faith might be dead

— Сколько за твою дырку? Гарри поднял взгляд на очередного клиента. Его передернуло от холода, пробирающегося под старое пальто, потому что он приступил к «работе» еще пять часов назад, но в его кармане вряд ли хватит денег на оплату квартиры за эту неделю, так что он продолжает стоять. — Я не трахаюсь, — грубо отвечает Стайлс, даже не боясь спугнуть парня. — Я только отсасываю. Голубоглазый усмехнулся и достал из кармана сигарету, обыскивая джинсы в поисках зажигалки. — Бережешь девственность для принца на белом коне? — шатен коротко засмеялся и, наконец, извлек нужный предмет из кармана, поджигая сигарету. — В любом случае, сколько стоит твоя работа? Гарри прикусил губу, думая, сколько этот парень готов дать. Он всегда называл разную цену, основываясь на том, насколько клиент был отвратительным и насколько тугим был его кошелек. — Пятьдесят за оргазм, — ответил Стайлс, подумав. Шатен не был особо ужасным, и старше него на несколько лет, а не в несколько раз, так что… пусть. Он назвал ему достаточно приемлемую цену. — За твой или за мой? — голубоглазый вновь засмеялся, почесывая короткую щетину. Он глубоко затянулся сигаретой, подергивая ногой от подступающего холода. На улице уже ноябрь, и скоро наступит зима. Зима была самой сложной для Гарри — он стоял по несколько часов на улице, игнорируя мокрый снег и заледеневшие конечности, а потом тратил большую часть заработанных денег на лекарства. — В мои обязанности входит только оргазм клиента, — ответил Стайлс и прочистил горло. На улице начинало темнеть, и он надеялся, что парень скоро сделает свой выбор. Ему нужно было еще как минимум два клиента, чтобы поужинать сегодня. Шатен кивнул и оглядел парня с ног до головы. Он затянулся еще раз и отбросил окурок в сторону. — Хорошо, пошли. Гарри кивнул в ответ и повел парня чуть дальше от заброшенного парка, в котором ежедневно кудрявый искал себе клиентов. Он впервые видел шатена, ни разу не замечал его с другими парнями или девушками и не был удивлен, что тот выбрал его, — так всегда происходило с новичками. Стайлс молча вел его за одно из старых высотных зданий, где им бы никто не помешал. Большинство шлюх предпочитало уезжать к клиенту домой, но Стайлс был слишком далек от этого. Ему не нравилось обслуживать кого-то, не нравилось стоять и ждать, когда кто—то выберет. Он просто пытался сделать все быстро и забыть об этом. К сожалению, забыть не получалось, потому что выходить на «работу» приходилось каждый день. — Сколько тебе лет? — поинтересовался шатен. — Восемнадцать, — коротко ответил Гарри, не планируя заводить длинных бесед. Шатен усмехнулся. — Не слишком ли ты мал для этого места? — Не твое дело, — огрызнулся Стайлс. Он заглянул за одно из зданий — в свое любимое место — но, как оказалось, оно уже было занято Джесси. Гарри даже не стал ругаться и разбираться с девушкой — она была здесь новенькой, еще не испорченной, и он относился к ней снисходительно. — Ты так груб с клиентами, — заметил Томлинсон. — Не боишься растерять всех? — Ты бы в любом случае не отказался от меня. — Почему ты так уверен? — усмехнулся Луи. Они, наконец, остановились. Вокруг не было никого, лишь молчание, холод и грязный, затхлый запах гнили и сырости. Гарри посмотрел ему в глаза, прежде чем ответить. — Потому что я единственный там, кто более—менее похож на человека, а не на шлюху. Без лишних слов Стайлс опустился на колени, не обращая внимания на грязь под ногами. Он дрожащими пальцами расстегнул ширинку и опустил штаны шатена. Клиент отклонился к стене, наблюдая за действиями кудрявого. Пальцы одной руки прикоснулись к локонам. Стайлс не стал медлить, сразу стянул боксеры и обернул ладонь вокруг члена. Он чувствовал, как орган твердеет в руке, и двигал быстрее, не позволяя шатену почувствовать холод. Гарри коротко лизнул головку, пытаясь привыкнуть к солоноватому вкусу клиента. По крайней мере, он не был одним из тех, кто ходит в душ раз в месяц. — Как… как тебя зовут? — шатен зашипел, когда Стайлс обернул губы вокруг головки и коротко пососал. — Гарри, — ответил парень, прежде чем вернуться к прежнему занятию. — Луи, — шатен простонал, вплетая пальцы в кудри и нажимая на голову парня, заставляя того, наконец, принять орган в рот. Стайлс двигался медленно, несмотря на то, что опыт у него был уже достаточным, чтобы принять все сразу. Он просто не любил торопиться, давал себе привыкнуть и распробовать клиента, прежде чем по—настоящему свести его с ума узким горлом и горячим языком. Гарри опустился до середины, отстранился и посмотрел на полностью налившийся член. У Луи был достаточно большой орган, и, к счастью, тот не был импотентом, что значит, Стайлсу не придется зря тратить свое время. Гарри быстро двигал рукой по стволу, слизывая вытекающие капли смазки, прежде чем сделать глубокий вдох и опуститься на всю длину. Он сам чувствовал, как сжимаются стенки горла, а клиент громко стонал, немного дергая его кудри. Гарри знал, что был хорош. В его рту бывало по семь и более членов в день, а потому его мастерство было довольно развито. Он отстранился почти до конца, чувствуя, как по подбородку течет слюна, и вновь опустился, двигаясь быстрее. Пальцами парень перебирал яички, немного щипая и перекатывая их. — Черт, а ты… хорош, — задыхающимся голосом проговорил Луи. — Думаю, я скоро кончу. Гарри быстрее начал двигать головой, не обращая внимания на то, что его щеки и почти все лицо становилось влажным и грязным. Он позаботится об этом позже, тем более, на его лице было что—то гораздо более противное, чем собственная слюна. Гарри сильно втянул щеки, когда стоны шатена достигли своего пика. Он на секунду замер, прежде чем протянуть что—то похожее на имя кудрявого и кончить парню в рот. Стайлс не отстранился, пока вся сперма не оказалась в его рту, и лишь потом сплюнул в сторону. Он поднялся на ноги, доставая салфетки из кармана пальто и вытирая ими лицо, после чего облокотился на стену рядом с Луи. — Черт, — выдохнул шатен, прежде чем выпрямиться и, наконец, одеться. Он достал из кармана 50 долларов и протянул их Гарри. — Это было круто. Стайлс криво улыбнулся, убирая деньги во внутренний карман. У него еще оставалось пару часов до того, как перестанут ходить последние автобусы, так что он поспешил обратно в парк, даже не прощаясь с шатеном. оОо — Милый, сколько стоит твой чудесный ротик? Гарри криво улыбнулся. С такими клиентами приходится быть милым, потому что они могут дать круглую сумму лишь за то, что ты будешь скрывать отвращение при виде их старых, волосатых членов. — Для вас всего 70, — Стайлс опустил голову в притворном смущении и поправил кудри. — Какой хороший мальчик, — протянул мужчина и сухо засмеялся. На вид ему было около пятидесяти, и Гарри, правда, надеялся, что тот кончит быстро, потому что он был ему отвратителен. — Я, возможно, дам тебе все 75, если ты постараешься. Стайлс кивнул, вновь улыбаясь и изображая флирт. — Даю сотню, — Гарри дернулся, когда услышал смутно знакомый голос немного правее. Он поднял взгляд и узнал парня, который приходил неделю назад. — Только пошли быстрее, у меня мало времени. Луи (да, кажется, так) был сосредоточен, и с его губ пропала та улыбка, что была в прошлый раз. Он нервно поправил челку, смотря на часы, и Гарри сомневался, кого выбрать. Обычно он не любил обслуживать одного и того же клиента дважды, потому что они начинали настаивать на чем—то большем, чем на минете. В любом случае, ему нужны деньги, так что какая разница, от кого он их получает? — Он уже занят, — перебил мужчина. — Я дам тебе 120, милый, не обращай внимания на этого идиота, да? Луи закатил глаза, раздраженно выдыхая. — Двести, Гарри, и пошли, — он указал одной головой в сторону, без сомнения ожидая, когда кудрявый последует туда. Стайлс тяжело вздохнул и закусил губу, переводя взгляд от мужчины к парню. У старика дергалась губа, и он явно пытался решиться назвать большую цену, но, в любом случае, Стайлс уже повернулся к шатену. — Ты спешишь, да? — спросил кудрявый, направляясь в сторону домов. — Да, — коротко ответил Луи. — Меня обломал парень, и теперь я зол и возбужден, а через час я должен быть у своей матери дома. Не хотел бы заявляться к ней со стояком. Гарри опустил взгляд на ширинку голубоглазого и заметил выпирающий член. — Хорошо, — кивнул Стайлс. — Любой каприз за ваши деньги. Луи усмехнулся. Как только они нашли удобное место, руки шатена уже нажимали ему на плечи, а пальцы Гарри расстегивали штаны клиента. Он не стал церемониться, сразу принял член в рот и начал сосать его, двигаясь глубоко и быстро. — Блять, — простонал Луи. — Такими темпами я бы мог стать твоим постоянным клиентом. Гарри поморщился и отстранился, быстро двигая рукой по всей длине. — Рано или поздно тебе это наскучит, — ответил он, слизнув каплю смазки, готовую упасть на землю. — Ты захочешь большего, а я за любые деньги не соглашусь. Так что ты просто плюнешь на это дело и выберешь кого-то другого. В его голосе не было разочарования или смеха. Он лишь констатировал факты. Гарри вновь заглотил член, слыша громкий протяжный стон сверху. — Ну, ты был прав, когда сказал, что я бы не выбрал кого другого, — Луи изо всех сил пытался звучать непринужденно, но рот парня вокруг него чувствовался слишком хорошо. — Все остальные слишком распутные и очевидные, — Томлинсон самостоятельно толкнулся в горло Гарри и простонал, когда тот сжался вокруг него. — Ты выглядишь так, будто попал туда случайно. Надеюсь, это не исчезнет со временем. Гарри грустно усмехнулся, вновь отстраняясь. — Знаешь, рано или поздно я сломаюсь, — его голос вновь был безразличным. — Позволю какому—то богатому клиенту трахнуть себя, когда денег будет совсем не хватать, стану зависим от наркотиков и секса, а потом сгнию под ближайшим мостом. Это судьба всех шлюх, — Стайлс пожал плечами, возвращаясь к прежней работе. — Если ты так ненавидишь это место, — спросил Луи, которому становилось все труднее и труднее разговаривать. — Почему ты не найдешь себе другую работу? Всегда есть варианты. Да, денег будет меньше, но, в любом случае, это лучше, чем отсасывать незнакомцам. Тем более, много не нужно для оплаты дешевой квартирки и пропитания. — Ты ведь совсем не знаешь, что несешь, — грубо ответил Стайлс, с силой дергая его член, отчего шатен громко стонет и закусывает губу. — Мне нужны деньги. И гораздо больше, чем я сейчас зарабатываю, — он быстро опустился на член, продолжая двигать ртом, но вновь отстранился, чтобы закончить предложение. — Я оплачиваю обучение своей сестры, так что мне приходится заниматься этим дерьмом каждый день, — Гарри не знал почему, но он был чрезвычайно зол на Луи. — Мне это настолько отвратительно, что уже плевать, где я живу и что я ем. Блять, мне все настолько отвратительно, и ты в том числе, — возможно, это не то, что Стайлсу следует говорить своему клиенту, но он продолжает. — И я мирюсь с этой блядской жизнью, только чтобы не позволить своей сестре повторить мою судьбу. — Блять, это, конечно, самое неподходящее время, но, — срываясь, ответил Луи. — Но я сейчас кончу. Гарри быстрее начал двигать рукой и обернул губы вокруг головки, специально задевая ее зубами. Луи на мгновение замер, как и в прошлый раз, прежде чем громко и обильно кончить парню в рот. Стайлс сплюнул, встал, достал салфетки, вытер лицо — все как всегда. Луи посмотрел на него из—под ресниц. — Это не то, что я должен говорить, — пробормотал он лениво и медленно из—за недавнего оргазма. — Это вообще не мое дело. Но, знаешь, ты не такое дерьмо, как я думал. Он достал из кармана деньги и, не пересчитав их, отдал Стайлсу. Тот убрал банкноты в пальто, заранее зная, что там больше обещанных двухсот. — Я мог придумать всю эту историю, чтобы разжалобить тебя, — грустно усмехнулся Гарри. — Откуда ты знаешь, что я не просто очередная шлюха, которая наслаждается своей работой? — Мы оба знаем, что это не так, Гарольд, — Луи криво улыбнулся, запрокидывая голову. Уголки губ Стайлса опустились. Он открыл рот, чтобы ответить что—то, но затем твердо соединил губы и покачал головой, уходя. На сегодня он заработал достаточно, а потому позволил себе уйти домой раньше. оОо Каким—то образом Луи действительно становится постоянным клиентом Гарри. Он не знает, почему это происходит, что в этом хорошего и что плохого, но шатен посещает его каждую неделю по два раза уже на протяжении месяца. Стайлс чувствует себя… лучше, вероятно, когда отсасывает ему, а не кому—либо другому. По какой—то непонятной причине он чувствует себя в безопасности, если можно использовать это слово. С новыми клиентами всегда присутствует вероятность того, что они окажутся сильными и озабоченными и принудительно заставят его трахнуться с ними. Луи же наоборот — за все время их встреч он ни разу не намекал на то, что хочет большего, чем минет. И, кроме того, Гарри начинал привыкать к нему. В каком—то смысле они даже были приятелями. В другой реалии, возможно, в параллельной вселенной, где Стайлс не работает шлюхой и они познакомились при других обстоятельствах, они, наверное, стали хорошими друзьями. В любом случае, Луи не относится к Гарри с отвращением или превосходством из—за его профессии. Он ведет себя с ним как… с человеком. Они даже болтают немного, и Стайлс узнал кучу информации о шатене, которая никогда ему не понадобится. Например, кем он работает, сколько у него сестер, какая у него фамилия (Томлинсон). Но жизнь лучше от этого не становится. Наоборот, все становится хуже с каждым днем, потому что градус на улице все падает, а теплой одежды у Гарри не появляется. Он уже кашляет, но не позволяет себе разболеться, потому что при его «профессии» необходимо здоровое горло. Клиентов тоже становится меньше. И хотя Луи дает денег больше, чем остальные, этого все равно не хватает. Многие отказываются, когда узнают, что он не согласится поехать на квартиру и работает только на улице. Вряд ли кто хочет отморозить член. А потому он устанавливает цены все ниже и ниже и соглашается даже на самых отвратительных. В общем, жизнь лучше не становится. Сегодня, вероятно, самая холодная погода за последнее время. Гарри буквально не чувствует пальцев ног и ему хочется плакать и кричать от разочарования как в детстве. Однако это не поможет — ему нужно зарабатывать, а потому он не позволяет себе уйти. Когда Гарри замечает Луи, его сердце отчего—то сжимается. — Привет, — Томлинсон тоже дрожит и перепрыгивает с ноги на ногу. — Это, конечно, прозвучит супер подозрительно, но, черт, ты можешь поехать ко мне домой? Я боюсь, что мой член отвалится от холода. Гарри недолго думает, прежде чем кивнуть. Перспектива теплой квартиры радует, и он даже не боится, ведь это Луи. — Хорошо, — Томлинсон тоже кивает. — Моя машина там, — он указывает куда—то в сторону и начинает движение по сугробам. Идти тяжело, мало дорог протоптано, потому как в последнее время становится все меньше как шлюх, так и клиентов. Зиму переживают только самые отчаянные, как еще в прошлый февраль понял парень. Когда Гарри, наконец, попадает в теплый автосалон, он громко стонет от удовольствия. Парень тянется к печке руками, пока Луи включает двигатель и настраивает радио. — Черт возьми, я так замерз, — говорит Гарри, сильнее кутаясь в пальто и откидываясь в кресле. — Честно, если бы ты сейчас не приехал, я бы, вероятно, превратился в ледяную статую. Луи усмехается и выруливает на трассу. — В таком случае, хорошо, что я приехал. оОо Они доезжают до квартиры Луи в комфортной тишине. Гарри внимательно изучает жилище Томлинсона, прочитывает каждую надпись в исписанном лифте и разглядывает каждую трещинку на стенах подъезда. Его окутывает тепло дома и уюта, когда они, наконец, заходят в квартиру. Луи тут же стягивает ботинки, скидывает куртку и проходит вглубь. Гарри медленно следует за ним, разглядывая уютную гостиную с мягким диваном и полками, заполненными всякой ерундой, типа фигурок Марвел и дисков с видеоиграми. Стайлс замечает шатена на кухне, которая отделена от гостиной лишь небольшой колонной, что создает проходы справа и слева от себя. — Чай или кофе? — спрашивает Томлинсон Гарри, включая плиту. — Чай, — отвечает кудрявый и продолжает осмотр. После внимательного изучения, казалось бы, каждой полочки он заходит на кухню к Томлинсону. Она небольшая, но уютная, как и все в квартире. Хотя Гарри все еще не понимает, почему Луи выбрал такие относительно крохотные апартаменты, когда денег у него хватит хоть на всю эту многоэтажку. Ну, по сравнению с жалкой однушкой Стайлса и это место покажется райским. — Я не хочу много свободного места, — пожимает плечами Томлинсон. — В детстве жил под одной крышей сразу с четырьмя сестрами и как—то привык к этому. Так что сейчас не хочу покупать себе особняк, в котором буду чувствовать себя одиночкой. Луи разливает дымящийся чай по кружкам и садится за стол напротив кудрявого. Они молча согреваются горячим напитком, каждый погружен в свои мысли. Когда Гарри доканчивает свой чай, он прочищает горло, привлекая внимание парня. — Итак, — начинает он. — Могу ли я отсосать тебе? Луи улыбается. Будто это вообще когда—либо было вопросом. Гарри привычно подходит к нему и опускается на колени. Взгляд Томлинсона не отрывается от его лица, когда Стайлс расстегивает ширинку и не без помощи парня стягивает штаны с бельем. Его губы в который раз оборачиваются вокруг члена Луи, и тот в который раз стонет от ощущения горячего рта. Они занимались этим уже достаточно много, чтобы Томлинсону наскучило кончать в его горло, но каждый раз все почему—то чувствуется так же невероятно. Гарри изучил все самые любимые движения Луи, так что оргазма ждать долго не приходится. Стайлс прикрывает глаза, слушая громкие и частые стоны парня, когда его рот наполняется вязкой жидкостью. Он отстраняется, думая, куда сплюнуть, но в итоге решает проглотить все содержимое. — Ты как всегда хорош, Гарольд, — хвалит его Луи хриплым голосом. Гарри не отвечает. Он лишь тихо скулит, и Томлинсон непонимающе смотрит на него, когда тот вдруг прислоняется к его голени. Глаза кудрявого плотно закрыты, а ладони покоятся на коленях парня, когда вдруг его бедра неконтролируемо дергаются вперед, и Луи чувствует его стояк. Это что—то… что—то новое, потому что Стайлс никогда раньше не становился твердым от минета, или, по крайней мере, Томлинсон этого не замечал. Но сейчас Гарри перед ним, хнычущий и трущийся в желании получить свой оргазм. — Гарри, — неуверенно произносит Луи и парень тихо стонет. — Хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? Или… или не надо? Стайлс вдруг резко распахивает глаза, и Томлинсон замечает, насколько расширены его зрачки. — Да, я… пожалуйста, Лу, пожалуйста. Луи кивает и немного отталкивает его, заставляя отстраниться настолько, чтобы парень мог просунуть руку между ними. Он аккуратно расстегивает ширинку и залезает рукой в боксеры парня, впервые прикасаясь к его члену. Гарри стонет. Долго, красиво и требовательно. Луи оборачивает пальцы вокруг его эрекции и медленно двигает по всей длине, оценивая размеры. Его рука находится под неудобным углом и приходится сгибаться, чтобы дотянуться до члена парня, но Томлинсона это не волнует сейчас. Его волнует то, как близко они находятся друг к другу, то, что их губы почти касаются, и то, что Гарри собирается кончить в его ладонь. Луи двигает рукой быстро и грубо, его кожа сухая, но из—за выделяющейся смазки пальцы легко скользят по всей длине. Гарри стонет, смотрит на Томлинсона из—под полуприкрытых ресниц. Его губы уже касаются губ Луи, просто касаются, не больше, и это настолько… настолько неправильно для Стайлса, что он не знает, что делать. Ему хочется кричать, хочется убедить себя в том, что нужно остановиться, пока не поздно, но больше всего ему хочется поцеловать Луи. А потом Гарри кончает. Прямо в свои боксеры, прямо в ладонь голубоглазого. И почему—то их рты вдруг сталкиваются, а губы отчаянно переплетаются, желая получить большебольшебольше. Они медленно, но жадно целуются, не позволяя друг другу отстраниться даже тогда, когда тело начинает болеть от неудобной позы, а воздух медленно вытекает из легких. Проходит вечность — чуть больше десяти секунд — прежде чем они, наконец, отрываются друг от друга. Гарри смотрит прямо в глаза Луи и не двигается, потому что ему так не хочется возвращаться обратно в реальный мир, где Томлинсон поцеловал его лишь потому, что тот был его шлюхой, где ему придется вернуться в холодный заброшенный парк, чтобы заработать хоть на что—нибудь, где все просто слишком ужасно, чтобы мириться с этим. Луи медленно вытаскивает руку из его боксеров. — Тебе нужны салфетки? Или… — спрашивает Томлинсон, и Гарри лишь коротко кивает. Он тихо благодарит шатена, когда тот протягивает ему упаковку. Они в тишине вытирают себя — Гарри просто пытается сделать так, чтобы пятно было не особо заметным — а потом все происходит как всегда: Луи говорит «пока», кудрявый разворачивается и уходит. Сил не хватает ни на что, кроме как дойти до ближайшего автобуса и доехать домой, в грязную сырую квартиру, а затем завалиться на диван прямо в одежде и заснуть. оОо — Сколько ты зарабатываешь в неделю? Гарри промерз до костей, а его мозги не хотят работать, видимо, превратившись в ледышку. На улице 20 декабря, и он очень надеется, что Луи вновь предложит поехать в свою квартиру. — Не знаю, где—то около двух, я думаю, — произносит он еле слышным дрожащим голосом. Луи кивает. — Я дам тебе пять тысяч, если ты согласишься переехать ко мне на неделю, — Стайлс непонимающе хлопает глазами. — Я остаюсь один на это Рождество, и мне будет супер скучно и одиноко. Тем более, ездить сюда уже просто нет сил. Так что логично позвать тебя к себе. На время. Гарри хмурится, пытаясь понять, в чем подвох. — Я не могу, — говорит он, хотя хочет ответить лишь «дадада». — Моя сестра приезжает на этой неделе. — Когда? — Луи ежится из—за того, что очередной порыв ветра заносит снег за шиворот. — Прямо на Рождество. — Это не проблема, — пожимает плечами Томлинсон. — У меня есть гостевая, в которой она может переночевать. Серьезно, Гарри, тебе стоит определиться до того, как мы оба превратимся в ледяные статуи. Гарри пытается убедить себя в том, что это плохая идея. — Ладно, поехали, — он медленно начинает движение в ту сторону, откуда пришел парень. — Только надо будет заехать ко мне за вещами. Они быстро заезжают в квартиру Стайлса по пути, и Луи морщится, когда понимает, что это самый бедный район. Гарри слишком смущен, чтобы пустить его внутрь, а потому голубоглазый остается ждать в машине. Когда они входят в квартиру Луи, Стайлс слишком устал и замерз, чтобы делать что—либо. Пока Томлинсон заваривает им чай, он идет в гостиную и устраивается на диване, позволяя себе расслабиться на пару минут. — Итак, Гарри, предлагаю устроить марафон рожде… — Луи замирает на полуслове, когда замечает заснувшего Стайлса на диване. Он нежно качает головой, позволяя себе полюбоваться парнем пару секунд, после чего убирает кружки и достает плед, которым накрывает кудрявого. Гарри что—то тихо бормочет во сне. Когда кудрявый просыпается на следующий день, он чувствует себя виноватым из—за того, что заснул. Луи пригласил его жить к себе только для того, чтобы получать регулярные оргазмы, а Стайлс оказался достаточно эгоистичным, чтобы проигнорировать свои обязанности и заснуть. Он тихо поднимается с дивана, который оказался гораздо более удобным, чем его собственный, и идет на кухню, изучая содержание полок и холодильника. В итоге он решает приготовить Луи завтрак — за годы такой жизни, когда денег хватает лишь на небольшой кусок мяса и упаковку макарон, он стал довольно хорошим поваром и мог сделать из любых продуктов, даже самых несъедобных, что—нибудь приемлемое. Луи заходит на кухню тогда, когда на сковородке шипит бекон с яичницей, а из носика чайника вовсю валит пар. — Я вижу, ты уже освоился здесь, — улыбается Томлинсон, кладя руку на поясницу парня. Гарри не знает, что это означает, но ему не нравятся ощущения в животе, возникающие от этого прикосновения. — Ты позвал меня к себе жить, так что я не собираюсь целыми днями сидеть на диване и ждать, когда понадоблюсь тебе, — пожимает плечами кудрявый и пытается вернуть своему тону тот оттенок самоуверенности, что всегда там присутствует (присутствовал, по крайней мере). — Ну, мне от этого только лучше, — пока Гарри раскладывает еду по тарелкам, Луи наливает им чай, и, блять, почему это чувствуется таким правильным и привычным? Они молча завтракают, не считая постоянные комплименты готовке от Томлинсона, когда Гарри вдруг хитро улыбается, и уже через секунду он стоит на коленях перед Луи. Ему требуется не больше пяти минут, чтобы довести парня до оргазма, после чего их губы почему—то вновь соединяются. Они оба еще не умывались, а их рты на вкус как мятный чай и яичница, и это должно быть отвратительно, но почему—то совсем по—другому. Гарри вновь возбужден, Луи чувствует это, но в этот раз Стайлс более осмотрителен и не прикасается к голубоглазому. В конце концов, его работа заключается только в оргазме шатена. — Черт, хочу отсосать тебе, — шепчет Луи, не отрываясь от губ парня, и его руки спускаются вниз по спине Гарри, сжимая задницу. Стайлс стонет, но тут же одергивает себя. — Не надо, Лу, — он так же говорит в губы парня и надеется, что звучит разборчиво. — Это… не надо. — Я хочу, — Томлинсон делает акцент на втором слове и отстраняется, чмокая Гарри в щеку. — Любой каприз за мои деньги, верно? Томлинсон усмехается и заставляет Гарри подняться, так что теперь его пах находится на уровне лица Луи. Стайлс не совсем понимает, что делает и что вообще происходит, но его пальцы находят пристанище в спутанных волосах Томлинсона, а штаны оказываются где—то у лодыжек. Гарри краснеет, когда его член оказывается на свободе. Он закусывает губу и пытается думать о чем—нибудь другом, кроме как о том, что Луи Томлинсон прямо сейчас рассматривает его пенис, что его пальцы прямо сейчас оборачиваются вокруг длины и двигаются так хорошо, так правильно. Все мысли путаются, когда он чувствует прикосновение мягких губ на головке. — Черт, господи, о, блять, — стонет Гарри. Пальчики на ногах поджимаются, а руки перемещаются на плечи парня, в попытке удержать себя. Луи самодовольно улыбается, скользя языком вокруг, и он не может принять кудрявого полностью, потому как опыта гораздо меньше, чем у Гарри, но Стайлс и так чувствует, будто сейчас упадет, так что все в порядке. Томлинсон двигает головой, начиная медленно и все ускоряясь, пока бедра парня неконтролируемо дрожат, а пальцы судорожно цепляются за футболку. Гарри немного толкается вперед, чувствуя, как Луи давится от этого движения, но тут же приспосабливается и двигается с большим энтузиазмом. Все, о чем может думать Стайлс, это как мокро и как горячо во рту парня, как это хорошо. И, господи, он кончает позорно быстро, потому что так давно не чувствовал чего—то настолько прекрасного. Луи без отвращения и без сомнения принимает всю сперму кудрявого, сразу сглатывая ее. Он позволяет парню расслабиться в его руках, усаживая к себе на колени и прислоняя к груди. Гарри вымотан, в хорошем смысле, и Луи, ну, он, вообще—то, гордится собой. — Блять, — выдыхает Стайлс. Он хочет сказать что—то еще, но выходит лишь: — Блять. Луи тихо смеется и оставляет быстрый поцелуй на его макушке. оОо Таким образом они начинают жить вместе. У парней появляется собственная рутина, распорядок дня и привычки, и Гарри становится плохо, когда он думает о том, что придется однажды расстаться со всем этим. Сегодня уже четверг, 22 декабря, и Луи достает из холодильника бутылку шампанского. — Я знаю, что это незаконно, — говорит Томлинсон, устраиваясь на диване рядом с кудрявым. — Но ты делал вещи и похуже, так что я позволю выпить тебе немного. Гарри хмурится, вспоминая тот единственный раз, когда пил шампанское. Оно было настолько дешевым, что в конце концов он заработал отравление. Луи разливает шампанское по бокалам и включает «Реальную любовь» по телевизору. Гарри забавно жмурится, делая первый глоток, и напиток не настолько отвратителен, насколько он помнит — во всяком случае, эта бутылка, вероятно, в десятки раз дороже. Они разговаривают, комментируя абсолютно каждый эпизод в фильме, пока за окном стремительно темнеет, а стрелка часов приближается к семи. После третьего бокала Гарри кажется, что искрящаяся жидкость щекочет его изнутри, и он хихикает, прижимаясь, вероятно, слишком близко к Луи. Томлинсон смеется, хотя ничего смешного не произошло, и без колебаний прислоняется к губам парня. Они горькие от алкоголя, но все такие же мягкие и теплые, как он помнит. Через несколько мгновений поцелуй становится более грязным и влажным, и Гарри почему—то седлает бедра Луи. Он трется своим членом об его и стонет, чувствуя твердую эрекцию напротив своей. Губы Луи перемещаются на шею кудрявого, и они абсолютно игнорируют все происходящее на экране. Гарри стонет и хнычет, желая получить большего, потому что Томлинсон дразнит его и превращает в скулящий и сходящий с ума беспорядок. — Детка, так хорошо, — стонет Луи, и его голос никогда не звучал так низко, хрипло и возбуждающе. — Хочу вылизать тебя, малыш. Хочу сделать тебе хорошо. Гарри стонет и двигается быстрее, чувствуя, что он уже близок к оргазму. — Милый, ты позволишь мне сделать это? — Луи отстраняется и смотрит прямо в глаза кудрявому, замечая плескающееся в них желание. — Да, я… — Гарри пытается привести мысли в порядок. — Да, пожалуйста. Только мне… мне нужно в душ сначала, — Стайлс разочарованно скулит, когда Луи отодвигает его, не давая возможности тереться о себя. — Я быстро, честно. Томлинсон отпускает Гарри и тратит все свои силы на то, чтобы не уснуть. Он устал, но кровь в венах бурлит, а член настолько твердый, что становится больно. Стайлс возвращается довольно быстро, хотя Луи кажется, что это заняло целую вечность. Гарри в одних боксерах, которые намокли от влаги, стекающей по коже, и Томлинсон слизывает каплю на его шее. Луи аккуратно поднимает кудрявого, когда в его голове появляется мысль, что им будет удобнее в спальне. Он относит парня туда и кладет его на спину, целуя каждый участок кожи, что попадается на глаза. Томлинсон стягивает его боксеры и чувствует, как Гарри задерживает дыхание. Его губы везде — на шее, на животе, на бедрах. Стайлс ерзает и скулит, и он так возбужден, что готов расплакаться. — Тише, милый, — шепчет Луи и раздвигает ноги парня шире, открывая вид на розовую и еще девственную дырочку. — Я просто никогда… никогда этого не делал, — шепчет Гарри в ответ, и он не знает, почему говорит так тихо. — Что ж, тогда обещаю, что тебе понравится, — Луи улыбается в его кожу, прежде чем прикоснуться губами к отверстию. Стайлс замирает, не издает никаких звуков и пытается понять, что чувствует. Его мозг все еще затуманен алкоголем, но он ощущает себя чрезвычайно трезвым, когда кончик языка касается чувствительной кожи. Луи дразнит, лижет и целует, но не делает ничего такого, что могло бы привести парня к оргазму, лишь заставляет его желать большего. Через несколько минут Гарри, наконец, чувствует, как язык проникает в него. Он стонет и поджимает пальчики на ногах, в животе что—то переворачивается, а все тело горит. Вероятно, Стайлс никогда в жизни не был настолько возбужден. Луи проникает внутрь на половину, аккуратно раздвигая стенки языком. Он не сможет достать до простаты таким образом, но Гарри готов кончить лишь от этого. Он не может остановить себя, ерзает и скулит, пока Томлинсон разводит его половинки шире и двигает языком, параллельно засасывая нежную кожу. Гарри издает самые прекрасные звуки, что Луи когда—либо слышал. Это тихие стоны, вперемешку со скулением и хныканьем, и он звучит так возбужденно и сломано, что Томлинсон начинает двигаться быстрее и грубее. Его щетина трется о нежную кожу, причиняя кудрявому несильную обжигающую боль, но это лишь заставляет его еще больше хотеть кончить. Гарри требуется лишь одно короткое прикосновение к члену, чтобы прийти к краю. Он громко хнычет, и его стоны отчего—то высокие и такие мягкие, что Луи не может остановить себя и засовывает руку в собственные штаны, быстро двигая ладонью по эрекции. Стайлс покрывает белыми пятнами всю грудь, вплоть до сосков, и буквально растекается по покрывалу, позволяя своим глазам закрыться. Луи кончает через минуту, внимательно вглядываясь в лицо Гарри, полное удовольствия и удовлетворения, после чего ложится рядом, прижимая парня ближе к себе. Они оба игнорируют липкую сперму и пот, засыпая с теплыми улыбками на лице. На следующее утро Гарри убеждает себя, что они оба были просто слишком пьяны. оОо Сегодня 24 декабря, и на следующий день уже Рождество. Сестра Гарри приедет завтра в первой половине, и благодаря шатену Стайлсу не придется ехать на вокзал на автобусе — Луи обещал помочь с транспортом и стать их личным водителем на время. Пока Гарри плескался в ванной, Томлинсон уделил пару минут на звонок маме. Он удобно устроился на диване и нажал на нужную иконку в Скайпе. Уже через пару гудков гостиную заполнили громкие голоса мамы и сестер. — С днем рождения, мишка Бу! Луи засмеялся, и его щеки немного покраснели. Он уже достаточно взрослый, чтобы жить отдельно от родителей и самостоятельно зарабатывать на жизнь, но мама все еще называет его так. — Спасибо! — Томлинсон нежно улыбается. — Отличные подарки! Фибз, неужели у тебя выпал очередной зуб? Лотс, тебе жутко идут эти тени! Луи правда становится немного грустно, что он не может присутствовать там и наблюдать за тем, как они растут. В это Рождество на семейном празднике не будет только его, и он бы сильно переживал из—за этого, если бы не наличие Гарри в его жизни. Через 10 минут беспрерывных поздравлений мама переходит к его «любимой» части. Она становится излишне сентиментальной и безуспешно пытается скрыть слезы. — Мам, я приеду как только смогу, обещаю, — заверяет он. — Ты знаешь, у меня плотный график, и… — Лу, ты не видел мои боксеры? Луи замолкает посреди предложения, и даже всхлипы миссис Томлинсон останавливаются. Они все молчат несколько мгновений, прежде чем Физз хитро улыбается. — У нашего Томмо, наконец, появился мальчик! — Луи, с кем ты разговариваешь? — голос Гарри звучит уже из спальни, и скоро он выходит оттуда в одних боксерах. Вода капает с мокрых волос на пол, а кожа покрывается мурашками от холода. — Лу, покажи его нам! — кричит, кажется, Дейзи, и Луи краснеет до кончиков ушей.  — Почему я впервые об этом слышу? Я — твоя мать, молодой человек, ты должен рассказывать мне все подробности своей личной жизни! — Мам, мы не встречаемся, — смущенно отвечает Луи, пока Гарри на фоне натягивает джинсы и первую попавшуюся футболку. — Он просто мой… друг? — Друг? — язвительно переспрашивает Лотти. — Друг, который ходит по твоему дому с голой задницей. — Следи за языком, юная леди! — одергивает ее мисс Джоанна. — В любом случае, почему бы нам с ним не познакомиться? Луи поднимает взгляд на Гарри, который выглядит так, будто хочет сбежать. Томлинсон наигранно улыбается. — Конечно, я вас с ним познакомлю, — он хлопает по дивану рядом с собой. — Присаживайся, юный Гарольд. Стайлс дергается и явно рассчитывает, как быстро он может скрыться за дверью. Луи вновь хлопает по месту рядом с собой, и Гарри без энтузиазма садится. С экрана на него глядят 5 пар заинтересованных женских глаз. — Какой он милый! — У него кудряшки? — Боже, он же еще ребенок! — А он точно гей? Щеки Гарри краснеют из—за непрекращающегося потока комплиментов и вопросов. Он неловко машет рукой, приветствуя семью Томлинсон, и улыбается, показывая ямочки. — Итак, как давно вы вместе? Гарри неуверенно смотрит на голубоглазого, ожидая ответа от него. — Достаточно мало, — Луи слащаво улыбается и выглядит слишком самодовольно, жутко раздражая кудрявого. Для завершения картины он наклоняется и слюняво целует Гарри в щеку. — Гарольд, а сколько тебе лет? — с подозрением спрашивает миссис Томлинсон. — Оу, эм, я, на самом деле, просто Гарри, — исправляет он. — И мне… восемнадцать? — Ты спрашиваешь или отвечаешь? — усмехается Джоанна. — Боже, Луи старше тебя на пять лет! А сегодня уже на шесть. Гарри хмурится и резко поворачивается лицом к Томлинсону. — Что она имеет в виду? — шепотом спрашивает он, надеясь, что его не услышат по ту сторону экрана. — Ничего, — так же тихо отвечает парень, а затем обращается уже ко всем остальным. — Ладно, нам пора идти, да? У нас большие планы. Позвоню вечером, пока! — Пока! — кричат они все наперебой. — И еще раз с днем ро… Луи захлопывает крышку ноутбука. — У тебя сегодня день рождения? — недовольно восклицает Стайлс. — И ты не сказал мне? — А что бы от этого поменялось? Я, в любом случае, не планирую отмечать. — Нет, мы должны отметить! — Гарри встает с дивана, нервно оглядывая комнату. — Нам нужен… торт! И свечи. Как на настоящем дне рождения, да? Господи, если бы я знал, я бы купил тебе подарок! — Лучший подарок — это твои губы, детка, — в лицо Луи прилетает подушка. — Заткнись. И вставай. Мы идем за тортом, — Гарри поднимает мокрое полотенце, которое оставил на столе, и пытается выжать в него кудри. — Но я не хочу торт, — возмущенно отвечает Томлинсон. — Мы можем просто заказать пиццу, допить шампанское и посмотреть телевизор? Это было бы лучшим днем рождения. Гарри вздрагивает, вспоминая, что произошло, когда они выпили в прошлый раз. Они не обсуждали это, просто делали вид, будто ничего не произошло — вероятно, так было лучше для обоих. — Слово именинника — закон. оОо Сейчас десять вечера, и они опять пьяны. Не настолько, чтобы голова кружилась, а мозг совсем не контролировал речь, но достаточно, чтобы не испытывать смущение и страх. Они оба не помнят, как оказались в кровати. Не помнят, почему пальцы Луи находятся глубоко в парне, растягивая его, а их губы не отрываются друг от друга ни на секунду. Они оба не помнят, почему Гарри вдруг решил, что доверяет Томлинсону больше, чем кому—либо за всю свою жизнь. Они оба не помнят, почему занимаются сексом — любовью — этой ночью и признаются в том, чего не могли произнести вслух. В любом случае, они делают вид, что не помнят. оОо Они снова игнорируют это. Делают вид, что ничего не произошло. И Гарри, ну, он раздражен. Он знает, что не имеет права злиться, потому что Луи замечательный и делает для него так много всего. Кроме того, они даже не друзья, он просто шлюха, но…, но Томлинсон знал, что его девственность много значит для него, а теперь тот притворяется будто ничего не произошло. Возможно, для Луи действительно ничего не произошло. Они просто трахнулись, и все. Ничего особенного. Ну, не считая того, что Гарри хочется просто исчезнуть или хотя бы заткнуть бесконечный поток ненужных мыслей. Они доезжают до вокзала в некомфортной тишине, пару раз перекидываясь дежурными фразами типа «как зовут твою сестру» и «какие же ужасные пробки сегодня». Гарри удается немного отвлечься, когда он стоит в зале ожидания, выискивая свою сестру. Они не виделись около трех месяцев — с ее последний осенних каникул, да и сейчас она приехала лишь на один день. А он, черт возьми, скучает по ней. — Хаз! — он слышит громкий девчачий крик, и в следующее мгновение его сбивает теплое, мягкое тело. Ему удается не упасть лишь благодаря тому, что Томлинсон стоял сзади и смог подтолкнуть их плечом. — Я так скучала, боже! А кто это с тобой? Парень? — Эм, нет, Джемс, — Гарри сильнее прижимает к себе девушку, опуская ее ногами на пол. — Это коллега… по работе. — О, — произносит она, отстраняясь. — Ты тоже офисный планктон, да? Луи непонимающе смотрит на Стайлса, который лишь пожимает плечами. — Ээ, ага, да, — отвечает он и протягивает ей ладонь. — Луи. — Джемма. Они разворачиваются в сторону машины, и Гарри изо всех сил пытается идти ровно, но боль в заднице еще с самого утра не позволяет этого сделать. — Даже не говори, что вы «просто друзья», — смеется девушка. — Ты похож на хромого утенка. Стайлс краснеет и пытается не замечать довольной ухмылки шатена. — Итак, куда мы едем? — спрашивает Джемма, занимая заднее пассажирское сиденье, пока парни устраиваются впереди. — Эм, я живу у Луи временно, — отвечает Гарри и буквально чувствует, как девушка закатывает глаза. — Просто потому, что он хороший друг. — Ага, конечно. В любом случае, я не хочу домой, — Джемма надувает губы. — Ты обещал мне поход в кино на Рождество. — Ну, значит, на следующее Рождество. — А в чем проблема? — Луи, которого Стайлс так старательно игнорировал в последние минуты, вдруг подключился к разговору. — Я так давно не был в кино, все эта уродская плазма, — он усмехается. — Луи, — приглушенно отвечает Гарри. — Это, конечно, все круто, но у меня нет таких денег. Томлинсон закатил глаза. — Неужели ты думаешь, что я позволю тебе платить? — Луи на секунду оборачивается к Джемме. — Итак, на какой фильм вы желаете попасть, леди? оОо Когда они возвращаются обратно — домой — уже слишком поздно. Настолько, что Луи приходится тащить заснувшего Гарри на себе, пока Джемма хихикает и отпускает не всегда корректные шуточки насчет их «дружбы». В любом случае, Томлинсон не просит ее замолчать, потому что та отчасти права. Когда на следующее утро Гарри просыпается в постели, а не на диване, и в чьих—то объятиях, он усиленно пытается вспомнить события вчерашнего дня. Но вместо них в голову влезают мысли о том, что на этой самой кровати этот самый Луи лишил его девственности, а потому он, чувствуя, что уже не заснет, встает и идет на кухню. Они проводят день в ленивой суматохе: играют в настольные игры, слушают рассказы Джеммы о школе, пытаются все вместе приготовить торт (который, кстати, в итоге сгорает). Когда приходит время уезжать, девушка крепко обнимает брата и делает вид, что не плачет, хотя Гарри даже не пытается скрыть слезы. Луи заказал Джемме такси, потому что Гарри тоже вскоре придется уехать, и он был занят тем, что собирал вещи. В его груди что—то сжималось от мысли о том, что скоро все вернется на свои круги: снова работа в заброшенном парке, клиенты и их члены, холод и грязь. Будто закончились райские каникулы, и ему приходится возвратиться обратно в преисподнюю. — Хей, ты готов? — Луи заходит в гостиную, где Гарри застегивает сумку, с которой приехал. Он выпрямляется, убирая кудри с лица, и грустно улыбается. — Да, в принципе. — Тебя отвезти? — Нет, я на автобусе. Все в порядке. Они молча смотрят друг на друга, не зная, что делать, прежде чем Луи делает шаг ближе и обнимает его. Гарри несмело оборачивает руки вокруг его талии и прячет лицо в шею парня, не позволяя себе задержаться так надолго. Стайлс собирается сказать что—то еще, когда замечает это. Томлинсон протягивает ему плотный конверт. С деньгами. Он не знает, почему вдруг чувствует себя таким… преданным? Он с самого начала был здесь только по работе, так почему же его буквально тошнит от мысли о том, что Луи платит за эту неделю? Он сам не замечает, как злые слезы собираются в глазах. — Блять, ты серьезно? — спрашивает он, поднимая взгляд на Луи. — Ты серьезно платишь мне за… за все это? — Да, в смысле, мы на это договаривались, нет? — Томлинсон пожимает плечами. — Господи, ты такой идиот, — Гарри смеется, чувствуя, что слезы готовы пролиться по его щекам. — Ты… боже. — А чего ты ждал, Гарри? — Луи вдруг повышает голос, и Стайлс дергается от неожиданности. — Ты думал, что я, блять, вдруг стану твоим принцем на белом коне и скажу, что ты покорил мое сердце? Это была твоя работа, Гарри, а ты просто слишком увлекся. У Стайлса нет сил, чтобы отвечать. Он видит Луи, видит его уже такое привычное лицо, искаженное гримасой злости, видит его покрасневшие глаза и закушенную губу, но его слова… его слова так не похожи на Луи. Рука Гарри резко соприкасается с щекой Томлинсона, оставляя на ней ярко алый след. — Мудак, — зло шепчет кудрявый, оборачиваясь к сумке и поднимая ее, чтобы стремительно быстро выйти в коридор. — Удачи, шлюха, — голос Луи — усталый, измученный, но все еще пропитанный злостью — последнее, что слышит Гарри, прежде чем выбегает из квартиры. оОо У него нет сил. Все, что он испытывает, это страх. Даже переживания и ненависть по отношению к Луи отошли на второй план. Все его тело трясет, и он еле передвигается. Люди смотрят на него, как на больного, и он, вероятно, выглядит сумасшедшим сейчас. Но буквально несколько минут назад он был жутко унижен и почти изнасилован, а потому его паника оправдана. Гарри некуда идти. Точнее, у него есть квартира, но он просто не может сейчас остаться один. Мысли путаются, и он плохо соображает, пытаясь вспомнить причины, по которым не должен идти к Луи. Однако ответ не находится, а он уже стоит у нужной двери и звонит. — Гарри? — Томлинсон выглядит ужасно, в грязной одежде и жуткими кругами под глазами, но вид Стайлса все равно пугает его. — Черт, что случилось? — Я просто… был…, а там… хотел меня… и я… — Гарри пытается сформулировать хоть одно предложение, но из его горла вырываются лишь нескончаемые рыдания. — Пытался меня… изнасиловать. — Черт, — челюсть Луи плотно сжата, и он колеблется всего секунду, прежде чем подходит и крепко обнимает парня, прижимая его к груди. Прямо как две недели назад. Только сейчас Гарри, вроде как, должен ненавидеть его. — Пойдем внутрь. Кудрявый не сопротивляется — у него просто не осталось сил. Он все еще сильно дрожит, а слезы не хотят останавливаться, но Луи обнимает его и усаживает на диван, укутывая в теплый плед, а потом идет на кухню заварить чай, добавляя столько сахара, сколько любит Гарри, и все какое—то… приемлемое. Томлинсон возвращается и присаживается рядом с Гарри, оборачивая одну руку вокруг его талии. — Выпей это, — тихо произносит он. — Я добавил немного успокоительного, так что тебе должно стать лучше. Гарри благодарно кивает, принимая кружку из его рук, и делает несколько глотков. Они сидят в тишине, прерываемой лишь сбивчивым дыханием обоих и редкими глотками чая, и глаза кудрявого медленно закрываются. Он чувствует нежные пальцы в своих волосах, которые распутывают его локоны, и не может сопротивляться напавшей на него дремоте. Гарри кладет голову на плечо Луи, глубоко вдыхая его запах и придвигаясь ближе к теплому телу, когда Томлинсон вдруг пытается встать. — Нет, пожалуйста, не уходи, — просит он и чувствует, что может заплакать вновь. — Посидим еще чуть—чуть, и я уйду, честно. — Тшш, — шепчет Луи, аккуратно оглаживая его щеки кончиками пальцев. — Я просто хочу отнести тебя в кровать, ладно? Ты устал, тебе надо отоспаться. Гарри коротко кивает, позволяя сильным рукам поднять себя и отнести в постель. Луи выключает свет и поправляет одеяло, забираясь под него вместе со Стайлсом, и руки голубоглазого так легко находят свое место на талии парня, что сердце хочет выскочить из груди. Завтра все будет по—старому, думает Гарри. оОо Гарри не хочется просыпаться. С самого детства жизнь не баловала его. У его матери никогда не хватало денег ни на что, кроме как на алкоголь, и он всегда был тем, кто зарабатывал для себя сам. С появлением в семье сестренки, которая, по сути, была ему родной только по линии матери, все стало еще труднее. Гарри всегда хотел сделать ее счастливой. Был готов тратить на это собственные силы и предавать мечты, чтобы она не знала, что такое трудовые мозоли в возрасте одиннадцати лет. Когда Стайлсу исполнилось 16, он узнал о хорошем и легком способе заработать. Тогда он впервые попал в этот парк и боялся буквально каждого, но в нем также играло подростковое любопытство и гормоны, заставлявшие отчасти наслаждаться такой работой. Но по истечению года и нескольких месяцев он был настолько измучен ото всего — от звания шлюхи, от грязной квартиры, от нехватки денег — что единственной целью своей жизни видел помощь Джемме. А сейчас он здесь. Вероятно, более мертвый, чем когда—либо. Луи прямо за его спиной, и он знает, что должен уйти сейчас, чтобы не видеться с голубоглазым. Гарри знает, что скажет Томлинсон. Знает, что тот лишь проявил жалость и что парень, вероятно, сразу же забудет о вчерашнем инциденте. Но у него просто нет сил. Когда Луи просыпается, Гарри задерживает дыхание. Он чувствует, что парень проснулся, хотя и повернут спиной, и ждет, когда Томлинсон скажет ему проваливать. — Блять, Гарри, — произносит Луи, и кудрявый чувствует его руку на своем плече. — Скажи, что я должен делать. Томлинсон молчит, очевидно ожидая, что Гарри ответит. — Я не знаю. — Я тоже не знаю, понимаешь? — Луи сильнее сжимает его плечо. — Я думал, что тебе очень не повезло, что ты влюбился в меня. Ну, знаешь, привязался и все такое. Но потом я понял, что на самом деле не повезло мне. Потому что я, блять, я буквально не могу вспомнить, как жил до тебя в моей жизни. Я не могу снова… не могу снова так жить? Не могу. Глаза Гарри начинают щипать. — Мы все так усложняем, да? — Луи тихо смеется. — Знаешь, делаем вид, что все ужасно и запутанно, когда на самом деле для меня все давно ясно. Я влюбился, представляешь? Возможно, даже с самого начала. И теперь я просто пытаюсь убедить себя, что это не так, и выставляю себя полным мудаком. — Луи, — голос Гарри звучит так, будто он умоляет парня о чем—то. — О чем ты говоришь? — Я говорю о том, малыш, — Луи вдруг нависает над ним, и его губы находятся прямо напротив щеки кудрявого. — Что мы оба идиоты, которые сделали то, что нельзя было делать — влюбились. Так что теперь придется справляться с последствиями, да? Его губы мягко касаются щек Стайлса, его лба и закрытых век, прежде чем прикасаются к приоткрытым и таким желанным губам. Гарри тихо скулит в поцелуй, позволяя себе раствориться в нем и забыть на мгновение обо всем том, что произошло и что только может произойти с ними. — Переезжай ко мне, — шепчет вдруг Луи прямо в губы парня. — Живи со мной. Господи, никогда больше не возвращайся в этот дурацкий парк. Я помогу тебе найти работу, хорошо? Мы будем вместе. Ты и я. Мы справимся. Гарри широко открывает глаза, вглядываясь в лицо парня. — Ты и я. Вместе.