Одна из немногих

      Оставшись одна с клочком бумаги в руках, я не переставая мяла его края, бездумно пялилась на иероглифы. Их значение мне было не известно, но я хоть понимала, что в этих замысловатых очертаниях заключена такая необходимая информация.       Положив бумажку на тумбочку, я поёжилась от вновь напомнившей о себе боли. Бинты, так тщательно покрывающие большую часть моего тела, были немного пропитаны кровью снизу, слегка прилипли. Стряхнув головой в не желании вспоминать о недавно пережитом унижении, я сжала и разжала кулаки. Глубоко вдохнула, расправила плечи.       Продолжая холодить спину, вечерний ветерок так и просил обратить на себя внимания.       Переместившись к балкону, я недоверчиво глянула на границу паркета и камня. Не поднимая взгляд, ступила на ровную, холодящую ступни поверхность. Шаг, ещё — руки нашли верхний край ограждения. Снова глубоко вдохнув и зажмурив на секунду глаза, я-таки подняла голову и посмотрела вперед.       Солнце. Яркий огненный шар уходящего светила наполовину скрылся за верхушками деревьев леса, золотя их и всё, что находилось в его доступности. Взмыла вверх чёрная стая птиц, заставляя деревья зашататься и наполняя тишину своими криками.       Я протянула руку вперёд в надежде хотя бы дотронуться до этого тёплого и ласкового шара подушечками пальцев. Это глупо, я знала, но так хотелось.       Замерев, я стояла так, нелепо улыбаясь, ощущая успокаивающие касания ветра на коже. А ведь ветер невидимый. Так интересно. Теперь вижу, а его не увидишь. Он остался таким же, каким я и помнила его из своего тёмного мира. Мой вечный друг, что так манил своей свободой, каждый раз заглядывая в маленькую комнатку на чердаке. Он жалел моё вечно избитое тело, заботясь и заставляя чувствовать зависть. Он всегда был вольным странником, мог идти, куда захочет, а я была заточена всю жизнь. И сейчас, способная идти, куда захочу, не боясь никого, обладая такой силой, я самолично решила остаться и играть по придуманным безумцем правилам. Идиотка. Хотя, ничего не попишешь. На воле я была бы одна, совершенно обделенная знаниями и хоть малым пониманием, как выживать в этом мире. Тем более человеческий мир мне чужд. Я больше не человек. Моё место здесь.       Прижав руку к груди, я всё ещё смотрела на размазанные розовато-оранжевые оттенки красок неба.       Тонкое обоняние уловило нежнейший аромат цветов. Розы тоже, видимо, хотели, чтобы я на них взглянула.       Опустив голову вниз, мне открылся вид на огромный ухоженный сад. Многочисленные дорожки переплетались между собой, а между ними — ряды колючих кустов. Синие, белые, розовые, красные, фиолетовые — так много разных роз, но как же гармонично они смотрелись. В отдалении виднелась беседка из белого мрамора, окруженная зеленью. Выключенный фонтан, скопивший в своей чаше воду, поблёскивал ею под рыжими лучами.       Я легонько оттолкнулась ногами от пола и медленно, будто бы взлетев, оказалась на поперечной перекладине ограждения. Сильно удивившись и даже испугавшись, я потеряла равновесие, оступилась и полетела вниз, в глупой надежде пытаясь ухватиться хотя бы за что-то. Но перед, казалось бы, неизбежным твёрдым приземлением скорость уменьшилась, и я мягко упала на траву.       Шу говорил, что регенерация — это не самое поразительное в способностях вампира. Интересно, он говорил об этом? Пока бесконтрольные, но уже оберегающие меня способности.       Трава пахла вечерней свежестью. Я повернула голову вбок и увидела свисающие с кончиков росинки. Там отражалось небо, вроде бы, перевернутое.       Я села и потом медленно встала. Стопы ощутили мягкие, щекотящие кожу, многочисленные травинки. Лёгкая улыбка появилась на моём лице. Выйдя на дорожку, я медленно побрела к фонтану, разглядывая цветы, глубоко вдыхая воздух.       Я заглянула в чашу фонтана и замерла. Там, внутри, в воде, будто бы призрак была девушка. С белыми волосами и большими, кажущимися прозрачными глазами. Сознание подсказывало, что это моё отражение.       Бретельки нежно касались исхудалых плеч, желая и вовсе упасть. Тонкие руки упирались в фонтан, поддерживая тело. Чуть пухлые губы приоткрылись, позволяя увидеть белоснежные клыки. Узкие светлые брови поднялись ввысь от удивления.       Я протянула руку к отражению, боясь дотронуться и разрушить его, разбить на осколки.       Я смотрела на себя, а перед глазами стоял запечатлившийся образ мамы. Её белоснежные, очень длинные волосы, черты лица, похожие на мои, и грустные глаза, жёлтого, или даже янтарного цвета, как у Карлы.       Меня пробрало до дрожи, когда я вспомнила о нём, раны заболели с новой силой.       — Хм, ты думаешь обо мне?       Меня будто парализовало. От страха хотелось кричать, но ни один звук не мог сорваться с губ. Его голос пронзил тишину, его запах проник в моё тело.       Он подошёл сзади и провёл по рукам вниз, нежно перебираясь ладонью на живот и обнимая меня.       — Пожалуй, мне стоит извиниться. Я ждал этого целый месяц. — Месяц? Я не просыпалась целый месяц? И при этом мои раны до сих пор не зажили? Это насколько же глубокими они были? — Эмили, пошли домой. Вернись к нам, вернись в свою семью, — шептал он в ухо сладко и волнующе. Пальцы его свободной руки сплелись с моими, подняли их вверх и поцеловали.       Меня с новой силой парализовало, ударив током, что быстрыми электрическими зарядами распространился по телу.       — Как я могу пойти с тобой? — начала я, уже чувствуя приближающиеся слёзы. — Да ты и Шин безумны. Вы издевались надо мной, сами сказали, что я позор вашей крови, ты сказал, что я лишь вещь, которую используют и выбрасывают. Какого черта мне идти с тобой? Вы для меня мучители, а я жертвой больше быть не хочу. — Его пальцы сжали мою ладонь с новый силой. В пястье от нажима сломались две кости. Я хотела закричать, но его рука с живота переместилась на губы и плотно их сомкнули. Получился лишь стон.       — А разве здесь всё по-другому? Ты лишь часть плана! Глупая девка, смотри правде в глаза, раз уже можешь это сделать!       Я пыталась вырваться, но он вжал меня в фонтан. Я могла бы попробовать приказать, но он был сзади от меня, а повернуться возможности не находилось.       — Я заберу тебя силой, выколю глаза, чтоб не смела раздавать приказы, и брошу в темницу, откуда ты не сможешь переместиться, — зло и с усмешкой сказал он.       Что? Нет!       И я уже чувствовала, как нас начала окутывать тёмная энергия, но почти в последний момент его оторвали от меня, а моё тело прижали к себе сильные руки. Руки Шу. Я уткнулась в его грудь, крепко сжала ткань свитера пальцами, пытаясь подавить рвущиеся наружу рыдания.       — Эта девушка принадлежит мне. Проваливай отсюда, мерзкий прародитель.       — Да как ты смеешь! — закричал надрывисто Карла, будто вырываясь. Я принюхалась, ощущая запах ещё двоих: Рейджи и Субару. Субару явно держал Карлу: их запахи мешались.       Я всё-таки повернула голову и увидела вампиров. Хватка Субару была невероятно сильной, сам парень смотрел с какой-то злобой, которая так и плескалась в кроваво-красных глазах. Светлые волосы невероятно гармонировали с кожей. Рваная одежда придавала ему какой-то суровый вид.       Рейджи же стоял сбоку, сложив руки перед грудью. Он поправил очки своей рукой в перчатке и сощурил глаза, цвета спелой вишни. На нём был выглаженный тёмный костюм, белоснежная рубашка. Идеальный от головы до кончиков пальцев.       — Уходи отсюда. Тебе здесь не место, жалкий отброс, — произнёс он. Лицо Карлы скривилось в гримасе ярости, но он исчез, видимо, осознавая своё невыгодное положение сейчас.       Я снова повернулась лицом к Шу и уперлась лбом в его грудь.       — Спасибо вам, — прошептала совсем тихо, зная, что вампирский слух позволит им услышать мой шёпот.       — Юная леди, вам стоит быть осторожнее. В дом они проникнуть не могут, но вот сад — для них не проблема, — начал причитать Рейджи.       — Тс, а наш папаша всё никак не может их убить. Опять что-то задумал, небось, — сквозь зубы прошипел Субару и исчез, оставив меня с двумя старшими братьями.       — Эми, раз уж ты можешь теперь передвигаться сама, то тебе следует зайти в мой кабинет. Я как раз разобрался с противоядием. Даже немного не верится, что ты очнулась. Твои раны постоянно кровоточили из-за попавшего в них яда. Слишком долго я провозился с лекарством. — Даже маленькими нотками сожаления в его голосе не пахло. Просто констатировал факт.       Я тихонько отцепила пальцы от свитера парня и с опущенной головой шагнула в сторону Рейджи. Шу удержал меня рукой за запястье, похоже, подал какой-то знак своему брату, потому что мистер железка хмыкнул и исчез.       Мы стояли так, а ветер усилился и нещадно трепал мои спутавшиеся волосы и подол сорочки, подхватывал запах Шу и играл с моими обонятельными рецепторами.       — Ты в порядке?       Я утвердительно качнула головой.       Он осторожно поднял мою травмированную руку.       — Я принадлежу тебе, это так, но ты хоть что-то чувствуешь ко мне, а, Шу? — Я обернулась и встретилась с пронзительным взглядом синих глаз. Спокойные, затихшие омуты. Ничем не тревожимые красивые черты лица с острым подбородком. Рыжеватые, слегка светлые на концах волосы, которые тоже трепал ветер. Высунутые наушники, свисающие с закрепленного на шее плеера. Широкие плечи и его высота заставляли чувствовать меня какой-то слишком маленькой и беззащитной. — Шу, я ведь нужна, чтобы Рейнхарт отстал от тебя. Так ведь было с самого начала. — Он продолжал молчать, а я сделала шаг навстречу и слегка ударила его кулаком в грудь. — Ну скажи же хоть что-нибудь. — Я с мольбой смотрела в будто бы замёрзшие глаза, пытаясь растопить их, увидеть там хоть немного чувств.       Но он продолжал молчать, и я тоже молча исчезла, переместившись в свою комнату. Я размазывала солёные слёзы ладонями по щекам, опираясь на холодную стену, медленно сползая по ней вниз. А Шу всё ещё стоял внизу, не двигаясь и почти не дыша. Думал ли он о чём-то — не знаю. Возможно, ему на ум придут лживые слова, которые он прошепчет мне, в которые я поверю, в которых запутаюсь. Искренности дождаться вряд ли получиться. Хотя, к чему она? Принять ложь за правду я умею. Не впервой.