Сумасшедший или гений?

      «Где я? Что произошло? Почему так светло?» — быстро промелькнуло в голове у Стайлза и он произнёс хриплым голосом: — Почему я на больничной койке? — он попытался встать, но резкая боль в области живота помешала это сделать. — Ай, чёрт! Что, чёрт возьми, произошло?!       Белая больничная дверь открылась, вошёл какой-то человек, но Стайлз не мог понять, кто это — образ был слишком размытым. У Стилински всё ещё сильно болела голова, в глазах было мутно, и ужасно болели рёбра.       — Кто ты? — приподнявшись на локтях и немного прищурив глаза, резко спросил Стайлз у силуэта, по-прежнему стоявшего у входа в палату.       — Стайлз, ты что? — удивлённо произнёс человек, до этого стоявший в дверях. Голос был до жути знакомым Стилински, в чьей голове сразу промелькнула мысль: «Скотт?» — Это же я, Скотт. Как ты?       — Скотт? Что произошло? А где все остальные?       — Кто?       — Лидия, Дерек, Малия, Кира, Лиам?..       — Лидия? — в недоумении спросил Скотт. Его лицо выглядело странно, на нём можно было прочесть ошеломлённое удивление. — Ты общался с Лидией Мартин?       — И ты, она же… мы же… Ты не помнишь?       — Не помню чего? Кто такой Дерек? И Малия с Кирой? А Лиам? Видимо, ты сильно ударился головой — я позову врача, пусть тебя осмотрит.       — Подожди, Скотт. Что с тобой? Ты ничего не помнишь?       — Стайлз, тебя чуть не сбила машина. Ты упал.       — Что? Какая ещё машина?       — У нас новенькая в классе, Эллисон…       — Эллисон? — Стайлз перебил друга. Он был поражён и переспросил: — Та самая Эллисон? Эллисон Арджент?       — Да. Они с мамой ехали в город. Было темно и скользко. Тут ты выскочил на дорогу. У тебя пару трещин в рёбрах. Хорошо, что машина вовремя затормозила. Стоп, ты её знаешь?       — А ты нет?       — Откуда? Она только приехала.       — Только приехала? Что? Она мертва, Скотт, мертва…       — Стайлз, что с тобой? — Маккол подошёл поближе, положил руку на лоб друга и отдернул в туже секунду, воскликнув: — Да ты весь горишь! Я схожу за врачом, — он направился к двери.       — Стой! — схватив Скотта за руку, хрипло произнёс Стайлз. — Какое сегодня число?       — Пятое июня.       — Год. Какой сейчас год?       — Две тысячи одиннадцатый, — после этих слов Скотт ушёл за врачом. И Стайлз остался наедине со своими мыслями.       «Пятое июня две тысячи одиннадцатого?! Что?! Как такое вообще может быть? — одна за другой мелькали мысли в голове Стилински, которая жутко болела. Мысли быстро сменяли друг друга, но всё время оставалось недоумение. — Эллисон жива? Жива! А Лидия? Почему Скотт так удивился, когда я спросил о ней? Мы разве не дружим с ней?! Дерек! Он не знает Дерека? И Малию? И Киру? Он не помнит или не знает? Чёрт! Если сегодня пятое июня, значит Скотта только укусили. Но он мне ничего про это не говорил. Странно… Меня сбила машина?! Стоп! Но в ту ночь Скотта должна была сбить та машина. А почему сбила меня? — Стайлз снова попытался встать, и снова безуспешно. — Я что ли оборотень? Нет, такого быть не может! — Он, пересилив себя, встал, чтобы осмотреть себя на наличие укуса. — Кажется, нету. Но кого тогда укусили?»       Размышление Стайлза перебил внезапный стук в дверь, такой звонкий, что в ушах немного зазвенело.       — Можно? — парень услышал знакомый нежный женский голос. Это была Мелисса, мать Скотта.       — Да, — Стайлз снова привстал, немного морщась от боли.       — Меня Скотт позвал. Твой врач придёт только завтра. А пока придётся потерпеть меня.       — А где Скотт?       — Я попросила подождать его за дверью, он зайдёт, когда мы закончим.       — Хорошо.       — Как самочувствие, Стайлз?       — Нормально. Только голова болит, сильно. И рёбра, тоже…       — Я вколю тебе немного обезболивающего, — Мелисса достала шприц из кармана, сняла колпачок с иглы, взяла какую-то ампулу с лекарством, набрав полный шприц, проверила напор.       — Я боюсь иголок особенно таких больших, как эта, — дрожащим голосом нервно произнёс Стилински.       — Стайлз, разожми руку, — мягко произнесла Мелисса, чтобы успокоить его. — Обещаю: будет не очень больно.       — Лучше бы вы сказали, что будет не больно, — произнёс Стайлз, но всё равно разжал руку. Длинная игла вонзилась в бледную руку юноши. Он сморщился от боли.       — Вот, сейчас станет лучше. Поспи, тебе нужен отдых. Завтра придёт врач и поговорит с тобой.       Стайлза клонило в сон. Он даже не заметил, как ушла медсестра и вошёл его лучший друг, Скотт. Он сел рядом и прошептал: «Всё будет хорошо, Стайлз. Всё наладится…» Парень уснул.       Настало утро. Через больничные белые жалюзи настырно пробивались яркие солнечные лучи, которые били в лицо ослепительным светом. Окно было приоткрыто, на улице дул лёгкий ветерок, который проникал в палату. В окно залетела птичка. Она была очень маленькая, серенькая, как воробей, но всё равно чем-то отличалась от него. Птичка насвистывала песенки, сидя на подоконнике. Стайлз проснулся, открыл и протёр глаза, приподнял голову, чтобы видеть этого маленького певца. Он заулыбался и даже забыл о боли. Птичка сделала сначала пару несмелых маленьких шажков, потом, чуть смелее, ещё пару. Она, наконец, раскрепостилась и смело полетела в палату, но не смогла пробиться через густые жалюзи и застряла. Она жалобно пищала, просила о помощи. Стайлз не мог смотреть на это. Он еле-еле встал, по его телу прокатилась волна боли настолько сильная, что пригнула его к полу. Но юноша не собирался сдаваться, он опёрся одной рукой о кровать, другой схватился за рёбра, которые больше всего болели, и пошёл, как птичка, несмелыми маленькими шажками. Но шагал он так не из-за страха, а из-за боли, которую причиняло ему каждое резкое движение. Наконец, он дошёл до окна. Птичка начала ещё сильнее вертеться и пытаться выбраться — она испугалась огромного, по меркам маленькой птички, бледного, изнеможённого человека.       — Не бойся, моя хорошая, — мягко, чтобы не спугнуть, приговаривал Стайлз птичке, пытаясь её успокоить. — Я тебя вытащу, — он протянул руку к ней, аккуратно достал её из ловушки, взял на руки. Птичка прочирикала небольшую благодарственную мелодию спасителю и улетела. Стайлз ещё долго провожал её взглядом, опираясь на подоконник.       Стайлз стоял в размышлениях о той маленькой милой птичке, которую он спас. Мелочь, а приятно. Его размышления прервал резкий скрип двери — вошёл доктор.       — Вы, что с ума сошли? — возмущённо, даже испуганно, произнёс мужчина лет тридцати в синем больничном халате. — Вам нельзя вставать!       — Я… просто… там была птица… и она… — Стайлз говорил обрывками, он не мог подобрать нужных слов. — Ладно, всё — я ложусь.       — Больше не вставать, если вы хотите быстрее выздороветь. Я ваш лечащий врач, доктор Гриффин.       — Да, конечно. Приятно познакомиться, — с паузой сказал Стайлз, добравшись до кровати. Он лёг.       — У нас проблемы с доставкой лекарств. Сейчас их в больнице мало, так что я не могу вам дать больше, чем один укол обезболивающего в день, — расстроенно говорил доктор.       — Да, я понимаю.       — Мелисса мне передала, что ты дезориентирован. Стайлз, какое сегодня число?       — Шестое июня, кажется, — Стайлз в это не верил, но не хотел казаться чокнутым, поэтому солгал.       — А год?       — Две тысячи одиннадцатый.       — Жалобы на головню боль?       — Да. Голова немного побаливает, но мне уже лучше.       — А рёбра?       — Тоже. Когда вы меня выпишите, доктор?       — Может завтра, а может через месяц. Точно сказать не могу — нужен повторный рентген, — доктор всё смотрел в свою папку с историей болезни Стайлза. Потом, когда он, наконец, закрыл её, доктор взял такую же длинную, что и Мелисса, иглу, набрал лекарства, попросил разжать Стайлза руку, помазал ей спиртом и уколол. На этот раз Стайлз почувствовал более сильную боль от укола, отчего сжал руку в кулак и сморщился. — Вот и всё. Отдохни.       Доктор ушёл. Стайлз сразу заснул. Ему снился сон.       Стайлз, как и пару лет назад, по мнению самого Стайлза — вчера, а по мнению всех окружающих, оказался в лесу, где укусили Скотта и где они нашли половину тела человека. Но в этот раз Стайлз не был участником происходящего — он был всего лишь наблюдателем. Он просто стоял и смотрел на себя и Скотта, когда те шли по лесу. Всё в точности, как это помнит Стайлз. В этот раз он смотрит за Скоттом. Как тот прячется за деревом от отца друга, как на того бежит стадо напуганных до смерти оленей, как друг теряет ингалятор, и как Питер кусает Скотта. А потом — машина Арджентов, которая сбила Скотта.       Внезапно что-то касается Стайлза, он просыпается, испуганно подпрыгивает и потом со стоном от боли ложиться обратно.       — Спокойно, это я, — с подбадривающей улыбкой произносит Скотт.       — Ну и напугал ты меня! Я чуть с кровати не свалился. И был бы у тебя друг со всеми сломанными рёбрами.       — Ну всё, успокойся, — широко улыбаясь, сказал Скотт.       — Да, тебе легко говорить. Я же не могу исцеляться, как ты, — когда Стайлз сказал, то понял, что сглупил. Не так надо было начать разговор со Скоттом по поводу ликантропии, если сегодня и вправду шестое июня две тысячи одиннадцатого. И если его друга вообще укусили.       — Исцеляться? Ты спятил. Знаешь, как это звучит. Я что оборотень какой-то?! — с ухмылкой сказал Скотт — он не верил.       — Да! — воскликнул Стайлз. — Ты оборотень! Ты альфа!       — Я кто? Оборотень? Издеваешься.       — Нет, это ты издеваешься. Ты что не помнишь? Никто не помнит?       — Не помню чего?       — Вот скажи мне, какое сегодня число?       — Шестое июня.       — Нет, сегодня не шестое июня, и сегодня даже не две тысячи одиннадцатый!       — Ну, тогда по-твоему какое сегодня число?       — Двадцать третье июня две тысячи пятнадцатого.       — Стайлз, успокойся. Успокойся. Ты сильно ударился головой, просто навсего.       — Скотт, ты действительно не помнишь? — отчаянно спросил Стайлз, теряя надежду понять, что здесь происходит.       — Как я могу помнить то, чего не было!       — Ладно, попробуем по-другому, — взбодрился Стилински. — Получается, позавчера ночью мы были в лесу.       — Да. И меня поймал твой отец.       — Тебя?! Он же должен был поймать меня?       — Что значит тебя? Он поймал меня, посадил в машину и пошёл искать тебя. Ты бежал и попал под машину. Отец вызвал скорую, ты был в отключке, потом проснулся. Ну, а дальше ты итак всё знаешь.       — Всё должно было быть по-другому… по-другому…       — Как по-другому?       — Стой. Тебя никто не кусал?       — А должен был?       Разговор Стайлза со Скоттом прервал приход врача и шерифа.       — Стайлз, как ты? — заботливо спросил отец. — Я приходил к тебе, но ты спал.       — Папа, вы нашли тело?       — Тело?       — Ну, тогда в лесу.       — Это сейчас так важно?       — Да, важно!       — Нашли.       — Простите, что вмешиваюсь, — прервал доктор, — но, шериф, я вынужден забрать вашего сына на рентген.       — Да, конечно, — ответил отец Стайлза и отошёл в сторону. В палату зашёл медбрат, взял кровать Стайлза и покатил её из палаты. Доктор шёл за ним.       — Его убил Питер, Питер Хейл! — прокричал Стайлз отцу, и через секунду он уже не был в палате — его везли вдоль коридоров больницы.