Тюльпан

Книга неловко выскользнула из рук и, глухо ударившись об пол, раскрылась. Аккуратно сложенный листок бумаги мелькнул между слегка пожелтевших страниц, и Катя машинально подняла его, при этом едва не обрушив на пол стопку книг на столе. Да, все-таки генеральная уборка — это всегда маленькая катастрофа... Воспоминание вспыхнуло мгновенно, едва увидела этот цветок, так старательно сложенный из бумаги. Больничная палата, последний — как она тогда думала — разговор с Чиглинцевым и этот самый тюльпан, который позже был аккуратно вложен в купленную по дороге в аэропорт книгу. Кате казалось в тот момент, что эта бумажная фигурка — какая-то ниточка, связывающая ее со всем, что было так дорого. Клочок памяти, хранивший не только тепло родных рук, но и воспоминания обо всем, что грело сердце и в то же время вызывало чувство отчаянной горечи от потери того, что прежде являлось смыслом жизни. Да это и потерей нельзя назвать, скорее добровольное отречение. Вот только кому от этого будет лучше? Случившееся не исправить, не изменить ход событий. А может, это просто бегство от самой себя? От осознания, ошарашившего ее в тот момент, когда поняла, что снова могла потерять Чиглинцева. Снова… И опять по собственной глупости. Так может, это и было наилучшим выходом — оставить его сейчас, когда рядом есть влюбленная, верная девушка, а самой попытаться заново выстроить свою жизнь? И больше никогда, никогда не причинять ему боли, не мучить, не быть причиной всего плохого, что происходит в его жизни. Да, это правильно. Пусть невыносимо больно, тяжело, но необходимо. Нужно научиться жить, зная, что рядом нет того, кому можно безгранично доверять, на кого можно опереться в любую минуту, того, кто останется с тобой даже тогда, когда весь остальной мир будет против. Какой же дурой, невероятной дурой она была, когда не ценила всего, что делал для нее друг. Привыкла воспринимать это как должное, думала, что так будет всегда. Слепая, не желавшая ничего понимать эгоистка. Да, пожалуй правильно, что все закончилось так: у Миши преданная девушка рядом, у нее — новая, пустая и одинокая жизнь. Она все равно ничего не могла дать взамен, никогда не умела дарить тепло, делиться частью своей души, накрепко заперев ее на замок. Никогда и ни перед кем не позволяла себе открыться по-настоящему, никогда не допускала никого за границы своего личного, ревностно оберегаемого пространства. И только Чиглинцеву разрешалось немного переступить эту черту, чего нельзя сказать о маме или Сашке, а тем более об Игоре. Наверное оттого, что именно Мишка понимал как никто другой: все ее мысли, чувства, эмоции, поступки. Не мог не понять и сейчас. Вот только смириться с ее выбором так и не сумел.       — Ты не права, — снова, как в тот раз, когда разубеждал ее подавать рапорт об уходе, горячо говорил он, сжимая ладонь подруги и даже не пытаясь скрывать всего отчаяния.       — Ты что, из больницы сбежал? — вместо ответа возмутилась она, стараясь не обращать внимания на то, как защемило сердце при виде него: бледного, измученного и такого безумно родного. Это, наверное, навсегда останется неизменным: он готов мчаться к ней когда угодно и куда угодно, несмотря ни на что. — Чиглинцев, ты... Он так и не дал ей договорить, высказать всю тревогу и беспокойство, впервые, пожалуй, не заботясь о ее желаниях и не собираясь мириться с ее решениями. Просто так же не выпуская ее руки из своей, потянул прочь от аэропорта, где уже с минуты на минуту должны были объявить посадку на рейс Москва—Лондон. И Катя позволила себе ему поддаться. Покорно двинулась за ним, убеждая себя, что у нее есть еще час — час просто побыть счастливой. Негромко хлопнула входная дверь, но Катя, погруженная в воспоминания, не обратила на это внимания. И лишь подняв глаза и встретившись взглядом с мужчиной у порога, отвлеклась от мыслей. Чиглинцев улыбнулся, задержав взгляд на раскрытой книге и бумажном цветке между страниц, тут же безошибочно угадав, о чем только что думала Катя. Наверное потому что и сам подумал о том же. У них всегда были одни мысли на двоих. А теперь не только мысли — вся жизнь. Иногда достаточно одного часа, чтобы стать счастливым на всю жизнь.