Дьявольски хорош

— Таак… — протянул Курамочи, заканчивая с последними приготовлениями, — … и-и, готово! Он широко и весело улыбнулся, оглянув результат своего труда: теперь Савамура был связан. Мало того, что он был связан, он еще был пьян и почему-то нахмурен. — А ты точно… — протянул Эйджун, подозрительно сузив глаза, — потом поможешь мне подшутить над Фуруей? Ик!.. Справившись с таким длинным и трудно выговариваемым вопросом, он, потеряв последние остатки сил, глубоко выдохнул и опустил глаза. Перед ними все расплывалось, и сосредоточиться на чем-либо было просто невозможно. — Да-да, конечно, — убедил его Курамочи, беззаботно махнув рукой, — не переживай об этом. — Ну… хорошо, — тихо проговорил питчер. — Ты же не Миюки Кадзуя, чтобы меня обманывать, — задумчиво добавил он чуть позже. Тем временем Курамочи, что-то весело напевая себе под нос, продолжил свою работу. Откуда-то он достал красную шелковую ленту, аккуратно провел ее под воротником рубашки и обвязал на шее питчера небольшим бантиком. Оставив Эйджуна наедине со своими мыслями, шорт-стоп ненадолго куда-то исчез. Потом вернулся с красным маркером в руке. — Закрой глаза, — приказал он кохаю, потом начал что-то рисовать на одном из его век и щеке. — Он же смываемый? — догадался поинтересоваться Эйджун. — Не хмурься, а то не получится, — ответил Курамочи, старательно что-то вырисовывая на его лице. — И вообще, я же выше тебя, почему тогда… — после небольшого удара в живот Савамуре пришлось заткнуться. Он прекрасно знал, что рост Курамочи это такая же острая тема, как рост Онии-сана, но этот факт абсолютно не ограничивал его длинный язык. — И почему я связан? — недовольно выдал он, когда Курамочи закончил рисовать на его лице. — Я откуда знаю? — пожал плечами Йоичи, — спроси у Маско-сана, что у него за фантазии такие… — чуть нахмурившись, протянул он. Какое-то время они помолчали. Сидеть на кровати со связанными руками было не очень удобно, и Савамура упал на милую желтую подушку, у которой по неведомой причине были хвост и крылья. Подушка была еще мягче, чем казалась, и питчер довольно зажмурился, начав тереться о нее щекой. Курамочи мимолетом посмотрел на него и лишь подумал, не озвучив: «Радуйся, что маркер высох, а то я бы тебя убил сейчас». Савамура терся именно той щекой. Курамочи вздохнул и отвернулся. Все-таки Эйджун был пьян, а у шорт-стопа были более срочные дела. Из-за угла кровати он достал катану. Положил ее рядом с Савамурой, нагнулся и оттуда же достал что-то длинное, мягкое и темно-синее. Эйджун предположил, что это еще одна приятная подушка, но это оказался парик. Питчер расстроился, но ненадолго. Курамочи взял и надел его. Какое-то время Савамура молча смотрел на него, а потом как заржет на все общежитие, указывая на семпая пальцем! Правда, продолжалось это тоже недолго — Курамочи быстро заставил его заткнуться. Как следует побив питчера, Йоичи сел на него и задумался. — Когда же там Маско-семпай вернется? — протянул он, нахмурившись. — В парике жарко… — добавил спустя какое-то время. Со стороны Эйджуна послышался новый смешок, но последствием этого стал удар кулаком по голове. С трудом выбравшись из-под семпая, Савамура растянулся на полу. В пьяном состоянии ему все так же легко удавалось думать, но вот излагать свои мысли так же бодро и весело, как и всегда, не получалось. — Это… — негромко проговорил он, усиленно выдавливая из себя слова, — а разве мы не должны… типа… «войти в роль»? — Тч, — ответил ему Курамочи, — вот и вся моя роль, — серьезно добавил он. — А моя? — поинтересовался Эйджун. — Ну… — шорт-стоп задумался, — ты должен всегда мило улыбаться, но при этом язвить, как Миюки. — Что-о? — недовольно протянул Савамура. — Тогда почему ты не позвал его вместо меня? — он сел, скрестив на груди руки, и громко чихнул. — Потому что он отказался пачкать волосы в муке, — ответил Йоичи, указав на сыпавшуюся с волос питчера белую пыль. — Это по-любому была отмазка, — проговорил тот, потирая кончик носа пальцем. — Определенно, — согласился Курамочи с легкой усмешкой. — Та-ак! — Савамура решительно стукнул кулаком в ладонь. — То есть милый и улыбчивый, но при этом та еще злюка? — Нет-нет, — шорт-стоп замахал в воздухе указательным пальцем. — Милый и улыбчивый со всеми, а вот со мной, — он указал на себя, — та еще злюка. Услышав это, Эйджун опешил. — А ты меня за это не убьешь? — невзначай поинтересовался он. — Нет, успокойся, — заверил его Курамочи, задумчиво вертя в руке бутафорскую катану. — Что-то я тебе не верю, когда у тебя в руках оружие… — пробормотал Эйджун. — А ну быстро вошел в роль, а то я сейчас реально ею воспользуюсь! — раздраженно процедил он, вытащив катану из ножен и направив ее на питчера. — Э-э-э-э… — Савамура судорожно замахал перед собой ладонями, пытаясь придумать хоть что-нибудь, и наконец воскликнул: — Не приказывай мне, БаКанда! — Гы, — Курамочи довольно ухмыльнулся, — так все-таки смотрел? — Ничего я не смотрел! — воскликнул, смутившись, Эйджун. — Я читал… — тихо добавил он, — правда, это было давно, и я почти ничего не помню. Шорт-стоп убрал катану на место, что-то весело напевая себе под нос. — Но я точно помню, что Канда не улыбается, — недовольно пробубнил он. Курамочи помрачнел и бросил на кохая высокомерный взгляд. — Тч. Что ты там вякнул, Мелкий? — угрожающе поинтересовался он. У Савамуры все внутри затрепетало от этого вопроса. Он буквально подпрыгнул от восторга, зрачки его сузились, как у кошки, а взволнованный голос произнес: — Курамочи-семпай, да ты прирожденный актер! У меня сейчас ощущение было, что меня реально Мугеном напополам разрежут, если я не замолчу! — в душе Эйджуна кричали «Кьяя!» восторженные школьницы, но этот крик отражался только в глубине его красивых глаз. — Повтори! Повтори! — нетерпеливо просил он, вертясь вокруг шорт-стопа. — А вот из тебя актер хреновый, — вместо этого сказал Курамочи и отвернулся. — Эй! Ты меня еще не видел! — обиженно воскликнул Савамура. Он важно кашлянул, закрыл глаза на секунду, сосредоточившись, потом открыл, как обычно, широко улыбнулся и сказал: — Меня зовут Аллен, … Скептический взгляд Курамочи заставил его замолчать. — Вот без этой улыбки только, — объявил он, сжав рукой щеки питчера с двух сторон. — Фаф беф улыфки-то? — Очень просто, — Йоичи пожал плечами, потом махнул рукой. — Давай. Попытка номер два. — Кхм-кхм, ладно, — Савамура снова сосредоточился, напрягая все, что можно было напрячь. — Я говорю, что у тебя всегда кислая мина, как у старого пердуна, — выдал он со злобной усмешкой, — да и память ни к черту, ты опять забыл мое имя. Конечно, ты немного старше меня, но не думал, что три года разницы так влияют на организм. — Почему это выглядит так жутко?.. Почему это выглядит так жутко?.. — невольно два раза повторил Курамочи. Учитывая, что лицо у него реально было напуганное, а выглядел он все еще как Канда, это вызвало у Савамуры смешок. — Нет, с такой ухмылкой ты больше на ноя похож, чем на экзорциста, — пробормотал шорт-стоп. — Ты что, вообще не умеешь мило улыбаться? — поинтересовался он, нахмурившись. — Ну… — Савамура расстроенно вздохнул и опустил глаза. — Видимо, нет, — обреченно произнес он. — Нет-нет, — возразил Курамочи, что-то усиленно вспоминая, — я определенно когда-то это видел! Не могло же мне почудиться! — Ты видел мою милую улыбку?! — оживился Савамура. — Где? Когда? — не переставая, спрашивал он, тряся шорт-стопа связанными руками. — Да подожди ты! — огрызнулся тот. — Я пытаюсь вспомнить… Эйджун послушно отстал от него, занявшись дальнейшим вживанием в роль. С разными лицами он постоянно повторял: «Мое имя Аллен, БаКанда!», но от этого он не становился более похожим на Аллена. — О! Точно! — наконец Курамочи поразило озарение. — Вспомнил? — Ага! Короче… твои друзья из средней школы! — решительно объявил шорт-стоп, указав на кохая пальцем. На Савамуру это не произвело никакого эффекта. — И чё? — спросил он. — Ты когда про них вспоминаешь, у тебя точно такое лицо… — Курамочи пытался подобрать слово, но не смог, и в итоге сказал только: — Просто подумай о них сейчас! — Подумать? — Савамура вздохнул и действительно задумался. Через какое-то время его лицо расплылось в нежной ностальгической улыбке, и Курамочи засиял. Это было оно. — Отлично! — воскликнул он. — А теперь, главное, не потеряй это выражение! — Я попытаюсь… — протянул Эйджун, уже теряя его. — И когда Маско-сан вернется?! — раздраженно бросил Курамочи, в очередной раз посмотрев на дверь. — Он всегда опаздывает… — Ладно, давай еще раз попробуем, — предложил Савамура. — БаКанда, какая неожиданная встреча, — протянул он, мило улыбаясь, — неужели ты тоже умеешь читать? В библиотеке ты смотришься, как Комурин на сеновале, — совершенно не вписываешься! — Тч, Мояши, заткнись, пока я в тебя томиком, — Курамочи посмотрел на обложку невидимой книги, — томиком Шекспира не бросил. — Ой, какие мы злые, — улыбнулся Савамура, садясь к семпаю плечом к плечу. Он заглянул в невидимую книгу, — и романтичные. А чужих имен не помним. Вот я всегда знал, что с тобой что-то не так, БаКанда, но не думал, что все настолько плохо. — Тч, не хочу слышать такое от проклятого, — и шорт-стоп высокомерно отвернулся. Савамура помрачнел. — Если бы у меня сейчас не были связаны руки, я бы тебя побил, — пробурчал он. — Это уже не похоже на Аллена Уолкера, — заметил Йоичи. — А я и не пытаюсь быть на него похожим, — обиженно продолжал питчер. — Это как же обидно должно быть, когда тебя проклятым называют? — То есть ты только что сказал, что побил бы своего семпая, если бы не был связан? — уточнил Курамочи. Савамура нервно сглотнул. — Э-э… нет, конечно нет! — попытался оправдаться он. — Я совсем не это имел в виду! К сожалению, эти заверения не оказались убедительными, и через секунду он оказался прижатым к полу. К горлу был приставлен Муген, лезвие которого Савамура удерживал пальцами. Не смотря на то, что это было ненастоящее оружие, ощущать его прижатым к своей шее было все равно не очень приятно. — В таком состоянии, Мояши, я быстро тебя прикончу, — оканчивая эту фразу, Курамочи не смог сдержать усмешки. Савамура посмотрел на него удивленно, потом радостно улыбнулся. — Да тебе это нравится, Курамочи-семпай! — выдал он. — Никогда не думал стать косплеером, или у тебя уже есть темное прошлое? Эта фраза задела шорт-стопа. Куда-то во внутренние органы или где-нибудь поглубже, но он определенно это прочувствовал. — Ну все, Бакамура, ты щас огребешь, — загробным голосом проговорил он, пробуждая Эйджуна от наивных мечтаний. Он уже был готов прикончить питчера, но тут дверь открылась, и на пороге встал Маско-семпай. Он увидел перед собой то, что не мечтал когда-либо увидеть: злой Канда прижимает к полу связанного, беспомощного Аллена, на щеках которого выступил легкий румянец. За момент до этого, видимо, произошло что-то очень неловкое, потому что взгляд Уолкера выражал крайнюю неуверенность. Да и сам Канда выглядел сердитым и чем-то смущенным, но при этом ничего не предпринимал. Мы-то знаем, что в этот момент зашел Маско, и именно поэтому Курамочи ничего не «предпринял», но у Маско-семпая были другие фантазии. — Э… Маско-сан? — протянул шорт-стоп, бросив на него вопросительный взгляд. Маско-сан покраснел, вытер скупую мужскую слезу, достал телефон и сфоткал их. Потом подошел ближе и опять сфоткал, потом еще и еще, и Курамочи и Савамура даже не заметили, когда начали следовать всем его указаниям. — Как-то это странно… — пробормотал Савамура, сидя у шорт-стопа на коленях, прижимая ладони к его груди и смотря ему прямо в глаза. — Зато посмотри, какое у него лицо счастливое, — не без гордости в голосе ответил Курамочи. — Хорошо, уга! — радостно воскликнул Тоору, пересматривая сделанные снимки. — А теперь, Савамура-чан, поцелуй его! — Чего?! — хором воскликнули оба его кохая. — Не собираюсь я этого делать! — добавил, покраснев, Савамура. — Да, это уж слишком, — согласился Йоичи. — Ладно, я понимаю, — со вздохом выдал Маско-семпай, забившись в дальний угол комнаты, — вы и так слишком много сделали для меня, уга… — печально проговорил он, водя указательным пальцем по полу, — я не могу требовать от вас большего, уга… Неизвестно, что именно сломало Курамочи: то, что вокруг его семпая даже пространство потемнело от грусти и тоски, услышанный всхлип или то, что Савамура действительно выглядел очень мило в этом костюмчике. В любом случае, что-то его сломало, и он громко выдохнул: — Ну ладно! — завалил Савамуру на пол, нависнув сверху, и решительно объявил: — Сделаем это. — Еще чего, — пробормотал Эйджун, взволнованно бросая взгляды на губы шорт-стопа, — может, я и выпил, но не настолько пьян! — Да ничего тебе не станется от одного поцелуя! — раздраженно огрызнулся Курамочи. Тем временем Маско-семпай уже давно оживился и висел над ними с телефоном, в немом ожидании наилучшего момента. — Не могу я! — продолжал настаивать Эйджун. — Не будь таким брезгливым! — возмущенно бросил Йоичи. — Да дело не в этом… — пробормотал питчер, опустив глаза. Он схватил Курамочи за рубашку, чуть притянув к себе: — Иди, шепну на ухо. Пока шорт-стоп внимательно слушал, чем Эйджун так стесняется поделиться, Маско-семпай не терял времени даром и запечатлел этот момент. Дослушав до конца, Курамочи посмотрел на кохая и пожал плечами. — Этот не считается. — Точно? — подозрительно переспросил Савамура. — Ну, если ты захочешь его считать, — ответил Курамочи, — но ты же не хочешь? — Неа, — Эйджун отрицательно мотнул головой. — Значит, не считается, — заверил его Йоичи. — Ладно, мы готовы, — объявил он, посмотрев на Маско-сана. Тот серьезно кивнул. Курамочи склонился над Эйджуном, нежно обхватил ладони питчера, прижав их к своей груди, и едва ощутимо коснулся его губ своими, так и застыв на несколько секунд. Все это время камера телефона яростно щелкала и, кажется, была готова сломаться от экстаза. Отстранившись, Курамочи взглянул на Савамуру и рассмеялся: — Кья-ха-ха! Да ты красный, как помидорка! — выдал он. — Ты тоже покраснел! — заявил питчер, чисто из мести. Из-за этой фразы Йоичи реально покраснел, но все-таки самым красным в этой комнате был Маско-семпай. — Это был лучший подарок на день рождения, уга… — пробормотал он самым счастливым на свете голосом, после чего вышел из комнаты, даже не попрощавшись. Курамочи наконец снял с себя парик и начал им обмахиваться. В нем реально было жарко. — Это был мой первый поцелуй… — пробормотал Савамура самым обреченным на свете голосом, чуть ли не обливаясь слезами. — Да ладно тебе, — нахмурившись, ответил Йоичи, — это даже поцелуем назвать нельзя! Эйджун не поверил его словам. Спустя какое-то время, выплакав все свое горе, он попросил семпая: — Развяжи меня. Курамочи оглядел его, чуть приподняв брови, а потом чертовски недоброжелательно ухмыльнулся, спросив: — Савамура, а хочешь я покажу тебе настоящий поцелуй? — Нет, — ответил тот, предчувствуя, что его ответ не играет роли. Собственно, из-за этого предчувствия он и начал отодвигаться назад, но это его не спасло. Йоичи снова прижал его к полу, быстро приблизился, но дальше не зашел, внимательно посмотрев на кохая. — Не бойся, я не сделаю тебе больно, — почти прошептал он. Савамура было хотел сказать, что из уст Курамочи это обещание звучит не очень правдоподобно, но промолчал в своих же интересах. Чужое дыхание щекотало губы, и семпай был так близко, что Эйджун начал волноваться, не слышит ли он, как колотится его сердце. Потому что билось оно уж слишком громко, так, что на секунду питчеру показалось, что он больше не услышит внешних звуков. — Ты обещал помочь мне подшутить над Фуруей, — напомнил он, чуть нахмурившись и бросив на губы Йоичи быстрый взгляд. — Я помню, — с усмешкой отозвался тот. Получив этот короткий, но емкий ответ, Савамура резко притянул его за воротник связанными руками, увлекая в поцелуй. Не отрываясь от его губ, Курамочи хмыкнул и страстно ответил, заставляя Эйджуна дрожать и таять от новых ощущений. Отстранившись через какое-то время, Йоичи негромко объявил: — Ну вот. Теперь можешь открыто заявить, что я его украл. — Угу, — проговорил Савамура, снова притягивая его к себе. Курамочи приблизился к нему не без довольной ухмылки и снова впился в губы, поцеловав еще более настойчиво, чем в первый раз. А дальше… а дальше домой вернулся Маско-семпай, и у него чуть инсульт не случился от того, что он увидел то, что он увидел. Правда, тем, что он увидел, он остался очень довольным, а у Савамуры теперь есть все основания утверждать, что Курамочи — плохой семпай. Садист, чертов извращенец и обманщик, не сдерживающий обещаний. Но об этом он навряд ли осмелится сказать ему вслух. Разве что из чистой случайности и непорочного желания узнать, что еще может сделать с ним этот черт.