Пока шумит дождь

Дождь… Он стучал, шумел потоками, журчал тонкими струями по трубам старинных водоотливов. Чуткие ноздри ловили ароматы земли, впитывающей в себя животворную влагу. Он любил дождь. Находясь в тренировочных ямах отрядов Кустодес, Константин Вальдор улыбался уголком прихотливо очерченных губ. Дождь всегда несет только хорошее, так говорила матушка. Удар алебарды, взмах, разворот, резкий выпад, три цилиня в далеком мире, где на деревьях были синие листья. Подкат, взмах снизу вверх, руки, как крылья альбатроса. Там были странные галлюциногенные спруты, светившиеся в ночи. Он убил… Да важно ли это? 1932 имени – каждое дано за деяние во имя Императора Человечества. - Мой капитан. – Фигура в золотых доспехах вышла из сумрака. – Это требует Вашего внимания. - Что там? – его дыхание не сбилось, несмотря на упорные и долгие тренировки. Кустодий никогда не потревожил бы своего командира, если бы повод не был исключительно серьезен. - Прямое нарушение приказа Императора Человечества, угроза Терре и всему Империуму. – Такое обвинение было нешуточным. Вальдор вплотную подошел к вестнику и тяжелым низким голосом спросил: - Кто? - Лорд-регент Терры. - Благодарю, солдат. Я лично займусь. – С поклоном золотой воин скрылся, а Вальдор поднял лицо вверх, как будто подставлял его высеченные из камня черты благотворному ливню. – Наконец-то. Сейчас. – Поставив благородное оружие на полагающееся ему место, Вальдор взял гладиус, накинул алый плащ. Белоснежный, как снег на вершинах гор, пронизанный лучами солнца на рассвете мрамор гудел под чеканными шагами генерал-капитана Легио Кустодес. Двери залов Дворца на Терре трепетали перед ним, как крылья испуганной голубки. Перед мощью Константина Вальдора отступали все – многочисленные чиновники, снующие, как пчелы в гигантском улье, несущие нектар знаний и пыльцу каждодневных дел, космодесантники Имперских Кулаков, по приказу Рогала Дорна укрепляющие оборону Терры, инженеры, летописцы и прочие. Кустодий в золотой броне, отбрасывающей блики света в самые темные уголки лабиринта коридоров, гордо нес на широких плечах алый плащ. Плюмаж на шлеме трепетал и бился в воздухе в такт тяжелым шагам капитана. Константин Вальдор был переполнен праведным гневом и горел желанием излить его чашу на непокорного и недостижимого ранее возмутителя спокойствия и порядка. Еще немного, и ярость верного телохранителя Императора будет утолена. Столетиями он ждал этой минуты. Легио Кустодес были созданы служить и оберегать главный светоч человечества. Неподкупные, верные, бесстрашные, воплощение порядка и закона, они были единым организмом, слаженным и четким, их сердца бились в такт. Те, кто осмеливались встать на пути у Легио Кустодес, были растоптаны и сметены чистым потоком их преданности и служения. Неожиданно Кустодий сбился с шага. В его мысли ворвался облик гигантского моллюска, скрывающего нежную мякоть в твердыне панциря. Воды океана питают его, омывая ткани, приносят пищу, и они же заносят в его раковину острую песчинку. Напрасно моллюск пытается покрыть ее бесценным перламутром, сглаживая острые грани, терзающие его нежную плоть. Вырастая все больше, окутываясь нежным сиянием, песчинка сводит его с ума, мешая слаженной и безмятежной жизни в глубинах океана. Капитану неожиданно стало безумно жаль морское создание, но как же он понимал обреченное на вечные муки творение глубин. Константин Вальдор невольно прибавил шаг, еще немного, и песчинка, терзавшая его самого, будет безжалостно удалена с пути Главного Хранителя. От рассвета до темной ночи, изо дня в день, в вихре пролетающих столетий он вечно вставал на пути Легио Кустодес, являясь частой причиной боли в висках у самых закаленных воинов, телохранителей самого Императора. Не было дня, чтоб в ответ на самое разумное и твердо мыслящее распоряжение верные Кустодес не услышали робкое, но неотвратимое в своей силе: «Но как же? Ведь лорд-регент будет недоволен», «А что скажет Малкадор?», «Да, но что подумает Сигиллайт по этому поводу?». Тень Малкадора была везде. Для Константина оставалось загадкой, как этот человек, несущий груз возраста и гриву седых волос, поспевает везде, оказываясь на шаг впереди Его самых необходимых приказов. Всегда в тени, никогда не повышающий голос, он был сильнее и могущественнее самих примархов, которые обладали огромной властью, но так неразумно ей пользовались. Кустодии не испытывали трепета перед ними, сыновьями Императора. А вот лорд Сигиллайт… Одно его имя выводило из себя воина в золотых доспехах. Губы Вальдора раздвинулись в широкой ухмылке. Да, этот день будет днем триумфа… … Самый могущественный человек Терры сидел в удобном широком кресле, накинув на колени теплый плед, и наслаждался вкусом золотистого чая, поглядывая на огромные часы. Шум дождя доносился до него глухим отзвуком морских волн, бьющихся о влажный песок берега. Как же он любил море с его песчаными дюнами, пряным запахом трав и миллионом крохотных существ, населяющих мелководье: рыбки, мельтешащие вокруг пальцев ног в прозрачной воде, крабы, спешащие насытиться, всех не перечесть. И веселый перезвон детских голосов, играющих в накатывающих волнах, снующих в погоне за раковиной или другими морскими диковинками, выкинутыми на берег. Розовые пятки на рыжем песке в белой пене шумящего моря. Там, во время игры дети раскрываются как нигде – один труслив, его пугает шум волн, но он хорохорится и топает на море ногой, другой никак не может остановиться, набивая карманы ракушками, а в третьем сияет душа воина и защитника. Пусть он еще так мал, что штанишки старшего брата так и норовят сползти, но его глаза оббегают всю группу с уверенностью и готовностью прийти на помощь… Надо же, гость опаздывает. Как неожиданно, но так даже интереснее… А вот и он. - Лорд-регент, Вы перешли все границы. Император дал нам приказ. Мы все Его слуги, даже ты, но ты ослушался, переступил черту дозволенного, и вот, я здесь. - Чаю, Константин? В этот дождливый вечер нет ничего лучше именно этого сорта. Как подумаю, что руки, собравшие эти тонкие листочки на туманной заре в горах Китая, давно превратились в прах… Не правда ли, это повод для меланхолии? Ноздри генерала Легио Кустодес раздувались от негодования и гнева. Он даже не встал с кресла, этот ослушник, эта заноза в хорошо отлаженном механизме государственной машины, этот… - Послушай, мой мальчик, гнев тебе не к лицу. И потом, помни о печени. Гнев вредит. Смотри, так не далеко до колик. - Моя печень в полном порядке, лорд Сигиллайт, а вот Вам необходимо задуматься. Я пришел исполнить свой долг. - На пять минут позже, чем я ожидал. Ты видишь сны, Константин? Извольте ответить, генерал. И немедленно. Вальдор невольно вздрогнул. Взгляд Сигиллайта придавил его, словно каменная плита защитного дота. Это было на одной маленькой планете, чей правитель не хотел принять ценности Империума и оказал глупое сопротивление. Он, Константин Вальдор, держал плиту на собственных плечах, позволяя космодесантникам вынести раненных из-под рассыпающегося сооружения. На его плече до сих пор таился шрам. Он выдержал тогда, выдержит и сейчас. - Вы нарушили приказ, лорд-регент. Открыли двери в зал, запечатанный самим Императором, Его печатью. В приказе явно сказано – покарать любого, даже Вас. - Там так и написано, Константин? «Прищемить Малкадору его длинный нос»? - Хватит, лорд-регент, шутки кончились. – И Вальдор направил кончик гладиуса на Сигиллайта. – Я, Константин Вальдор, пришел за тобой, Малкадор Сигиллайт, чтобы арестовать тебя за нарушение слова Императора. Встань и следуй за мной. - Позже, дорогой мой. Сны, Константин. Ответь старику, утоли мое любопытство. Ты видишь сны? – голос лорда-регента проникал в сознание генерала Кустодес, как теплое молоко, приправленное темным медом, собранным пчелами с цветов гречихи. У его матушки была пасека… Как он мог забыть? Домик у моря, белые стены с крышей из тростника, гудение пчел в поле с душистыми травами и добрые материнские руки, все в морщинках с темной пергаментной кожей, придерживающие чашку теплого молока, такую тяжелую для тонких детских рук. Он все забыл. Детство стало легкокрылой тенью, улетевшей в страну грез и лишь во сне приходящей к нему ночью, когда шумит дождь. Он вспоминал. Твердая рука дрогнула, и гладиус опустился. - Вот видишь, Константин. Все-таки, ты человек, несмотря на все круги усовершенствования, которые ты прошел. Еще мгновение назад ты был готов разорвать меня на много маленьких Сигиллайтов, негодуя совершенно справедливо. Скажи, я сильно раздражаю тебя? – как изменился тяжелый взгляд самого могущественного человека Терры. Вальдор мог поклясться, что лорд-регент Малкадор смеется, но так по-доброму. Смех таился в сети морщинок вокруг его удивительных глаз, прятался в легкой улыбке. - Да, господин. – Слова вылетели сами собой, но Константин был рад, что произнес их. Как ливень смывает усталость и пыль с листвы, так и эти слова унесли с собой всю желчь и жажду мести, скопившуюся в душе главы Легио Кустодес. - Так и было задумано. Один мудрый народ сказал: на то и щука в пруду, чтоб карась не дремал. Я – та самая щука, та песчинка, не дающая тебе расслабиться, твои инстинктам притупиться. Вы, Кустодес, избранная стража самого Императора, вы – хранители, всегда начеку: и ночью, и днем. - Да, лорд-регент. Но приказ? - Загляни вот в ту шкатулку. Под этим пледом так удобно, что вставать совершенно не хочется. Повинуясь взмаху тонкой кисти, капитан Вальдор открыл шкатулку и вздрогнул от благоговения. Там лежал лист, написанный рукой самого Императора. – Прочел? - Да, лорд-регент. – И капитан Легио Кустодес склонил голову перед сидящим в кресле пожилым человеком, таким древним и таким непостижимым. – Я вижу сны – море, дом, матушку, особенно в дождь. - Так и должно быть. Внутри каждого из вас должен оставаться человек с его слабостями, памятью, чувствами, чтобы все это придало сил тогда, когда Империум будет на краю. Такой маленький генератор мужества – пламя сердца внутри непоколебимого в своей верности золотого воина… …Крики чаек, взмахи белых крыльев над черной скулящей точкой, борющейся с волнами, и пожилой господин, срывающий голос в отчаянном призыве к тонущему псу. Он сбросил свой камзол, богатые туфли, испорченные морской водой, но сильный прибой не давал ему пробиться к щенку, которого море подхватило и тянуло в свою бездну. И тогда Константин, совсем мальчишка, вытащил собаку из жадных объятий моря. Пока щенок отогревался, укутанный в теплый камзол, вылизывая щеки своего спасителя, пожилой господин взъерошил ему волосы и пообещал вечность, полную приключений, за его храбрость. 1932 имени, они скрыли этот эпизод в глубинах памяти Кустодия, но сейчас он снова был там, на берегу. Мокрый, замерзший, но такой счастливый и гордый от чувства исполненного долга. - Я не ошибся в тебе, мой мальчик. Парнишка с розовыми пятками стал могучим воином. Вечность, полная приключений, как и обещал. - Почему сейчас, лорд-регент? Почему именно сегодня? - Потому что мы на краю. Все висит на тонком волоске и готово сорваться в глубокую пропасть без дна и спасения. Пусть память укрепит тебя, Константин Вальдор, личный хранитель Императора. Вскоре Империум содрогнется. Да, и в следующий раз не опаздывай, все-таки, лишних пять минут – это долго. - Но я не знал. - Это не оправдание, дорогой генерал. Твоя должность обязывает. Зри в корень и служи достойно. А теперь иди, пожилому человеку необходим отдых. – И Малкадор подмигнул, допивая свой золотистый чай из тонкой фарфоровой чашки. - Могу ли я сообщить моим людям о тайном разрешении Императора, данном лично Вам? - Ни в коем случае. Пусть и дальше будут настороже. Кстати, формулировка этого разрешения восхитительна, не правда ли? – и он засмеялся, а Константин Вальдор присоединился к лорду-регенту Терры в его веселье. На тонком листе бумаги из шкатулки на столе самого могущественного человека после Императора было написано твердым почерком уверенного и властного человека всего два слова: «Ему - можно». И подпись «Император Человечества».