Акула суши

Вампиры – акулы суши. Эта мысль четко сформировывается в голове Кэссиди, когда его сон в темном углу кухни прерывает отчетливо витающий в воздухе запах крови. Открыв глаза, он садится, пружины натужно скрипят, удивительно, что этот предмет мебели все еще способен выполнять свои функции. Запах сладкий, оседающий на языке, так и манящий попробовать. В помещение входит Джесси, держит руку на весу, слегка морщится, пытаясь не заляпать кровью пол и одежду. Честно говоря, получается так себе, за ним тянется дорожка из капель, Кэссиди хочется наорать на проповедника за такой бездарный расход, но он сдерживается, продолжая наблюдать. Кастер шарится по комнате, видимо, ищет аптечку, которую Эмили не так давно утащила в кладовку, чтобы до неё не смогли добраться дети, часто лазающие по шкафам во время воскресных служб. Джесси матерится, кровь продолжает течь, видимо, ранка достаточно глубокая, ведь в ином случае кровотечение прекратилось бы само по себе, Кэссиди не может оторвать взгляд от красной полосы, прочертившей указательный палец проповедника и, наконец, решается. - Падре, что ты там копаешься? Подь сюда, - если Кастер и удивлен, увидев здесь кого-то еще, то он весьма успешно это скрывает. Сократив разделяющее их расстояние, Джесси вытягивает руку вперед, склоняя голову к плечу, мол, как ты мне поможешь, ты не фокусник, не достанешь бинты из рукавов. По всей видимости, в них все-таки есть пара козырных тузов, может, даже чертов джокер, удивление ложится тенью на лицо проповедника, когда вампир берет его руку, переворачивает ладонью вверх, подается вперед и обхватывает губами поврежденный палец. Джесси чувствует неприятное покалывание, язык дразнит края ранки, Кэссиди старательно вылизывает порез, втягивает щеки и, блять, непрошеные мысли лезут в голову, это совсем-совсем некстати, но сил выдернуть руку - нет. Если быть до конца откровенным – желания тоже. - Что не так? Я же говорил, что вампир, - Кэссиди слышно чуть приглушенно, он так и не достал палец изо рта, смотрит снизу вверх, покорно, Джесси едва не касается большим пальцем скулы, понукая продолжить, поощряя, давай, все верно. Момент упущен, вампир открывает рот, отстраняется, от губ до пальца тянется ниточка слюны, Кэсси подхватывает её языком, и, Господь, ухмыляется так, что Кастеру остается только шумно сглотнуть, кивнуть головой в знак благодарности и ретироваться обратно в холл. Кэссиди удовлетворенно растягивается на диване, который тут же впивается в него своими пружинами, крови чертовски мало, недостаточно для утоления голода, у проповедника она ничем не отличающаяся от сотни других людей, соленый металл, от этого даже немного обидно, но настроение после неё просто замечательное. Возможно, Джесси Кастер – новый наркотик. Время медленно ползет, стекает песком Техаса по рукам, Кэссиди кажется, что еще чуть-чуть, и он превратится в оборотня, будет печально выть на луну и разносить блох по церкви. Джесси тоже ходит сам не свой, Божественный Подарок дерет его изнутри, забери все, оставь в покое, укажи, что делать, хоть одну блядскую подсказку. Но наверху все глухи к его просьбам, поэтому он зовет Кэссиди в бар, подальше от этой уже поднадоевшей церкви, которая часто становилась местом посиделок. Смена обстановки благотворно сказывается на состоянии проповедника. Он расслабляется, тихо смеется над рассказами Кэсси, серьезно, мужик, как ты столько всего повидал, люди столько не живут. Вампир дергает бровями, чересчур громко ставит стакан на стол, на них оборачивается весь бар. - Ты заебал с этим вопросом, - от никотинового дыма, висящего в воздухе, кружится голова, - когда ты уже поймешь, что я тогда не шутил. Ответить Кастер не успевает, к ним подходят парочка типов, начинает говорить, рядом матерится Кэссиди, блять, ребят, да это уже не в какие границы, тут народу – просто пиздец, а потом ударяет ближайшего под дых. Почему-то дыхание перехватывает у Кастера. Адреналин проникает в кровь, ядом расползается по артериям и венам, Джесси привычным жестом закатывает рукава рубашки, пока парочка приходит в себя, и ввязывается в драку. Посетители бара подбадривают, кричат, салютуют бокалами с пивом, которое выплескивается на грязный пол. Джесси чувствует то самое безумие, как же его не хватало, бьет резко, выплескивая на подвернувшихся парней всю злость. Кэссиди не отстает, с оттягом бьет по ребрам ногой, наклоняется над упавшим, скользит пальцами по залитому кровью лицу, хочет вцепиться в шею, но останавливается, увидев взгляд Кастера. Ребята лежат бесформенными мешками на полу, едва дышат, их хрипы заводят, дают почувствовать власть, сука, если бы не куча свидетелей, Падре, их бы тут уже не было. Джесси перешагивает через своего противника, даже не взглянув на него, внутри все ликует, еще, еще, продолжи, чего тебе стоит. Ночной воздух холодный, жжет костяшки, Кастер прислоняется к стене, пальцы чуть подрагивают, когда он пытается достать сигареты из пиджака. Главное – не запачкать кровью, Эмили его просто убьет за такое, он же обещал исправиться. Кэссиди маячит рядом, убирает руки за голову, даже пытается напевать какой-то навязчивый мотив. Его пальцы чистые, хотя Джесси готов поклясться, что видел на них кровь. Наконец, пачка поддается, привычно ложится в руку, по телу бродит удовольствие, смешивается с возбуждением, это дает ощущение отвратительной трезвости, перечеркивая попытку напиться в хлам. - Хочешь? – проповедник неотрывно смотрит на Кэссиди, предлагая сигарету, тот усмехается, качает головой, но взгляд голодный, ищущий, направлен на правую руку проповедника, перепачканную в крови. Кастер протягивает руку, совсем как тогда, но в этот раз Кэсс не переворачивает её. Длинным движением касается указательного и безымянного пальцев, ведет вверх до костяшек, кончик языка касается поврежденной кожи, Кастер шипит больше от неожиданности, чем от боли, хриплый смех вырывается из горла вампира, но он продолжает вылизывать руку проповедника. Язык ныряет между пальцами, его легко можно поймать, если свести их чуть сильнее, липкая корка крови исчезает под широкими мазками, заменяется вязкой влажностью, сигарета сгорает в два раза быстрее обычного. Холод кусает чистые участки кожи, Кэсси погружает в свой рот сразу три пальца, аккуратно облизывает каждую фалангу, дразнящее касается ладони. Когда он поочередно выпускает их изо рта, Джесси Кастер жалеет, что это был не его член. Они стоят так еще минут десять, Джесси никогда не замечал за Кэссиди такой аккуратности, кажется, что он сможет увидеть свое отражение, посмотрев на руку. Вампир отстраняется, напоследок прочертив языком по линии жизни. - Продолжим, Падре? – блять, если бы Кэссиди в этот момент не кивнул головой в сторону бара, то согласие последовало бы незамедлительно. Отказываясь, Кастер ссылается на уже сегодняшнюю проповедь, а Кэссиди же понимает, что он проебался. Они бредут в сторону церкви в полной тишине. Воздух плавится, на улице жарко настолько, что даже люди выходят на неё в случаях крайней необходимости. В церкви живительная прохлада, Кэссиди же не враг себе, он починил кондиционер. Вампир ощущает в себе тягу к трем вещам: крови Кастера, пальцам Кастера и члену Кастера. Если три этих компонента сложить, как в уравнении, то после знака равенства можно вывести - секс с Кастером. Проповедник мельтешит перед глазами, читает с мятых листков очередную притчу, пытается заучить. В его нелегких потугах ему помогает бутылка виски, к которой тот периодически прикладывается, выдергивая её из рук Кэссиди. Спустя некоторое время он откидывает листки в сторону, садится напротив, даже чересчур близко, коленями притираясь к коленям вампира. Глотает виски, мотает головой, черт, за ним можно наблюдать вечно, а в один момент удивленно замирает. К запаху алкоголя примешивается металлическая нота. Он прикусил щеку, ранка противная, виски щиплет, а Кэссиди, который поднимается одним слитным движением, смотрит очень-очень недобро. Он перекидывает ногу через бедра проповедника, в ответ – ни слова. Медленно опускается, в ответ – ни одной попытки остановить. Наклоняется вперед, лижет губы, в ответ – вкус крови с чужого языка. Кастер сжимает волосы на затылке Кэссиди, в глазах читается – только попробуй съебать. Вампир прищуривается, смыкает зубы на нижней губе проповедника, за что практически тут же получает ощутимый толчок под ребра, но цель достигнута, кровавая струйка стекает вниз, стоит подождать немного - окрасит колоратку. Но зачем такое пренебрежение? Вампир ведет языком по шее и так присасывается к укусу, будто стремится высосать из Кастера не кровь, а душу, Генезис или что-нибудь еще. Джесси сжимает пальцы на шее Кэссиди, заставляя отстраниться, тот смеется как абсолютный псих, улыбается кровавыми губами, слизывает чужую кровь. - Продолжим, Падре?