Серое.

Мир серый. Она это понимает, принимает и, более того, думает, что иначе быть не может. Она думает, что Убийцы, подобные ей, видеть мир по-другому и не могут. Только серый и его оттенки. Его гребанные оттенки, которых даже не пятьдесят, а целая сотня, наверное. Или даже две. Для каждой вещи — свой, особенный. Мир вокруг нее вертится и звенит, прямо как ее голова. Ей чуть-чуть за двадцать, институт, на носу экзамены и сессия, ну, и все в таком духе, и дальше по тексту. Только вот вешаться ей не хотелось. Убийца усмехается, куря сигарету на балконе — ей чуть за двадцать, но она уже разбита. Убийца не считает себя дальтоником. Мир серьезно серый, даже если закрыть глаза, и это никак не поменять, как бы прискорбно не было.

Я Убийца. Что тут поменяешь?

Все вокруг серое. Серые дома. Серые дороги. Серые прохожие, бегущие по своим «важным делам». Все серое. Холодное. Апатичное. Опостылевшее.

Господи, как же я устала.

Настроение — ниже плинтуса. Квартира — холодная и пустая. Такая же, как ее сердце. Сильно утрировано, конечно. В квартире холодно. Под потолком тускло светят лампы, такие же серые, как и их неяркий рассеянный свет, как и эти тонкие стены, пыльные полы и различные окружающие предметы.

Меня сейчас стошнит от этого обилия серого.

Ужин безвкусный. Впрочем, как и всегда. Темно-серая, почти что черная, тьма за окном, короткий ужин в одиночестве, тарелка и прочие приборы в мерно гудящей посудомойке… Бо-оже, как заезженно.

Колобок повесился. Ха-ха. Очень смешно.

Вода в ванной холодная. Но водные процедуры никто не отменял. На секунду девушка думает, что можно было бы утопиться от такой жизни. «А какая жизнь?» — Тут же отдергивает она себя, — «Самая обычная, ничуть не хуже, чем у других.» Сон Убийцы так же бесцветен и пуст. Ей не снится ничего. Уснул и проснулся — вот, что она называет сном. И никаких красочных картинок. Хотя, откуда ей знать красочные картинки — много она, что ли, цветов кроме серого видела. В один из таких заезженных дней их встреча была просто предугадана. — Хе-хе. Ты Убийца. — Он стоит ровно напротив нее, чуть раскачиваясь туда-сюда, ее ровесник, и такой же серый, как и все остальные в ее глазах. Она смотрит на ехидно скалящуюся темную тень позади него, за плечом. Тени говорят за них все. Выдают все их ошибки. — А ты Лжец. И что с того? — Убийца фыркает и поправляет сумку, висящую через плечо. — Да, ничего. Просто ты сама себя в эти рамки загнала. — Он пинает камешки носком кроссовки, — Твой грех навязанный. — Следи лучше за собой. — Она презрительно фыркает. — Я бы мог тебе помочь, если тебе, конечно, не нравится видеть серые тона. — Он скалится ухмылкой в ответ, — Если нравится, то я лучше пойду. Она поджимает губы и хватает его за руку. — Тебе что-то известно из того, что неизвестно мне? — Слова вылетают из ее рта раньше, чем она думает, что говорит. Но Лжец не обращает на это внимания. — Ты Убийца. — Он хихикает как-то странно, подобно шакалу, — Фальшивая Убийца. А где настоящий исполнитель… Будем узнавать. И снова это хихиканье.

— Закрой глаза. Что ты видишь?

— Я не Убийца.

— Какого цвета небо над тобой?

— Синего, как твои глаза.