closer

Чонгук как-то сказал, что Юнги похож на девочку. Очень милую такую, симпатичную, с чудесной улыбкой и тонкими красивыми ножками. Да и вообще сам хён очень тоненький и хрупкий, что сразу хочется защищать, быть опорой, согревать, когда холодно, да и просто заботиться о такой крошке. Чонгук хотел бы себе такую девушку, как Юнги. А Чимин хочет самого Юнги. Сегодня Пак позвал всю их компанию, потому что день рождения бывает только раз в году – грех не отметить такое знаменательное событие. Подарки уже отброшены в дальний угол комнаты, а музыка играет на полную, потому что Хосоку уж очень хочется потанцевать на чиминовом столе, который так и манит, чертовка. К нему, как и всегда, присоединяется Тэхён, который успевает почти упасть вместе со столом на пол, да только вовремя спохватывается и сохраняет равновесие. Намджун довольно открывает очередную бутылку алкоголя, не давая даже смотреть Чонгуку на выпивку, которую тот получает от уже нахрюканного и очень доброго Сокджина. И все в сборе, осталось только дождаться последнего гостя. Соджу неприятно обжигает горло, когда Чимин делает слишком большой глоток, однако тут же бьёт в голову, заставляя мир в одно мгновение вспыхнуть яркими красками и крутиться туда-сюда. Рыжий уже ни о чём особо не думает, когда похабно отплясывает вместе с Чоном-младшим под недавно вышедший Good Luck, виляет бёдрами в такт и начинает подпевать партии одной из девушек. Он просто хочет хорошо провести время в своей родной, пусть и немного ебанутой, компании. Только не думать о Юнги не получается. И как его угораздило так крупно облажаться со своими чувствами? Он всегда мечтал, что найдёт себе хорошую, порядочную девушку, начитанную, романтичную и жутко милую; будет о ней заботиться, делиться своими вещами, когда ей будет холодно, обнимать, будить по утрам поцелуями и вообще любить просто за то, что она есть такая. А когда Тэхён решил познакомить его со своими друзьями, то увидел Юнги. И просто пропал в нём, кажется, совсем и до конца. В его детской, тёплой улыбке, в его тёмно-карих, кофейных глазах. Пропал в шепелявом и немного прокуренном голосе, застрял в бледности кожи и потерялся в светлых прядях волос. А ещё он сходит с ума по тому, как Юнги облизывает губы или просто высовывает свой розовый, острый язык. Потому что за него хочется укусить, а губы – поцеловать. Да и вообще, Пак просто хочет хёна во всех смыслах и по всем пунктам, во всех позах и в любое время суток, в любом состоянии. Хочет быть ближе, чем просто друг. Даже сейчас, когда он немножечко пьян и, выпятив пятую точку, позволяет Чонгуку себя отшлепать. Но только чуть-чуть, потому что не для него эти булочки стряпались. Рыжий, немного уставший после всех этих вихляний и подплясываний, плетётся на кухню, чтобы воды попить. А по дороге видит, как открывается дверь и вносится торт, красивый такой, с кремом. Пак тут же принимает его из рук гостя и довольно лыбится. - И тебе привет, хён. Юнги улыбается мимолётно, а затем проходит внутрь и куртку снимает, потому что на улице ни черта не жарко и вообще, кажется, дождь начинается. Но он рад, что добрался, наконец, до дома Чимина и что застал всех ещё не вусмерть пьяными, а это значит, что самое весёлое впереди. Он проходит в гостиную и машет всем рукой в знак приветствия, а затем чувствует, как на его щеке оставили что-то очень лёгкое и мягкое. Пак доволен проделанным, а посему идёт вприпрыжку к столу, чтобы, наконец, разрезать торт и наесться им до отвала, потому что его долго ждали. Как Юнги. Только на сладость все благополучно забивают, потому что какой торт едят с соджу? Правильно, никакой. Именно поэтому алкоголь снова главенствует в данной обстановке, ободряет и веселит, доводит до радужных кругов перед глазами и лёгкости в голове. Мин расслабляется и присаживается на диван рядом с Намджуном, которому уже давно очень хорошо, а это значит, что скоро его прорвёт на философские мысли о бренности этой жизни. Они сначала болтают о всякой ерунде, попутно наблюдая за происходящим в центре комнаты. А потом речь заходит совершенно куда-то не туда. - Знаешь, он тебя с самого утра ждал, - парень поправляет розовые пряди, упавшие на лицо, а затем смотрит куда-то в пустоту. - Чимин? С чего бы вдруг? – Юнги смотрит недоумевающе и делает очередной глоток из стеклянной бутылки. - Мин Юнги, ты либо слепой даун, либо не хочешь принимать очевидный факт того, что Чимин хочет быть к тебе ближе. - Я не даун, Нам. - Значит, прекрасно понимаешь, к чему я клоню. Действительно, слишком очевидно то, что Чимин к нему неровно дышит. Настолько, что в это просто не верится. Потому что каждый раз натыкаясь на преданный, излучающий тепло взгляд, хочется переставать дышать. Юнги просто надеялся, что ему просто кажется, а даже если не кажется – это временно и пройдёт так же быстро, как выходные. Только до сих пор не прошло. Он пытался как-то намекнуть Чиму, чтобы перестал, чтобы завязывал с этим делом, потому что оно пиздец какое гиблое, на самом деле. Только тот и слушать не хотел, лишь говорил, что всё это кажется только. Возможно, поначалу Мин и поверил бы своему тонсену, но спустя какое-то время понял, что нихуя ему не кажется. Потому что сам смотрит так же. Потому что хочет быть рядом. Хватит. Когда Чимин понял, что выпивки не осталось и вместо музыки играет хосоков храп, на часах уже была половина пятого утра. Во рту неприятное послевкусие, да и вообще в Сахаре будет не так сухо. Виновник торжества устало плетётся на кухню, чтобы сделать себе чай и попробовать уже этот злосчастный торт, из-за которого опоздал блондин. Спать совершенно не хотелось, да и к чему вообще? Он король этих выходных, может делать что хочет. Только почувствовал вдруг чьё-то дыхание на ушко. - Чего не спишь? Чим уже хочет возмутиться на это, да только поворачивается резко и оказывается как-то слишком близко к Мину, почти непозволительно. Тот лишь улыбается и присаживается на стул рядом, пальцем смахивая крем с бисквита и отправляя его в рот. Пак сначала улыбается широко, а затем смеётся, потому что как-то забавно получается. - Ты чего крем носом ешь, а, хён? – Чимин смахивает белую сладость , а затем замечает, что старший до сих пор не стёр то же с щеки. – Ты серьёзно? Мин лишь одобрительно кивает, а затем отбирает кружку с чаем и делает несколько глотков, потому что пить жутко хочется. А как ставит её на место, так чувствует горячий, влажный язык на щеке, потому что «крем вкусный, да». Он смотрит непонимающе на Чимина, потому что какого вообще хуя. А тот просто больше не может ждать, потому что заебался он со своей влюблённостью и своими желаниями. Может же он хотя бы на праздник получить то, что хочет больше кадиллака? Поцелуй выходит очень смазанным и ленивым, но пьянящим не хуже того же соджу. В груди у обоих фейерверки от переизбытка сейчас эмоций – они так долго сдерживались, что не представляли, к каким последствиям приведёт всё-таки их объявление о проигрыше. Пак притягивает старшего за талию и усаживает к себе на колени, проникая языком в горячий, податливый рот. Так кайфово просто от того, что хён сейчас здесь, рядом, такой тёплый и такой домашний, словно котёнок, так что пальцы сами зарываются в мягкие, осветлённый пряди. Мин скулит в поцелуй и немного ёрзает от того, что сейчас даже лучше, чем очень хорошо. Прикусывает нижнюю губу младшего и оттягивает её, довольно улыбаясь, а затем смущается, пряча взгляд где-то в плече Чимина, как самая настоящая девочка. - Хён, сделаешь мне ещё один подарок? – голос звучит слишком низко для рыжего, отчего по телу Юнги бежит мелкая дрожь от предвкушения. Он коротко кивает, за что подхватывается под бёдра и приподнимается вместе с именинником. Чимин не желает больше медлить, ибо к сожаленью, день рождения только раз в году, поэтому направляется в спальню, попутно целуя аккуратные, мягкие губы и сжимая покрепче бёдра Мина. Тот окольцовывает его конечностями и доверяется весь, потому что знает, что так можно. Именно так ведь делают, когда хотят поделиться теплом с другим? Юнги укладывают на постель, попутно стягивая полосатую кофту и невесомо касаясь пальцами выступающих рёбер. А затем целуют куда-то в шею, отчего хочется поёжиться, потому что слишком приятно и волнительно, аж органы скручивает. Чимин вновь припадает к губам, сминая их в жадном поцелуе, пока пытается расправиться с замком на джинсах своего хёна. Блондину сейчас немного страшно, потому что, не слишком ли быстро он поддался на провокации Чима, не слишком ли рано сдался? Однако вопросы исчезают сами собой, когда язык касается затвердевшего соска и крадёт из груди Юнги воздух. Пак стягивает с себя майку и отбрасывает её куда-то в дальний угол, а затем приспускает с бёдер Мина нижнее бельё и охает от того, какой же он всё-таки красивый. Особенно сейчас, полностью обнажённый, ласкаемый утренними золотистыми лучами. А ещё красивее он будет выглядеть, когда будет блестеть от страсти и желания, как кажется самому Чимину. Он просит старшего подождать, пока тянется к тумбочке за остатками лубриканта, который ему сбагрил Нам, кажется, с неделю назад. Рыжий облизывает сухие от возбуждения губы, а затем опускает пальцы в холодную смазку и приставляет её к узкому входу. Юнги дрожит мелко, потому что хочется очень, а ещё потому, что сейчас придётся потерпеть. Однако совсем пропадает где-то в смятых простынях, когда чувствует, как Пак припадает губами к головке, посасывая её, и одновременно входит. От контраста ощущений срывает крышу и заставляет издать протяжный стон, который тут же пропадает из-за укуса собственной кисти. Его трясёт от того, как сейчас хорошо, поэтому не успевает совсем понять, когда перед глазами появляются круги, а тело сводит мелкой судорогой. Когда проскальзывает второй палец, он не понимает тоже. Чимин уже и сам не может терпеть, раздевается торопливо, шепчет что-то успокаивающее и нежное, когда кладёт тонкие ножки на свои плечи и входит медленно, стараясь быть как можно нежнее, потому что примерно представляет, каково сейчас его хёну. Блондин доверчиво запускает пальцы в рыжую шевелюру, стонет от смешанного с болью удовольствия и притягивает к себе, чтобы поцеловать, зацепиться за реальность хоть как-то. Пак двигается медленно, позволяя привыкнуть к новым ощущениям, распробовать сейчас блаженство и просто утонуть в этом ленивом утреннем сексе, потому что когда ещё получится вот так? В комнате становится тепло и уютно, в воздухе витает запах тел и, совсем немного, вишни. Чим ускоряется, дав стонам хёна вырваться наружу и разрезать тишину, что сейчас и не нужна вовсе. Сейчас просто хочется растянуть это мгновение, чтобы никогда не кончалось то, что происходит. Внутри Юнги влажно от смазки и узко до нереального, отчего крышу сносит без права на восстановление. Движения становятся быстрее и резче, прямо задевают простату, заставляя ночь вновь появиться перед глазами вместе с миллиардами звёзд. И Чимин кончается на месте и кончает от того, что старший сжимает его внутри, когда он входит до упора. Гулкий рык разносится по спальне и разбивается о стены, а затем тонет в ворохе одеяла. Рыжий выходит из хёна, приземляется рядом и поглаживает того по щеке. А Юнги и вправду очень красивый, когда покрыт лёгкой испариной, когда дышит рвано и сглатывает, отвечает лёгкой улыбкой на прикосновение Чимина. Он находит в этом что-то сокровенное и нежное, такое ненавязчивое и романтичное, что сплетает свои пальцы с чужими и тонет в глазах напротив. Он понимает, что хочет утонуть в объятиях Пака, хочет почувствовать его снова, услышать стук его сердца о рёбра. Боится, что он сейчас просто исчезнет, как исчезает сон по утрам. Не может сказать ничего сейчас, кроме как: - С Днём Рождения, Чиминни. И рыжий понимает всё без лишних слов, честно. Просто прижимает к себе старшего и целует куда-то в висок, стараясь сохранить всю сокровенность момента. В груди приятно щекочет, когда Мин льнёт к нему, словно маленький ребёнок. Просто потому, что сейчас очень хорошо. Просто потому что Чимин ему нужен. И сейчас он ближе, чем когда-либо.