Иван Царевич на сером "Бентли"

      Я всегда подозревала, что моя семья слегка долбанута на всю голову, но чтобы настолько...       Дело было в январе, стояла осень на дворе. Я, как и тысячи моих сверстников по всем уголкам мира, возвращалась из универа. Монотонно, как обкурившийся маятник, подпрыгивая все выше и выше, чтобы хоть как-то разогнать кровь, я дожидалась своего автобуса на остановке.       Вообще-то обычно меня забирают из этого чистилища науки на машине, всё же мой папочка не бедный и иногда подвозит свою дщерь на служебном авто. Однако давеча мои расчудесные предки решили устроить себе очередной медовый месяц, чем промышляют буквально каждые полгода. В свои сорок с гаком эти люди выглядят на тридцать, а страсти между ними бушуют, как будто им обоим по семнадцать. Романтика... Чего не скажешь о моем житии. Учусь в поте лица на прикладной математике, аж на третьем курсе. Скажу честно, я – гуманитарий в доску и эту самую вышку терпеть не могу. Но черт меня дернул поступить на один факультет с приглянувшимся еще в школе парнем. Разумеется, парень о сем до сих пор не ведает, а поскольку рядом с ним крутятся стада девиц: от стремных ботанов до откровенных жриц ночи, я предпочитаю молчать в тряпочку, обжимаясь одинокими ночами с увлекательными трудами немецких старперов «Математический анализ». Судя по всему, мозгов мне это к моим неполным двадцати двум особо не добавило. Парня нет, замуж тоже никто не зовет, учусь на твердую четверку – пятилетний план не выполнен, в колхоз сдавать нечего.       На дворе стояла пятница; мало того, что все растаяло, несмотря на двадцать пятое января на календаре, так еще и дождь пошел, да такой, что все сто сорок седьмые автобусы дружно вышли из строя.       И вот стою я вся такая уставшая после четвертой пары, уже вижу в мечтах, как прийдя домой, развалюсь на диване, открою чипсики и прочую парашку. Затем включу моих любименьких корейских мальчиков и унесусь в нирвану. Как вдруг мимо меня проносится какой-то хрен на полноприводной красавице явно не с шестью цилиндрами, обливая новое фетровое пальтишко от воротника до оборок чистейшим канализационным эликсиром. Но я-то культурная, не ругаюсь, даже матом не ору в местах, приличных и не особо. — Ах ты, добрый молодец, в какую ж путь-дороженьку спешишь-то так? Коня своего, буланого, не щадишь... Колодки свои, тормозные, отпустил на волюшку вольную... Верно говорят, если прямо пойдешь, смерть свою сыщешь...       Пока я в сердцах слагала былины про этого русского аса, машина включила задний ход, и передо мной, как лист перед травой, снова очутилась эта Сивка-Бурка занюханная. Плавно опустилось затонированное стекло. Из темного, пропахшего мускусом и новой обивкой салона высунулась голова доброго молодца. Так вот ты какой, северный олень...       Я, как глупая школьница, стояла и хлопала глазами, пока новоявленный Ясный Сокол так же жадно разглядывал меня. Такой вполне себе голливудской наружности мужик лет двадцати пяти-двадцати семи, гладко залаченные назад волосы иссиня-черного оттенка и льдисто-серые глаза.       Э-э-э-эх... Сразу вспомнились слова из одноименного советского фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь...» — Простите мне мою оплошность, – промолвил лихой наездник, и уж речь его и вовсе будто реченькой журчала для моего уха. – Позвольте подвести вас в качестве компенсации.       Быстрый, дерзкий, как пуля резкий... Я отрицательно потрясла головой, заодно отгоняя глупые мысли от оной. — Мне маменька строго-настрого наказывала не садиться к басурманам в чужие телеги, – придерживаясь тактики «Притворись_юродивой – быстрее_отстанут», я потихоньку пятилась подальше от обочины и новоявленного джентельмена.       В серых глазах на секунду промелькнуло искреннее непонимание, а потом и искра веселья. Мужик улыбнулся во все свои белоснежные тридцать два и «спешился», как оказалось, чтобы подыграть. — А я, красна девица, и не басурманин вовсе. Донской казак. – Гордо ответил он, распахивая передо мной пассажирскую дверь.       Тут я поняла, что так просто от меня не отстанут и пора приделывать сапоги-скороходы. Пробормотав что-то из серии «извините, чахоточная я», я развернулась и уверенной трусцой направилась к повороту в узкий переулок. Однако моему новому знакомцу не понадобился даже ковер-самолет, чтобы догнать мою тушку. Всего два шага этого двухметрового богатыря, и я уже вишу у него на плече, как доисторическая женщина. — Положи, где взял, окаянный! – завопила я на всю Ивановскую площадь, что есть силы барабаня по представительному пиджаку из дорогого англицкого сукна.       Меня вполне доходчиво заткнули легким шлепком по филейной местности. Рядом стоящий дедок хотел было остановить этот увод в ордынский плен словами: — Милок, ты чего это средь бела дня девку воруешь? – старческий голос звучал убедительно, только вот у моего личного Черномора совесть отчего-то не просыпалась. — Так это жена моя, – изобразил он натуральное возмущение, нежно облапав меня все за ту же местность.       Дед перевел взгляд на меня, потом на него, затем снова на меня и вынес неутешительный вердикт: — Тогда другое дело, – со всей серьезностью кивнул он брюнету. Ещё бы руку пожал... – Жену можно и нужно воспитывать. Вот я в свои годы...       Рядом стоящие бабульки тут же зашикали на него, призывая «не парить молодежи голову», и отпустили нас восвояси. Вернее, отпустили его – я так и осталась висеть на широком плече, пока меня осторожно, но решительно не опустили на заднее сидение черного седана и не заблокировали дверь. «Черномор» неспешным шагом обошел «коня» и усадил свою королевскую пятую точку на переднее сидение. Даже не оборачиваясь в мою сторону, а я честно пыталась открыть дверь, он завел мотор, который тут же одобрительно заревел. Мы буквально сразу же разогнались до ста двадцати. И это в стольном граде, твою дивизию! Понятное дело, смысл долбиться на свет Божий полностью отпал. Ах, где служители закона, когда они так нужны? — К-куда вы меня везете? – никогда еще мой голос не звучал так жалко.       Мужчина посмотрел в зеркало заднего вида и, мягко, а по-моему всё же издевательски, улыбнувшись, ответил: — В Тридевятое Царство.       Мой мозг так некстати начал петь «Ave Maria» в попсовой обработке. Я открыла рот и, за неимением, чего сказать, тут же его закрыла. Не знаю, сколько просидела я в таком вот ступоре, но очнулась, только когда мой похититель робко заметил на весь салон: — Может, ответишь уже на звонок? Твой телефон разрывается уже вторую минуту.       Телефон? А, да, точно! Я же «Ave Maria» вчера на входящие вызовы поставила!       Звонил, как ни странно, батя. Надо же, влюбленная царская чета вспомнила о своей неключимой челяди. Что-то в лесу безвозвратно погибло, и живая вода его уже не спасет. — Батя, меня похитили! – воскликнула я сходу, едва ответив на звонок. С водительского кресла послышался сдавленный смешок. Ах, ты еще смеешься надо мною, армянский жених, переделанный! «— Кровиночка моя, что за чушь только что снесла?» – вежливо поинтересовался отцовский бас. На самом деле, он у меня очень серьезный человек, но в дали от бизнеса может иногда расслабиться. — Папа, я не шучу!!! – видимо, злость с отчаянием напополам придали мне сил и нужного оттенка голосу. – Меня какой-то разбойник везет за темные-темные леса, за высокие-высокие горы. Хочет меня зарезать!       Батя на секунду замолчал, наверное, переваривая услышанное, и спросил: «— На какой машине тебя везут, доченька?» – обычно, когда он говорит с уменьшительно-ласкательными суффиксами, где-то собирается цунами. — Номер не знаю, но судя по прошивке, это Веnтlеу Соnтinеnтаl RT двенадцатого года, – мой голос вдруг начал дрожать; я боялась, что у меня вот-вот отберут телефон и я больше не услышу папу. Но «Черномор» продолжал уверенно крутить баранку, изредка поглядывая на меня, по виду едва сдерживая хохот. «— Что ж... Совет вам да любовь. Властью, данною мне твоим зачатием, назначаю вас мужем и женой. Любите друг друга, пусть только смерти будет под силу разлучить узы вашей любви! Василиса, любимая! Наша дочь наконец-то...»       Я отключилась, не слушая дальше радостные вопли моего шизанутого папаши, видимо, отправившегося поделиться «чудесной» новостью со своей супружницей. — А я согласен. Только тогда и умрем в один день, – в возникшей тишине раздался голос моего красавца-похитителя, а затем он, видимо, совершенно забив на приличия, расхохотался своим до омерзения бархатным басом. И тут только до меня дошло, что на телефоне во время разговора стояла громкая связь.       Мда, что возьмешь со слабоумной?       Так, под раскатистый басовитый смех и царское рычание двенадцати цилиндрового движка мы доехали до каких-то чертовых Куличек. Бентли плавно скользнул на въездную площадку хорошо охраняемого участка и свернул на подземную парковку. Я не стала дожидаться, пока меня насильно вытащат из салона и снова закинут на поднебесное плечо, и сама выбралась на парковку вслед за водителем. — Добро пожаловать в мои палаты. Пошли, покажу твои собственные, – брюнет подошел ко мне, забирая мою сумку из рук. — Бр-р-р! Залетные, – я аж опешила от такой простоты; похитил, увез, невесть куда, еще и на экскурсию по своему логову приглашает. – С чего вы вообще взяли, что я куда-то пойду с вами?!       В серых глазах зажглись уже знакомые бесенята, и он издевательски протянул: — Можешь не ходить – отнесу, – он всерьез подошел и взял меня на руки, благо, на сей раз по-нормальному. – Главное, прекрати на вы называть. Меня вообще Ярополк Вирский зовут. — Да, а я уж думала Черномор, – вырвалась у меня неуместная шутка. – Что, родители надеялись на девочку?       Но мужчина совсем не обиделся, напротив, еле подавил смешок и тут же задал следующий вопрос: — А как зовут мое чудовище? — Неправда! Я – Аленушка! – возмущению моему не было предела. Да кем он себя возомнил, удельный князь Зажопинский?!       Следующее повергло меня в очередной многовековой шок: этот недо-варяжский ставленник нагнулся ко мне и потерся своей щекой о мою со словами: — Аленушка... Тогда я согласен побыть чудовищем. Не возражаешь, если аленький цветочек подарю чуть позже?       Мое сердце тут же перешло на какой-то адский темп. Щеки запылали, как это чертово растение. Пахло от Ярополка тем самым неповторимым ароматом сандалового масла. Век бы нюхала, но у него были свои представления о будущем. Не выпуская меня к земле-матушке, брюнет широким шагом вышел из парковки с моей бренной тушкой на руках.       Мы оказались в парадном лифте дорогой отделки из красного дерева, к счастью, хоть без лифтера. Налюбоваться видом, открывавшимся с высот крепких рук, у меня было не так много времени. На отметке «2» лифт замер, выпуская нас наружу.       Честно, лучше бы мы остались там. Фойе, встретившееся при выходе из металлической кабинки для ленивых, поражало глаз. Это было не фойе, а вестибюль какой-то имперских масштабов.       Ярополк посадил меня на тут же стоящую низкую софу, разул, аккуратно вытряхнул из верхней одежды и тут же передал все это подошедшей девушке в униформе горничной. Нет, не такой вычурной, как в японских дорамах, но всё же весьма старомодной. — Я опоздал на семейный ужин. И сейчас мне потребуется твоя помощь, – сказал он, усаживаясь на корточки напротив и беря мои руки в свои огромные ладони. – Только поистине стоящая причина может быть оправданием за опоздание на этот ужин. Поэтому сейчас тебе прийдется сыграть мою девушку. — А потом ты меня отпустишь? – кажется, я сошла с ума, раз совершаю сделки с собственным похитителем. — Даже до дома подвезу, – тут же расцвел тот.       Ну уж нет! И так наподвозился!       Видимо, моя реакция на это предложение была написана прямо на лице. Иначе с чего бы мужчине снова хохотать, как на КВН-Пятигорск? — Ты – чудо, – прежде чем я успела среагировать, он огладил своей здоровой лапищей мою щеку. – А теперь вперед на подвиги ратные!       Брюнет хлопнул себя по коленям, поднимаясь в свой немаленький рост, и протянув мне руку, уверенно потащил к длинному коридору.       Ох, мне бы его уверенность!       До места встречи, которое изменить уже не представлялось возможным, идти было недолго. Ну, а если перебирать моими короткими ногами девушки-гнома, поспевая за двухметровой дылдой, то совсем быстро.       Пунктом назначения оказалась светлая большая столовая, по величине больше напоминавшая царские горницы для проведения пиров. За круглым массивным столом с осанками членов императорской фамилии восседали люди. Вернее, их подобие. Лица у них были такие, как будто всех предварительно заставили почитать пособие для начинающего инквизитора.       Как только мы вошли, все присутствующие, будто хорошо выдрессированные гончие, повернули головы в нашу сторону. Что-то мне резко поплохело.       Видимо, чувствуя это, мой спутник ободряюще сжал мою ладонь. Что ж, врём до конца. — Яр, мальчик мой, нехорошо заставлять семью ждать, – со сталью в голосе обратилась к нему высокая сухопарая блондинка лет пятидесяти. — Прости, бабуля, – покаянно ответил тот.       Ты еще ушки к скальпу прижми, раскаивающийся, блин. Стоп. Бабуля? А она неплохо сохранилась для бабули.       Между тем ее «мальчик» продолжал: — Я просто хотел представить вам мою дев... мою будущую невесту.       Кажется, все здесь сидящие, включая меня, выпали в каплю. Седеющий мужик с внушительным пузом перестал жевать, парень неформальной наружности подавился салатом. Одна только бабуля продолжала сохранять невозмутимый вид. А вот я чувствовала себя, как на рентгеновском столе. На меня уставилось пятнадцать пар глаз. И только всепоглощающий страх заставлял меня стоять на месте, надежно приморозивший некое подобие дружелюбной улыбки к подбородку. — Мы счастливы. – Что-то счастья в отнюдь не старушечьем голосе слышно не было. – Может, вы уже присядете, и ты представишь нам девушку?       Коротко бросив «конечно» и положив мне руки на плечи, Ярополк подвел меня к столу и, усадив, сел рядом. Я готова была взвыть от разочарования; под теплом его больших ладоней я почти поверила, что все будет хорошо, а он убрал их! — Знакомьтесь, это Алена...Алена... – серые глаза глядели на меня так, как глядят утопающие на последнюю шлюпку посреди открытого океана.       С чего бы ему так меня сверлить взглядом? Я и так знаю, что красивая. Или... О, нет, до меня дошло. Этот олух не знает мою фамилию! Так, Алена, спокойно. Вдох-выдох. — Яр, ну что ты... Я разве немая? Могу представиться самостоятельно, – я надеялась, что влюбленный взгляд, брошенный на потенциального «жениха», получился правдивым. – Меня зовут Алена Орлова, двадцать два года...       В течение следующих получаса меня засыпали вопросами, начиная от мест работы родителей, кончая моими предпочтениями в еде. Наверное, мой псевдо-возлюбленный тоже узнал много нового о будущей жене.       В конце этих мытарств бабуля, гордо звавшаяся почти всеми домочадцами Пульхерией Парфеновной, удовлетворенно улыбнулась неизвестно чему и, призвав всех к тишине, торжественно провозгласила: — Хоть один из моих внуков нашел себе нормальную спутницу на жизнь. Ярополк, Алена, надеюсь вы не заставите нас ждать со свадьбой?       Тут уж юрисдикция моего вранья заканчивалась, и я умоляюще посмотрела на мужчину. Родился мальчиком, терпи! — Зачем всё так торопить? – рассмеялся он, но смех получился натянутым, и, кажется, старая родственница это поняла. – Алене еще нужно институт закончить. Да и со свадьбой всегда успеем... — Опять! – жестко прервала его эта негласная глава семьи. – Опять все те же грабли! Мой сын был таким же в твои годы, и во что это вылилось? — Мама! – возмутился темноволосый мужчина средних лет приятной наружности, чем-то отдаленно похожий на моего похитителя. — Молчи, Олег, не будем вспоминать позорные страницы нашей семьи, – смерив сына тяжелым, совсем неженским взглядом, она снова взяла на мушку нас. – Не вижу причин медлить; девушка хорошая, умная, вы друг друга любите. Чего еще тебе не хватает?       Тут я поняла, что слабый мужской мозг не сможет разрулить ситуацию и пора брать дело в свои руки. — Понимаете, – начала я. – Это я поставила такое условие пожениться только через два года, чтобы испытать чувства, а заодно и наверняка убедиться в необходимости брака.       Старушенция замерла, обдумывая услышанное. Остальные между тем выдохнули, что ее внимание всецело занято мной, и вернулись к наполнению желудков. Только мы с Ярополком сидели, как два китайских болванчика, ожидая приговора. А вообще это странно, что здесь присутствующие мужчины, все обладающие ростом явно более метра девяносто, боятся этой сухенькой пожилой женщины. Вот это сталь, а не характер – уважаю! — Что ж, в этом есть определенный смысл, – наконец проговорила она. – Но всё же не советую, тянуть до последнего. А сейчас, Яр, я вижу, вы спешите. Так и быть, можете уйти сегодня пораньше. Какими завистливыми взглядами провожали нас родственники «Черномора», какая невыразимая тоска застыла в этих взглядах! Несчастные, их можно только пожалеть и пожелать им стойкости в ужине с этой Тетчер местного разлива. — Я тебя позже отвезу, как и обещал. Но позже. Сейчас надо переговорить, – шепнул мужчина мне, как только мы вышли из столовой.       А я, что? Часом больше – часом меньше, мне это особой погоды не сделает. Я лишь молча и обреченно кивнула, следуя за своим похитителем. — Моя комната. Чувствуй себя как дома, – гостеприимно разрешил мужчина, заводя меня в обещанные еще на парковке палаты.       Посмотреть действительно было на что. Гигантская опочивальня, пригодная для венского вальса на пять пар, освещалась минималистической, но весьма продуктивной, в плане КПД, люстрой. Тут же были и окна величиной едва ли не вовсю стену, наполовину прикрытые строгими римскими шторами. Всю эту лепоту увенчивала кровать исполинских размеров, под стать хозяину.       Я, все еще робея перед этим человеком, прошла внутрь и села на темное покрывало. Матрас рядом со мной тут же прогнулся еще под одним весом; по соседству приземлился мой похититель. Он смотрел на меня совершенно другим взглядом. Сейчас в его глазах читалось сочувствие и благодарность. — Аленушка, прости дурака. Не надо было тебя в это впутывать. — Не называй меня так, – единственное, что я смогла фыркнуть в ответ. — Нет, ты не поняла. – Еще более покаянно покачал мужчина головой. – Я боюсь, отпустить тебя полностью пока еще не получится. Понимаешь, ты понравилась моей родне, в особенности этой старой... бабушке. Теперь они не отстанут. И нам придется на самом деле стать парой.       С минуту я пялилась в его прекрасные серые глаза, а потом вскочила на ноги и отбежала в другой конец большущей полупустой комнаты. — Погоди, мы на такое не договаривались! – возмутилась я. – С какого сибирского ежика, я вообще должна тебе помогать. Если не забыл, это ты хотел дать мне компенсацию за душ из лужи. — Позже я исполню все, что попросишь, хоть десять раз, – он умоляюще сложил ладони вместе. – Но прошу, дай хоть шанс! — Шанс? – подняла я бровь, пятясь от Ярополка, когда он встал за мной. – Да ты с ума сошел! Как мы вообще потом сможем отмазаться от свадьбы, когда все зайдет так далеко? Тут он всё-таки меня догнал, впечатывая своей тушей в стену. Быть может, в другой раз я бы и оценила романтику такого положения; высокий брюнет с горящим взором нависает над тобой, собираясь уже затянуть в головокружительный поцелуй, а позади вас стоит шикарная кровать для... На деле все было куда прозаичней. От страха, что меня сейчас либо изнасилуют, либо прямо здесь же приделают ошейник, коленки мои подогнулись сами собой. И я сползла вниз по стеночке. Эх, ещё бы так по полу до выхода из этих тартаров добраться... Все это походило на какой-то дурной сон: и похищение, и беседа с родственниками, и нынешний договор. Я зажмурила глаза, сильно ущипнула себя за руку и тут же взвизгнула, когда меня подняли с пола и взяли на руки. Надо сказать, для удостоверения это было куда действеннее щипков. — Не бойся меня, – сказал мужчина, сажая меня обратно на кровать. Сам он, как и тогда, присел на корточки напротив и несильно сжал мои руки. — Зачем тебе ломать так собственную жизнь с незнакомым совершенно посторонним человеком? – искренне не понимала я, разглядывая высокий нахмуренный лоб.       Тут брюнет вздохнул, будто сражаясь с какими-то внутренними противоречиями, но всё же соизволил ответить, пусть бы и слова давались ему явно с большим трудом: — Я знаю тебя... Видел раньше.       Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего. Если мы виделись, то почему я его не помню. Сильно сомневаюсь, что смогла бы забыть такого красавца. — Когда? – казалось, в горле пересохло. — Два года назад, когда отвозил другу в ваш универ колонки для капустников. Тогда тебя и увидел. Ты в была костюме дриады, вся воздушная, неземная, – от восторга он прикрыл глаза, видимо, вспоминая этот образ лесной дивы. – Тогда я и понял, что влюбился. Вот так сразу, с первого взгляда. Стал донимать друга, его, кстати, Серый зовут. Он сначала послал меня, а потом долго ржал, когда узнал, что влюбился. Но ты тогда совсем юной была, вот я и решил подождать немного. А сегодня, когда облил тебя водой, сначала не поверил, но, приглядевшись, понял; действительно ты. Ох, и хотелось мне тогда себе руки оторвать! Сначала думал просто извиниться пред тобой, подвести, телефончик взять. Но потом как представил вероятность неудачи, так новый план с похищением сам собой родился.       Он закончил свою исповедь и низко опустил голову, ожидая праведного гнева с моей стороны. Но у меня почему-то совершенно не выходило на него злиться. Честно пыталась! Но... Я рассеяно положила руку на его макушку, пусть бы для этого пришлось тянуться.       Мда, неожиданно получилось... Мало того, что упомянутый им «Серый» и был Серегой Коневым, которого я любила в выпускных классах. Так еще и посчитайте вероятность нашей сегодняшней встречи! Какая-то сранная случайность окончательно изменила мою размеренную жизни; этот «Черномор», недоделанный, то теперь не отстанет.       Однако к скорбям по упущенным возможностям примешалась и радость, что все это время я кому-то была нужна, кто-то меня любил, думал о будущем.       Я перевела взгляд обратно на мужчину, который сидел и будто не дышал, боясь спугнуть гладящую его руку. Я ее тут же отдернула; нечего фривольности с едва знакомым человеком разводить! — Допустим, что ты сказал правду, – я попыталась сделать взгляд более суровым. – Но я-то тебя впервые в жизни вижу! — Привыкнешь, цветочек, – от былого раскаяния на лице этого эгоиста не осталось и следа. Кажется, никто моей напускной строгости не поверил. – Вот, скажи, я красив?       Как греческий бог. — Богат?       А тормозные колодки в «Бентли» всё же следует сменить. — Умен?       Чую, что да. Хотя до могучего женского процессора и ему будет как до луны пешком. — Самокритичен, – съязвила я и тут же завизжала, когда меня перетянули и усадили к себе на колени. — Я люблю тебя, Аленушка. И даже если бы не это вранье родственникам, не отпустил бы, – сказал он серьезно. А я расслабилась, чувствуя, что меня, будто змеи, оплетают его большие надежные руки. В таких объятиях и бабайка не страшен. – Ну что, может, всё же попробуешь быть со мной?       А я, что? Я только и смогла, что кивнуть. Ну нельзя же быть таким идеальным! И почему-то все прошлые ухажеры, которые мне так или иначе импонировали, уже казались чем-то тусклым и преходящим.       Мой похититель, а теперь по совместительству и парень, вскочил и закружил меня по комнате, громко и радостно хохоча. — П-поставь... – сквозь накатывающую тошноту прохрипела я.       Не прошло и секунды, как я оказалась на кровати, а надо мной склонялся Ярополк, весь встревоженный и виноватый. — Я сделал тебе больно? – напряженно спросил он, придирчиво осматривая меня на момент повреждений. — Нет. Я просто высоты боюсь... а ты еще и кружить... – голос до сих пор звучал как-то сипло.       Мужчина моргнул, обдумывая услышанное, и захохотал с новой силой. А желание треснуть его по вихрастой голове оформилось окончательно. — Ну погоди, дядя Степа, несчастный! – воскликнула я, замахиваясь на этого хохочущего шизоида подушкой.       Он с хохотом отбежал от меня на три метра, сквозь слезы смеха отвечая: — Не бей меня, Дюймовочка, я тебе пригожусь...       Ну все, мужик, ты сам подписал себе смертный приговор!       Следующие минут десять я гоняла его по всей комнате и пару раз даже подушкой изловчилась съездить, правда выше ребер достать всё равно не удалось.       От предбрачных игрищ для тех, кому до трех, нас отвлек стук в дверь и бабуля Яга, беспардонно возникшая на пороге. Мы с Ярополком разве что по стойке смирно не вытянулись, даже подушка из моих рук позорно хлопнулась на пол от осознания серьезности момента. — Извините, что отвлекаю, – в натянутом, неживом голосе мне послышалась усмешка. – Но уже поздно, да и думаю, Алене самой не захочется тащиться через весь город. Я предлагаю ей остаться на ночь у нас. — Но... – начали мы с ним одновременно. — Ты несчастлив? – наконец на ее лице прорезалась хоть одна настоящая эмоция. – Кровать у тебя большая, отлично проведете время. — Конечно, счастлив, – тут же исправился «внучок». – Не беспокойся, бабуля, нам будет хорошо вместе. Спасибо за отличную идею. Спокойной ночи!       Она самодовольно и снисходительно кивнула нам и исчезла за дверью.       Вот же старая карга! Своей личной жизни нету, решила мне помогать? — Аленушка... – сахарно начал Яр, протягивая в мою сторону свои загребущие руки. — Нет. – Я обдала его уничижительным взором. – Еще я в койку к незнакомому мужику не ложилась!       Мужчина, кажется, слегка опешил от такой лестной характеристики, но всё же сграбастал меня на руки. Вот что за манера? — Высоты боюсь, – напомнила я, и он тут же опустился на кровать, но из рук так и не выпустил. — Я клянусь, ничего тебе не сделаю. Мы просто поспим на одной кровати, – зашептал он мне на ухо. – Иначе они не поверят.       Моя кожа превратилась в гусиную. Вот зачем так шептать мне в уши? Может, у меня там эрогенная зона!       Разумеется, под таким убедительным напором я быстро сдалась. Тем более ехать домой по промозглому городу, пусть и в крутой тачке, совершенно не хотелось. — Ладно, но если пересечешь границу, ты – труп, – проворчала я, принимая услужливо протянутую мужскую футболку.       Меня с помощью горничных спровадили в гигантскую ванную, где пришлось долго им объяснять, что я в состоянии помыться самостоятельно. После душа я долго боролась с собой, заставляя зайти в комнату, где уже сидел переодевшись Яр и явно собирался ложиться спать. — У тебя есть расческа? – спросила я, всё же заходя внутрь.       Он обернулся и замер. Наверное, я никогда не забуду того почерневшего взгляда серых глаз. Мужчина в мгновение ока оказался рядом. Так, как целовал он, меня еще никто никогда не целовал. Этот поцелуй был идеален; достаточно глубок, почти не слюняв и невероятно чувственен.       Не успела я прийти в себя от такого потрясения, как брюнет выбежал из комнаты, крикнув только, что ему нужно в душ.       Я, еще немного пробыв под мухой, лишь пожала плечами и, взяв расческу, подошла к габаритному зеркалу. Тут же стало ясно поведение мужчины. Его белая футболка доходила мне до колен, слегка приоткрывая оные. Мои длинные русые волосы мокрой громадой покоились на груди честного третьего. Слегка пухлые щеки были покрасневшими после душа и поцелуя. Наверное, для мужского пола это выглядело довольно соблазняюще, иначе с чего бы ему так реагировать?       Расчесав свои космы, я улеглась в кровать. Сон пришел мгновенно, гораздо быстрее, чем Ярополк из душа.       Всю ночь мне снился кошмар, как будто за мной гонится страшный зверь. Под утро он, видимо, всё же меня догнал и повалил на землю, придавив немалым весом. Это меня и разбудило.       Я попыталась продрать глаза. Вместо солнышка или тучек из окна мои глаза уперлись в чью-то загорелую грудь, абсолютно твердую, но хотя бы теплую. Первая попытка подняться с кровати провалилась с треском. Меня надежно удерживала на ней чья-то тяжелая мускулистая рука, перекинутая через мою талию. В макушку, как воздух из турбин самолета, дуло теплое дыхание.       Мужчина заворочался от моих манипуляций и прижал к себе еще сильнее. Ребра жалобно хрустнули, а легкие отдали последний кислород. — Э-э-эхе-эй... – изо всех сил засипела я.       Он нехотя заворочался, перемалывая своей тушей мои последние целые кости, и, нахмурившись, медленно открыл слипшиеся спросонья глаза. — Ой, это мне не приснилось? – немного заторможенно хрипло пробасил он, неудобно выгибая шею вниз, чтобы разглядеть мою скромную персону. — Во-о-оздуха... – к сожалению, любоваться им сил уже не было.       Тут до Ярополка наконец дошло, что из меня выходит последний дух, и он, путаясь в покрывале, резко откатился в сторону, тут же поднимаясь на ноги. — Прости, пожалуйста, – он сам поднял меня рядом с собой и участливо похлопал по спине, так что я аж присела. – Доброе утро, Аленушка, я тебе ничего не сломал?       Я отрицательно покачала головой и расхохоталась. Теперь мне наконец удалось рассмотреть мужчину; взъерошенный после сна он был чудесен! Растерянные серые глаза, виновато поникшие исполинские плечи, легкая щетина и растрепанные вихры смоляных волос. — Доброе, Черномор, – я утерла слезы хохота, поправляя изрядно задравшуюся мужскую футболку. – Все нормально.       Ярополк тут же прикипел взглядом к моим две секунды назад еще голым ногам, его серые очи снова затуманились, а мышцы шеи напряглись. — Пойду в душ, а заодно позову горничных. Никуда пока не ходи. – Сквозь сцепленные зубы отчеканил он, медленно и настороженно отступая к двери, подальше от меня.       Я и сама была бы не прочь оказаться в этот момент подальше от него; тот взгляд, которым меня окатили, был красноречивее слов и сулил бы много чего, не будь мой... парень таким порядочным. Хотя о какой порядочности может идти речь, если он меня похитил да еще и заставил быть с ним? Ладно, будем честны, я сама не сильно сопротивлялась. И всё же...       Мне выдали полный комплект новой одежды (даже нижнее бельё не поленились достать от Victoria Secret) и пальто вместо моего безнадежно павшего в битве со вчерашней лужей. Ярополк, как истинный джентельмен, а может и вправду влюбленный парень, подождал, пока я наконец соизволю прокопаться. И к завтраку мы спустились рука об руку.       На крытой застекленной мансарде уже стоял накрытый белой скатертью стол. На нем дымились чашки кофе, лежали тосты и сыр. Тут же сидели бабуля Яга, как уже мысленно я окрестила Пульхерию Парфеновну, юноша лет шестнадцати и две девушки примерно моего возраста. При нашем появлении последние две совершенно неприлично захихикали, но Ярополк так на них посмотрел, что девицы едва не подавились чаем. Старушенция брезгливо сморщила нос на его приветствие, а вот мне улыбнулась вполне дружелюбно и даже пригласила присесть рядом. Я прямо кожей ощутила недовольство мужчины и нежелание отпускать мою руку.       К счастью, долго поддерживать светский разговор с Ягой мне не пришлось. Очень скоро она, сославшись на открытие выставки в Главном Выставочном Центре, испарилась в неизвестном, но точно далеком от дома направлении. Мой нареченный тут же пересел ко мне поближе, чем вызвал еще одну порцию смеха и перешептываний от девушек. Он только закатил глаза, больше уже не обращая на них внимание.       Подросток неформального вида, явно рокер или скейтбордист, заметно расслабился после ухода бабули и, отодвинув тарелку с овсянкой, начал заваливать Ярополка вопросами. Тот с готовностью отвечал, смотря на парнишку добрым покровительственным взглядом.       Когда мы были уже в гараже, садясь в уже знакомое «Бентли», он пояснил мне: — Это был Святополк, мой младший брат. Один из немногих моих родственничков, кого можно причислить к адекватным. Ты не смотри, что он пирсингом и цепями увешан. Думаю, вы с ним найдете общий язык. — Сказал человек, который сам меня всего сутки знает, – съязвила я, пристегивая ремень. – Кстати, раз за мной следил несколько лет назад, почему вчера не сказал мою фамилию, когда представлял? — Чтобы тебя сходу не шокировать, – обезоруживающе улыбнулся брюнет, выруливая на шумящий проспект. — Двойной агент фигов, – отвернулась я, чтобы он не заметил мои заалевшие щеки. Хотя что-то мне подсказывает, что это было бесполезно.       В универ меня везти категорически отказались, аргументируя это необходимостью отметить начало отношений. Но поскольку день был промозглым и совершенно неподходящим для прогулок, нам пришлось искать развлечения в других сферах. Тогда, хитро улыбнувшись, Ярополк привез меня в какой-то странный стилизованный под стим-панк развлекательный центр. Мы прошли три увлекательных квеста, на некоторых из которых было реально страшно. Из последнего, например, меня, перепуганную до икоты, мужчина сам выносил на руках.       Только когда меня опустили на мягкое кресло седана и начали нежно, но довольно настойчиво целовать, я поняла смысл посещения именно этих пугающих квестов. Пришлось напомнить «джентельмену», что я знаю его всего ничего, чтобы так беспардонно целоваться, и что он настоящая хитрая редиска.       С того дня мы виделись почти каждый день. Ярополк работал в компании отца не рядовым топ-менеджером и в будущем собирался перенять бразды правления, но тем не менее каким-то чудесным образом находил время и на меня. Теперь меня стабильно каждый день забирали с пар на машине. Да-да, на том самом черном «Бентли». И бессмысленно было говорить этому невозможному человеку, что на меня в институте странно пялятся, после того, как я выхожу из его машины.       С моими предками ему удалось познакомиться только через пол месяца, когда те соизволили вернуться с Канар. Они с батей быстро нашли общий язык. Мы с мамой только диву давались, как они уже через полчаса знакомства разве что не кровными родственниками друг друга признали, увлеченно обсуждая новинки спорткаров Формулы-1.       Я довольно часто стала оставаться в семье Вирских с ночевкой. Правда к величайшей тоске Яра до физической близости мы с ним дошли, ой, как не скоро. Признаться, именно я соблазнила его, когда мы, немного подвыпившие, вернулись с очередного корпоратива, на котором мне, как невесте наследника, приписывалось присутствовать тоже. Когда в его спальне я прижала мужчину к стенке – хотя прижала, сильно сказано, эту двухметровую тушу сдвинуть самостоятельно не представлялось возможным – и жарко, развратно, как никогда, поцеловала и прошептала на ухо, что готова, крышу снесло у обоих. Возможно, это покажется диким, но после ночи любви ходить я не могла полтора дня. Просто кто-то забыл, что у него относительно моих гномьих габаритов слишком большой.       Но основной урок этот «добрый молодец» познал, когда спустя три месяца я появилась плачущая и промокшая на пороге его офиса. Помнится, он тогда не на шутку перепугался, стал осматривать меня, целовать, просить рассказать, что произошло. Говорил, что бы не произошло, поможет. Даже предположил, что я кого-то убила и теперь не знаю, что делать. Однако две полоски на протянутом мною тесте на беременность разбили все его страхи вдребезги. Сколько счастливых криков было! Весь офис стоял на ушах, разделяя радость вице-босса. Разумеется, мне тут же поставили ультиматум со свадьбой в этом же месяце. Тогда я в ответ выдвинула свой: никаких глупых конкурсов и традиций на ней и свой дом, подальше от шизанутой бабули любимого.       Если вы спросите, что я имею на данный момент в жизни, я отвечу вам, что в универе получила только степень бакалавра, по специальности никогда в жизни не работала и вряд ли буду. Но у меня есть собственный дом, три ребенка с четвертым на подходе, любимый муж, готовый на все ради своей семьи.       А прикладная математика всё же пригодилась; кто-то же должен объяснять детям домашнее задание.