Неудачный день в Танаане

      И бес меня дернул сунуться в Танаанские джунгли!       Сидел себе спокойно в гарнизоне, чистил доспехи и пялился на соратниц-эльфиек, без дела и по делу снующих туда-сюда. Даже подумывал: быть может, вон той рыженькой предложить на закат в Награнде полюбоваться? Так ведь нет же, нужно было этому Укамбе всё испортить и срочно отправить в Танаан, дескать, там без меня совсем не справятся, демоны наступают и вообще — ГулʼДан не дремлет.       Мирно отдыхавшему рилаку тоже не очень понравилось, когда я на него взобрался — у животного явно также были абсолютно другие планы на этот погожий денек. Вот так, с тремя недовольными минами на двоих, мы покинули наш оплот спокойствия на Хребте Ледяного огня. Рилак летел крайне медленно, то и дело проваливаясь в воздушные ямы, всем своим видом выражая надежду, что я все же передумаю и поверну его назад. Увы, я, желавший посетить ВолʼМар не больше, чем он, был непреклонен.       С другой стороны, в конечном пункте нашего путешествия мой рилак был уже не так недоволен, быстро найдя вполне симпатичную, на его взгляд конечно же, самочку. И это все — пока я поправлял плащ! Еще раз вспомнив рыженькую, я, вздохнув, поплелся в Цитадель ВолʼМара. Приветственно махнув рукой Дреке и с грустью осмотрев карту Танаана, я выдвинулся в сторону стоявших снаружи араккоа. Каркающее существо по имени Крисек, лишь недавно ставшее относиться ко мне с некоторой степенью дружелюбия, казалось, вцепилось бы в меня своим клювом (от которого меня всякий раз в дрожь бросало, честно говоря), если б я посмел ему отказать в очередных крайне важных поисках оскверненных апекситовых фрагментов.       Жить хочется, желательно, спокойно, а если уж я намерен все же претворить в жизнь свои планы по поводу свидания, лучше разделаться с этими нудными поручениями поскорее. Быть может, даже повезет, и до заката я таки успею.       Поправив свою чуть растрепанную после перелета белокурую челку и отогнав интересные мысли, я призвал своего верного лося Алёшеньку. Алексей укоризненно взглянул на меня своим огромным глазом и покрутил головой, чуть не испортив мне всю укладку своими рогами. Осадив буйное животное, я запрыгнул в седло и, предварительно достав из сумки карту и сверившись с ней, направил копытца Алёшеньки и свой горящий взор в сторону Гавани Железной крепости. Там-то наверняка найдется парочка особо крупных существ, у которых можно обнаружить эти самые фрагменты, будь они неладны!       В Гавани было на удивление тихо, вероятно, кто-то уже успел тут основательно проредить толпы грузчиков, прижигателей и военных кузнецов. То тут, то там возлежали в интересных позах трупы орков. Я даже залюбовался, особенно вон тем, со стрелой в глазу и покрытым странной прозрачной субстанцией. Алёшенька в это время укоризненно косил на меня лиловым глазом и нервно переступал с копыта на копыто.       — ГулʼДан с тобой, — проворчал я, — иди пасись, сохатый.       Выступив в направлении воды, я издалека заметил, что на пристани крутится-вертится весьма крупный огрон. Вот у него-то точно найдется пара-тройка фрагментов. И Крисек будет доволен, и я свободен. Собравшись с силами и попросив благословения у Света, я достал меч и с ним наперевес побежал в сторону моего шанса на спокойный отдых и объятия рыжей эльфиечки. Хочу сказать, что бегать в латах затруднительно, особенно если ты стараешься не растрепать прическу, но я смог! Я даже почти не оглох от грохота железа. На тканевые доспехи перейти, что ли? Хотя, нет, небезопасно.       Эх, люблю я свою логику: вспомнил про безопасность — вспомнил про шлем. Чуть замедлившись, я нахлобучил последний элемент своего обмундирования (очень выгодно подчеркивающий мой изумрудный цвет глаз, между прочим) и бесстрашно ринулся в атаку.       Только когда огрон, издав протяжный рев, упал, я заметил, что моим невольным соратником в этой битве выступала охотница из Альянса. Кинув на нее короткий взгляд и убедившись, что пока она нападать не намерена, я смахнул в свою сумку два апекситовых фрагмента и хотел уже было ретироваться, как споткнулся, не сразу осознав даже по какой причине.       Первым предположением было все же нападение охотницы, но, нет, она увлеченно копалась в вещичках и останках нашего недавнего противника, даже не удостоив меня внимания. Оглядеться более полноценно мешал шлем. Я не успел его даже нормально снять, а уже горько пожалел об этом, ибо по моему лицу и волосам прошелся чей-то шершавый и невероятно слюнявый язык. Над ухом раздалось увлеченное сопение.       Давно охотники не передвигались с питомцами, а эта еще и с медведем! Я в ужасе замер, но тут к моим ногам, которые, как оказалось, тоже были порядком обслюнявлены, подкатилась внушительных размеров бутылочка с молоком, явно выпавшая из сумки этой верноподданной короля людей.       — Женщина! — позвал я, поднимаясь на ноги и с прискорбием наблюдая, как белый медвежонок пытается укусить меня за ногу. Спасали латы и явно не полный комплект зубов «грозного зверя». Хозяйка не реагировала. — Женщина!       Молчание да скрежет отдельных зубов о латы было мне ответом. Я начал закипать:       — Женщина, заберите своего медвежопка, я уже весь в слюнях!       Охотница подняла на меня недоуменный взгляд. А, чтоб ее, наверняка ведь не владеет ни талассийским, ни орочьим, среагировала, видимо, исключительно на звук моего голоса. А я, к своему стыду, не владею всеобщим. Вот убеждал же нас Его Одноглазость — учите всеобщий, может пригодиться, а я, как всегда, пропустил его слова мимо своих ушей, хоть при взгляде на них это и кажется весьма сложным.       — Danav, no eng! — охотница, видимо, позвала своего питомца, потому что тот, выпустив наконец мою ногу из пасти, радостно побежал в сторону своей хозяйки, странно подбрасывая вверх пухлый мохнатый зад.       Я подбил ногой в их направлении бутылочку и призвал Алёшеньку. Лось явился практически мгновенно, озадаченно уставившись на меня. Видимо, я совсем плохо выгляжу, если даже Алексей-пофигист чему-то удивляется.       Бросив последний взгляд на охотницу, которая как раз начала поить активно чмокающего медвежонка из бутылочки, я умостился в седле и направился в ВолʼМар. Сдав Крисеку, наклонявшему свою птичью голову то в одну, то в другую сторону, его чертовы апекситовые фрагменты, я полетел в направлении своего гарнизона.       Возвратившись в свою обитель, я, первым делом, добрался до зеркала, где в ужасе уставился на свое отражение. Прическа была сбита и намертво склеена медвежьими слюнями, напоминая скорее троллий ирокез, нежели что-то приличное. Сапоги, которым тоже порядком досталось, были липкими от подсохшей слюны, а еще на некогда полированной поверхности отчетливо виднелись длинные царапины и вмятины.       И все было бы не настолько плохо, но как раз в этот момент в ратушу заглянула та самая рыженькая эльфиечка, державшая в руках охапку карт. Завидев меня, она, прикрыв рот ладошкой и развернувшись, вылетела из помещения, а через секунду снаружи раздался взрыв гомерического хохота. Перспектива свидания явно была упущена, если не навсегда — точно надолго.       И бес меня дернул сунуться в Танаанские джунгли!