Петли

      не взрослей, ведь у времени нет часов.       [мы поломали им механизм и стрелки]       это наше прошлое давит всё на засов,       моим сорванным голосом шепчет:       Вэнди,       вернись в наш грёбаный Неверлэнд.       тут на лианах раскачиваются качели       [верёвками висельников]       много лет.       [а ведь скоро они коснутся и моей шеи]       ах, милая Вэнди, звёзды мне говорят,       ты кладёшь свои руки на чьи-то плечи.       да заткнитесь!       [так топят слепых котят]       я почти забыл. я не жажду встречи.       без тебя моё счастье лишь суррогат       и я каждый день в агонии от недуга,       бьюсь в одиночке... знаешь, я даже рад,       что ты ушла, забыв капитана Крюка,       этот проклятый остров, со всех сторон       окружённый водой...       ты меня забыла.       оказалось, что это трагичнее похорон,       больнее скулящего «разлюбила».       когда ты смеялась в последний раз,       моё сердце жило у тебя, как дома,       а теперь пыльца касается пьяных глаз       и на «Весёлом Роджере» много рома,       и Динь-динь ещё верит, а я не смог       сохранить эту веру в углах подушки.       я давно излетал механизм дорог —       от звезды до утра... там гремели пушки,       там оконная рама грубо рубила тень,       ты всё иглами-сказками пришивала       меня к себе... лёд плавился и капель       ходом стрелок часов меня забывала.             &       ты стоила боли, ссадин, открытых ран.       Вэнди, прости, я не смогу признаться...       [твоими руками скрутилась петля лиан       и тебе больше не к кому возвращаться]