Гудки.

В доме могущественного гибрида лежит бездыханный труп и вроде ничего не обычного. Эту картину в особняке наблюдают каждый день, но на этот раз его оплакивают. Оплакивает именно тот кто не должен знать чувства печали, именно тот кто должен и быть тем убийцей. Но в этот раз… Клаус оплакивает любовь всей своей жизни. Оплакивает надежду что успела зародился у него и чувства, которые после этой ночи уж точно на всегда похоронные под толщей злобы и ненависти. Он проводит рукой по холодной кожи любимой и одинокая слеза скользит по его щеке. Он поправляет её волосы, летний сарафан белого цвета… И ещё одна слеза скатывается, падая на её совершенный образ. И как обезумевший он тут же стирает влагу с сарафана. Легкое прикосновение к плечу приводит его немного в себя, но он всё так же не отводит взгляд с Кэролайн. Следя в надежде на чудо, на то что она просто спит… и еще секунда и она проснётся, как когда то ослепительно улыбнётся, подарит ему нежный поцелуй… как когда то, до смерти, до проклятого ужина и вина с ядом… — Нужно позвонить её матери. — Снова врывается в сознание Никлауса, голос брата. — И лучше если это будешь ты, брат. — Она всё так же красива, как солнце на улице. — Клаус пропустил слова брата мимо ушей, нет даже не так, он их просто не услышал. — Клаус, позвони Лиз! — Элайджа разворачивает брата у себе лицом и смотрит ему в глаза до тех пор пока взгляд Никлауса не покидает туман. — Хорошо! — Клаус скидывает руку брата с плеча, резко бросая слово. Одинокий взгляд на образ своей светлой девочки и уходит в соседнюю комнату. По памяти набирает номер её матери и ждёт. Пять… пять невыносимо долгих гудка и в телефоне раздается веселый голос… её голос… — Ник, я скоро буду дома, необязательно звонить каждые две минуты! — Кэролайн… — Он замирает. — Давай быстрей я скучаю. — Я скоро буду. — Клаус забывает что в каких-то пару метров, в соседней комнате лежит труп той с кем он разговаривает. Он забывать печаль и скорбь окутавшую особняк. — И да, я тоже скучаю, милый! — Кэролайн, я очень люблю тебя. — Надрывно говорит Клаус и сильней сжимает телефон. И после что-то меняется. Будто всё это время остановилось и только сейчас снова пошло. И он вспоминает что Кэролайн мертва. И в голове рождается миллион вопросов. Клаус готов кричать, выть, да что угодно лишь бы она осталась, поговорила ещё минуту… — Мне так холодно… — Последние её слова и лишь короткие гудки… Клаус пытается остановить гудки и ещё раз услышать голос. Её голос… Ещё немного… Еще секунду… Еще одно слово… Набирал номер ещё и еще, но « абонент не в зоне действия сети.» И вот он познал еще одно чувство, чувство безнадежности… Никлаус откидывается трубку телефон и снова врывается в комнату. Именно в ту где и лежит Кэролайн. Он падает перед ней на колени и просит, молит вернуться. Но в ответ лишь тишина. И печальный взгляд брата. Элайджа не спрашивает что произошло, он не дает советы. Он лишь на протяжении следующих нескольких веков будет рядом. Не утешая… Не жалеет… Не осуждает… Лишь находится рядом. И спустя многие века крови, убийств и пыток, возвращаясь после "заметания следов" Элайджа снова видет надежду. Надежду в маленькой девочке доверчиво прижимающийся к Клаус. И больше нет злобы, печали и ненависти в глазах младшего брата, лишь боязнь потерять маленькую блондинистую девочку с широкими голубыми глазами и огромную любовь, которую он пронесет через года и будет для девочки тем кто ей нужен: отцом, братом, другом… и только когда она будет готова понять и принять его, он станет для нее парнем, любовником, мужем… И спустя долгое время Элайджа сможет вздохнуть с облегчением, спокойно наблюдая как растёт девочка. Как детские черты уступаю более изящным, женственным, как миловидной личико обрамляют белоснежные волосы, а смех разносящийся по особняку снова наполнит его светом. И в свои восемнадцать она станет точной копией Кэролайн, той Кэролайн что умерла от яда в девятнадцатом веке, именно той что Клаус считал оставила на всегда печать на его сердце. Но эту печать со временем сотрет другая Кэролайн, Кэролайн Форбс, маленькая девочка, которая должна была стать пищей для зверя, но стала его единственной и когда Кэролайн стала тесней общался с мальчиками, Клаус и вовсе забудет о девятнадцатом веке и его мёртвой королеве… Теперь его будет волновать лишь где и с кем ОНА! И будут споры… угрозы… обиды… и парочка смертей, о которых она некогда не узнает. В свои десять она поймет кем Клаус является. В шестнадцать она в первые посмотрит на него по другому, не как на опекуна, а как на мужчину. В семнадцать первый поцелуй, не больше. Клаус остановил её, не смея и пальцам коснуться её до совершеннолетия. К восемнадцатому дню рождения она попросит единственный за все года подарок. Единственный который она хочет получить лишь от него. И единственный который ему лишь позволено дать. Бессмертие.