***
— Об твое счастливое лицо только б окурки тушить, — выплевывает Курама, когда перед ней появляется довольно улыбающийся мальчишка. Сейчас она приняла человеческое обличие и, сидя на полу, расчесывает длинные рыжие волосы гребешком. — Я поступил в Академию, представляешь? — лучится гордостью этот несуразный ребенок, бурно жестикулируя своими подвижными руками. — Теперь у меня будут друзья и… быть может, мы станем маленькой семьей. — Я не спрашивала, что у тебя там произошло, — девушка зевает, откладывает гребешок в сторону и лениво склоняет голову к плечу. — Мне не интересно, понимаешь? Я не хочу знать о каждом твоем шаге, мыслях и чудесной девчушке с розовыми волосами, которая вчера в отличие от других не назвала тебя монстром. Я не твой друг, товарищ, знакомый или существо с которым можно поболтать или поделится своими глупыми детскими секретами, — Демон говорит размеренно, смотрит прямо в глаза. — Я не играю роль мамочки, понял, мальчишка? Твоя мамочка тебя бросила. Ее никогда не будет рядом с тобой. И в этом я ей завидую. — Да… я понимаю… Наруто делает шаг назад и часто моргает, пытаясь скрыть слезы. Не получается. Отворачиваясь, он спешит прочь, чувствуя, как тяжелый взгляд выжигает спину.***
— Это был сложный экзамен! — выдыхает Узумаки, лежа на спине рядом с клеткой Лисы. Кьюби фыркает и накрывает морду хвостом. — И пусть тебе плевать, но я хочу, чтобы ты знала, что я благодарен тебе. Девятихвостая от удивления даже вскидывает голову. Смотрит на мальчишку недовольно и несколько обескуражено. — Да-да, — кивает, словно болванчик, Наруто. — Ты делаешь меня сильнее. Все вы, те, кто отталкивает меня. Так Ирука-сенсей сказал. Кьюби молчит и смотрит на блондина долгим взглядом. — И.. ну, знаешь, я принес тебе яблоко, — мальчишка вытаскивает из кармана фрукт и осторожно кладет его перед клеткой. Курама хмурится и рычит. Джинчурики улыбается и, резко развернувшись, уходит, так и не увидев того, как Лиса фыркает и демонстративно отворачивается от угощения. А затем, несколько минут спустя, протягивает лапу и осторожно катит яблоко к себе.***
— Он ушел, — Наруто сидит спиной к клетке, облокотившись о железные прутья, и старается не рыдать так горько, как прежде. Сердце болезненно сжимается в груди, а пальцы, лежащие на коленях, предательски дрожат. Джинчурики с силой сжимает их в кулак. — Все уходят. Пора бы уже это понять. — Но он… он ведь мой друг! Разве он мог? — Почему нет? — в словах – горький оттенок презрения. — А ты? — спина Узумаки напрягается. — Ты ведь не уходишь, верно? Кьюби смеется. В глазах – пылает пламя. За спиной змеятся девять хвостов. — У меня нет выбора. Я – чертов пленник этой тюрьмы. Моего согласия никто не спрашивал, — Наруто вздрагивает, чувствуя, как волосы на затылке шевелит чужое учащенное дыхание. — Рядом те, кто не уходят добровольно. Те, кому не нужно от тебя чего-то, те, кто сам хочет идти с тобой рука об руку. И это – точно не я. Наруто медленно кивает, не решаясь оглянуться. Почему-то тот факт, что она совсем рядом, дышит ему в макушку, отдается разлитым теплом в сердце. Курама жмурится, вдыхая запах яблочного шампуня.***
— Спасибо тебе, — выдыхает парень, смотря на лежащую Лису, которая при его появлении не выказала не единого признака жизни. Лишь нервно подергивающиеся хвосты свидетельствовали о том, что Кьюби заметила Узумаки. — Я думал, что погибну… ну, знаешь, думал, что умру на поле боя, не справившись с заданием. Они напали так внезапно, что я сам бы и не сориентировался, не понял, какую технику применить. Я услышал твой голос, который подсказал мне… и только благодаря этому я жив. Спасибо. Курама рычит и, судя по ее лицу, не очень-то довольна такими признаниями. Но она молчит. Молчит, потому что и сказать-то нечего. Демон не собиралась помогать, спасать или вытаскивать эту особь из очередной заварухи. Она вообще не собиралась куда либо вмешиваться, но этот острый опьяняющий запах страха, крови и приближающейся смерти внезапно изменил все ее планы. И теперь это проблематичное человеческое отродье стоит перед ее клеткой и смотрит своими огромными голубыми глазами с благодарностью. Это злит. Выжигает изнутри едким пламенем, напоминает о мимолетной слабости, заставляет нервно скрипеть зубами. Наруто улыбается и, не говоря ни слова, протягивает руку через решетку и кладет ее Лисице меж ушей, почесывая холку. Ошарашенная такой наглостью, Курама замирает, а затем низко рычит и щетинится. Чертов Узумаки смеется и отдергивает руку за мгновение до того, как Кьюби резко дергает головой и клацает в этом же месте своими острыми зубами. Джинчурики, отчего-то счастливый, уходит. Курама никогда не признается в том, что ей, в общем-то, понравилось.***
— Ты очень красивая, знаешь? Наруто смотрит на Кураму, принявшую человеческий облик, восхищенным взглядом. Скользит им по телу, отмечает на каждый изгиб, чувствуя, как внутри, в груди, бешено клокочет сердце, пропуская удары. — Ты подросток, знаешь? У тебя стоит на все, что напоминает человека. И, похоже, теперь я буду теперь только в образе Лисы, — Кьюби усмехается и лукаво смотрит на Джинчурики. Смотрит на то, как жилистые руки прячутся в карманы, как открытая, но слегка ехидная улыбка озаряет загорелое лицо. — Я уже не подросток. И не ребенок. Демон качает головой и смотрит насмешливо из-под полуопущенных ресниц. — Взрослые не бегают за призраками из прошлого и не пытаются отчаянно их вернуть. — Он мой друг, — понимает намек Узумаки, вмиг становясь серьезней. — И я обещал вернуть его. Я… должен. — Верно. Ты же пообещал это девушке, которая плевать на тебя хотела, — Кьюби зло усмехается. — И было бы куда правильней, если бы все те слова, что ты говоришь мне, ты произнес для нее. Или ты тренируешься? — девушка резким движением откидывает рыжий локон за спину. — Хочешь стать мастером пикапа, чтобы подкатить к своей розовой мечте? — каждое слово сочится ядом и пренебрежительностью. — Ты так говоришь, словно ревнуешь, — задумчиво тянет Наруто, внимательно смотря на собеседницу. — И, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что кое-кто влюблен. Курама зло фыркает и отворачивается. Узумаки кивает сам себе.***
— Они меня бросили. Все – бросили. Ушли, когда я стал не нужен. Сейчас Наруто напоминает того маленького мальчика, который раньше лежал перед ее клеткой, корчась от боли и непонимания, стирая дорожки слез дрожащими руками. Кураме хочется рассмеяться так же громко, как раньше, но в горле отчего-то горький ком и слов вовсе нет. — Рядом нет… никого. Кроме тебя, — Узумаки не плачет. Он тоже изменился: вместо слез – холод в лазурной радужке, вместо всхлипов – едкий тон. — И я знаю, что ты ответишь. Мы уже обсуждали это однажды. Парень бесстрашно подходит к клетке и смотрит на Кьюби долгим взглядом. Протягивает руку через решетку и накрывает ладонь девушки своею. Курама вздрагивает, но не спешит убрать руку. — И я должен сказать, что никогда и не надеялся на них особо. После того нашего разговора я перечитал множество свитков и могу… могу сначала частично, а затем и полностью отпускать тебя. Выпускать на волю. Не держать в этом теле. Демон хмурится и молчит. Дышать получается через раз. — Осталось совсем немного. И я смогу выпустить тебя отсюда. — Ты думаешь о последствиях? — тон впервые обескураженный и тихий. — Только о них и думаю, — охрипшим голосом тянет Узумаки. — Но прежде я должен сказать, что.. что люблю тебя. Любил всегда. В детстве какой-то отчаянной, ненормальной привязанностью я болел твоими глазами. Словно безумный искал общества и радовался, когда ты произносила хотя бы слово, пусть оно и сочилось ненавистью… — Наруто! — …нет, подожди. Я должен сказать. Я искал тебя в других. Я искал другое в тебе. И так я нашел себя. Ты рядом со мной. И в то же время — нет. Я не хочу обманываться, не хочу в очередной раз терять все. Ведь ты и есть это самое – «все». Я освобожу тебя. И тогда увижу, насколько ошибался. Или… был прав. Сжав руку девушки, Джинчурики широко улыбнулся. Он знал точно только одно. Это было правильно.***
Двое, держась за руки, шли по улице. Парень смеялся, наблюдая, как у смешно кривящейся девушки в рыжих локонах затерялись солнечные лучи. В груди точно так же затерялось счастье.