Дьявол дремлет

Солёный морской воздух пропитывает кожу и оставляет свой отпечаток на лицах тех, кого он коснулся. Люди, пробывшие в плавание недели или месяцы, никогда не смогут жить среди каменных громадин, сжирающих синее (для них недостаточно синее) небо, и дышать этим сухим, пропитанным пылью смрадом улиц. Они -- ветераны необъявленной войны со стихией, от которой, пока ты на корабле, не спрячешься в окопе или штабе. Когда ты отправляешься в море, ты подписываешь негласный контракт со смертью. И рано или поздно... Лу полулежа раскинулся на диване и отрешенно перекатывает скотч в стакане. Кажется, не замечает ни пойла, ни комнаты. На лице Карра взгляд отъявленного психа, а синяки под его глазами вкупе с бледным лицом говорят красноречивее слов, которые этот самовлюбленный мудак никогда не произнесет вслух по соображениям уязвленной гордости. Просто Люсьена в край задолбала ситуация с Кэмерром. И это факт. -- Если бы люди с рождения рождались счастливыми, они были бы скотски тупы, -- говорит Лу, глотая табачный дым от зажатой меж тонкими пальцами сигаретами, и сводит брови на переносице. И хотя выглядит он последним ублюдком -- тем, которые распивают вино года восьмидесятого на яхтах в компании не меньших пидорасов (в смысле, аристократов), чем они сами -- голос Лу звучит шершаво и тихо. Можно подумать, что он говорит сам с собой. -- Хотя и так кругозор большей их части едва дотягивает до школьной программы, -- Карр бормочет это вполголоса, роняя усталое лицо на кисть с зажатой сигаретой. Он не спал. Эту ночь -- точно. Джек не слышит его. Керуак видит перед глазами опустошенные (отчаянные, разбитые, размозженные) глаза Гинзберга, обезумевший взгляд рыжего патлого Дэвида, глотающего воздух, как полудохлая рыба, выброшенная на берег, и не желает попадать в продолжение этого далеко не полного списка. И бесится с Карра в своей квартире, с безнадежного ошивания Карра в жизни Джека, с того, какой Карр шаловливый мерзавец без капли моральных устоев, бесится с того, что бесится. Керуак сжимает бутылку за тонкое горлышко и понимает: не будь Лу рядом -- он бы бесился еще больше. Маленький говнюк...вдруг смеётся и поднимает голубые глаза на сидящего напротив. Они в комнате одни. -- Выйдем в море, а там можно и сбежать с торгового судна, -- этот взгляд режет наотмашь, выворачивая все к чертям, наизнанку, и Керуак делает глоток, умалчивая, что в Европе -- война, сбежать с шхуны -- поймают, потому что Карр знает это и без него и раз умалчивает, то хватит с него и Камерера. Он выглядит больным -- эдаким человеком на таблетках, который знает о том, что через три недели окажется в морге. Этот ублюдок привлекательнее любой женщины и...Дженни какого-то черта ушла. -- Если мы не уедем в ближайшее время, я его убью, -- он говорит непривычно серьезно, стиснув челюсти так, что особо остро проступают скулы, и взгляд из-под пшеничной челки напоминает промокшего под дождем котенка, которому в руки дали динамит. -- Это будет убийство чести, -- улыбается Керуак, обжираясь вином и наотмашь разбивая бутылку о пол. Осколки летят в стороны, на лице Лу -- капли крови. Многие поэты (вроде Ала), недоделанные романтики-пидорасы и прочий сброд пленятся красотой моря, посвящают ему сонеты и год из года кочуют на прибрежную линию...только моряки знают, что море может убивать и делать это из собственных капризов. Ради забавы. Потому что стало скучно. Так играются кошки с мышью перед тем, как ее прикончить. -- Все-таки лучше в море, -- ухмыляется Лу, но Джек знает, что это херого юридическое оправдание он никогда не забудет. И еще, что он не похож на тех, на ком море оставляет свой отпечаток Лу убивает -- со взглядом опытного, прожженного жизнью шулера, незаметно и исподтишка доставая нож, когда кто-то перестает играть по его правилам. И губы у него...соленые и сухие. Немного напоминают морской воздух где-нибудь на тропиках рака.