***
— Чонгук! — закричал Тэхён, — прекращай гундеть. Он не умер, и ничего с ним не случилось, не всю же жизнь в девственниках ему сидеть! Омега уже который день сидит в куче одеял, ссылаясь на постоянную депрессию, и не проявляя никакого желания выходить в свет. После ухода Чимина, Гук буквально считал себя пустым мешком, что вытряхнули. По началу он рвался убежать на его поиски, собирая какие-то группы людей, что реагировали на его предложение положительно, мог и в одиночку рвануть. Даже ночью убегал, никого не уведомив о своих намерениях, но Тэ его тут же нашёл и отчитал по полной. — Пока он не вернётся, я никуда не вылезу! — заявил Чонгук, демонстративно шмыгая носом, — не хочу. — Ты уже которую неделю так сидишь, а если он вообще не вернётся?! — Значит, я сам верну его, — настырный омега был готов на всё, лишь бы родные и друзья были рядом, а сейчас его единственный друг был далеко от него. — Сам тужиться будешь через восемь месяцев, — пробубнил альфа. Чонгук опешил в считанные секунды. Он вообще-то не говорил Тэхёну о том, что беременный, ибо сам не мог никак в это поверить. Радостная весть, и в то же время расстраивающая навалилась так неожиданно на его плечи. Он не знает, сможет ли воспитать ребёнка. Сможет ли подарить ему ту любовь, что должен дарить каждый родитель, вкладывая в него всё то, что пригодится в будущем. — Ты… знаешь? — поднял голову Чон, неуверенно глядя на мужа. — Знаю, по тебе нетрудно догадаться, — проговорил Тэхён, складывая руки на груди, — долго молчать собирался? — До того момента, пока сам не приму этот факт, — пальчики омеги запутывались в одеяле, нервно перебирая мягкие складки, — я сам не знаю, рад ли… Альфа быстро среагировал, падая рядом с омегой на кровати, крепко обнял, прижимая к груди. — А чего не рад то? — удивился Тэ, аккуратно стирая дорожку слёз большим пальцем со щеки омеги. — Я не готов, — протянул Гук, громко всхлипывая. — Да мало ли, все так начинают, глупый. Я вот, например, обрадовался, когда узнал, ты же знаешь, как я люблю детей, — Тэ говорил тихо, успокаивая омегу, — если это будет альфа, то он вырастет и станет сильным охотником, а если омега то… может быть тоже, — альфа на минуту задумался, придумывая занятие для омежки, который ещё даже не родился, а он распланировал всю его жизнь. Чон тихо рассмеялся, тыкая альфу пальцем в грудь. С одной стороны все эти представления грели душу, наводя только радость и покой, убеждали омегу в благополучном будущем не только его, но и ребёнка, рисовались яркой картиной счастливой семьи. А с другой, он опять же боялся не справиться, боялся оплошности. Через некоторое время, Чон успокоился, мирно посапывая на коленях у альфы и пуская слюнки, в прямом смысле. Тэхёна всегда умилял этот омега, а теперь, когда он носит под сердцем его ребёнка, любовь к омеге перешла все границы, и без того являясь безграничной. Осторожно перебирая тёмные прядки волос, Тэ устремил свой взгляд в окно, где бушевал ветер, и огромные хлопья снега застилали дороги, крыши домов и поля. Почему-то в голове всплывал образ Юнги и Чимина. Эта парочка не давала ему покоя. Было множество вопросов типа: как там Чимин или как Юнги обращается с ним. Хотелось обнять этого омегу, по-дружески так, спросить обо всём, что болит и начинает. Откинувшись на спину, Тэ продолжал исследовать пальчиками мягкие волосы своего омеги, иногда усмехаясь сморщенному носику Чона. — Мы встретимся с ним, — прошептал Тэ. — Когда?! — внезапно вскочил Гук, уставившись в круглые глаза напротив. — Ох ты, господи, я думал ты спишь! В качестве возмещения ущерба, Чонгук аккуратно приподнялся на локтях, касаясь сладких губ своего альфы.***
— Чимин, — уложив руки на плечи друга, проговорил Бэк, — всё с ним будет нормально. Ты пару недель назад клялся, что убьёшь его, причём самым мучительным способом, а сейчас стоишь тут и рыдаешь. Где в тебе охотник, чёрт возьми?! Сопля!!! — Да иди ты! — всхлипнул Чим, вытирая тыльной стороной ладони слёзы, — я… волнуюсь вообще-то. — И с каких это пор? — ухмыльнулся Бэк. Он до ужаса любопытный, и суёт свой нос везде, даже там, где этого не нужно делать. Именно поэтому, в этом городе, он как информатор в современном мире. — Айщ, — Чимин слегка ударил друга в бок, сразу же отстраняясь. По ту сторону двери послышался душераздирающий крик. Басистый, хриплый крик, который загнал Чимина в угол, заставив омегу уставиться на замок двери, округлив глаза. Юнги кричал так громко, что казалось, слышали даже в самых отдалённых уголках планеты. Рыжий никогда за этот месяц не видел, а тем более не слышал, как альфа страдает, как кричит, умоляя остановиться. У Чимина сердце сжималось, отдавая удары по всему телу. Волоски на руках вставали дыбом от мурашек, а глаза вновь оказывались на мокром месте от ясного понимания того, что он никак не может помочь ему. Скатываясь по двери вниз, Чимин поджал колени под себя, зарываясь пальцами в рыжую копну волос, когда уши вновь разрезал крик. — Я должен быть там, — резко поднялся Чимин, но его остановил Бэк, хватая за запястье. — Тебе нечего там делать, — не успел омега договорить, как Чим вырвался из рук, и ворвался в комнату Юнги. Увиденное повергло его в шок. Он даже рот раскрыть не успел. Врач, двумя часами ранее убеждающий, что и пореза на Юнги не оставит, держал крупную часть осинового кола, что впился Юнги в рёбра и с треском ломал по одному. Тёмная кровь залила все и без того тёмные простыни, медленно вытекая из раны. Сам Юнги лежал с закрытыми глазами, всё ещё постанывая. На столе склянка с ещё несколькими такими остатками, измазанная кровью. Чёрной кровью вампира, что сейчас казался таким беззащитным, и в тоже время яростным и бездушным. Вампира, который, открыв глаза, сразу устремил взгляд на стоящего в дверном проёме заплаканного омегу. Теряя равновесие, мешая в своей голове множество мыслей о том, что он видит, Чимин упал на пол. Что было дальше, он не помнит, ибо помутнённый рассудок и потеря сознания — вещь, к искусству не относящаяся. Юнги, наблюдающий за всей этой картиной, всего лишь усмехнулся, вновь зарываясь головой в подушки, на которых чётко виднелись красные следы от пальцев. Предварительно, омега, что забежал в комнату, вытирая слёзы со щёк, ещё до падения, вызвал у альфы бурю эмоций. Слишком милое заплаканное личико, губы, которые становились пухлее, надутые щёки, и хмурые морщинки на лбу. Милый Пак Чимин занял его голову за один лишь месяц, не выбираясь оттуда ни на минуту. Раньше ему было бы всё равно, что с ним, а сейчас он отправил врача на помощь омеге, уверяя в своей целостности. Раны быстро затянулись, избавившись от раздражающего кожный покров предмета, а гематомы постепенно растворились, сливаясь с натуральным бледным цветом кожи. Пронаблюдав за омегой на руках врача, Юнги медленно встал, собирая все раскиданные вещи, и скинул их в одну кучу, якобы «мусор». В его подчинении много портных, которые сошьют ему одежду в считанные часы, если не минуты. Остановившись возле зеркала, обрамление которого было выполнено из дерева с аккуратными прорезями и вырезами, альфа смотрел на места, где только что красовались признаки драки. Бледное тело, подтянутый торс, и виднеющиеся вены на руках. Самолюбие, вампир, самолюбие. Если бы у него спросили, нравится ли ему часть вампира, он бы ответил «несомненно». Ему нравится держать в своих руках целый мир, зная, что против него попрут лишь единицы, оставшиеся побоятся. Нравится подчинять себе, ставить на колени, а затем заставлять делать что-то извращённое и отвратительное. Вдруг в дверь постучали, и на пороге показалась тёмная макушка высокого парня. Джин. — Зачем пожаловал? — не обращая никакого внимания, Юнги продолжал любоваться собой любимым. — Хотел извиниться, — Джин помялся на пороге, затем медленно прошёл внутрь комнаты. — Прям проходной двор какой-то, — возмутился альфа. А ведь и, правда, в его дом имели доступ все, — за что? — За тот случай с твоим сыном. Я тогда убежал, испугался… и, в общем, мне жаль. — С ним всё отлично. Это всё? — Юнги, наконец, поднял глаза на омегу. Его глаза были на мокром месте, а сам он трясся. — Нет. Где… Намджун? — голос сломался, и он уже во всю хлюпал носом, стирая мокрые дорожки со щёк. — Я не знаю. Он не вернулся, — тихо проговорил альфа. Намджун был его другом, именно он обратил его, обучил всем вампирским навыкам, научил его выживать и охотиться. А сейчас мог услышать, как его собственный голос понемногу ломается. Джин рассыпался как стеклянный сосуд, упав на пол. — Я иду на его поиски, — бросил омега, выходя из комнаты. — На поиски мы идём все вместе, — Юнги схватил его за руку, останавливая. Он не позволит ему наделать глупостей, — но не сейчас. Не торопись. Ты собрался идти к оборотням, а это не будет легко. К тому же, тебе. — Я оборотень, меня они узнают, — начал вырываться Джин. — Ты чужак! — рявкнул Юнги, ибо ему начинало надоедать это безрассудство. Джин сразу сжался под этим яростным взглядом, буквально опустился вниз, наблюдая оттуда же за высоким Юнги. — Иди к себе и жди, а если высунешься, я не знаю, что сделаю с тобой. Джин послушался и мигом ретировался из дома Юнги. Всю ночь, что Юнги провёл один у себя в комнате, никуда не высовываясь, он обдумывал множество путей проникновения в логово оборотней. Он наплевал на жажду, что начала терзать его под утро, наплевал на слуг, что крутились возле него, снимая мерки для новой рубашки. Он рычал на них, отгоняя, а потом снова подзывал, заставляя крутиться вокруг себя. То это стоит не так, то зеркало не оттёрто до блеска, то кровать не так заправлена. Всё было не по его. Что-то случилось, а что, он сам понять не мог. Может быть одиночество, от которого он отвык за этот месяц, отсутствие рядом рыжей копны волос, или бурчания запутавшегося «лимона» в одеяле. Как бы трудно ему не было, он знал, что дома сидит рыжий омега со щекочущим лимонным запахом, и ждёт его. Несмотря на то, как Юнги запугал его, Чимин держался рядом, не показывая признаков любви. Возможно, это тёплое чувство засело где-то глубоко, не желая показываться, смешиваясь с чувством ненависти за все те поступки, что совершил Юнги. Может быть, Чимин ставил на первое место долг мести за смерть родителей. Хотя, он бы не стал расправляться с Юнги именно сейчас, да и вообще не стал бы, наверное. Да, Юнги позволил маленькому омеге впустить в своё убежище свет, надеясь, что тот, наконец, перестанет бубнить по поводу ультрафиолетовых лучей. Он в тот день жутко разозлился, начал долбить голыми пяточками по полу, крича что-то типа «ты бледный, как поганки в соседнем лесу в летнее время», и всё бы ничего, но его это серьёзно рассмешило, а Чимина наоборот разозлило. Юнги в тот день ходил, улыбался, а Чимин наоборот.***
Яркое солнце забиралось в и без того светлую комнату, играясь с яркими рыжими прядками омеги. Окинув взглядом яркую для глаз комнату, Чимин понял, что находится в доме врача. Бинт на голове был слишком тугой, поэтому голова слегка продолжала болеть, не давая ясной картинки произошедшего. Видимо, омега ударился головой. Внезапно дверь комнаты открылась, и на пороге оказался Бэк собственной персоной. Он всю ночь и утро до этого момента просидел рядом с ним, а когда отлучился на пару минут, Чим уже проснулся, и Бэка это жутко расстроило. — Айщ, Чимин! Я хотел, чтобы ты проснулся, а я был тут, — надулся омега, усаживаясь на стул рядом с кроватью. — Что произошло? — слегка улыбнулся Чимин. — Ты ворвался к Юнги, и грохнулся в обморок, — начал Бэкхён, — там же и ударился головой об косяк. И ещё… — Что? Говори, — Чимин сощурил глаза, подозревая что-то неладное. — Откуда у тебя синяки на спине и ногах? — А если нос оторву? — хитро улыбнулся Чимин. — Аккуратней, а то навредишь ребёнку, — проговорил Бэк, — ну ладно, пойду, а то к тебе ещё Юнги обещал зайти. — Чего?! Ну-ка вернись! Омеги и след простыл, а Чимин остался в замешательстве. Прикрыв глаза, он ещё раз переварил все слова друга, и чуть было не уснул, как в комнату ворвался Юнги, поправляя рукава чёрного пальто. — Серьёзно? — нахмурился Чимин. Щёки надулись, а губы стали ещё пухлей. — Мм, да, — альфа улыбнулся, падая на край кровати, — ты не рад? — Рад, — Чим улыбнулся в ответ, запуская свои пухлые пальчики в светлые пряди волос альфы, — но если что-то пойдёт не так? — Что может пойти не так? — Ну, тот омега.… А я не хочу… — Тебе придётся, — начал успокаивать его альфа. Быстрое сердцебиение отдавалось в ушах Юнги. Он слышал всё, начиная от сердцебиения омеги, заканчивая мыслями и шевелением пальчиков на ногах. Вампирский слух — полезная штука, — мы сделаем это раньше, и ты успеешь. Если ты боишься, мы можем сделать это прямо сейчас, тогда не так страшно. Обычно превращение осуществляется в течение двух — трёх дней. — Нет, потом, — замялся Чимин, — где был? — Бегал на разведку, в Квинстон. Ничего не нашёл. Тонкие пальцы перехватили тёплую ручку омеги, поднося к лицу альфы. Опалив запястья холодом от кожи, Юнги слегка коснулся их губами, заставляя омегу дёрнуться, но руку не выдернуть. — Что случилось-то? — Намджун пропал. Я не знаю, мы были вместе в тот день, а потом на нас напали, я отключился, а когда очнулся, его уже не было рядом… Язык альфы заплетался, а сам он был растерян и не знал, что делать. Так сказывалась на нём каждая пропажа его людей, а тем более друга. Вдруг за окном послышались какие-то крики, а также звон стекла. Резко обернувшись на звук, Юнги и Чимин переглянулись, быстро вскакивая с кровати. Схватив плащ со спинки стула, омега с больной головой помчался вслед за альфой, цепляясь пальцами за стену, используя их как опору. Выскочив на свет, Чимин сощурил глаза, прикрываясь рукой. Недалеко он увидел огромную толпу, собравшуюся возле какого-то дома. Пробравшись через множество людей и вампиров, Чимин вырвался вперёд, останавливаясь возле Юнги. На снегу виднелись следы крови, а затем омега округлив глаза, раскрыл рот, прикрывая его ладошкой. В метрах двух лежал труп человека с прогрызенным горлом и вспоротым животом, а в руке свёрток бумаги, который сразу же оказался в руках Юнги. Развернув свёрток, глаза альфы тут же округлились, а губы подёргивались от прочтения. Что же такого было написано там…