Просьба босса

Тсуна появился на террасе неожиданно. Открыв дверь, он на короткое мгновение впустил в тишину вечера шум зала. Подойдя к краю, положил ладони на перила и закрыл глаза, неподвижно застыв. Гокудера, стоявший поодаль тёмным силуэтом, наверное, мог бы долго наблюдать за ним, но скрывать своё присутствие показалось неуместным. – Десятый? – А? – Тсуна резко вскинулся, но тут же расслабился, узнав его. – Всё в порядке? – Хаято хотел было подойти ближе, но босс его опередил. Направился к нему сам, оставив за спиной полосу рассеянного света, и стал рядом. – В порядке, – кивнул Тсуна, а потом жалобно взглянул на него. – Но, кажется, я слегка перебрал, захотелось выйти на свежий воздух. Да и разъехались уже все, только наши остались. Гокудера щёлкнул зажигалкой, закуривая, и уже собрался мягко и ненавязчиво втолковать Десятому, что пить тому совершенно без надобности. Повернулся к боссу, но осёкся, не начав. Тсуна смотрел на него с каким-то азартом или любопытством, сразу и не разберёшь. – Научи меня курить, Гокудера. Хаято, едва не поперхнувшись сигаретным дымом, уставился на Десятого. – Э… зачем? – наконец, неуклюже выдал он. – Потому что хочу попробовать, – повёл плечом Тсуна. – Мне интересно. – Вам это ни к чему, Десятый, правда, – нерешительно начал Гокудера. – Но я хочу. – Нет в этом ничего хорошего. – Я проверю. – Мои сигареты слишком крепкие. – Вряд ли это смертельно. – Десятый… – Мне что, приказать? – усмехнулся Тсуна. Гокудера, явно не ожидавший такого напора, замолк. Да что сегодня нашло на босса? Ведёт себя, словно капризный ребёнок, который знает, что отказать ему не смогут. И ведь действительно не смогут. – Хорошо, – сдался Гокудера. Неспешно вытащил пачку сигарет, словно надеясь, что Десятый передумает, но тот быстро забрал её. – Ничего сложного в этом нет, на самом деле, – вздохнув, Хаято вложил зажигалку в требовательно протянутую ладонь. Он только начал что-то объяснять, затушив собственную сигарету, а Тсуна уже закурил, сделав первую неглубокую затяжку. Гокудера замолчал, а потом и вовсе застыл, наблюдая за Десятым. Тот курил медленно, но совсем не выглядел новичком в этом деле. Спокойно, уверенно затягивался и, выдыхая дым, чуть заметно прищуривал глаза. Знал бы заранее Хаято, каким окажется Десятый с сигаретой, точно не позволил бы ему курить. Он думал, что Тсуна будет неумелым и смешным: обязательно поперхнётся дымом, закашляется и сообщит, что большей гадости в жизни не пробовал. Думал, что они вместе посмеются над внезапным желанием босса, а потом будут иногда вспоминать этот случай. Только сейчас Гокудере было не до смеха. Курящий Десятый смотрелся неожиданно провокационно. И сексуально. В горле у Хаято враз пересохло, а в висках настойчиво стучало «не смотри, не смотри». Но разве можно было не смотреть? Он в очередной раз проводил взглядом тонкое запястье босса, когда тот подносил сигарету ко рту. – Так? – Тсуна взглянул на него из-под ресниц. – Я всё делаю правильно? – Да, – чуть ли не прошептал Гокудера, запоздало сообразивший, как откровенно, в упор смотрит на губы Десятого, на его лицо. У Тсуны в глазах полыхнуло оранжевым – опасно, притягательно, а Хаято заворожено смотрел и ждал. Ждал, когда босс шагнёт к нему ближе, отбросит сигарету и поцелует его. Ждал, когда Десятый нежно, но настойчиво раздвинет языком его губы, оставляя на них горечь табака. А затем только и мог, что отвечать, обмирая от собственного безрассудства. Гокудера не понял, кто первым разорвал поцелуй, кажется, воздуха им стало не хватать одновременно. – Вы умеете курить, – негромко сказал Гокудера, не спрашивая, утверждая, когда Тсуна перевёл дыхание и взглянул на него. – Я научился. – И вы совершенно трезвый, – Хаято всё-таки не смог сдержать обидную нотку, против желания проскользнувшую в его голосе. – Абсолютно, – негромко подтвердил Тсуна и мягко улыбнулся, безошибочно уловив чужую интонацию. – Просто то, что для меня важно, Хаято, я делаю только на трезвую голову. Сказанное дошло до Гокудеры сразу же, и дальше он действовал, не задумываясь. Притянул Десятого ближе к себе, прижав сильно, но бережно. – Надеюсь, курить вам не понравилось, – всё-таки проворчал он. Тсуна тихо и светло рассмеялся, сцепляя руки за его спиной. – Нет уж, я большей гадости в жизни не пробовал.