Сорта зла

Треч обернулся и махнул рукой шоферу. Тот поспешно спустился вниз и подставил барону свое плечо. Они начали медленно подниматься наверх. - Счастливого выздоровления, барон! Поправляйтесь скорее! И спасибо за все, чему вы меня научили! - А это еще не все. - Что? - Тим, ушедший в свои мысли, бросил недоуменный взгляд. Барон Треч, которого вроде бы поглотила тьма, оказывается, остановился площадкой выше. И благодаря лучам неожиданного вспыхнувшего фонаря четверо друзей поняли, что он смотрит на них с выражением превосходства и в то же время какой-то безграничной тоски. - Я подумал и решил, господин Талер - лучше, чтобы вы знали. Это придаст ситуации особую... забавность. - Знал что? - Тим продолжал недоумевать. - Зачем, по-вашему, мне понадобилось покупать смех? - Будто неясно, - влез в разговор бывший стюард "Дельфина", - для успехов в бизнесе! - Действительно, господин Крешимир, - заметил Треч не без сарказма, - кто, как не лицо, занятое примитивным малоквалифицированным трудом, может так тонко разбираться в заключении миллиардных сделок? Если вам интересно знать, люди, управляющие по-настоящему большими деньгами, очень мало подвержены эмоциями. Их не проймешь ни слезами, ни смехом. Даже таким замечательным, как смех господина Талера, - тут он отдал шутовской полупоклон. Тим насторожился. Не пытается ли барон провести его еще раз? Нелепо, конечно, рассчитывать на такое после всего произошедшего между ними... Хотя, говорят, иные мошенники выезжают именно на кажущейся нелепости и невозможности задуманного... - Ну и зачем же? - спросил он прямо. - Политика, господин Талер. Политика. Делец может таиться в тиши и анонимности, но слуга народа должен регулярно появляться перед публикой и очаровывать ее. - Чтоб мне провалиться, - рявкнул рулевой Джонни своим хриплым басом, - да вы, господин барон, никак метили в кресло президента! - Вы удивитесь, но нет. Зачем же выталкивать из него старого и заслуженного воина? Я вполне удовольствовался бы рейхсканцлерским. И то не ради самого поста, а чтобы не дать его занять кое-кому другому. - Простите, барон, - тоном оскорбленной добродетели промолвил г-н Рикерт, - но вам нас не одурачить! Вы несете зло. Вы якшаетесь с темными во всех смыслах силами. Взять хотя бы этот ваш "Клуб Ваала"! - А вы не думали, господин управляющий пароходством, что зло злу рознь? Грубо говоря, Мефистофель искушает Фауста, но не принуждает его к повиновению под угрозой расстрела. В каком-то смысле я на стороне зла, это верно. Но зла старомодного, имеющего основу в глубоко личном выборе, а ни в коем случае не в убийствах, поставленных на конвейер. - Господин барон, - вежливо, но твердо заметил Тим, - вы не находите, что вас несколько... занесло? Какие могут быть в современной цивилизованной стране убийства, поставленные на конвейер? - Придет время, и вы узнаете, господин Талер. Узнаете, на что способен человек. Просто человек, не связанный ни с какими демоническими силами. В некотором роде даже глубоко рациональный. Тогда вы сможете вдоволь посмеяться над иронией судьбы, если, конечно, у вас останутся силы смеяться. Вот теперь я сказал все. Треч зашагал вверх и скоро на самом деле сгинул во тьме. Тим обернулся к друзьям, и увидел на их лицах то же недоумение. - Ладно, идем... - как-то растерянно заметил г-н Рикерт. "Что все-таки он имел в виду?" - думал Тим, поднимаясь. Но, подобно многим в Германии 1930 года, не нашел ответа.