Напролом

Солнечные лучи мягко пробивались сквозь идеально чистые окна, наполняя огромную залу своим сиянием. Звучание венского вальса гулко отражалось от расписанных золотом стен, а под широкой люстрой, выполненной в викторианском стиле, в синхронном танце двигались молодые пары, пытавшиеся не сбиться с ритма. Среди этих людей, мастерски выполнявших свое дело, ярко выделялась невысокая девушка с васильковыми глазами и пшеничным цветом волос, чьи движения были изящными и отточенными, но не достаточно уверенными. Ей было неловко чувствовать мужскую ладонь на спине, которая медленно спускалась все ниже и смотреть на своего очаровательного, но тем не менее неприятного для нее партнера. — Энди, перестань, — прошептала она достаточно тихо, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания, но достаточно громко, чтобы парень смог услышать ее. — Что-то не так? — наигранно удивленно спросил он. Девушка нахмурилась, поняв, что партнер не прекратил свои махинации. Казалось, никто вокруг не замечал его действий — люди все также продолжали кружиться под прелестную музыку Иоганна Штрауса. — Да ладно, Эдвардс, не ломайся, — нагло произнес он и одним движением переместил свою ладонь на ее ягодицу. Перри возмущенно вспыхнула и оттолкнула парня от себя. Гармония вальса была нарушена и все обратили взор на их пару. От ярко выраженного внимания девушка покраснела еще больше. Она с опаской посмотрела в сторону, где должна была находиться ее мать, и встретилась с ее разгневанным взглядом. — Думаю, на сегодня достаточно. Вы славно потрудились, — миссис Эдвардс холодно улыбнулась. — Продолжим репетицию на следующей неделе. Благодарю вас за то, что пришли. Люди начали собирать свои вещи и прощаться друг с другом, в том числе и Перри. Она понимала, что ей хорошенько достанется, как только все уйдут, поэтому мысленно желала, чтобы время летело медленнее. Но в этой жизни ее желания никто и никогда не учитывал, поэтому спустя десять минут она осталась наедине со своей матерью в опустевшей зале. — Почему ты обязательно должна меня опозорить? — взгляд женщины прожигал. — Свадьба твоего брата состоится через два месяца, а вальс его неотъемлемая часть. Все движения должны быть отточены до идеальности, но если ты будешь срывать каждую репетицию, все провалиться. Неужели ты хочешь испортить Джонни самый светлый день в его жизни? — Нет, мама, — прошептала девушка, опустив глаза в пол. — Прости. Вместо ответа послышался цокот каблуков и звук открывающейся двери. Перри схватила свою сумку и поспешила за женщиной, пытаясь не обращать внимания на жуткую боль в ногах.

***

— Ну, как прошла репетиция? — спросил молодой человек, отпивая воды из бутылки. Перри устало посмотрела на своего брата и вздохнула. — Не отвечай, — Джонни протянул руку вперед. — Мамино выражение лица и твой вымученный взгляд и так все говорят. — Зачем вообще нужны эти танцы? Нельзя просто расписаться и устроить обычный банкет? — Нет, мы должны выделиться и устроить лучшее шоу, чтобы все семьи Великобритании лопнули от зависти, — проговорил парень писклявым голосом, пародируя их мать, и весело подмигнул Перри. — Расслабься, скоро все закончится. Открыв холодильник, Эдвардс достала пакет со льдом и отложила его. — Закончится для тебя, Джонни. Ты сыграешь свадьбу и свалишь отсюда, а я останусь с родителями. Представляешь, что меня ждет? — Перри… Не дав брату ответить, девушка поднялась в свою комнату. Разговор о будущем был не самым приятным для нее, особенно, когда это будущее казалось не таким радостным. Перри было двадцать лет, а ее запястье все еще пустовало. Ей определенно не хотелось жить одной с родителями, но еще больше она боялась оказаться «бракованным» человеком[₁]. От негативных мыслей отвлек сигнал пришедшего сообщения. Разблокировав экран, девушка еле заметно улыбнулась. Ли: Ты свободна сегодня вечером? Приложив пакет со льдом к кровоточащим мозолям, Эдвардс начала печатать ответ. Перри: Есть предложение? Ли: Да!!! Я владею двумя vip-приглашениями на открытие элитного клуба. Что думаешь? Перри: Думаю, что без тебя я бы умерла от скуки :) Ли: Вот и отлично! Сегодня в 8 заберу тебя. Готовься, детка хХ Ли-Энн Пиннок была лучшей и единственной настоящей подругой Эдвардс. Ее отец и отец Перри владели общим и более чем прибыльным бизнесом, что и обязало познакомиться молодых девушек еще в детском возрасте. Несмотря на огромное состояние ее семьи, Ли-Энн не была высокомерной стервой [ну, может только капельку]. Немного взбалмошная, добрая, веселая и понимающая — она стала для Перри незаменимым человеком, и Эдвардс очень ценила эту дружбу. Положив телефон рядом с собой, девушка убрала пакет со льдом и легла на мягкую кровать. Она раскинула руки в противоположные стороны, а ее глаза задумчиво глядели в белоснежный потолок с зеркальными вставками. В голове мешались разнообразные мысли, в основном касающиеся ее семьи. Перри всегда растили, как принцессу. Нет, ее не баловали подарками и не потакали всем желаниям. Вместо этого девушку одевали в дорогие, но чертовски неудобные платья, учили правилам этикета и строго настрого запрещали есть фастфуд, ведь он, как говорила ее мать, «вредил и без того безобразной фигуре». Поэтому девушка всем сердцем мечтала о том дне, когда на ее запястье проявится имя родственной души, и она наконец станет счастливой.

***

Ближе к вечеру дом опустел. Родители уехали в Лондон на благотворительный ужин и должны были вернуться только завтра, а Джонни отправился к своей невесте и, чтобы воспользоваться своей временной свободой на полную катушку, Перри укоротила рабочий день прислуге. Перекусив безвкусным салатом, и, запив его яблочным соком, девушка начала собираться в клуб. Аккуратно уложив волосы, Перри решила сделать естественный макияж, ярко подчеркнула глаза стрелками и надела черное платье с золотыми вставками по всей ткани в виде дождиков. Она довольно взглянула на свое отражение в зеркале и успокаивающе подмигнула себе. В отличие от Ли-Энн, девушка не очень любила шумные клубы, но часто именно они спасали Эдвардс от суматохи ее «идеальной жизни». На телефон пришло сообщение от подруги, оповещающее о том, что она уже приехала. Захватив с собой небольшой клатч, Перри вышла из дома и закрыла за собой дверь. Около массивных ворот ее встретил черный «Мерседес», за рулем которого сидела Ли-Энн. — Выглядишь обворожительно, — на выдохе произнесла Перри, присаживаясь на переднее сидение. Девушка была одета в коктейльное платье темно-изумрудного цвета. Ее волосы были распучены, лишь две боковые пряди были аккуратно приколоты сзади, а на пухлых губах красовалась приглушенная красная помада. — А ты не отстаешь, — девушка ярко улыбнулась. — Сияешь, как рождественская елка. — Эта елка скоро развалиться от количества повешенных на нее шарами проблем. — Окей, я поняла, — заведя авто, произнесла Ли. — Не беспокойся, сегодня мы тебя зажжем! Перри мягко облокотилась щекой к стеклу и мысленно надеялась, что обещание подруги сбудется.

***

Новый «элитный» клуб на деле ничем не отличался от остальных подобных заведений в Саут-Шилдсе. После полутора часа пребывания в нем, Перри пожалела, что проводила свое время не дома в приятном одиночестве, а среди шумной музыки и кучи разгоряченных тел, двигающейся под свой собственный ритм. Выпив «зеленого мексиканца»[₂], она решила найти Ли-Энн и вернуться домой. Эдвардс пробиралась сквозь толпу танцующих людей и искала знакомое лицо, но неожиданно на нее кто-то налетел. Она уже готовилась упасть на пол, как маленькие, но на удивление сильные ручки схватили ее за плечи. — Осторожнее. Нежный женский голос словно одурманил. Перри отчего-то испуганно подняла взгляд на свою спасительницу. Ей оказалась молодая девушка с необычной и очень привлекательной внешностью. Ее шелковистые волосы были карамельного цвета, а смуглая кожа будто блестела от светового шоу. Как только небесно-голубые глаза встретились с ее шоколадными, обе их обладательницы замерли. Почему-то громкая музыка отошла на второй план и слышалась, будто из-под толщи воды, а сердце начало медленно, но четко отбивать свой ритм. Перри, чувствовала, как внутри нее поднималось новое, трепещущее чувство и испугалась. Она отдернула руки незнакомки и убежала прочь. Найдя Ли-Энн среди веселой компании, она уговорила увезти ее. Только дома, находясь в уютной постели, к Перри вернулся здравый смысл. Ей было стыдно за то, что она не поблагодарила ту девушку, а глупо сбежала. Эдвардс терзали мысли о сегодняшней ночи. И еще это странное чувство, парализовавшее ее. Но его она благополучно списала на подозрительные напитки в клубе. Успокоив себя этими мыслям, Перри непроизвольно выровняла дыхание и с наслаждением окунулась в объятья сна, совершенно не замечая жжения на левом запястье.