Ловушка Рейхенбаха

Джон волновался. И сейчас даже сильнее обычного, ибо с момента последнего кормления Шерлок вёл себя слишком вяло. У него даже не хватало энергии для нормального, полноценного и такого обычного между ними скорпионьего гей-секса. Нехарактерная ситуация держалась уже несколько дней. Температура воздуха упала до 77 градусов по Фаренгейту, и их холоднокровный метаболизм работал всё медленнее. Они чахли. Они были голодны. — Я отправляюсь искать пищу,— сказал Джон и медленно выполз из своей норы. Вполне возможно, что жертва существовала где-то на другом конце их 20ти-литрового террариума. Джону, прячущемуся среди нескольких слоёв плотного вермикулита, помогающего сохранить угасающую теплоту дня, было гораздо лучше, чем Шерлоку. Шерлок кивнул ему из под бревна, с восхищением взглянув на пятнисто-чёрный панцирь Джона и его подвижные хелицеры. Он надеялся, что тот скорее отыщет пищу. Джон пополз в поисках сверчков. Те не могли уйти далеко после последнего «сотрясания» их стеклянного мира. Внезапно, вибрации разнеслись по террариуму до самого дна. Испугавшись, Джон юркнул обратно в свою норку, его ноги и педипальпы двигались яростно и быстро. Шерлок попятился в своё укрытие — под бревно. Шум часто обозначал спонтанное поступление пищи. Шерлок мог сделать этот вывод, потому что был главным скорпионом и консультирующим детективом этого террариума. Но Джон всё равно спрятался, потому что его инстинкт самосохранения оказался гораздо сильнее веры в дедукцию обожаемого партнёра. Джон почти полностью зарылся в обложенное мхом вермикулитное ложе, когда Шерлок явно ощутил вибрации близлежащего сверчка. — Джон,— позвал он.— Там еда! И Джон начал процесс самоэксгумации. Шерлок был взволнован, но осторожен. Он надеялся обнаружить пропитание, но был не в восторге от внешней вибрации, которая раздражала его пектины задней четвёртой пары ног просом. Он действительно обнаружил сверчков, но кроме них ещё кое-кого. Большого. Подозрительные колебания указывали на присутствие хищника — возможно, мелкого зверька или сороконожки. Джон был не столь осторожным. —Я хочу есть, — сказал он, взмахнув клешнями в сторону Шерлока, и поспешил к источнику колебаний. Шерлок хотел его предупредить, но логика Джона была безукоризненной — пора обедать! Поэтому он медленно последовал за Джоном мимо разбитого горшка к неглубокой пластиковой миске с водой. В ней, в принципе, не было особой необходимости, поскольку скорпионы обычно впитывали достаточное количество воды с едой, но Шерлок иногда находил такую ванну освежающей. Джон обнаружил первого сверчка и, в пароксизме утоляемой голодной страсти, разорвал его на части своими клешнями. Шерлок вяло огрызнулся на второго, и тот ускакал прочь. Джона всерьёз обеспокоил его любовник-скорпион. Конечно, в террариуме похолодало, но не настолько, чтобы вызвать оцепенение, которое, казалось, поработило Шерлока. Он решил сам поймать сверчка для Шерлока и покормить его. Еда всегда помогала при любой напасти. Джон рванул в сторону — где, как ему казалось, должны были сосредоточиться сверчки, ускользнувшие от клешней Шерлока. Он минул миску с водой и наткнулся на комок мха. Пригнулся и заметил незнакомого черно-голубого скорпиона, наблюдавшего за ним. Незваный гость прибрал по два сверчка в каждую клешню. Вокруг него валялся разорванный экзоскелет ещё одного сверчка. К кучке мха был прислонен любимый кусок от бревна Шерлока — его палка. Естественно, поскольку Императорские скорпионы являлись довольно ревнивыми в отношении своей территории представителями вида, метасомы Джона рефлекторно дернулись, приняв агрессивную позу. — Я — скорпион Мориарти,— представился незнакомец и выполз, чтобы противостоять Джону.— Это— моя еда. Скорпион Мориарти имел почти восемь дюймов роста, с гордостью представляя разновидность скорпионов, обитающих в верхнем Конго, хотя и был рожден в неволе, как и сам Джон. Он тоже поднял свое жало в угрожающей позе, готовясь к атаке. Джон, ощутив себя не в своей тарелке, медленно попятился назад. Сверчок явно не стоил риска вступать в драку со скорпионом, настолько больше его по размеру. Возможно, еду можно было найти и в другом месте. Выиграв этот бой, Мориарти вернулся к своей трапезе. Лазая все утро, Джон так и не нашёл никакой еды. Он вернулся к Шерлоку раздражённым и немного голодным. Шерлок выглядел слабым,лежа в выдолбленном им самим углублении в бревне. Его экзоскелет больше не блестел, как раньше. — Я не могу найти для тебя никакой еды,— сказал Джон, нежно поглаживая черный карапакс* Шерлока. Он чувствовал себя неудачником. Шерлок открыл и закрыл свое дыхальце. — Всё нормально,— сказал он.— Я не хочу есть. Он хотел побыть один. Иногда, когда его настигала очередная особо запутанная головоломка, требующая решения, он блокировал вход в пещеру палкой, которую отломал от своего любимого бревна, и прятался под вермикулитное лежбище, пока его не озаряла разгадка. Возможно, если он и сейчас зароется от мира в мох, то почувствует себя лучше. Шерлок направился в свою нору, намереваясь забаррикадироваться, когда обнаружил отсутствие своей палки. — Джон, — спросил он. — Где моя палка? Джон внезапно вспомнил, где в последний раз видел палку Шерлока, несмотря на плохую скорпионью память. По крайней мере, у него она была лучше, чем у его партнера, который часто забывал огромные части важной информации. — Когда я искал пищу, то видел твою палку у нового скорпиона. — Мою палку? — спросил Шерлок, напрягшись. — Моя палка принадлежит только мне. — Скорпион Мориарти захватил твою палку, — ответил Джон. — И наших сверчков. Шерлок замолчал, обдумывая новую информацию. — Он — большой скорпион, — добавил Джон. Тот ему совсем не нравился. Шерлок принялся возбуждённо ползать туда-сюда по небольшому пространству перед их норой. — Джон, — сказал он. — Послушай меня. Я знаю этого скорпиона. Он — Наполеон среди всех злодеев-скорпионов. Он повинен в краже половины палочек и почти всех сверчков самых больших террариумов. Он — гений, философ и ядовитый паразит. Каждый из глаз Джона широко открылся. Шерлок всего раз использовал это ругательство, когда он случайно упал в миску с водой, а потом замочил всё их лежбище. Шерлок был очень зол тогда, ругая себя на чём террариум стоит. До сих пор Джон никогда не слышал от Шерлока, чтобы тот так высказывался в отношении какого-то другого скорпиона. Это было серьёзно. Шерлок по-прежнему продолжал двигаться. — Он обладает множеством нервных узелков первого порядка. И сидит неподвижно, словно паук в центре своей паутины. Невкусный паук. Тот, что намеревается сожрать тебя, а не стать пищей. — Этот паразит уже сожрал трёх наших сверчков, — кивнув, подтвердил Джон. Шерлок ничего не ответил. Спустя некоторое время, Джон пожал педипальпами и, воспользовавшись двумя из восьми имеющихся у него ног, вернулся в нору, погрузившись в мох. Он заснул, всё время беспокоясь о Шерлоке. Он чувствовал, что ничего хорошего выйти из этого не могло. Джон проснулся от жара и волны странных вибраций. Его первым побуждением было скрыться подальше от источника движения, хотя повышение температуры и снижение влажности воздуха в террариуме причиняло неудобство. Затем он вспомнил о Шерлоке и агрессивном вторженце. Он максимально быстро откопался из норы. Выйдя, он увидел то, чего и боялся: Шерлок стоял на вершине возведенной им самим высокой кучи и, казалось, совсем не обращал внимания на своё уязвимое положение и на рыскающих повсюду хищников. Скорпион Мориарти был с ним, их клешни жестоко сцепились в борьбе за территорию. Дыхальца Джона закрылись, и концевой членик брюшка задрожал. Он хотел залезть туда на вершину и защищать своего скорпиона и единственного в жизни партнера, но он так боялся птиц. Скорпионы редко могли противостоять пикирующим на них птицам, которые так и норовили скормить их своим кровожадным детёнышам. Находясь в плену собственного птичьего страха, у него не оставалось иного выбора, кроме как смотреть, как скорпион Мориарти своими клешнями побеждает Шерлока. Воспользовавшись ослабленным состоянием своего противника, тот толкнул Шерлока к стеклянной стене террариума и поднял жало для последнего удара. — Нет, — прошептал Джон, парализованный страхом, как маленькая ящерица перед лицом его собственного императоксина. Метасома скорпиона Мориарти согнулась, и его тельсон настиг в смертельном ударе ядовитого шипа панциря Шерлока — прямо между медиальными глазами. Победитель, торжествующе выпустил тело Шерлока, которое упало на пол террариума с негромким стуком. Пораженный шоком и психологической травмой, Джон сбежал. Он отыскал себе угол, быстро вырыл новую нору, обложился мхом и почти похоронил себя, когда внезапно услыхал шум. Подняв глаза, он наблюдал, как длинная, беловато-розовая мерзость опустилась сверху и захватила с бревна скорпиона Мориарти. Подлый убийца извивался и корчился, но все было напрасно. Он пропал. Великое Ничто забрало его. Джон мгновение лежал, переваривая увиденное. Уже было неважно, что скорпион Мориарти не побеспокоит его никогда. Шерлок был мёртв. Эта мысль опустошила его. Он остался один. Лишь много позже он услышал шорох позади себя. — Не волнуйся, — сказал Шерлок, выбравшись из выдолбленного в бревне убежища.— Я все ещё здесь. — Шерлок!— воскликнул Джон. Он не мог поверить в увиденное. — Ты не умер. Шерлок напряг свой новый блестящий экзоскелет. — Я полинял, — гордо ответил он.— Скорпион Мориарти напал на мою пустую оболочку. Идиот. — Ты и меня обманул, — сказал Джон, впрочем, обрадованный тем, что Шерлок оказался жив и здоров. — Скорпионы вообще имеют очень плохое зрение,— прокомментировал Шерлок, приласкав просому Джона своим педипальпом. Джон был в восторге. — Я голоден,— сообщил Шерлок.