Совсем маленькая обида

- Хён, мне скучно. - Посмотри телевизор. - Хён, я с тобой хочу. - Чжинён, я занят, давай попозже? В ответ только недовольное фырчание и попытки отбиться плюшевой морской звездой. Чжебом внимательно смотрит на обиженного товарища, пытаясь понять, что в этот раз стало причиной его плохого настроения. Снова что ли ночью сожрал все печенье, забыл об этом и с утра расстроился? Или потерял любимые носки в недрах стиральной машины? Тяжко вздохнув Чжебом откладывает учебник японского в сторону и поворачивается к щелкающему пультом Чжинёну. - Ты чего надулся? Вместо ответа младший упорно прикидывается веником и таращится в телевизор, при этом переключая каналы каждые несколько секунд, словно пытаясь составить собственную передачу. Чжебому даже обидно становится от такой реакции - ну кто виноват, что Чжинён всегда оживает в самый неподходящий момент, прям как будильник. Поиграть ему всегда хочется, когда Чжебом моет посуду, или готовит, или убирается, или репетирует, или делает еще что-то не менее важное. И каждый раз, когда Чжинёну отказывают, тот сразу замыкается, уходит подальше и начинает заниматься чем-то не особо понятным, просто чтобы создать иллюзию собственной занятости. - Блин, мелкий, ну, - Он вырывает пульт и зашвыривает куда-то за диван, - Поиграю я с тобой, просто занят я. Тебе бы, между прочим, тоже не помешало бы открыть... - Ты всегда занят, хён. - В голосе слышится уже не обида, а противная детская злость, - Всегда, когда я спрашиваю, ты занят. - Просто ты всегда спрашиваешь, когда я занят. - Нет. - Да. Чжинён сжимает в объятиях игрушку и утыкается в нее носом, стараясь закрыть все лицо выступающим куском плюшевой руки. Что-то недовольно бурчит, что именно - не разобрать, слишком тихо, только угадывается общее недовольство ситуацией. В таких случаях Чжебому вспоминается услышанная где-то фраза "Почему у тебя лоб красный и рука сломана", а его собственная ладонь так и тянется к лицу для качественного фэйспалма. - Не обижайся. Чжебом точно знает, что сейчас нужно делать, потому что есть только один безотказный способ заставить мелкого забыть обиду. И он обнимает Чжинёна, подтянув поближе к себе, утыкаясь носом в макушку. В ответ недовольное фырчание со слабыми попытками вырваться, которые заканчиваются едва начавшись. - Я и не обижаюсь. Я так, для профилактики. - Дурак ты у меня для профилактики. - Сам дурак! - Кто-то сегодня будет спать без одеяла. - Ну хён! Разумеется, никто не отберет у Чжинёна одеяло. Разумеется, Чжебом обязательно поцелует его в макушку, а потом еще раз в щеку, в лоб, в нос, в губы. Разумеется, потом Чжинён накроет и он будет бегать по кухне с дикими воплями. Потом он уронит табуретку и небьющуюся тарелку, объявит себя Патриком, а Чжебома Спанчбобом и решит идти ловить медуз. Где-нибудь часа так в два ночи. И тогда они вдвоем вывалятся на балкон с двумя сачками и будут беспорядочно махать ими, пока не уронят один вниз. Потом пойдут спать, расскажут друг другу штук десять сказок, придуманных на ходу, и только тогда уснут в обнимку, с переплетенными под одеялом руками. Просто Чжебом уже не раз проходил через все это. И поэтому он любит, когда Чжинён на него слегка обижается. А еще он очень любит Чжинёна.