Black and White

«Ночной Рыцарь» резко затормозил и Ал впечатался лбом в переднее сидение. Скор, полулежащий до этого на кресле, скатился на пол. Это было бы смешно, если бы не было так больно. — Приехали! — крикнул Шанпайк и ребята, подпирая друг друга, вывалились из автобуса. Эрни тут же поднажал, и железный монстр скрылся в тумане. — Ну, веди на свою ярмарку. Не дай Мерлин ты ошибся с датой, — прокаркал Ал и прочистил горло. К нему поминутно подкатывала тошнота. — Не дрейфь, дружище, — зелёный, как форма Слизерина, Малфой вымученно улыбнулся. — У меня всё под контролем. Ал дико хотел есть и проклинал свою упёртость, что не послушал Скора и не наделал бутербродов в дорогу. Это Малфой обожрался бутербродов и теперь ему море по колено, а Поттер был голодным, как стая волков. — Поттер, твои глаза сверкают так, будто ты хочешь разложить меня прям здесь и зверски расчленить. — Именно это я и хочу сделать. — Я слышал, на ярмарке будут вампиры. Может, тебе к ним податься? — Очень смешно. Они вышли к ярмарке и Ал почувствовал себя маленьким мальчиком, которого отец впервые привел в парк аттракционов. Всё вокруг сияло тысячей огней фей-светляков, откуда-то раздавалась мелодия волшебной шарманки, а переулки между палатками были забиты различными волшебными существами. Откуда-то издалека слышался рык дракона. — Скор, дракон! Пойдём, посмотрим! — Ну, пойдем, сын мой, — сказал Малфой с невероятно серьёзным лицом и расхохотался. — Поттер, сделай физиономию попроще, тебе как будто пять лет. — Ой, да ладно, а то тебе самому не хочется посмотреть. — Хочется. Но я веду себя как взрослый интеллигентный мужчина. — Малфой снова состроил важную морду, а Ал рассмеялся. Они вышли на главную площадь ярмарки, смеясь и подкалывая друг друга. Вокруг них роилась жизнь, и расцветал пышными бутонами карнавал. Кого они только не встретили! Малфой чуть не свернул шею, когда мимо них проплыла вейла, сам Ал исподтишка разглядывал вампиров, бледных и статных, с пронзительными ледяными глазами. Наверняка выискивают себе нерасторопную жертву. Убивать не убивают, но могут оставить пару дырочек на запястье на память. Детей катали на недовольных гиппогрифах, и он вспомнил, как сам боялся взобраться на этого колотящего свои птичьи ругательства зверя. В клетках и волшебных загонах сидели самые разнообразные твари всего волшебного мира. На ярмарке наверняка бы зверски воняло, не будь этот мир и в самом деле волшебным. В самом центре площади и стоял замок с драконом, а дрессировщик демонстрировал зевакам умения своего питомца. Дракон был мелкий и какой-то болезный, с тусклой зеленой чешуей. — Увидел бы это Чарли, руки бы открутил доброхоту. — Ал скривился и преисполнился жалостью к бедному животному. И кто только позволил привезти на ярмарку дракона? Впрочем, вреда от этой мелочи было мало, огонь он вычихивал не больше, чем на полтора метра, да и то с трудом. — Хорошо, что Рик этого не видит, а то не дай Мерлин выпустил бы эту хрень на волю. Ал и Скор переглянулись и поспешили скрыться между палаток, пока не накаркали беду. Сам Стоунхендж оборудовали для гонок на мётлах в высоту. — Прокатимся? О, нет. Ал шарахнулся в сторону и постарался скрыться из виду, хотя понимал, что это бесполезно. Малфой почувствовал кровь. — Да брось, Ал! Тебе что, слабо? Вот так. Всего одно слово, и Поттеру уже море по колено и горы по плечо. — Мне слабо? — парень вскинулся. В зелёных глазах разгорелся недобрый огонёк. — Ну не мне же. — Скор развёл руки в стороны и ухмыльнулся в предвкушении. Парни пробрались к билетёру и, наплевав на очередь, влезли на мётлы. Альбус до усрачки боялся высоты, и у него потряхивало колени, будто бы он — заяц, а небо — волк. А метла — всего лишь травинка, разделяющая их. Мерлин, кто бы знал, как у Поттера тряслись поджилки в тот момент, когда им дали старт, и они рванули в небо. Малфой знал, но не мог упустить момента поиздеваться. Настоящий слизеринец. Вот уже виднеется финишный фонарик, и Ал старается выжать из метлы всю скорость и…! Да! Мерлин, да! Он победил самого Скорпиуса Малфоя!.. стоп. А почему он продолжает лететь? Потому что он, придурок, забыл затормозить. Ал дергает на себя метлу и — какой же он всё-таки идиот — вместо тормоза делает мёртвую петлю. Руки взмокли, паника накрыла с головой. Зато ему не слабо. — Поттер, ты что творишь?! — слышится откуда-то снизу, но Ал и сам не знает, что он творит. Он не мог придумать большей дурости, чем отпустить древко, и метлу резко занесло в сторону. Мерлин, он чуть не обделался, а теперь висит вниз головой, обняв метлу руками и ногами, как коала. В такие моменты Умник отключается и просыпается Кретин. Ал не просто висел вниз головой, он бил все скоростные рекорды и падал. Ладно, если он сейчас разобьется, то больше хотя бы не совершит ни одной дурости в жизни. Что-то дёргает его вверх и метла выравнивается. Весь воздух из легких будто выдули. Поттер видит побледневшее больше обычного лицо Скора, по которому скатываются ледяные капельки пота. — Что б я ещё раз взял тебя на слабо, — шепчет он, но не разжимает пальцев, всё так же держится за поттеровский загривок. Ад сглатывает горькую слюну и смотрит вниз. Они в каких-то пятнадцати футах от земли и он чувствует, что всё его тело до боли и до предела напряжено. Ал резко расслабился и едва не свалился с метлы, мысленно благодаря Малфоя за то, что тот до сих пор его держит. Вслух он этого не скажет. Вслух он обложит его трёхэтажным за то, что снова заставил его сделать это. Скорпиус медленно опустился вниз, боясь отпустить Поттера. Как только они оказались на земле, билетёр тут же накинулся на Ала и принялся его распекать. Едва ли Альбус его слышал, но это было неважно, потому что билетёр был такой же бледный, как Скор, с горящими безумием глазами. Если он сейчас не выпустит пар, его просто разорвет. Ал слабо кивает, пока их выпихивают за пределы круга Стоунхенжа и бранят на чём свет стоит. — Ну, вы и больные, — слышат они знакомый голос. Ал резко обернулся, чтобы через мгновение оказаться в тисках Рика. — Де-евочки, как я рад вас видеть. — Малфой расплылся в обворожительной улыбке и приобнял Джемму Розье и Иммортану Шафик. Рудольф кинул на него убийственный взгляд из разряда ещё-раз-тронешь-мою-девчонку-останешься-без-рук. — Подхалим, — фыркнула Джемма и бросила короткий взгляд на Поттера, который в этот момент дурачился с Риком и, разумеется, ничего не заметил. Как всегда. — Эй, Пенни, тебя я тоже рад видеть. — Скор взял парня в захват за шею и взъерошил и без того торчащие в разные стороны кудрявые смоляные волосы. — Малфой, клянусь, я когда-нибудь придушу тебя за «Пенни», — смеялся Рик, затевая шуточную драку. — Лучше зови полным именем. — Ладно, Год-Рик Гриффиндор. Нет, Малфой не пошутил, парня звали Годрик Гамп, в честь того самого Годрика. Родители полагали, что сын продолжит славную традицию и поступит в Гриффиндор, но Рик ожиданий не оправдал и попал в Пуффендуй. Но раз его назвали в честь основателя… Почему бы ему не превратиться в Пенелопу, например. Больше всех этой шуткой упивался Малфой. Ал считал, что шляпа ошиблась совсем, и этого хитрожопого патлатого Годрика следовало отправить на Слизерин. Впрочем, Гамп был, в самом деле, добрым. Выборочно добрым самаритянином, который таскал из Запретного Леса всяких опасных клыкастых зверушек и обливался слезами жалости над ними. Если бы в этом мире не существовало Хагрида, Рика определенно однажды бы выгнали из гостиной Пуффендуя. А так эти двое любили всяких тварей вдвоем. — А где Файд? — Ал вытянул шею в поисках друга. — Делает кому-то гадость, наверное, — ухмыльнулся Нотт, по-хозяйски прижимая к себе Иммортану. — Эй, Им, классное платьице. — Скор осклабился и отошел подальше, осматривая стройные ножки. Нотт напрягся, но Малфой вовремя ретировался. После «Пенелопы» любимой шуткой Скорпиуса было выражение лица Руфа, когда кто-то пытался склеить его девушку. — Давно вы приехали? — Ал отвлек внимание Нотта на себя, пока Малфой окончательно не нарвался. — Да нет. — Руф продолжил кидать на прилепившегося к бедной Джемме Малфоя злобные взгляды. — Услышали вопли, пошли на них, а ты там в небе кувыркаешься и планируешь отдать Мерлину душу. Теперь настала очередь Ала кидать на Скора недобрые взгляды. Парень был отходчивым и успел забыть, что чуть не отправился к праотцам. Тот, поняв, что добром это не кончится, потащил слабо сопротивляющуюся Розье в сторону палаток с закусками. Поттер вспомнил, что вообще-то обосраться как хотел есть. Желудок радостно поддакнул. Ал собрался предложить друзьям перекусить всем вместе, но те уже расползлись по ярмарке, а воркующим Нотту и Шафик было не до него. Его кольнул шип ревности. Он постоянно страшно ревновал своих друзей ко всем подряд. Но опуститься в пучину этого чувства Ал не успел, потому что-то на периферии мелькнули две знакомые макушки: рыжая и белобрысая. — Роза! Луи! Рад вас видеть! — Парень налетел на них сзади, перепугав до смерти. — Альбус? — глаза девушки на мгновение округлились, но тут же каштановые бровки сошлись вместе, образовав сердитую морщинку. — Твоя мама волновалась! Где Джеймс? — Откуда мне знать? — тут же обиделся Ал. Он ненавидел, когда кузина начинала его распекать. Лучше бы от Гермионы ей достался только ум, но девушка была такой же дотошной и правильной, как мать в молодости. — Эй, Ал, ты куда… Уизли. — Губы слизеринца расползлись в гаденькой усмешке. — Малфой. — Роза нахмурилась еще сильнее, хотя, казалось, уже некуда. Луи не обращал на кузенов никакого внимания, его с головой увлекло в выступление циркачей и акробатов, которые показывали чудеса пластики и бесстрашия в кольцах огня. — Луи, как дела у Доминик? — пристроился к нему Скорпиус. — Радуется жизни в твоё отсутствие. — Парень кинул на слизеринца быстрый взгляд и снова вернулся к представлению. Малфой, лишившись очередной жертвы, вернулся к своей любимой Розе. Розе, которая в лепешку расшибётся, но оставит за собой последнее слово. Помнится, на втором курсе она была на полголовы его выше, что ужасно уязвляло малфоевское самолюбие, и он все время называл её дылдой, за что после огребал по башке от Ала. Сейчас Роза, эта правильная до тошноты Роза, отчитывала Ала, который морщился так, будто его заставляют пить бодроперцовую настойку мадам Помфри. — Детка, в постели ты такая же страстная? — пустил шпильку Скорпиус, нависая над ней и любуясь произведенным эффектом. Роза покраснела до кончиков ушей и поспешила уйти. — Луи! Пойдем отсюда! — Что? Никуда я не пойду! Ты только посмотри на них… — Знаешь, будь я в другой ситуации, дал бы тебе подзатыльник, она меня уже до… хотя… — Альбус отвесил другу такую душевную затрещину, что у Малфоя на секунду потемнело в глазах и запрыгали звезды. — Ты что, обалдел?! За что?! — За гонку. — Ал даже бровью не повел и проигнорировал злобное сопение над ухом. Скор промолчал только потому, что и сам чувствовал себя виноватым. Зато из кружащейся головы разом вылетели все муки совести. — Знаешь, что меня беспокоит… — Ал в который раз за вечер вытянул свою тонкую шею. — Что? — Малфою было не особо интересно, он уже высматривал себе девчонку посимпатичней. — Что я нигде не вижу Рика и Файда. А ты ведь помнишь того дракона? Друзья переглянулись и ломанулись в самое сердце ярмарки — на главную площадь. Впрочем, они опоздали. Одновременно случилось три вещи: дрессировщик, вопя, свалился со своего постамента, а дракон выбрался наружу; слева от Скора что-то хлопнуло, и повалил дым, а где-то впереди послышались вопли. — Мерлин, надеюсь, что не из-за этих придурков. — Ал яростно выискивал знакомые лица, которые после обязательно трансфигурирует в обезьяньи, а пока надо утащить их отсюда. Планам не суждено было сбыться. Рик и Файд были виноваты лишь в том, что пожалели замученную животинку, но после уже никто и не вспомнил о выпущенном драконе. Никто и не знал, что его выпустили намеренно. Хотя он и немало набедокурил в ту ночь. Чихнув огнём в одну из палаток, дракон с противным клокотанием понесся через всю ярмарку на свободу. — Скор, что происходит? Ал все еще в оцепенении стоял посреди беснующейся толпы и не желал уходить без друзей. А ведь где-то здесь ещё Руф, Им и Джема. Роза и Луи. Да и мало ли кого сюда занесло. Со всех сторон раздавались людские вопли и рёв животных. Всё смешалось в кашу, люди спешно трансгрессировали, бросая обезумевших зверей. Но что делать им? Ребята ещё не умели трансгрессировать. — Ал, да что ты стоишь как истукан?! — орал ему в ухо Скор, дёргая в сторону. — Что за хрень происходит, чёрт возьми?! — Он вытащил из-за пояса палочку и выпустил фиолетовый сноп искр с вкраплением красного и зеленого. Это должно подать ребятам знак, уж эту безумную расцветку ни с чем не спутаешь. Ал подумал о том, что эта толпа сейчас снесет Стоунхендж. Скор подумал о том, что сейчас пальнет в Ала Империусом, если он не начнет шевелить ногами. Сбоку прилетела какая-то дрянь и разорвала Малфою руку чуть ли не до кости. — Вот срань! — На них налетел обезумевший Рик, тащивший на буксире раненого Файда. — Мерлин, Скор! — Ал, наконец, выпал из оцепенения и вцепился в друга, у которого из плеча фонтаном хлестала кровь. Рик уже достал палочку и занялся раной. Из их компании он разбирался в медицинских чарах лучше всего, потому что обожал раненых животинок. А их приходилось лечить, и парень здорово в этом поднаторел. Влажные серые глаза сверкали безумием, Гамп был беспокойнее обычного. Ребята считали, что у него не все дома, но в таком вот состоянии он был способен не спать неделю и работать до полусмерти. Вот как сейчас. Они сидели под какой-то полуобрушенной палаткой. Рваная рана Скора стараниями товарища уже превратилась в тонкий розовый рубец. Тот самый дорогущий серый свитер был изодран в нескольких местах. Гамп переключился на Норингтона, которого Ал наскоро залатал, когда в их палатку ввалился Нотт с паровозиком из девчонок и Луи. — Что нахрен происходит? Все палят проклятиями, мы еле выбрались целы… Роза охнула и осела на пол. — Вот дьявол. — Руф подхватил девчонку на руки, а Рик подскочил с палочкой. В такие моменты его опасно трогать, Гамп думает только о кровище. Он был по уши в крови и грязи. Рик был больше похож на Пожирателя смерти, чем на целителя. На Ала была жалко смотреть. Он не знал, чем помочь и куда приткнуться и как обычно творил дурь. Вот и сейчас парень высунул нос из палатки, чтобы разведать обстановку. Этот самый нос ему едва не укоротило вдвое. — Там мракоборцы и какие-то придурки в масках, — только и успел сообщить он, как тент палатки снова распахнулся. Вот он, Великий Гарри Поттер. Сейчас он был больше похож на Рика в крови и грязи, с бешеными глазами. Быстро оглядев честную компанию, он запахнул палатку и свалил. — И как это понимать? — Нотт нервно хохотнул, прижимая к себе поскуливающую Им. Ал снова рванулся из палатки, но был схвачен за шкирку и усажен на землю. — Ал, не будь придурком. Мы слизеринцы, хитрые и расчётливые хорьки. Мы будем сидеть и следить, а не бросаться на абордаж, как храбрые и отважные гриффиндорцы. — Знаешь, мой отец звал твоего хорьком, — недовольно пробурчал Ал. — Да? Ну, что ж, он не сильно ошибался. — Мальчики, замолчите, — попросила пришедшая в себя Роза тихим голосом. В тишине их палатки было слышно, как снаружи идёт борьба. А Ал не знал, увидит ли еще своего отца живым. — Нет, я так не могу! — Он снова попытался выбраться из палатки и расписать врагов всеми известными проклятьями. — Сиди на месте, придурок! Сначала сдай СОВ, а потом уже кидайся в пекло! Там профессионалы, сиди и жди, пока тебя спасут. Ты не Гарри Поттер, Ты Альбус. Ты будешь сидеть здесь, пока взрослые дяди и тёти разбираются с маленьким приветом с того света от Волан-Де-Морта. — Там люди погибают! — Хочешь к ним присоединиться? Ал недобро сверкнул глазами, скрестил руки на груди, но зову внял. В Малфое всегда благоразумия было больше, чем в Поттере. Кто знает, выжил бы он, не будь Скора рядом? По их палатке пальнули, и она со скорбным вздохом осела на головы визжащих девушек и бранящихся ребят. — Знаешь что, Малфой, — пыхтит Ал, выбираясь из тисков ткани. — Чего? — недовольно отозвался Скор, вытаскивая придавленного Луи. — Теперь мы будем видеть фестралов. — Мерлин, Поттер, ты такой придурок! — Малфою стоило зверских усилий не отвесить Алу такую же затрещину, какую он сам недавно получил. — Нашёл чему радоваться. Ал пристыжено замолчал и помог девочкам выбраться наружу. Кажется, битва закончилась. У Ала с плеч свалилась гора, когда он увидел знакомую фигуру, ковыляющую в их сторону. Сейчас Ал готов простить отцу всё и кинуться на шею. Мешает дрожащая Роза, которая вцепилась в него дьявольскими силками. — Пап, что это было? — осипшим голосом спросил Ал, стараясь не смотреть по сторонам на мертвые тела. Многие трансгрессировали сразу, но кто-то не успел. — Так, дети, сейчас вы все идёте за мной, мы отправим вам с Министерство, а потом по домам. Все поняли? — Гарри проигнорировал сына, но заглянул каждому в испуганные глаза. — Пап… — Потом, сынок, всё потом. Гарри выглядит таким постаревшим. На лице залегли глубокие морщины, а в некогда смоляных волосах пробилась седина. Несмотря на то, что он постоянно видит это кровавое дерьмо, Гарри кайфует от своей работы. Альбуса пробило отвращение, и он встал в конец их колонны, лишь бы быть подальше от этого человека. — С тобой всё в порядке? — Малфой вырос, словно из ниоткуда. — Нет. Сейчас блевану. — Да, зрелище ещё то. — Скор отвёл глаза от тел и уставился на вздрагивающую спину Джеммы. Лишь бы не по сторонам. Ал молчит и решает не говорить другу, что его тошнит от отвращения к отцу. А ещё радуется, что ему не хватило ума взять с собой Лилу. Палатки — точнее то, что от них осталось — полыхают огнем, и Ал запоздало вспоминает, что эти придурки выпустили дракона. Ал не знает, что не сделай они этого, всё могло бы быть хуже. Рик обернулся, так же вспомнив о первопричине этого бедлама, как и Ал. Точнее, едва ли это было связано, но с этого все началось. Парень вздрогнул и опустил кудрявую голову. Руки у него дрожали, ему хотелось что-нибудь сломать или порвать. Файд взял его влажную ладонь в свою, а в ответ Рик едва не сломал ему пальцы — так сильно стиснул. Роза дрожала и жалась к Гарри, тот тепло прижимал её к себе. Альбус вновь почувствовал, как его заполняет жгучая ревность. А ещё их недельный побег накрылся медным тазом. Но, если повернуть прямо сейчас, они успеют драпнуть. Ал оборачивается к Скору и понимает, что тому сейчас наплевать и на их путешествие и на потенциальную помолвку. Ал замирает посреди дороги и опускает взгляд на землю. На него смотрят стеклянные глаза какой-то девушки с грязным ободком из перьев на голове. Ал чувствует, как у него по голове патокой разливается мигрень. Он идет почти-что-по-кладбищу и думает о какой-то сторонней чуши, о том, что его отец — придурок, и что их путешествие не удалось. Кто тут придурок, так это он. Он, Ал. Бесчувственный придурок. — Ал? Он отрывает взгляд от этих стеклянных глаз и смотрит на взволнованного осунувшегося Малфоя. Джемма тоже оглядывается, но тут же жмурится и бежит вперед. Ал оборачивается, смотрит себе за спину и замирает. После это назовут Стоунхенжевской трагедией, устроят пышные проводы, это событие будут неделями мусолить в «Пророке», подсчитывать погибших… Но никто не узнает, что Альбус Поттер тут похоронил. В нём только что сдохла вера в человечество. Ещё час назад это была самая красивая ярмарка в его жизни, и он чувствовал себя мальчишкой… которого Гарри впервые привел в парк аттракционов. Теперь поляна под Стоунхенжем устлана телами и сгоревшим карнавалом. Вот и сходили погулять. Малфой кладет руку другу на плечо и уводит его из этого кошмара.