Четыре грамма вечности

      За годы, проведенные в ионийской тюрьме, я уже и забыл, как слепит солнце. Эта блаженная боль, когда ты смотришь на светящийся диск в небе. Не хотелось бы признавать, но я скучал по таким обыденным вещам. Я, наконец, могу вдохнуть грудью не спертый воздух камеры, могу не прозябать на холодных каменных плитах и снова могу убивать. Пусть теперь я лишь игрушка в руках ионийцев, для запугивания их врагов, но мир должен увидеть настоящую красоту.       Для меня было привычно, притворяться бродячим артистом, но эти бездарные солдаты все портили. Пусть наши выступления пользовались популярностью, я видел, как эти идиоты выдавливают из себя эмоции, нелепо двигаются и лишь портят мою пьесу. Они выглядели так жалко, а люди восхищались ими, но не мной. А ведь я подходил к каждому убийству со вкусом. Но распалял лишь ненависть к неуловимому убийце в сердцах народа. Когда-нибудь, я донесу до них красоту.       Странствие, которое будет длиться бесконечно. Я готов исколесить этот мир хоть тысячу раз, лишь бы хоть кто-то оценил мою работу по достоинству. Поэтому я в очередной раз шел по городу, в попытке избрать жертву. Тогда я еще не знал, что это была ловушка – меня поджидали, а с одной пулей, оставшейся в обойме, я не мог ничего сделать. - Ты жалок, - донеслось до меня, вместе с очередным ударом кулаком по лицу, - великий убийца сейчас униженный стоит передо мной на коленях, ха.       Рука невольно потянулась к пистолету, но я понимал, что это было бесполезно. Ну убью я его, а что дальше? Его шавки прикончат меня, и я сам стану экспонатом своего искусства. Прикрыв глаза, я был готов принять свою судьбу, но услышал грохот, словно какой-то тяжелый камень свалился рядом. - Если ты в беде – зови меня. - открыв глаза, я увидел перед собой огромного мужика. Именно мужика, иначе о нем бы выразиться было нельзя. Мускулистый, усатый. В нем не было ни капли красоты. Только в голосе, таком наивно-добром и теплом. Он успокаивающе похлопал меня по плечу и добродушно улыбнулся. Оставив свой огромный щит, наверное, размером даже больше его самого, он спокойно подошел к тем, кто на меня напал и начал раздавать тумаки кулаками. Даже не обращая внимания на то, что у них было оружие. - Четыре! - мой голос хрипел, когда я спускал курок, метко попадая в голову самому говорливому, кому изначально и полагалась эта пуля. И как мог ноксианский солдат оказаться далеко на севере, во Фрелльйорде? Но это не важно, главное – я сделал, что хотел. И эта была моя последняя пуля, а значит, пора ехать в другой город. Осталось лишь что-то решить с этим мужиком, который увязался за мной в таверну, таща за собой огромный щит. - Зачем ты меня спас? Я ведь плохой человек. - неожиданно сорвалось с моих губ. И не было смысла отрицать, что я был ужасным. Так обо мне говорили другие люди, но я знал, что мои деяния – искусство. - Даже плохой человек может измениться. - тепло улыбнувшись, ответил он, что меня удивило. Нет, такой как я не может измениться.       Как обычно, сев в самом углу, где было потемнее и меньше народа, я заказал выпить. Что ж, стоит хотя бы поблагодарить своего спасителя. Ведь если не он, то мои представления уже никто бы не увидел. - Ты ходишь с дверью. Как безвкусно. - я только сейчас понял, что это был за громоздкий щит. Серьезно, эта штука хотя бы может защитить? - А ты хромой актер, не удобно поди? – усмехнувшись, заявил мужчина, тем самым отвечая на мой выпад. Я невольно оскалился, но говорить что-либо еще не стал. Взгляд скользнул по его рукам. Все таки в драке его задели – у него было рассечено плечо. - У тебя кровь. - выдохнув, проговорил я, поднявшись со стула. - Придется немного потерпеть. Твое счастье, что у меня с собой есть иголка с ниткой. Это будет лучше, а то еще в кровь попадет какая-то зараза.       Он ничего не ответил, лишь понимающе кивнул, повернувшись ко мне боком. Так просто доверился мне? Он же видел, как хладнокровно я убил того человека. Но ему было словно все равно. Мужчина верил мне, а мое желание испортить ему жизнь пропало в тот же момент.       Вдев нитку в иголку, я наклонился, осторожно зацепляя кончиком кожу. Мужчина даже и глазом не повел, слово и не чувствовал боли. - Как твое имя? – видимо, сидеть в полной тишине он не мог. И я понимал его, мне сейчас тоже нужно было хоть немного поговорить. А то я мог себе позволить и лишнего. Вид крови всегда мне нравился. Хотелось видеть ее еще больше. - Хада Джин. - немного сухо ответил я, делая последний стежок и зубами перекусывая нитку. - А как твое имя? - Браум.       Он улыбался. Странный. Счастлив после того, как спас убийцу. А ведь по нему не скажешь, что такой добряк как он может быть плохим.       Мы выпили с ним, говоря о чем-то совсем отвлеченном, не вспоминая о произошедшей драке. Нам не было до нее дело. И мне впервые не хотелось говорить об убийствах и прочем. Я просто слушал его голос, слушал истории, что он мне рассказывал и невольно улыбался. Как хорошо, что сквозь маску этого не было видно. - Вот так я спас того малыша гоблина и получил этот чудесный щит! - он закончил свою историю, но услышал я лишь конец. И чего меня так затянуло в мысли о том, как он меня спас? О его теплой и огромной руке, тяжелое прикосновение которой, я теперь не скоро забуду. - Я должен идти. Меня уже ищут по городу мои надзиратели. - словно пощечина, в мою голову вбилась эта мысль. Да, не стоит забывать, что теперь я лишь оружие, которое не может далеко отходить от своих ионийских хозяев. - Но мы же еще выпьем с тобой эля и помахаемся кулаками? – все так же задорно проговорил Браум, а я лишь отрицательно покачал головой.       Четыре пули – четыре убийства. Я израсходовал их всех, а значит, нужно было двигаться дальше. Это было мое любимое число, я сам попросил возможность убивать именно такое количество людей в каждом городе, мимо которого мы будем проезжать. - Тогда, до встречи? – с надеждой спросил мужчина, но я снова отрицательно покачал головой и вздохнул. Шанс увидеть его снова был так мал.       Он снова добродушно улыбнулся, положив мне руку на голову и погладил, словно я был какой-то ребенок малый. Но мне это даже понравилось.       Привычно прихрамывая, я покинул таверну, оглянувшись на пороге, и увидев это улыбчивое лицо, по которому я буду точно скучать. - Джин, - это был уже голос одного из стражников, который окликнул меня, едва я подошел к повозке, - оружие.       Лениво протянув ему пистолет, я пошел дальше. Он сейчас будет проверять обойму, в которой не было пуль, а это значит лишь одно. В этом городе, я показал свое искусство.

***

      Меня вели дороги. Они были бесконечны, извилисты и опасны. Меня влекла красота. Она была жестока и изящна. Но я бы никогда не подумал, что меня увлечёт кто-то простодушно улыбчивый и наивно добрый. С той встречи уже прошло так много времени. А я не забыл. Не думал забывать. Тот мужчина и его слова лишь сильнее врезались в память. Мне стоило огромных трудов, чтобы уговорить своих надзирателей еще раз посетить Фрелльйорд. Прошел где-то год, да? Помнит ли он обо мне?       Ноги сами понесли меня в сторону той таверны, где я впервые мог так спокойно с кем-то поговорить. Конечно же, его там не было, но отказаться от выпивки я не мог. И что я ему скажу? Я же говорил, что не вернусь никогда, а тут, едва не унижался перед своими «хозяевами», чтобы мы еще раз посетили эту холодную, снежную страну. Но и в ней было свое очарование, свое тепло. - Браум... - я невольно улыбнулся, вспомнив, как на слух звучит это имя и просто отправился блуждать по городу. Все странно косились на меня. На бродячего актера, что хромал на одну ногу и всегда носил маску. Да кому вообще нужен такой? Сколько крови на моих руках? Я давно потерял счет. И не исправлюсь никогда.       Погрузившись в мысли, я не заметил, как врезался во что-то. Точнее в кого-то, потому что почувствовал тепло. Неуверенно подняв взгляд, я увидел знакомую улыбку и слова, словно комом в горле встали. Что ему сказать? Не говорить же напрямую, что я не могу забыть ни его прикосновений, ни этой доброй и наивной улыбки. - А я думал, ты сбежал, - смеясь, проговорил мужчина, - и больше не вернешься. - Как видишь - вернулся. - поведя плечами, сказал я, а после схватив его за руку. - Нужно поговорить! Только не здесь!       Я не хочу говорить на площади. Это бы было слишком. Поэтому, зайдя в закоулок между домами, я отдышался и был готов признаться ему, что ни на секунду не забывал о нем, но… - Ты и вправду порой ведешь себя как балбес, - выдохнул мужчина, а потом взял меня за руку и глупо улыбнулся, - но мне это нравится.       Я удивленно уставился на него, пусть за маской и не было видно этих эмоций. Как и горящее от стыда лицо.       Лишь успокоившись, я начал говорить. - Знаешь, я всегда думал, что красота - это страдание. Но теперь, вижу, что самый грубый мужик, с невыносимо добрым сердцем может быть чертовски красив в своей этой доброте. - я встал на носочки, чтобы уменьшить разницу в росте. - Я не переставал думать о тебе. Вспоминал, как ты меня спас, а потом мы говорили о бравых поступках. Ты пытался научить меня правильно жить. Знаешь, я все еще убиваю, но…эти четыре пули трачу лишь на ублюдков, вроде меня. - Я же говорил, что ты не плохой, - мягко ответил Браум, а после я почувствовал его теплые руки на своих плечах, - и я тоже думал о тебе.       Можно ли было это считать признанием? Кто знает. Проверить это можно было лишь одним способом. Поддавшись вперед, я коснулся его губ. - Может, ты бы хоть маску снял? – с насмешкой, проговорил житель Фрелльйорда. - А ты сам сними! - я и не заметил, как сказал это с неким вызовом. Хотел было поиграть с ним в догонялки, но не успел среагировать. Его загребущие руки уже собственнически сжали меня в объятьях. Одна рука так и осталась держать меня за талию, второй он приподнял маску и коснулся моих губ. Усы щекотали лицо, отчего я невольно отстранился и засмеялся. - Ты добился своего. - хмыкнув, проговорил я. - Эти четыре пули я растяну на вечность.