На руках вечность

      Боже, можно мне проваляться в постели весь день? За окном солнце светит, а значит стоит жара с неотъемлемой от неё духотой. Городское лето — не самое полезное лето для здоровья. На часах только восемь утра, зачем я так рано просыпаюсь? Что делать всё это время, в которое люди обычно спят?       Я встала, умылась, выпила кружку горячего чая с молоком и вернулась на исходную, в кровать. Ещё бледные утренние лучи солнца освещают мою комнату; стены кажутся ещё белее при таком свете, а тёмные рамки с фотографиями выделяются пятнами на стенах. Фотографии — сплошные воспоминания.       По привычке захожу в телефон, просматриваю все социальные сети, пишу сообщение любимому и ещё раз листаю ленту с фотографиями. Быстрого ответа на сообщение я не получу, ибо он, в отличие от меня, спит до обеда; как-никак лето на дворе.       Какое-то время я лежу и бездельничаю, потом беру книгу и продолжаю её читать. Хм, а что я буду делать по утрам, когда закончу её читать? Вопрос без ответа.       К двенадцати я заканчиваю чтение, когда приходит сообщение от него: "Доброе утро, солнышко". Банально, но приятно. Мы решаем, что сегодня пойдём в кино, которое начнётся в четыре, а в три он зайдёт за мной. И что мне делать до четырёх? Я достаю ноутбук и набираю электронные книги, в которые полностью погружаюсь.       Зазвонил телефон: — Я выхожу, ты готова? — Готова ли? У меня начинается мгновенная, но быстро-проходящая паника. На часах без двадцати три, а я до сих пор сижу в пижаме, не накрашенная и с мокрыми волосами. — Стой! Выходи через десять минут! Я ещё не накрасилась, — в ответ я услышала глубокий вздох и спокойной: "Ладно, люблю".       У меня есть двадцать минут, чтобы собраться — миссия не выполнима.       Я вылетаю из подъезда и вижу, как он подходит: не сильно высокий, подкаченный, брюнет с зелёными глазами и веснушками на лице. Каждый раз, когда я его вижу, у меня просыпается только одно желание: обнять и не отпускать или же запрыгнуть на него, что я и делаю. — Привет, Мирон, — тихо говорю я с ноткой нежности и тепла в голосе. — Привет, Алиса! — радостно вскрикивает он, после чего целует меня, и мы отправляемся в кино на мультик.       По жизни я ранимый человек, поэтому не удивительно, что на мультфильме я заплакала несколько раз. Мирон вытирал мои слёзки и говорил, что я дурень, после его слов на лице сразу появлялась улыбка. Мы постоянно перепирались из серии: — Ты дурень! — Нет, ты дурень! — Ты! — Нет, ты! — это забавляет нас. В этой игре невозможно выиграть, но я часто поддаюсь и заканчиваю спор, оставляя его победителем. Да, я дурень.       Вечером мы решили, что до утра будем кататься на скейтах и встретим рассвет. Позвонив маме и предупредив об этом, мы зашли ко мне и забрали мой скейтборд, а потом дошли до него. Мой скейт красненький с синими колёсиками, он небольшой, но и не маленький, довольно тяжёлый, Мирона же лонгборд огромный и длинный.       Катались мы по острову, специально предназначенному для катания на роликах, велосипедах и прочих вилах спорта. Рядом с островом река Енисей, поэтому в пол двенадцатого ночи мы свернули с прямой дороги и мягкого асфальта на берег и сидели на нём.       Ночь была невероятной: на воде расплывалось отражение высоких зданий города и деревьев, небо было красочным: розовым, голубым, фиолетовым, немного зеленоватым — все краски были постельными. Этот пейзаж я хотела бы нарисовать, но не умею.       Сидели мы на лонгборде и болтали о мечтах, потом начали веселиться тем, что Мирон производил звуки при помощи рта, "качал биты", если это можно так назвать. Вокруг пели птицы, которых я люблю слушать, а рядом Мирон, с которым мне просто комфортно и хорошо. Тихий и спокойный вечер.       Потом мы поехали кататься дальше и через час уже захотели домой. — Алиса, я хочу спать. Поехали домой. — Ну, а как же рассвет? А как же гулять до шести утра? — говорила я с долей иронии, хотя у самой уже глаза были красными и сонными.       Мы покатались до двух ночи и пешком пошли домой, идти надо было сорок минут, примерно. Нам повезло: моя мама забрала нас, когда мы прошли пол пути, и отвезла домой. Дома я сварила яиц и накрыла на стол, потому что зеленоглазый хотел кушать, а потом он отправился домой, а я легла спать.