On the fingertips

      Ночью всё засыпает и замедляется. Пульс становится тише, кровь никуда не спешит, дыхание выравнивается, движения становятся более плавными, текучими, словно свет звёзд.       Мы с тобой тоже замедляемся ночью, смакуя каждый момент, и ночью никогда нет никаких проблем или поводов для суеты — на узкой кровати вполне достаточно места, когда мы прижимаемся друг к другу вплотную. Могло бы показаться, что мы спим, если бы не еле заметный блеск глаз и…       Руки в петли, руки прямо как узлы, руки на замок...       Замираю, задерживаю дыхание, невольно прикрываю глаза, чувствуя кончики твоих пальцев на своей коже. Возможно, ты не умеешь рисовать, но сейчас ты — мой художник, бережно выводящий каждую деталь теплом. Всё так же неторопливо, не меняя ритма, скользишь ладонью по изгибу спины, словно изучая его впервые, но при этом точно зная — ожидая даже — что я прогнусь навстречу, прижмусь как можно плотнее, стоит тебе меня коснуться.       Руки в пепле, губы об твои губы, глаза в потолок...       Я совсем не хочу открывать глаза, когда тянусь к тебе и касаюсь твоих губ. Если честно, я просто не хочу, чтобы это заканчивалось, целуя тебя снова и снова, не в состоянии оторваться, но и не желая диких, страстных поцелуев, которые мы дарим друг другу днём. Сейчас ночь, время нежности... И да, я целую тебя снова и снова, с любовью, капающей с губ, словно мятный сироп.       Сбиваюсь, слетаю, во мне что-то надрывается, как гитарная струна, с треском, и не могу удержать дрожи от одного осознания, что ты сейчас так близко; от того, что сейчас чувствую твоё дыхание и тепло на своей коже. У меня однозначно едет крыша от одного лишь факта, что я — твоя. И только твоя. И снова льну к тебе волной с глубоким, но таким же нарочито неспешным поцелуем; касаясь везде, куда могу достать. Подаюсь навстречу, когда ты раздеваешь меня (опять-таки так неторопливо, словно боишься, что я передумаю) и понимаю, что хотела бы стать частью тебя…       Ещё одной темной ночью, каждый твой вдох       И каждый твой выдох, кричит об одном…       Мы почти в полной тишине, которая нарушается лишь дыханием и редкими вздохами — стонов нет, playin’ on mute, сейчас они лишь испортят и сломают такой хрупкий момент. Именно поэтому я выдыхаю и замираю, когда ты проникаешь, и от каждого движения, кажется, совсем забываю дышать, или не умею больше, или не нуждаюсь в дыхании вовсе — когда ты касаешься меня, из моих лёгких откачивают весь воздух, а в вены заливают кипяток.       И в конденсате лунного света сквозь призму штор я вижу, как темнеют твои глаза, как ты закусываешь губы и уже сам замираешь, прижимая к себе так, что можно сломать позвоночник — но я и не против, моих сил хватает лишь на тихое намурлыкивание разных нежных вещей в такт ночи. Хотя…       Еще одним холодным утром — руки без слов       Кричат об одном — это любовь.