Часть 1
28 июня 2016 г. в 22:06
Аомине поправляет свою сумку и уныло вздыхает, щурясь от яркого солнечного света. Постиранная форма чуть раздражает кожу, но он понимает, что быстро свыкнется с этим, и проблема только в том, что ему просто очень лень идти на свою работу.
Конечно же, он никогда не отличался особым трудолюбием, но последнее время рутина совсем добивает, несмотря на то, что за три года на службе в полиции он заработал несколько шрамов, а Рёта парочку седых волос от нервов.
Он крутит в руке свой синий телефон и на входе в метро видит небольшой стенд с яркой рекламой каких-то мужских духов, на которой изображена самодовольная рожа Рёты. Его светлые волосы уложены назад, на пухлых губах еле заметная ухмылка, а карамельные глаза не излучают ничего, кроме чистого секса.
Аомине закатывает глаза и спускается по лестнице вниз.
Бесит.
Он проснулся совсем недавно, а на соседней половине кровати обнаружил полуживого Рёту, который еле связывал слова между собой. Громкий звон будильника не позволил поваляться дольше, и пришлось отлепить от себя что-то мычащего Кисэ, который пришел с очередной вечеринки только к утру.
И, наверное, есть что-то неправильное в том, что Аомине злится на него из-за его работы, но все же и вина Кисэ в этом есть.
Например, его вечная жажда быть желанным всеми.
Возможно, и столь частые вечеринки не так сильно раздражали бы Дайки, будь у Рёты хоть капля совести, но сколько бы Дайки ни пытался, отучить Рёту от флирта у него не получается ни в какую. Причем тот совершенно не стесняется флиртовать и заигрывать с кем-либо, особенно когда думает, что Дайки его не спалит.
И каждый раз, когда Дайки ловит его на этом, случается скандал, который все равно ни к чему не ведет. Иногда Дайки кажется, что он просто теряет хватку в общении с Рётой.
И, разумеется, Кисэ никогда не изменит ему, слишком любит, и Аомине об этом прекрасно знает, но за все оправдания того, что весь случайный флирт просто издержки профессии, и он их не контролирует — хочется тупо со всей силы вписать ему.
Конечно, так же он знает, что этого не сделает, но последнее время злость все чаще берет над ним верх.
Аомине надевает наушники и заходит в вагон метро, хотя ехать до своего отделения, стараясь ни о чем не думать, всё равно не получается. Вагон трясется, а люди рядом жмутся слишком близко.
Было бы неплохо купить свою машину и, возможно, через годик, после очередного повышения он сможет себе это позволить, но пока приходится довольствоваться только общественным транспортом.
Рёта, например, вообще не хочет своей машины. Предпочитает разъезжать на такси, тратя на это достаточно большое количество денег.
Дайки цыкает. Чертов Рёта каким-то странным образом сделал так, что он не может просто не думать о нем. Это продолжается не первый год и даже не второй.
Аомине прикрывает глаза. Он помнит, как начались их абсолютно не подвергающиеся никакой логике отношения. Помнит, как Рёта сделал первый шаг, как хитростью и провокацией заставил самого Дайки признаться, помнит и сумасшедшую ревность Рёты к каждой знакомой девушке, всё помнит.
Хотя в этом плане у Кисэ темперамента не поубавилось. И наглому засранцу плевать, что предъявлять что-то по поводу безобидного флирта надо как раз ему, учитывая то, что последнее время в связи с тем, что карьера Рёты пошла ввысь, это вообще не поддается контролю.
Пять лет отношений — срок. И за эти пять лет между ними произошло столько всякой херни, что, казалось бы, надо угомониться и спокойно жить, но Аомине кажется, что он и в восемьдесят, когда они оба будут морщинистыми стариками, будет ревновать Кисэ, который будет стараться клеить медсестру, или с кем там общаются восьмидесятилетние старики.
Не счесть, сколько раз они ссорились и мирились, сколько раз Рёта истерил и не мог сдержать слез, сколько раз он сам сбивал костяшки на кулаках, круша все подряд от злости. Они даже дрались несколько раз до синяков и ссадин, но все прошло, а мысль о расставании даже не закрадывалась в их головы.
С Кисэ никогда не было просто. Да что там, с первого дня знакомства раздражал и при этом притягивал к себе с такой силой, что в итоге к двадцати захомутал так, что Аомине, в принципе, себя с кем-то другим не представляет.
Он знал, что и сам не подарок, но даже при всем этом он с самого начала понимал, что не хочет быть с кем-то другим. Ни с девушкой, ни, тем более, с парнем.
Сатсуки говорит, что во всех отношениях бывает кризис, но Дайки не считает, что у них тот самый кризис. Просто Рёта в край охуел и привык к тому, что от большой нагрузки у него просто сил нет с ним ни спорить, ни ругаться.
Впрочем, его терпение и так подходит к концу.
Бумажная работа, бумажная работа, пьяница-бомж, бумажная работа, бумажная работа, подросток-бунтарь, бумажная работа.
Это все, чем он занимается вплоть до обеденного перерыва. Его телефон вибрирует, и он, не смотря на экран, берет трубку.
— А? — зевая, отвечает на звонок Дайки. Он откидывается на стул и потягивается, разминая затекшие мышцы.
— Дай-чи, я около твоего отделения, выходи ко мне, пообедаем вместе, — он слышит голос Кисэ, который сочится бодростью и радостью, но по легкой хрипотце понимает, что веселая ночь не прошла бесследно.
Дайки знает, что он единственный может слышать уставший голос Кисэ. Единственный, кто может видеть его одетым в обычные старые шмотки, может видеть его растрепанные светлые волосы после душа.
Единственный, кто может видеть его настоящим.
— Ты меня слышишь? — Дайки резко моргает, выходя из собственных мыслей, и отвечает:
— Да, сейчас выйду. Закажи мне кофе, — он поднимается со своего стола, нажимая одновременно с этим на отбой, и кивает коллегам.
На улице все так же светло, но козырек фуражки немного скрывает глаза тенью.
До ближайшего кафе идти недолго, почти всегда тут только копы и зависают, и узнать светлую шевелюру Рёты со спины ему не составляет труда. Тем более, они часто обедают именно здесь, так как у Рёты более свободный график.
Кисэ сидит на веранде и пьет клубничный коктейль из трубочки, смотря что-то в своем телефоне.
Как девчонка, думает Аомине, замечая, что на том свободная белая футболка и светлые джинсы, порванные в коленях.
Аомине подходит со спины и кладет на его волосы свою ладонь, слегка встрепывая их. Кисэ поворачивается сразу и слабо улыбается ему, взгляд карамельных глаз меняется, стоит ему увидеть его. Губы Рёты блестят из-за коктейля, а под его глазами Дайки видит небольшие синяки.
— Не выспался, пьянь? — усмехаясь, спрашивает Аомине и садится напротив него. Он снимает фуражку и кладет ее на стол, а Кисэ громко вздыхает и откидывается на спинку стула.
— Я выпил обезболивающее, но оно совсем не помогло, — грустным голосом тянет он, а потом заглядывает в глаза Аомине и вновь начинает улыбаться. — Это так мило, что ты оставил таблетки на тумбочке вместе с водой, — он наклоняется вперед и слабо ухмыляется. Глаза начинают блестеть, а Дайки устало вздыхает.
— Не обольщайся, я сделал это только для того, чтобы ты меньше ныл, — отвечает Дайки, а Рёта посмеивается. Знает, что ложь.
К ним подходит официантка, которая оставляет перед ним большую чашку кофе. Рёта не сводит с него глаз, и Дайки отпивает немного.
Мало молока, много сахара, как он любит.
— Я соскучился.
— Во сколько ты вчера домой пришел?
Они начинают говорить одновременно, и Кисэ чуть приподнимает брови, а потом вздыхает. Он тянется рукой к его руке, что лежит на столе, и накрывает ее своей ладонью.
Аомине хмурится, но ладонь не убирает.
— Тут люди, — просто говорит он, откидываясь на спинку стула. Рёта пожимает плечами.
— И что? — Аомине отрицательно качает головой.
Ничего.
Ничего, думает Дайки и поворачивает свою ладонь. У Кисэ, как всегда, холодные руки, его короткие аккуратные ногти чуть царапают его кожу.
Аомине поднимает на него взгляд, замечая, что Рёта не отводит от него глаз ни на миг. Его ресницы чуть припущены, а уголки губ приподняты.
— Я пришел к пяти, но я выпил совсем немного, голова болит скорее от недосыпа, — он опять вздыхает. — Тем более, сегодня опять придется идти, кстати, ты идешь вместе со мной, — Аомине, допивая свой кофе до конца, недоуменно смотрит на Кисэ.
— С какой стати?
— С такой, что я хочу, чтобы ты пошел, мне бывает скучно на этих вечеринках, а пропускать их не стоит.
— Возьми Сатсуки, ты же всегда ее берешь, — Рёта начинает недовольно на него смотреть и убирает свою руку, а Дайки проклинает тот день, когда Рёта пошел работать в чертовы модели.
Их разговор прерывает официантка. Та заинтересованно смотрит на обоих, Рёта поворачивается к ней и обворожительно улыбается. Дайки опять сдерживает желание врезать ему.
— Вы определились с заказом? — Аомине обращает внимание на ее фигуру. Грудь не слишком большая, но для тонкой талии и достаточно широких бедер смотрится неплохо.
Пока Кисэ озвучивает их заказ, Аомине смотрит на него. Он улыбается, делает несколько комплиментов девушке и, когда она собирается отходить, подмигивает ей. Та хихикает, а Рёта переводит взгляд на Дайки.
— Что? — спрашивает Рёта, замечая его угрюмый взгляд. Аомине приподнимает бровь.
— Тебе не надоело заигрывать со всеми? — Рёта секунду смотрит на него, а потом начинает тихо смеяться. Он приподнимает брови, смотря Дайки в глаза.
— Дай-чи, я не заигрывал, даже не думал.
— Ага.
— Я бы очень хотел, чтобы ты пошел со мной, я оставлю приглашение дома, хорошо? — он меняет тему, и Аомине решает не продолжать. Он просто кивает.
Настроение из плохого превращается в просто ужасное. И, наверное, Кисэ обращает на это внимание, потому что он поднимается и пересаживается на стул рядом с ним. Аомине вопросительно смотрит на него, но Кисэ лишь кладет руку на его щеку и поворачивает его голову к себе.
Его губы легко касаются губ Дайки, он прикрывает глаза, и Дайки приподнимает в удивлении свои брови, но потом тоже закрывает глаза и отвечает ему. Медленно, но уверено.
Он помнит времена, когда они не целовали друг друга на людях, да что там, даже не прикасались, но спустя время и это переросли.
Хотя у Дайки и пошла обратная реакция на просьбу своих родителей не афишировать отношения с парнем, Рёта долго боролся со смущением.
Конечно, в агентстве его за это не похвалили, но от стремительно набирающей популярность модели отказываться не стали.
Аомине разрывает поцелуй в тот момент, когда на стол кладут еду. Официантка явно смущена, ее щеки краснеют, и она старается не встречаться с ним взглядом, а Дайки чувствует, как Рёта улыбается ему в шею. Когда девушка отходит, Дайки приподнимает пальцами лицо Кисэ за подбородок. Тот довольно ухмыляется и играет бровями.
— Теперь ты доволен?
— Придурок ты, — просто отвечает Дайки, но тоже начинает улыбаться. Кисэ тихо смеется и прижимается к его лбу своим лбом.
На некоторое время Дайки забывает обо всех проблемах.
Впрочем, забывает он о них ненадолго.
Хоть рабочий день и проходит достаточно быстро, он всё равно чувствует легкую усталость.
В их общей квартире его ждет выключенный свет и прохлада из-за открытого окна. Когда он зажигает свет, то видит на диване выглаженную белую рубашку и черные брюки. На полу возле этого же дивана стоят лакированные туфли Аомине, которые он надевал, наверное, раза два.
Он снимает с себя обувь и подходит к одежде. На ней лежит приглашение и под ним аккуратный листок с адресом, под которым написано: «Очень жду, Дай-чи».
Дайки вздыхает и идет в душ, на ходу снимая с себя форму. Он не может отказать Рёте. Никогда не мог по-настоящему.
Зал оказывается неподалеку от их с Рётой квартиры, на такси получилось около десяти минут. На выходе стоят несколько курящих девушек в вечерних платьях, и Аомине оценивающе осматривает каждую из них. Те, замечая его взгляд, начинают улыбаться. Одна даже слабо машет рукой с длинными красными ногтями.
Аомине думает о том, что те уже давно привыкли к тому, что на них смотрят. Впрочем, сейчас Дайки интересует только одна модель.
Он показывает приглашение девушке со списком, проходит мимо охранника и идет внутрь большого зала. Здесь достаточно светло, во всем зале чуть голубоватый свет и несколько прожекторов, из колонок играет слабая музыка.
Конечно, это не очень похоже на вечеринку в привычном ее понимании, но надраться при большом желании можно и здесь.
Он сразу замечает длинный бар, возле которого стоят люди, и решает, что подойдет туда, когда найдет Кисэ, впрочем, найти его оказывается сложнее, чем он думал.
— Тебе помочь? — он оборачивается на женский голос. Перед ним стоит светловолосая девушка. Она смотрит на него снизу-вверх. — Ищешь кого-то? — у нее высокий приятный голос, яркий макияж. Светлые волосы распущены и доходят до обнаженных лопаток. Она одета в темно-красное длинное платье без рукавов, что красиво облегает ее фигуру.
— Кисэ Рёту, — говорит он, а она, видимо, узнавая имя, кивает и говорит:
— Я уверена, что видела его где-то здесь, — она ненавязчиво кладет свою ладонь на его локоть и улыбается. — Можем выпить, пока ждем его. — Аомине неуверенно смотрит на нее. Та мягко улыбается и убирает рукой свои светлые волосы за ухо. — Пойдем?
— Куда? — Аомине резко оборачивается и видит Кисэ. Тот улыбается, хотя он по глазам видит, что тот довольно-таки раздражен. Дайки вздыхает.
— Мы как раз тебя искали, — говорит девушка, все так же улыбаясь. Она не убирает свою руку с локтя Дайки. Кисэ кивает, и только сейчас Аомине обращает внимание на то, что тот, в общем, круто выглядит. Светлые штаны обтягивают упругую задницу, рукава белой рубашки подвернуты, на жилистых запястьях несколько толстых деревянных браслетов. Дайки слабо ухмыляется, думая о том, что лучше бы они с Рётой вообще были не здесь. — Как насчет выпить?
— Мы выпьем чуть позже, — отвечает Рёта, и Дайки отстраняется от руки девушки. Та разочаровано кивает, но потом опять улыбается и подмигивает Дайки.
— Ну ладно, увидимся, красавчик, — говорит она, взмахивает аккуратной рукой и уходит в сторону бара. Дайки приподнимает брови, смотря на девушку, а потом присвистывает.
— Напомни, почему я раньше не ходил на твои вечеринки? — спрашивает он, а Рёта фыркает.
— Ты говоришь, что я со всеми флиртую, хотя не пробыл здесь и десяти минут, — Аомине спускает смешок и поворачивается к нему. Рёта недовольно смотрит на него, а Дайки лишь ухмыляется.
— Инициатором был не я. И откуда ты знаешь, сколько я здесь? — спрашивает он, а Рёта, чуть взлохмачивая свои волосы, отвечает:
— Видел, как ты зашел, — он хочет отвернуться, но Дайки не дает этого сделать. Его рука ложится на плечо Кисэ, а пальцами второй он приподнимает его за подбородок и заглядывает в недовольные глаза. Рёта смотрит на него исподлобья. Обиженно. И это поднимает Дайки настроение.
Аомине опять осматривает его. Взгляд цепляется за синее колечко в ухе. Дайки помнит, что это первая сережка Рёты.
Он бы хотел сказать Кисэ, что с удовольствием забил бы на эту вечеринку и утащил бы его куда-нибудь, где нет людей, но есть кровать, но не думает, что в этом есть смысл. Все равно придется торчать здесь минимум часа два.
— Долго будешь злиться? — тихо спрашивает Дайки. Рёта отводит взгляд, а потом вздыхает и отрицательно качает головой. Взгляд меняется. Он смотрит на Аомине и слабо улыбается.
— Нет, — просто отвечает Рёта, а Дайки приподнимает брови. — Брось, будто тебе нравится, когда ко мне кто-то подкатывает.
— Ага, я, в отличии от тебя, на эти подкаты не реагирую, — отвечает Аомине, а Кисэ цыкает и хочет отстраниться, но Аомине ловит его за локоть, и в тот момент, когда он наклоняется к губам парня, их прерывает низкий мужской голос.
— Кисэ-кун, — они оба поворачиваются к мужчине. Дайки узнает менеджера Рёты. Тот смотрит на него с явной неприязнью. Рёта переводит взгляд с Дайки на мужчину. — С тобой хотят обсудить условия рекламы.
— Я думал, это твоя работа, договариваться об условиях его рекламы, — говорит вместо Рёты Дайки, мужчина поджимает губы, а Рёта тихо посмеивается и отстраняется от него.
— Я буду через пять минут, — говорит он и, проведя холодной ладонью по его запястью, отстраняется. Аомине кивает, и Кисэ отходит от них. Он идет в сторону молодого мужчины, а сам Аомине направляется к бару, игнорируя менеджера.
Не сосчитать, сколько раз они с этим мужчиной ругались, но после того, как Рёта сказал, что он работает в полиции, тот стал довольно реже высказывать свое недовольство, хотя Дайки до сих пор не понимает, что тот успел себе надумать. Впрочем, его это мало волнует.
Он просит у бармена чистый виски и продолжает смотреть на Рёту.
Тот стоит к этому мужчине ближе, чем надо, в его руках бокал шампанского, которое тот, видимо, взял у официанта.
Аомине поджимает губы и отводит взгляд. В груди опять нарастает злость, желание избить этого чертового мужчину, с которым Кисэ заигрывает, появляется почти моментально.
Черт возьми.
— Сложно встречаться с моделью, — слышит он позади себя и поворачивает голову. Сзади стоит та самая девушка в красном платье. Она слабо улыбается ему, кивая на виски.
— Хочешь тоже? — она просто кивает. Когда бармен приносит вторую порцию виски, она встает рядом с ним. Они оба начинают смотреть в сторону Рёты, а потом девушка переводит на него взгляд.
— Он часто рассказывает о тебе, — говорит она, а Дайки кивает и почти незаметно ухмыляется. Будто бы он не знает об этом. — Мы работаем в одном агентстве, — уточняет она.
— Да, это я понял, — отвечает он, поджимая губы, когда Кисэ прикасается к руке того мужчины.
Он сжимает зубы и отстраняется от стойки, но девушка удерживает его за локоть.
— Успокойся, это просто издержки профессии, — говорит она, и он недоуменно смотрит на нее. Она же серьезно смотрит на него, и Аомине уходит от прикосновения ее руки. Он опять смотрит на Рёту и ловит его взгляд на себе. И, видимо, Рёта слишком хорошо его знает, потому что сразу одергивает свою руку от мужчины и незаметно отстраняется. Аомине поджимает губы, видя встревоженный взгляд Рёты, и опять поворачивается к девушке.
— Это вас всех заставляют заучивать? — он подходит к ней на шаг ближе и наклоняется, чувствуя, как она задерживает дыхание. Возможно, он пугает девушку этим движением. — Мне плевать на издержки вашей профессии, — он выпрямляется и идет к Кисэ, который сразу же замечает его. Он извиняется перед мужчиной и отходит от него, направляясь в сторону Аомине.
Дайки подходит к нему вплотную и, когда Рёта хочет что-то сказать, крепко сжимает его локоть и ведет за собой.
Аомине ничего не говорит, знает, что сорвется на крик, а Кисэ слишком хорошо знает его характер, чтобы перечить. Они молча выходят из зала, молча ловят такси и молча едут домой.
Дайки ловит на себе виноватый взгляд Рёты, но сейчас ему плевать на это.
Когда они заходят в квартиру, свет в ней выключен, а из окна все так же дует холодный воздух. Рёта стоит позади него, и Дайки поворачивается к нему, но из-за темноты не может хорошо рассмотреть.
— Дайки… — Аомине резко идет на него и толкает к закрытой двери, сжимая пальцы на его подбородке, чтобы тот замолчал. В слабом свете от фонарей с улицы Дайки может видеть расширившиеся глаза парня. Он сжимает пальцы чуть сильнее, зная, что причиняет хоть и слабую, но все равно боль.
— Значит так, — сквозь зубы начинает Дайки. В голосе сочится злость. — Меня заебало, понял? — он говорит это совсем тихо, и Рёта не может вспомнить, когда последний раз слышал такой тон Аомине.
Кисэ кладет руку на его кисть, но тот лишь сильнее сжимает пальцы. — Мне похуй, будут ли у тебя синяки или нет, я хочу, чтобы ты усвоил кое-что, потому что, видимо, по-хорошему ты не понимаешь, — Аомине наклоняется еще ниже, к его уху. Он чувствует, как Кисэ вздрагивает от его дыхания. — Ты мой. Ты принадлежишь мне, мне похуй на твои издержки профессии, и если ты продолжишь вести себя так, то издержками профессии буду пользоваться уже я, — Дайки тяжело вздыхает и зло усмехается, — и, поверь мне, это не закончится хорошим ни для кого из нас, ты меня понял? — Кисэ не отвечает, а Аомине еще крепче сжимает зубы. Кажется, слышен даже скрип. — Я не слышу!
— Я понял, — тихо отвечает Рёта. Дайки немного отстраняется и прижимается своим лбом ко лбу Рёты. Он чувствует его участившееся дыхание.
— Ты специально провоцируешь меня? Нравится, когда я груб с тобой? — спрашивает Дайки, хмуря брови. Он чуть приподнимает его лицо, и Кисэ начинает отрицательно качать головой, насколько позволяют ему пальцы Дайки.
Аомине кивает.
Он кладет вторую руку на ширинку Рёты, чувствуя его возбуждение.
— Я вижу, как не нравится, — вздыхает Аомине. Он сильнее сжимает руку, ловя тихий стон Кисэ. — Видимо, с тобой надо только так. Только, блядь, расслабляю ягодицы, а ты уже с кем-то, блядь, хихикаешь, — он опять сжимает его подбородок. Глаза привыкли к темноте, теперь он может лучше видеть лицо Рёты.
Тот тревожно смотрит на него, прикусив свою губу. Рука Дайки продолжает гладить его внизу, и Рёта совсем немного прикрывает глаза, подаваясь бедрами вперед. Он может чувствовать его дрожь, может слышать, как его дыхание учащается.
Аомине опускается к его шее и резко прикусывает нежную кожу на ней, оставляя след. Рёта вздыхает от неожиданной боли, но не пытается отстраниться, наоборот — подается навстречу. Дайки чуть всасывает в себя кожу, вслушиваясь в хриплый стон Кисэ, и опускается ниже, ближе к плечу, оставляя еще один укус. — Твой менеджер опять будет орать, тебе опять сделают выговор, зато все, с кем ты разговариваешь, будут знать, что им от этой задницы ничего не светит.
— Дайки… — тихо стонет Кисэ, когда рука Аомине расстегивает ширинку и забирается под резинку боксеров. Пальцы Дайки обхватывают член Рёты. Тот спускает тихий стон, Аомине губами ловит его. Дайки целует грубо, не давая вести, он наконец убирает пальцы с подбородка Кисэ и обхватывает его за талию.
— Еще хоть раз увижу, как ты прикасаешься к кому-то… — начинает Дайки говорить в его губы, — хоть раз увижу, как ты кому-то подмигиваешь, — он ведет по его члену вниз, сжимая у основания, и ловит громкий стон губами, — замечу твой чертов заискивающий взгляд…
— Дайки…
— Закрой рот, — перебивает его Дайки и зарывается пальцами в его волосы, немного оттягивая их, заставляя Рёту приподнять голову. Кисэ глубоко вздыхает, но все равно говорит:
— Ты же знаешь… — тихо начинает Кисэ, чуть вздрагивая, когда рука Аомине проходится вдоль его члена. Он раскрывает глаза и смотрит на Дайки, вся его напряженная поза выдает то, в какой ярости он находится, — я бы никогда…
— Знаю, — перебивает его Аомине. Он даже думать об этом не хочет. Он опять целует Рёту, так же прикусывая его губы. Дайки углубляет поцелуй, чувствуя, как Рёта закидывает свои руки ему на шею, обнимая в ответ. Ярость уходит, оставляя за собой неприятный осадок, но Рёте будто плевать, он продолжает целовать его и толкаться бедрами в его руку, а Дайки резко разрывает поцелуй и опять толкает парня. Тот ударяется спиной, но никак не показывает, что ему больно. — Ты все понял?
— Да… — просто отвечает Кисэ, прикрывая глаза. Он опускает голову, но потом тянется обратно к Аомине. Он обнимает его за талию и заглядывает в глаза. — Я все понял, — он приподнимает голову и касается губами подбородка Дайки. Тот хочет отвернуться и отстраниться, но Рёта не дает этого сделать. Он кладет свои руки на щеки Аомине и поворачивает его лицо к себе.
Руки Кисэ холодные, как и всегда.
— Сука… — тихо шипит Аомине и прикрывает глаза. — Почему с тобой всегда так сложно, — говорит он, не спрашивая на самом деле. Он слышит тихий смешок Рёты, а потом чувствует его губы на своих губах и углубляет поцелуй.
Он прижимает Рёту близко к себе двумя руками и вжимается в его бедра своими. Злость уходит, оставляя за собой только распаленную страсть.
Он возбужден и слишком хочет его.
Всегда.
Только его.
Рёта обнимает его так же крепко, не прерывая поцелуя, и Дайки с удовольствием чувствует его вкус, до ушей доносится тихий стон, и пальцы Рёты сжимают его рубашку на спине.
— Не думай ни о чем, — тихо говорит Рёта в его губы и начинает толкать его назад. Он держит свои руки на его шее, чуть царапая ногтями смуглую кожу.
Он толкает Аомине на диван, а сам садится на его бедра, ставя колени по обе стороны от него. Карамельные глаза смотрят в его глаза. Они смотрят внутрь него, и иногда Аомине кажется, что Кисэ читает его, словно открытую книгу.
Дайки поднимает свои руки к его талии и прижимает к себе, он начинает расстегивать его рубашку, касаясь губами каждого оголенного кусочка тела. Пальцы Рёты перебирают его волосы, чуть тянут их, пуская по коже мурашки.
Комната заполняется звуками их дыхания и поцелуев. Они не могут оторваться друг от друга, но Рёта встает с него, чтобы снять с себя одежду.
Они скидывают обувь, и Рёта расстегивает свою рубашку. Из-за темноты он не может полностью насладиться видом его обнаженного тела, но пока что ему хватает того, что он может к нему прикасаться.
Рёта скидывает с себя штаны с бельем, и Аомине тянет его обратно к себе, усаживая на колени. Расстегнутая белая рубашка до сих пор на нем. Аомине проводит по его плечам, скидывая и ее тоже. Он оглаживает всю гладкую спину ладонями, опускаясь на обнаженные упругие ягодицы. С губ Кисэ слетает тихий выдох, и Аомине опять прижимается к его губам.
Он поворачивается, подминая его под себя, и ложится между его ног. Одежда до сих пор на нем, он чувствует пальцы Рёты, расстегивающие пуговицу за пуговицей на его рубашке. Дайки на секунду отрывается от его губ, чтобы скинуть с себя рубашку, и опять целует его.
Его руки вовсю гладят тело Рёты, задевая каждую чувствительную зону, каждый участок кожи, от прикосновения к которому Рёта начинает мелко дрожать. Рёта притягивает его к себе за спину, оставляя короткие отметины, и раздвигает ноги.
— Дайки… — тихо зовет он, и Аомине наконец открывает глаза. Он смотрит в глаза Рёты и может видеть, как Рёта смотрит на него, может видеть его карамельные глаза, видеть чистый верный взгляд. Кисэ сводит брови и слабо улыбается, его рука тянется к щеке Аомине, и тот отстраняется, удерживая его ладонь своей. Он прижимается к ней лбом и прикрывает глаза.
Он чувствует тепло в груди, его сердце часто бьется, и он сжимает свои зубы, начиная играть желваками. Он не часто говорит о чувствах. Не так уж и часто их показывает, но порой ему кажется, что они, как и сейчас, распирают его изнутри. Он никогда бы и подумать не мог, что способен на это.
Дайки снимает с себя штаны вместе с бельем и ложится на Рёту. Он кладет свою кисть под его голову и резко целует, чувствуя, как стройные ноги обхватывают его бедра. Он может чувствовать возбуждение Рёты и размеренно трется об него, выуживая сладкие стоны.
Ему не хочется прелюдии. Единственное, чего хочется, это взять его. Оставить как можно больше своих меток, как можно больше следов, свидетельствующих о том, что Рёта принадлежит ему.
Рёта прижимается к его щеке и целует возле уха, а потом прикусывает мочку. Дайки слышит тихий хриплый смех, а потом уверенное:
— Возьми меня, — возбуждение скручивается в узел внизу живота, Дайки кажется, что он не может думать ни о чем. Он зарывается рукой в светлые волосы, а второй проводит вниз по груди и прессу. Он проводит ладонью по головке, спускается вниз, собирая выступившую смазку, и раздвигает ягодицы, проникая двумя пальцами внутрь.
На сухую выходит не просто, пусть они оба и привыкли к подобной боли.
Его пальцы проходят глубже, вырывая тихий стон с губ Кисэ. Всё тело Рёты изгибается навстречу пальцам. Он прикусывает кожу Аомине на шее и плечах, стараясь сдержать рвущиеся наружу громки стоны, а сам Аомине продолжает растягивать его.
Кисэ рвано и часто произносит его имя, когда тот пальцами касается точки простаты. Он сильно сжимает пальцы на его бицепсе, и Дайки опускается лбом на его плечо.
Он приподнимает ноги Рёты под коленями, заставляя его обхватить возле талии, а сам, раздвигая ягодицы, прижимается к его входу и толкается, входя наполовину.
Рёта резко вздыхает и выгибается в пояснице, и Дайки крепко прижимает его к себе, входя на всю длину. Он гортанно стонет и прикусывает кожу на ключице Рёты. Член Рёты трется об его живот, и он начинает медленно двигать бедрами, с удовольствием слушая каждый его стон.
Тот сильно вцепился пальцами в его волосы и сам подается Аомине навстречу, подмахивая бедрами, стараясь увеличить темп и силу толчков. Он хрипло просит Дайки ускориться, и тот начинает толкаться сильнее, чем его вознаграждают сиплыми стонами. Плечо начинает гореть от царапин Кисэ, но ему плевать, сейчас эта боль приятна.
Аомине придвигается еще ближе, а потом встает на колени, начиная в размеренном темпе вбиваться в лежащего под ним парня. Он мнет пальцами упругие ягодицы и сжимает зубы каждый раз, когда член полностью входит в тугую задницу.
С Рётой всегда хорошо. Хорошо до дрожи в пальцах, до дрожи в каждой клеточке его тела.
Толчки не прекращаются, Аомине не дает им обоим отдыха, он не позволяет Рёте прикоснуться к себе и опять наклоняется, прижимаясь всем телом. Тело к телу, кожа к коже. Дайки кажется, их сердца бьются в унисон, он уже не может определить, где чей стон, где чей выдох.
Кисэ сильно сжимает его внутри и хрипло стонет что-то между его именем и чем-то еще, и Аомине ухмыляется, целуя обомлевшего парня. Тот еле двигает губами, отходя от оргазма, и Дайки тянет его на себя, садясь назад.
Теперь Рёта сидит на нем. Их лбы соприкасаются друг с другом, и Дайки чувствует, что тело Рёты стало более послушным и податливым. Тот тяжело дышит и почти виснет на плечах Дайки, но старается двигать бедрами в такт толчкам.
Аомине опять ловит его губы и начинает глубоко толкаться внутрь. Он чувствует, что близок.
На коже Рёты наверняка останутся синяки, так сильно он сжимает его бедра. Он отталкивает Рёту назад на диван, выходя из него и сжимая свой член, кончает на пресс и грудь парня.
В глазах рябит, и он прикрывает их, чувствуя, как сильные руки Рёты тянут его на себя. Он ложится на его плечо и старается отдышаться. Краем уха он слышит тихий смех Рёты. Он тоже начинает слабо улыбаться.
— Как же ты меня бесишь, — тихо говорит Аомине, еще не полностью отдышавшись. Кисэ начинает смеяться громче, его пальцы гладят волосы Аомине.
— Ты просто слишком сильно меня любишь. — Аомине ничего не отвечает на это. Он не открывает глаз и устраивается на парне поудобней.
Он засыпает под размеренное сердцебиение Рёты, который все так же перебирает его волосы.
Когда Дайки просыпается, он видит, что Рёты уже нет на диване. Через окно просвечивает слабый темно-синий свет, значит, еще совсем рано. Он хмурится и поднимается с дивана. Подобрав с пола свои трусы, он надевает их и идет в спальню, но Кисэ и там не оказывается.
Он хмурится и чешет голову, а потом слышит звук льющейся воды с кухни. Он идет туда и открывает дверь. На кухне горит неяркий свет, Рёта тоже стоит в одном белье и наливает себе кипяток в кружку с наверняка зеленым чаем.
Он поворачивается к Дайки и слабо, но виновато улыбается. Аомине же проходит мимо него и садится за стол.
— Ты до сих пор зол на меня? — слышит он тихий голос Рёты. Аомине не может сказать, что сейчас зол, возможно, у него пока просто нет на это сил. Он слышит тихий вздох, а потом шаги и поднимает взгляд. Кисэ садится на стул рядом с ним и ставит кружку на стол. В тусклом свете Аомине может заметить большие яркие засосы на его шее и ключицах. Тот наклоняется и прижимается лбом к его шее. — Дайки, я…
— Я закончил с предупреждениями, Рёта, — тихо говорит Аомине. Он отстраняется и заглядывает в глаза Кисэ. Тот серьезно смотрит на него, а Дайки вздыхает и кладет ладони на его щеки. — Ты должен это уяснить, — Дайки говорит это не грубо, наоборот, злости вообще нет в голосе, и Рёта настораживается. Сейчас Аомине видит неподдельный страх в его глазах. Тот старается скрыть его, но Дайки слишком хорошо знает Рёту. Он не понимает, что вызывает в нем этот страх, и хмурится, а потом осознает и слабо усмехается. — Рёта, — начинает он, — Я знаю, о чем ты думаешь, — Кисэ недоуменно смотрит на него. — Перестань. Я никогда не отпущу тебя, ты мой. Что бы ты ни сделал, это не изменится. — Кисэ грустно улыбается, а Аомине продолжает смотреть на него.
— Ты же понимаешь, что я чувствую то же самое, — говорит Рёта, сводя брови. Уголки его распухших от укусов губ приподнимаются. Его глаза с нежностью смотрят на Дайки. — Я люблю тебя с детства, ты мой лучший друг, мой любимый, и я… — он поджимает губы, а Дайки выжидающе смотрит на него, — ни за что бы не променял это на что-то другое. Никогда, Дайки, — выпаливает он, и Дайки усмехается. Его рука ложится на голову Кисэ и чуть взлохмачивает и так растрепанные после сна волосы.
— Будто бы я об этом не знаю, — Кисэ издает мучительный стон и опять кладет голову к нему на плечо, шепча что-то типа «бесчувственный засранец». — Мне плевать на все стереотипы про моделей, плевать на издержки профессии и прочую херню, что ты мне втираешь.
— Хорошо, — просто отвечает Кисэ, а потом вздыхает. — Я здорово довел тебя, раз мы дошли до таких разговоров на кухне в четыре часа утра, — он начинает тихо смеяться, — прям как супружеская пара.
— Ага, скоро книги будем в постели читать, вместо того, чтоб трахаться, — отвечает Аомине, и Кисэ смеется. Он отстраняется от Дайки, который встает со стула.
Он чувствует себя… спокойно. Давно он не ощущал подобного.
Он хочет выйти с кухни, когда в его шею утыкается лоб Рёты. Тот обнимает его со спины, и Аомине приподнимает брови.
— Ну что?
— Мой чай из-за тебя остыл, — тихо отвечает Рёта, и когда Дайки хочет повернуться, тот не дает это сделать.
Аомине знает этот тон. Кисэ стыдно.
Он его помнит еще со времен школы, когда Рёта лажал на тренировках или на играх, это заставляет Дайки вновь усмехнуться.
— Пойдем, — просто говорит Дайки и открывает дверь кухни. Он выключает свет и берет Кисэ за руку, направляясь к спальне.
Он даже вспомнить не может, ходили ли они когда-нибудь вот так за руку друг с другом, скорее всего, нет, но почему-то сейчас это кажется правильней всего.
Скинув покрывало с застеленной кровати, они ложатся на нее. Рёта крепко обнимает его за корпус, и, засыпая, Дайки чувствует, как его длинные ресницы щекочут ему грудь.
Он знает, что теперь ему больше не о чем переживать.