Бракованный

Омежка торопился домой, чтобы поскорее поделиться радостной новостью со своим альфой. Но квартира оказалась пуста, не было ни вещей, ни самого альфы. Лишь клочок бумаги одиноко лежал на журнальном столике. И всего несколько слов, которые уничтожили все светлое внутри омеги.

« Чао, детка, прощай. Я нашел омегу лучше тебя, а ты остаешься бракованным, детка. Он тот, о ком я не смел мечтать. Красота, ум и все, что я предпочитаю в омегах. Так что, гуд бай, детка.»

Сжав в руках записку, по-аристократически бледной кожи, хрустальными каплями катились слезы. Оливер, закусывая губу, думал, как такое могло произойти. Как он мог не заметить, что их отношения давно перестали напоминать подобие семьи. Коснувшись шеи, где красовалась метка, омега с еще большей силой расплакался. Теперь он стал бракованным, ни один нормальный альфа не посмотрит на меченого омегу. А значит, теперь ему навеки быть всегда одному. В голове щелкнуло, он теперь ведь не один. Коснувшись еще плоского живота, слабо улыбнулся, и посмотрев в окно на заходящее солнце, прошептал. — Папочка, я буду сильным. Слышишь, ты только присматривай за мной, ладно? Я так скучаю, папочка. — Тихо шептал Оливер, поглаживая свой живот. Он теперь не один, а значит, ему надо быть сильным. Выбросив записку, Оливер утер слезы. Он вырастит своего ребенка сам, окружит заботой и лаской за двоих. Пусть у его сына не будет отца, зато у него будет замечательный папочка. Кивнув самому себе, омега отправился на кухню приготовить что-нибудь, теперь ему нужно кушать за двоих. Сделав незамысловатый ужин, Оливер перекусил и, приняв быстро душ, отправился спать, отгоняя мысли о бросившем его альфе. Он сильный, он справится. Упав на мягкую кроватку, обнял подушку, которая еще хранила запах, теперь уже бывшего. Прикрыв глаза, омега забылся тревожным сном. Время летело незаметно, омега работал, не покладая рук. Хоть ему и было тяжело, он старался не жаловаться. Многие омеги на работе обсуждали его, некоторые тыкали пальцем. Ведь как так, беременный меченый омега и без альфы. Они осуждали его, раз тот бросил, значит, омега делал что-то не так. Но Оливер старался не слушать их версии, догадки. Его радовало лишь одно, малыш рос и развивался внутри папочки. Маленькие пиночки доводили порой до умиления. Он хотел поскорее прижать к себе свое маленькое чудо. Альфы сторонились омеги, что порой доводило его слез. — Я не бракованный, — как мантру шептал Оливер, а метка горела огнем, напоминая об обратном. И вот уже восьмой месяц на подходе. На город крупными хлопьями падал снег, омега гулял. «Ведь беременным полезно», — так вещал его врач. Неосторожно оступившись, Оливер полетел вниз. Закрыв глаза, уже приготовился к падению, прикрывая руками живот. Но его не последовало. Приоткрыв один глаз, омега увидел невероятно красивого альфу, и даже шрам, который пересекал глаз, не портил совсем. Приняв вертикальное положение, смущенно поблагодарил. А в ответ услышал: — Вам в вашем положение нужно быть осторожным, — ослепительно улыбнулся незнакомец. — Да, вы правы. Моя ошибка, что я был так неосторожен, — Оливер внимательно следил за мужчиной. Его удивило, когда альфа стал крутить головой, будто выискивая кого-то. — А где же ваш муж, почему он не рядом с вами? — с легким негодованием, говорил мужчина. И растерялся, когда стоящий напротив омега, стал усиленно тереть глаза. — Простите, я сказал что-то не то? — Нет, нет что вы, — поспешил успокоить Оливер, — просто понимаете, — было тяжело рассказать, что некогда любимый человек бросил, — он бросил меня, а я не успел рассказать ему о беременности, — и стушевался, посмотрев на мужчин, — простите. — Да как он?! — эмоционально отреагировал мужчина. — Но ведь погодите, от вас ведь пахнет альфой. Оливер отшатнулся, сейчас его снова оставят одного. Сказав, наверно, что с бракованными дело не имеют. Омега, сцепив руки, дрожащим голосом ответил: — Он поставил метку на мне до того, как расстался со мной. Вот, — потупив взгляд, проговорил Оливер. Майк сжал зубы, да как тот может после этого называть себя альфой? Ведь если не планировал быть с ним долго, то и не стоило ставить метку. Оно ведь для брошенного омеги, как клеймо. Таких еще называют бракованными, жизнь таких омег становится ужасной, а этот омежка совсем не такой. В нем чувствовалась сила, он находил в себе силы радоваться каждому дню. — Вы позволите себя проводить? — с просил мужчина, — ох, простите мою забывчивость, не прилично было с моей стороны не представиться. Майк. Омега подавил смешок, этот альфа был таким необычным, странным, ведь он обратил внимание на него. Разговаривает с ним, не отстраняется. Для Оливера это было дикостью. Он так привык, что его никто не замечает, что вот такой простой разговор показался ему сказкой. — Оливер. Если вам не будет трудно, — улыбнулся омега. Он был наивным, добрым, верящим всем. Мужчина подставил руку, и Оливер робко положил свою. Он смотрел на Майка и думал, что вот такого хотел бы себе альфу и отца своему ребенку. По дороге до дома Оливера они разговаривали обо всем на свете. У них оказалось очень много общих тем, любили одну и ту же музыку, ненавидели рано вставать по утрам, фанатели от игр. Но все приятное имеет свойство заканчиваться. Так они подошли к дому омеги. — Ну, вот мы и пришли, — грустно произнес омега. — Да, — вторил ему альфа, но оба не спешили расставаться, — тебе, наверно, это покажется сверх наглостью с моей стороны, — он немного медлил, и Оливер испугался, что сейчас все и закончится, — но ты позволишь остаться в твоей жизни навсегда? Оливер растерялся от таких слов, они знакомы-то всего пару часов. Но где-то внутри теплилась, таилась маленькая надежда. Но вмиг рухнула под весом сомнений омеги, как можно с ним быть. Когда от него пахнет другим альфой, когда метка, как клеймо постоянно напоминает о его участи. — Нет, тебе ведь будет противно находиться со мной… Я помеченный, к тому же ношу под сердцем чужого ребенка, — омега снова начал усиленно тереть глаза, лишь бы альфа не видел его слез. — Когда-то мне отец сказал одну вещь. Что более сильный альфа, сможет изменить метку, которая находится на омеге. И насчет дитя, — альфа улыбнулся, — мне уже двадцать девять, и я давно хочу детишек. Пусть даже он и не мой, но я его буду воспитывать как своего. И более чем уверен, он или она будет полной копией тебя. На этих словах омега не выдержал, с его глаз полились слезы. Неужели у него есть шанс обрести свое маленькое счастье в лице этого мужчины. Он не смог вымолвить ни слова, лишь согласно кивнув. На что мужчина приблизился к нему, осторожно приобнимая. Оливер наклонил голову, открывая взор на метку. Майк наклонился, коснувшись губами, а после прокусывая кожу, ставя свою метку. Теперь этот омега будет его. Зализав место укуса, мужчина с удовольствием наблюдал, как изменяется вид метки, а альфа внутри мужчины довольно урчал. Омега судорожно выдохнул, поднимая взор своих голубых глаз. — Получилось? — шепотом спросил омега. — Да, — шепотом был ему ответ. На следующий день альфа перевез омегу к себе. Чтобы тому больше ничего не напоминало о его прошлой жизни. Майк окружил Оливера заботой и лаской. Неустанно повторял тому, как сильно его любит и благодарит судьбу за встречу с ним. И во всей этой суете в начале весны появился на свет маленький омежка. Как и говорил Майк, полностью копия Оливера. На лавочке в саду, в тени деревьев сидел омега. Заправляя за ухо прядь огненных волос, перелистывал страницы книги, улыбаясь воспоминаниям. Закрыв книгу, обратил взор на бегающего вокруг сына и мужа. — Отец, покатай меня, — кричал маленький омежка. На что альфа улыбался, беря на руки сына и подкидывая его вверх. И маленький омежка заходился смехом. Оливер улыбался, смотря на эту семейную идиллию, и мысленно благодарил судьбу. — Папочка, папочка, иди к нам, — кричит омежка, а Майк нежно улыбается. — Иду, — отложив книгу, осторожно встает с лавочки, придерживая живот, неспешно идет к своей семье. Вот оно, его маленькое, такое любимое счастье.