Навсегда

      Мужчина влетел на перрон, распихивая локтями окружающих и внедряясь в оживленную толпу. Люди с чемоданами, сумками, кошёлками — все сновали из стороны в сторону, все куда-то торопились. Проталкиваясь сквозь толпу и отодвигая в сторону возмущенных дамочек в пестрых шляпках, он искал среди них одну.       Внезапно в шумном потоке мелькнул подол бледно-розового платья. Его обладательница, —медленно идущая по платформе, в легкой белой кружевной шляпке, из-под которой выбилась прядь темных волнистых волос, — напоминала одинокое приведение. Сомнений не было. Это она!       Вмиг преодолев расстояние в несколько метров, молодой человек схватил девушку за плечо и развернул к себе:       — Циля!       Она удивленно посмотрела на него грустными, воспаленными от слез глазами.       — Как ты нашел меня? — произнесла брюнетка, стараясь не смотреть на собеседника.       — Ты таки снова собиралась уезжать. И как я погляжу: успешно. На этот раз даже дошла до вокзала и… это шо? Ох, Циля, чемоданы это-таки серьезно…       — Перестань, Миша! — возмущенно сказала девушка, слегка покраснев.       — Всё действительно серьезно. Я уезжаю в Москву сегодня. Переезжаю туда! — ее голос задрожал, — навсегда…       — Шикарный вид! Позволь узнать, шо случилось? Ты ж меня недавно снова простила, — сказал Япончик, подходя поближе к девушке.       — Лицемер! — Циля отшатнулась от него, чуть не сбив с ног пожилую женщину.       — Я шо-то не разумею… Шо-таки произошло? — мужчина удивленно посмотрел на девушку, — проясни!       — Миша, я многого натерпелась за эти месяцы. Я старалась бороться со своим чувством, не подпускать тебя к себе — тщетно. Я… Я об этом не жалею. Никогда не забуду наших прогулок по берегу моря, по улицам Одессы. А как мы попали под дождь?.. После того как мой зонт промок…       — Шелковый зонт… — бандит весело улыбнулся.       Циля смерила его строгим взглядом и, убедившись, что перебивать он больше не намерен, продолжила:       — Ты накрыл меня своим пиджаком, но мы все равно вымокли до нитки, а потом ты сорвал мне каштан… Я… Это невозможно забыть. — Счастливая улыбка мелькнула на её лице и тут же исчезла. — Нам так хорошо вместе, но ты всегда, всегда все портишь! Ты каждый раз говоришь… нет, врешь! Врёшь, что больше не ограбишь ни одного человека, распустишь банду… А потом?! Потом я читаю газету, а там сводка о том, что банда Япончика свирепствует.       — Так за меня в газетах пишут? Я таки знаменитость…       — Миша!       — Та шо? Проблемы нет. В последние дни я никого не грабил. Могу поклясться здоровьем своей мамы!       — Мне жаль твою маму…       — Та шо ее жалеть, она в полном здравии. Недавно ей и брошка с топазом привалила…       Циля окинула его взглядом, полным отчаяния.       — Давно уже. Давно! Сказал же: на этой неделе я никого не грабил!       — Ты ведешь себя как ребенок! Причём здесь неделя? Ты не меняешься — ты обещаешь измениться, но не меняешься! Я так больше не могла. Я бы уехала, но…       — Циль! — мужчина притянул девушку к себе и обнял. — Пойдем домой…       —…Но уезжаю я по другой причине. И если бы ты не сбивал меня, я бы быстрее закончила.       — Не хочу заканчивать! Никуда тебя не отпущу. Я тебя таки люблю!       — Я готова была простить всё: грабежи, вранье, но убийство!.. — девушка резко вырвалась из объятий, — ты недавно при грабеже убил троих человек.       — Я никого не убивал! Я ж не грабил!       — Я тебе не верю! Не верю больше! — Циля закрыла лицо руками и зарыдала.       Люди на перроне начали удивленно коситься на молодых людей. Япончик приобнял девушку за плечи и вкрадчиво произнес:       — Я никогда и никого… Мой закон — без мокрухи.       — Не верю! — девушка уткнулась в его плечо. — Там знак. Буква…       — И шо за буква? Циль, пойдем я тебе таки водички налью, пойдем ты сядешь, расслабишься. Пойдем…       — Буква «М», написанная кровью на стене. Миша! Это значит Михаил! Михаил Винницкий!       — Это Мартьяновский! Новый бандит. Умение стрелять по живым людям у него есть, а мозгов нет. И денег нет, на мел…       — Или его нет.       — Он как раз-таки есть. Был на последней сходке у Герша. Просился попробовать себя. Ну и попробовал… Дурак!       — Замолчи! Не ври мне! Хватит! Ты принес много радости, ты подарил мне чувства, научил любить, но горя, слез и страданий принес еще больше. Я надеялась изменить тебя, но это невозможно. Нам… Нам нужно расстаться! Отпусти меня!       — Не хочу. Ты снова не понимаешь, что говоришь. Ты ж меня любишь! Зачем нам расставаться? Смирись с моим положением. Ты… Ты таки приняла мое кольцо. Ты ж моя невеста.       — Больше нет, — она протянула мужчине кольцо — жемчужину, обрамленную мелкими недорогими камешками.       — Мы это проходили… Ты постоянно мне его отдаешь. Оставь уже себе. Не мелочись! — Япончик отодвинул руку девушки от себя.       — В этот раз всё по-другому…       — В тот раз тоже всё было по другому!       — Я никогда не смогу стать женой убийцы. И никогда больше тебе не поверю! — Циля разжала его руку и силой вложила туда кольцо. — Отец уже ждёт меня в поезде, мне нужно идти… — она попыталась вырваться.       — Та не убивал я! Ты шо…       — Миша, ты можешь говорить мне все что угодно, но моя вера в тебя мертва, как те трое человек       Япончик резко вдруг разжал объятья.       — Раз мертва… — он медленно подошел к фонарному столбу и вдруг со всей силы ударил кольцом о твердый металл.       Жемчужина, украшавшая подарок, отлетела и покатилась по земле.       Мишка быстро поднял её и направился к ошеломленной Циле, испуганно наблюдающей эту картину.       — Ты снова плакала. Вишь как распухла… Я думал, шо смогу сделать тебя счастливой, — он замолчал на несколько секунд, а потом вновь продолжил: — Не смею больше тебя задерживать. И не волнуйся, больше не побеспокою. Ты заслужила это спокойствие. Прощай! Но напоследок… Посмотри на эту жемчужину, — он положил белый шарик в свою ладонь. — Это сердце кольца. А кольцо — это я. Пусть ты не можешь больше принимать меня, — бандит провел пальцам по камешкам, — и мою руку, — он постучал по миниатюрному обручу, — принимать не хочешь, но оставь-таки себе навсегда хотя б мое сердце! — он протянул ей раскрытую ладонь.       Она быстро взяла жемчужину и сжала ее в руке:       — Навсегда. Я всегда буду тебя любить, чтоб ты не сделал, — она быстро подошла к нему, коснулась его губ своими ледяными и пулей понеслась к поезду.       Михаил Винницкий остался стоять как вкопанный. Двигаться не хотелось, не хотелось видеть, как люди движутся. Как плачет маленькая девочка, у которой сдуло шляпку ветром, как грозно смотрит на нее мать, как грузчики помогают сотням пассажиров войти в поезд и отправиться в путь.       Вскоре состав тронулся. Десятки вагонов, сотни жизней пролетели перед глазами мужчины, увозя с собой частицу его собственной навсегда.       Когда последний вагон исчез из виду, он резко обернулся, словно проснувшись после кошмара, и быстрыми шагами пошел прочь.