Семья Драгнил

      Мы впервые осознаем, что такое смерть лишь тогда, когда теряем близких нам людей. Мама. Папа. Нужна ли мне человечность, о которой вы всегда мне твердили. Ведь сколько бы лет я не ждал — всё тщетно. Люди лишь убивали друг друга, сколько я себя помню, они не могли остановить эту вражду между собой. Сколько бы столетий не прошло, они не меняются.       Я ждал целых четыреста лет, чтобы увидеть тебя, услышать твой смех снова. Всего пары минут мне было бы достаточно. Но Бог забрал тебя у меня.       Я не ангел.       Я настоящий демон, создавший подобных себе.       Всё же ты единственный получился самым желанным и самым чистым — Мой Дорогой Брат Нацу.       Мама, папа, я так хочу увидеть вас всех. Всё в том же тёплом доме. Увидеть улыбку и любимые ямочки на лице. Услышать звуки трибун, когда они гудят от очередной победы, как раньше, когда папа бился на арене Кайсинель. Но извини меня мама, я отбросил всё, теперь это не имеет для меня никакого значения. Осталась лишь разбитая мной же реальность, где вас по-прежнему нет.       Я до сих пор помню тебя, Игнил, ты поделился со мной этими словами:       «Пока мы думаем, как убить время, нас уже убивает оно»       Ишгар/Королевство Фиор; Вторая Команда Хвоста Феи перед похищением Нацу, Люси и Хэппи:       В одной из старых забегаловок сидели наши герои. Посетителей в такое время вовсе не сыщешь. Маленький город в паре километров от места назначения.       Грей сидел и уминал за обе щеки уже сотую по счёту куриную грудку в соусе, запивая хлебным квасом, что даже на губах появлялись усы от пены, которые он слизывал шершавым языком.        Рядом сидела Дождия в меховой накидке и сверлила дыру в кружке, любуясь милым Греем за поеданием пищи.        В далёком углу сидела волшебница в серебряных доспехах и тихо, никому не мешая ела клубничный тортик. Облизывая ложку, предвкушая каждый момент. Откинув яркие сочно-алые волосы назад, и спустившись с огромной табуретки на пол, она подошла к воркующим голубкам с тарелкой аппетитного лакомства.       — Может мы уже пойдём? — спросила Титания, прикусывая очередную порцию вкуснятины.       — Да, Грей пора идти!       Прилегая на плечо обнажённого паренька, который времени зря не терял, а ел, что дают, Дождия покраснела и залилась краской, улетая в облака и снова, что-то придумывая в своих фантазиях.       Поглощая последнюю порцию жаренных на углях кусках мяса, Грей поднялся и хлопнув по животу, охнул.       — Теперь пойдём?       Заплатив приличную сумму, они вышли на улицу. Взглянув на часы, Алая заметила, что прошло больше двух оборотов циферблата, как ушла команда Нацу, и до сих пор они не связались с ними через червовую карту Альбероны.       — Может они просто забыли? — взглянув на часовую башню, спросила Дождия.       Пожав плечами Грей, убирая руки в карманы, побрёл от компании и затесался в каких-то улочках, видимо ему нужна была прогулка после сытного обеда.       — Тогда они ответят, если мы их окликнем, — приложив карту к губам, сказала Эльза.       Сглотнув слюну, девушка в доспехах произнесла три имени, повторяя снова и снова.       Никто не отвечал, никаких помех на связи не было. Видимо, они потерялись или как обычно опростоволосились.       — Дурни! — продолжала безуспешно кричать в говоритель.       — Может попали в беду? — прервала водная волшебница этот гул, который подняла Титания.        Уже все люди из-за крика столпились на улице, выбегая из домов.       — Возможно, но… — задумавшись, девушка даже не заметила, что карта начала вибрировать и трястись в руке.       Нагнетающую тишину оборвал голос:       — «Это Канна, у нас беда. Арболес» — послышался пьяный тембр Альбероны.       Гильдия Хвост Феи:        В помещении гильдии, где ныне располагалась весёлая пивнушка, за мгновение всё поменялось, теперь там был шум и беготня. Все товарищи были увлечены поисками. Множество книг и сводок валялись на полу, и все поисковики были задействованы.       Ведь цель — оправдывала средства.        Уоррен лазил в архивах, Лисанна с Мирой и Эльфманом читали огромные тома макулатуры. Всей этой сворой работничков руководил — Фрид. МаккГарден ещё не вернулась с книгой, но за неё все держали кулачки. Мавис отлучилась от гильдии и ушла со своими мыслями в голове куда-то. Мастер внимательно наблюдал уже битый час за работой, но и у него силы на исходе.        В мыслях крутилось слишком много, самые главные и важные вопросы, на которые они так старательно искали ответы, всё время напоминали о своих временных рамках.        Тяжело вздохнув и убирая руки назад, Дреяр вышел на улицу. Расслабиться хотя бы на минутку и забыть о всём том, что ждёт всех его детей в будущем. И все почему? Ответ прост — потому что он так и не смог. Просто не сумел, защитить свою гильдию от беды в лице тёмного мага и спригганов.        Медленно шагая вперёд, погружаясь в пучины своих дум. Мастер дошёл до окраин города. Он искал решение и такое, чтобы помогло всем и не разжигало ещё жарче пламя войны.        Прикрыв веки, встречая чистый осенний ветер, Макаров повернулся лицом к множеству четырёхэтажных домов.       Он представлял разруху перед глазами, то, каким город станет, если не остановить E.N.D.'а.        Но Мастер и все остальные даже не подозревали, как сложится судьба. Как они будут не правы. Как окажется предательство - единственным выходом. Как бег — станет спасением. Как свет в человеке может померкнуть. Как тяжёлое бремя съедает человеческую натуру.        Устроившись на деревянной скамеечке, Мастер решил вздремнуть. Все мысли и усталость, как рукой сняло. Откинув голову назад и шмыгая носом, старик погрузился в кошмар, ставший для него вторым безумием.        В глубоких, толстых облаках Дреяр видел землю. Золотой, ослепляющий свет и пронзающие искры. Прищурившись, Макаров разглядел, что оказался в том же месте, где и стоял минутой ранее. Его руки зудели и приподняв их, он увидел кровь и царапины. Все текстуры зданий поменялись и остались лишь обломки и разрушенные строения, объятые пламенем.       Слышался гул и стоны людей. Крики о помощи и плач детей — худший сон. На дороге валялась чёрная кошка, казалось-бы, она и есть предвестник неудач. Но это всё мифы, придуманные старичками. Всё это безумие прервал голос девочки.       Моментально обернувшись на знакомый дисконт, Мастер посинел. Перед ним стояла девочка, лет двенадцати-четырнадцати. Босые ноги на грубом асфальте, полностью в густой багровой крови. На белом платье отпечатались ладони красной краской. Волосы были короткие и подрезанные неаккуратно и видно, что в спешке до самых плеч. Между волосинками затесалась грязь. Рукава полностью ободранные. Замечая на плече большое скопление алой жижицы, Макаров увидел обкусанное плечо огромными клыками. Выдранная кожа, кусками свисала с плеча, Мавис приближалась, и в этой томительной тишине была слышна каждая падающая капля крови. Она наклонила голову в сторону, бормоча что-то себе под нос. Её глаза были всё такие же — бездонные зелёно-серые, такие пустые и замкнутые. Первая приблизилась к Мастеру впритык. Подняв свою ладонь, девочка дотронулась до щеки.       «Такая холодная»       Ледяная, костлявая рука, на пальцах погрызенные ногти, с локтя стекала багровая капля крови, так быстро, как будто куда-то спешила. На её сухих, потрескавшихся губах проскочила улыбка.       — Страшно ли засыпать, когда неизвестно, проснешься ли снова?       Дрожавшей рукой, Макаров схватился за ладонь Мавис.       — Я, — смятение и боль, пронзала его спину, голову захлестнула мигрень и глаза, казалось больше не откроются.        Сон скоро закончится и от него останется лишь прожилка воспоминаний.        Разбудил старика, всё тот же голос. Рядом стояла Первая и кричала ему на ухо. Спящий дурак, чуть со скамьи не рухнул. Потирая правую мочку уха, Макаров встал. Тяжело вздохнув и начиная вспоминать кошмар, он притупил взгляд.       — Первая, а что вы тут делаете? — возмутился Дреяр, двигаясь по одному направлению с Основательницей.        Перебирая пальцами, Мавис шла в шаг и на одной линии с товарищем.       — Я тоже, как и ты, думаю над решением. Сколько бы я не считала, всё мои бои и моя стратегия летела к чёрту. Я не понимаю до конца, почему Акнология прилетел уничтожить книгу, а Зереф забрал её и даже не открывал всё это время, — усомнилась сама в себе девочка, начиная перебирать пальцы ещё быстрее, она напрягала весь свой мозг и извилины.       — А вы не задумывались совсем о другом? Я вот думал, над самим названием книги «Конец», это не просто набор букв и само по себе слово странное.       — Нет, я не думала над этим. Но вдруг название можно расшифровать?        Подходя ближе к гильдии, они услышали шум:       Открывая двери, они увидели голубоволосую девушку с очками.       — Леви?        Обернувшись, МаккГарден показала книгу.       — Я нашла, я знаю кто такой E.N.D. — заявила девушка.       Если бы не так больно. Если бы мечты стали явью. Если бы судьба стала хоть чуточку справедливее.       Моя же боль стала частью повседневности, мои мечты так и не исполнились. Хоть ты и выжидаешь, ту самую падающую светилу в ночи звездопада. Ты никогда не сможешь загадать, ведь, когда она упадёт, звезда всего-навсего растает, как и все твои глупые мечты, так и не успеют сбыться.        Жизнь — не имеет смысла, если в ней нет близких.       Мне не для кого жить.       В жизни осталась лишь пустота.       Мир так хрупок, как и человеческое тело.       Всего один короткий шаг, и ты… разбит       В детстве я всегда наблюдал, как цвели плоды боярышника. Нацу всегда бегал по полю собирая колоски, листочки, веточки и делая из них гербарий, показывая свои творения мамочке.        Я не понимал, насколько это растение похоже на меня.       Плоды боярышника на ветру, только вот даже птицы их не едят.       Они не сладкие, не горькие, хоть и не ядовитые, но и пользы от них нет.       Бесполезные, пустые фрукты. Никто их не собирает, они высыхают, не принося новой жизни и умирают. Вянут и погибают.        Я давно уже не тот, что был раньше. Я освободил своё сердце от тоски и горя. Мне больше не нужна та порочная человечность, что отняла вас и Нацу у меня.       Больше нет сил видеть мир, где счастье и семья у простых людей соизмеряется с копейками.       Всегда мечтал увидеть снова.       Как отец ест в тёплом доме с печкой, горячий суп из маминой стряпни. А двое мальчиков носятся на улице за бабочками, махая сачком и всё время промахиваясь. Грязные, подранные коленки — как знакомо. Я всё ещё помню, как мама прикладывала травы к ногам Нацу. И он всегда глядел на меня со скамейки своими непорочными глазами, улыбаясь во все молочные зубы. Такой маленький, но такой живой.        Это моё наказание, что я ещё больше не ценил те минуты, проведённые с братом.