Танцуют все!

Танцоры могут быть хорошими или плохими, но танцевать могут абсолютно все.

Джанго выглядел задумчивым, что было на него совсем не похоже. Живая мимика и эмоциональность делали его непредсказуемым и порой даже неуправляемым. Фуллбоди привык переживать его вспышки активности как нечто неизбежное, вроде Аква Лагуны или менее разрушительного цунами. Зато скучно никогда не бывало с тех пор, как они подружились на острове Зеркальных Шаров. ─ Чего нос повесил? ─ в столовую набилась куча народу: есть хотелось всем, потому Фуллбоди с трудом продрался к столику друга, самому дальнему и маленькому. Пиратская привычка занимать позицию «можно-быстро-удрать» его забавляла, но плюсы в ней имелись: все знали, что это столик Джанго, так что проблема с отсутствием свободных мест решалась сама собой. ─ Случилось что? ─ Да я вот тут подумал… ─ Джанго лениво подцепил вилкой кусок картошки и помотал им в воздухе туда-сюда. Ел он тоже без аппетита, остальные дозорные уже приканчивали свои порции и голодными взглядами косились в сторону кухни. Высокие порывы творческой души им были чужды и непонятны. ─ Грустно у нас, никаких мероприятий, праздников, даже кружка самодеятельности нет! Как вы вообще живёте в вечном негативе? Фуллбоди стало немного обидно за родину и партию: пусть карьера сделала финт ушами и повернулась к нему пятой точкой, Дозор он любил и от всего сердца хотел нести мир и причинять справедливость. Можно и без смертельного исхода, конечно, мирные методы всегда были ему ближе, чем убийство (хотя желания помахать кулаками это не отменяло). Живое подтверждение миролюбивого и доброго нрава Фуллбоди сидело напротив и вдохновенно рассуждало об упадке культуры на одной конкретной базе Дозора и в организации вообще. Картошка соскользнула с вилки и упала в тарелку, разбрызгав соус во все стороны. Джанго несло: ─ А помнишь, как мы танцевали на острове Зеркальных Шаров? Такое сложно забыть при всём желании. На память Фуллбоди осталась лента участника с гордой цифрой «два», которую он хранил в шкафу и временами доставал, чтобы предаться ностальгии. Неужели не зря берёг? ─ Эх, повеселились на славу! Вот бы здесь организовать что-то подобное… ─ Не выйдет, ─ вернул друга в реальность Фуллбоди. ─ Ты только посмотри на эти ро… физиономии. Разве кто-то из них променяет сон или еду на танцы? ─ А если выбить для этого специальный день? Хотя бы раз в месяц! Для повышения боевого духа и сплочённости внутри коллектива, ─ тоном змея-искусителя предлагал Джанго. ─ Не банальная попойка или тисканье девчонок, а конкурс, где абсолютно любой, независимо от пола, ранга и мировоззрения сможет проявить себя! ─ Звучит как слоган с агит-плаката, мы их неделю назад рисовали и развешивали, ─ скривился Фуллбоди. От краски отмываться пришлось долго, зато труды сдержанно похвалила Цуру-сан. Оказывается, любовь к искусству старшему поколению Дозора совсем не чужда. ─ Но даже если нас выслушают, кто пойдёт к начальству и будет продвигать идею? Ты выдержишь взгляд Акаину? Джанго поубавил пыл, представив себя, дрожащего и перепуганного, на ковре в кабинете Акаину. Тут имя бы своё вспомнить, не то что толкать вдохновенную речь. ─ Хине интересно, о какой идее вы говорите, ─ вдруг раздался, как гром среди ясного неба, голос Хины-сама. ─ Вместо того, чтобы мыть тренировочные залы, вы едите и чешете языки. Хина недовольна. В столовой стало тихо-тихо, мышь не проскочила бы незамеченной. Фуллбоди побледнел, сравнявшись цветом с собственной фуражкой, а Джанго нервно сглотнул и осторожно начал: ─ Видите ли, Хина-дзё, мы тут подумали… Он наступил каблуком на ногу Фуллбоди, благо стол служил отличным прикрытием. Фуллбоди отмер и с жаром подхватил, осознав, куда всё катится с чудовищной скоростью. Грех упускать такой шанс! ─ И решили, что всем очень нужен танцевальный конкурс! ─ Даже так? ─ удивилась Хина и села за стол к своим придурковатым, но забавным подчинённым. ─ Ладно. Хина слушает. У вас есть пять минут. Они уложились в две. Хине так понравилась задумка, что она освободила Фуллбоди и Джанго от работ на неделю и отправила морально подготавливать остальных дозорных к грядущему великому событию. Чем больше народу поддержат мероприятие, тем проще будет выбить разрешение из главнокомандующего, это Хина прекрасно понимала. И когда она по-военному чётко обрисовала хмурому Сенгоку вероятные масштабы бедствия, в кабинете тоже стало очень тихо, неуютно и почти холодно. Аокидзи ради такого случая стянул на подбородок повязку для сна, Борсалино пустил на потолок солнечного зайчика, а Цуру-сан ласково похвалила «девочку Хину» за отличную идею для досуга. Сенгоку взглянул на Цуру как на предателя и закрыл лицо ладонями. ─ Пираты не пойманы, ─ тоскливо напомнил он, ─ Шичибукаи от рук отбились. Курс белли упал. Хина, ты понимаешь, во что пытаешься нас всех втянуть? ─ Так точно! ─ бодро ответила Хина. ─ Парням из моего взвода давно пора расслабиться, они от безделья на стены лезут. Энергию направим в полезное русло. Самодеятельность воскресим. Хина видит одну только пользу! ─ А мои нервы никого не волнуют, ─ пробормотал Сенгоку. Кашлянув в кулак, чтобы привлечь внимание, Цуру мягко произнесла: ─ Девочка права, не отклоняй её задумку сразу. Я бы за такое премию дала, ─ Цуру вдруг подмигнула Хине и, не глядя, свернула свежую газету в трубочку и шлёпнула ею Борсалино по голове. Солнечных зайчиков стало в два раза меньше. ─ Когда-то давно у нас имелся театральный кружок, молодые были, полные энтузиазма… Неужели забыли? Под лукавым взором Цуру суровые вице-адмиралы потупились, как мальчишки, а Борсалино, потирая шишку, предпочёл вовсе спрятаться за креслом Аокидзи, чтобы лишний раз не отсвечивать. Оплотом невозмутимости остался один Акаину, ни в каких сомнительных кружках не участвовавший. ─ Что ж, если никто больше не хочет возразить… ─ Сенгоку в надежде заглянул каждому в глаза, вдруг найдётся самоубийца, достаточно смелый, чтобы выступить против Цуру-сан, но увидел лишь обречённость и смирение. ─ Точно никто не хочет? И вопросов по существу тоже нет? Молчавший до этого момента Иссё поднял руку. ─ Говори. ─ У меня всего один вопрос, Сенгоку-сан, ─ вежливо и степенно произнёс Фуджитора, слепо глядя куда-то сквозь кресло, в котором Аокидзи уже не было ─ прятаться от ока Цуру вместе веселее. ─ Когда начнём? Сенгоку скрипнул зубами и махнул рукой. Если задумывался какой-то кипиш, то его ничем не остановить. На лицах многих крупными иероглифами читалось страдание. Остальные с трудом сдерживали радость и возбуждённо переглядывались. ─ Единогласно, ─ махнул рукой Сенгоку. ─ Организовывайте свой танцевальный конкурс, только чтобы без экстрима и жертв! Я буду контролировать. Он ещё не знал, на что обрёк себя и весь Дозор… Организация шла полным ходом. Мотивирующие плакаты о пользе здорового образа жизни, образе правильного дозорного и других важных вещах заменили не менее яркие постеры. Художественная жилка неожиданно открылась в скромной девочке Ташиги. От неё Смокер такой подлости не ожидал и, наблюдая за тем, как она ползает по огромному куску ватмана, рисуя сцену, блестящие шары и летающие ноты, курил в два раза больше обычного. Откуда-то вытащили наборы кистей и красок, мелки и конфетти, оставшиеся не иначе как с Нового Года, который праздновали с размахом, но никто не помнил, как именно. Нагрузив Ташиги орудиями труда и отправив к ней в нагрузку всех парней из G-5 (чтобы под ногами не мешались и заодно делом занялись), Хина освободила Смокера от неприятного разговора и мук совести. ─ Ну какого чёрта, Хина? ─ ворчал Смокер, предчувствуя недоброе. Интуиция его никогда не подводила. Хина загадочно улыбалась и советовала Смокеру расслабиться, вон, уже морщины на лбу появились. Ещё она приводила в пример адмирала Борсалино, который оказался источником ошеломительных идей. Он фонтанировал ими направо и налево, дёргал Джанго, требуя рассказать и показать разные движения, руководил украшением главного зала и вообще дико раздражал. ─ Ладно, ─ смирился с неизбежным Смокер. Добила его Ташиги, пронёсшаяся мимо без очков, вся в краске, зато такая довольная, словно скупила все мечи мира. ─ Что я должен сделать, чтобы обошлось без жертв? ─ Ты хотел сказать, чтобы твоя психика не слишком сильно пострадала? ─ насмешливо уточнила Хина. ─ Не волнуйся, Хина знает, что ты у нас талантливый… Таланты остальных были приспособлены на благое дело. За какую-то неделю (ничтожно малый срок, по правде говоря) база превратилась из неприступного оплота справедливости в центр веселья и безумия. Все словно с ума посходили, адмиралы в числе первых. Никто не ожидал, даже виновники безобразия, что взрослые, умные и серьёзные люди проникнутся идеей и захотят танцевать. ─ Бред, ─ тяжело, будто роняя камни, говорил Акаину, пока Борсалино дирижировал воображаемым оркестром под воображаемую музыку. ─ Это недостойно дозорного, глупо и бесполезно. Вы забыли про гордость? ─ Ты такой бука, Са-ка-дзу-ки, ─ тянул Борсалино своим фирменным тоном и в забывчивости грыз воображаемую же указку. ─ Никогда не умел веселиться по-настоящему. Правду я говорю? ─ Вы слишком шумные, ─ лениво отвечал Аокидзи, припахать которого к общественно полезной работе было не легче, чем сдвинуть гору. Зато он оказывал моральную поддержку и очень живописно засыпал под кучей бумажных звёздочек, мишуры и чьих-то платьев. Как выяснилось путём короткого расследования, женский батальон Цуру-сан подошёл к мероприятию со всей серьёзностью, потому стандартная форма либо срочно перешивалась, либо из обрезков ткани шилась новая одежда. Эта истерия не оставила равнодушными всю прекрасную половину Дозора, потому гора платьев на Аокидзи росла в геометрической прогрессии. Цокали каблуки, пахло духами, а мужчины сходили с ума, предвкушая разврат или хотя бы нечто большее, чем целомудренное рукопожатие. Аокидзи не возражал. Кизару немного завидовал, а Сакадзуки бесился, чувствуя себя лишним на этом празднике жизни. Апогей безумия настал, когда у Гарпа нашли целую кипу пригласительных листовок. Там без ложной скромности сообщалось, что в качестве исключения Дозор ждёт на танцевальный конкурс всех желающих. Чтобы понять всю глубину пропасти, в которую мысленно себя скинул Сенгоку, стоит уточнить: абсолютно всех. Шичибукаев, их команды, пиратов и их команды, друзей членов команд, дальних и не очень родственников, и тех, кто просто проплывал мимо и решил заглянуть на огонёк. Широкой души и отсутствующей совести человек, Гарп прямым текстом пообещал, что в течение трёх дней праздника никого арестовывать и притеснять не будут, даже если кто-то кому-то очень не нравится. Запоздало Сенгоку сообразил, что дурачина Гарп всего лишь хотел встретиться с внуком и, может быть, сыном, а все остальные опасные преступники и асоциальные элементы его не особо волновали. Зато Сенгоку волновался за всех! ─ Я купил три ящика валерьянки, ─ отрапортовал Момонга после краткого доклада. Его ужас подготовки миновал из-за долгосрочного задания, откуда, собственно, он и привёз безумно полезные травяные настойки. ─ Как вы и просили. Что-то случилось? ─ Случится, ─ мрачно предсказал Сенгоку, выливая сразу половину пузырька в кофе. Козлик флегматично дожёвывал отчёт Момонги. ─ Очень скоро и неизбежно. Поверь, ты не захочешь в этом участвовать, но придётся. ─ К нам нагрянет проверка? ─ удивился прямодушный и честный вице-адмирал. Сенгоку посмотрел на него с жалостью. ─ Она была бы меньшим из зол… То, что дней всеобщего помешательства будет именно три, решили в узком кругу, почему-то состоявшем из вездесущего Борсалино, Цуру-сан и вице-адмирала Момоусаги. Последняя нагрянула внезапно и без предупреждения, стремительно облетела весь штаб и, обрадовавшись отсутствию новой работы, стала потворствовать безделью. К сожалению Акаину, она была женщиной, а спорить с женщинами в Дозоре считалось не только дурным тоном, но ещё и опасным для жизни, чести и достоинства занятием. Нескольких недовольных Цуру уже постирала и повесила сушиться на полигоне в назидание остальным. Молодёжь ликовала и с удовольствием готовилась показать себя во всей красе. Открытыми оставались вопросы: «кто заказывает музыку» и «чем всем предстоит заниматься три дня». Джанго и Фуллбоди, которых дружно назначили судьями и ведущими (Хина небрежно назвала их профессионалами в танцах, ведь во всём остальном они были полнейшими неудачниками), охотно просветили страждущих. Танцы, сказали они, бывают разные. Одиночные, парные, коллективные… На парных все дружно зависли. Первым сообразил Хельмеппо. ─ Значит, мы сможем станцевать с девушкой вальс? ─ дрожащим от восторга голосом спросил он. ─ Девушек меньше, чем мужчин, ─ напомнил другу Коби, смущённо зардевшись. ─ Может и не повезти… Или нам откажут. Или… ─ А давайте проведём жеребьёвку! ─ громыхнул Гарп, решив помочь детишкам в столь сложном вопросе. ─ Кто хочет участвовать, кинет сюда шарик со своим именем, ─ он стащил с головы собачью шапку и обвёл ею притихшую общественность. ─ Ну и, короче, будем вытягивать шарики по очереди. Так и выберем, кто с кем танцует. ─ Мухлевать будут, ─ печально вздохнул Хельмеппо. ─ Будут, ─ радостно подтвердила Момоусаги, которой очень хотелось хлеба и зрелищ. ─ А мы Фуджитору-сана попросим шарики вытягивать. Он самый неподкупный судья! Возражать было глупо и страшно. Борсалино таинственно улыбался и пихал Аокидзи локтем в бок, намекая на что-то и кося при этом в сторону Акаину. Им давно не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Акаину загривком чувствовал опасность, нависшую над ним, но до последнего не знал, откуда именно она исходила. Когда в шапку закинули много-много шариков (список получался длиннющим даже без учёта мимопроплывающих пиратов), Фуджитора с достоинством принял её и оставил у себя на хранение до часа «икс». Жизнь потекла своим безумным чередом, листовки путешествовали по всему Новому Миру и Гранд Лайну, а рекламные постеры становились всё краше и ярче. Шичибукаям тоже выслали приглашения, но пока откликнулись только двое: Хенкок и Дофламинго. Прямого согласия он не дал, но прозрачно намекнул, что не против «расшевелить это тухлое болото». От подобной новости тихий и добрый мальчик Росинант, не втянутый пока ни во что ужасное, вспомнил много новых ругательств и умолял дядю Сенгоку отправить его в Саус Блю или куда угодно, но желательно подальше и надолго. Хина презрительно назвала его трусом, на что Росинант смиренно ответил, что лучше быть им, чем встречаться с родным и горячо любимым братцем. ─ Может, он не приплывёт, ─ немного смягчилась Хина. ─ Он и на собрания Шичибукаев является раз в год, если повезёт. Ради чего ему совать нос в осиное гнездо? ─ Ты его недооцениваешь, ─ патетически воскликнул Росинант, скорбно опустив очи долу. ─ Он может всё! Дофламинго действительно мог. Предвкушение незамутнённого ничем веселья подняло в нём не только логичную зависть, но и братские чувства. Хотелось взглянуть в честные глаза этой сволочи… то есть Роси, стукнуть его пару раз, а потом… может быть, выпить вместе. Последний пункт программы казался Росинанту маловероятным, но он успел изучить своего брата достаточно хорошо, чтобы желать сбежать куда-нибудь в Норд Блю к белым медведям. Страдания Росинанта полностью разделял вице-адмирал Момонга. Ему, в отличие от остальных, не поручили ничего невероятного, стыдного или нелепого вроде разучивания движений вальса целым взводом. Как единственного мужчину, которого неприступные амазонки подпускали к своему острову ближе, чем на километр, его отправили с новой миссией очень деликатного характера. Хенкок, безусловно, дала согласие приплыть, но с таким же успехом можно было утверждать, что завтра погода на Гранд Лайн останется солнечной и безветренной. Эта ужасно красивая женщина меняла своё мнение со скоростью света, была капризной, эгоистичной и непостижимой для Момонги. Он честно старался её не злить, понять и любить (безответно и совсем не так, как те каменные статуи, ещё час назад бывшие матросами), но всякий раз спотыкался о женскую логику, невыполнимые требования и собственную обречённую мысль: «больше никогда к ней не приближусь!» Запасы валерьянки медленно подходили к концу, когда сквозь хмурые тучи пробился луч надежды. Проще говоря, Момонгу озарило не совсем честной, зато эффективной идеей. Он пропустил мимо ушей давно выученные наизусть угрозы, взглянул на огромную змею Хенкок (чтобы не смотреть на её же длинные ноги или живот) и сказал вполне искренне: ─ Жаль, что ты отказалась участвовать… Да, там будет много мужчин, это неприемлемо, знаю. Но и пираты тоже могут приплыть. Не только Шичибукаи вроде тебя или головорезы, но и те, чья награда превышает сто миллионов белли… ─ Хенкок разогнулась из высокомерной позы и недоуменно приоткрыла рот. Она не была глупой и быстро поняла, к чему вёл Момонга, но когда это женщина могла властвовать над своими эмоциями? ─ Я передумала! Отплываем немедленно! ─ Будь добра, приведи их в чувство, ─ не скрывая облегчения, попросил Момонга, указав на каменных матросов. ─ Благодарю. Ты возьмёшь с собой амазонок? ─ Утонувшая в фантазиях о встрече и танце с Луффи, Хенкок совершенно забыла, что Момонга дозорный и мужчина. Её щёки окрасил бледный румянец, а поведение напоминало реакцию влюблённой молодой девушки, а не сильной независимой женщины. Момонга напомнил себе, что смотреть лучше на змею, не на ноги, и усилием воли подавил неуместное умиление. ─ А, их… Пусть тоже плывут. Ни один мужчина не сумеет причинить им вреда. Это была последняя адекватная фраза Императрицы Пиратов. Момонга страдал и пил травяной чай, проклиная задание, танцы и слишком красивых женщин, на которых просто невозможно долго злиться. В день «X» порт базы оказался переполнен кораблями всех размеров и мастей. Шипели гигантские змеи Хенкок, покачивались фрегаты, и спускались паруса с нарисованными на них весёлыми роджерами. Ответственные за размещение гостей флотские сбились с ног, показывая всё прибывающим пиратам, куда идти, где есть и куда бежать, если вдруг что-то пойдёт не так. Из окна своего кабинета Сенгоку наблюдал за великим столпотворением и вспоминал, когда же бросил курить. Не пора ли воскресить вредную привычку? Гарп весело хрустел печеньем. ─ Ох и развлечёмся мы! ─ довольно сказал он. ─ Не волнуйся, всё готово, ребята постарались, душу вложили! ─ А жеребьёвка? ─ мрачно уточнил Сенгоку. ─ Как вы будете распределять пары, если конца и края им, ─ укоризненный взгляд на порт, ─ не видно? ─ Как-нибудь выкрутимся. В первый раз, что ли? Этого ответа Сенгоку ждал и боялся одновременно. Зал для официальных торжеств переделывать почти не пришлось: там расширили, тут добавили, нарисовали на полу и потолке звёзды, а ещё сцену создали буквально из ничего ─ хорошо получилось, душевно. И погрузили всё это великолепие в таинственный полумрак, чтобы возбуждённо гудевшие гости не подглядывали и мучились ожиданием. Когда напряжение в зале стало практически физически ощутимым (слишком много пиратов на один квадратный метр, плюс сказывалось наличие дозорных, пусть и в штатском), внезапно заиграла музыка, а сверху полился яркий свет. На несколько секунд все ослепли и оглохли. Дофламинго сверкнул очками и первый присвистнул, оценив начало. В центре сцены стоял Джанго в блестящем наряде, нарядной шляпе и с микрофоном-стойкой. Он в полнейшей тишине прошёлся спиной вперёд, плавно двигая ногами, развернулся вокруг своей оси и, выхватив микрофон, воскликнул: ─ Я вас не слышу! Хэ-э-эй, где драйв и эмоции?! У нас сегодня танцевальный фестиваль, веселитесь, кричите, топайте! Дайте волю своим чувствам, вложите самих себя в танец страсти! ─ он широко улыбнулся и поднял вверх кулак. ─ На счёт «один» начнётся феерия, вы готовы?! На этот раз гости сделали так, чтобы Джанго их услышал. От сотен голосов, слившихся в один рёв, дрогнули стены. ─ Три! Смокера кто-то ткнул локтем в бок, он обернулся и увидел хитро улыбавшуюся Хину. Она знала, что будет дальше, и не желала оставаться в стороне. ─ Два! Вокруг Шичибукаев образовалось маленькое пустое пространство, никто не решался приблизиться к ним и втянуть в буйство; даже невооружённому глазу было видно, как нетерпеливо притопывал в такт музыке Дофламинго, ища кого-то в толпе, как быстро вздымалась грудь Хенкок и как зловеще изгибались тени ─ Мория тоже не проигнорировал приглашение, но пока не показывался, опасаясь быть затоптанным. ─ Один! Кизару в предвкушении потёр руки и щёлкнул пальцами, запуская иллюминацию. Ненавязчивая, но энергичная мелодия полилась из ден-ден муши, расставленных по всему залу, а на сцене появился Фуллбоди, чтобы рассказать о правилах и напомнить о подготовленных сюрпризах. ─ Итак, как вы видите, мы организовали не просто встречу старых друзей и врагов, ─ начал он, дождавшись тишины. ─ Впереди ждут танцы, конкурсы и голосование за лучшую пару, ведь среди нас достаточно прекрасных леди, достойных внимания. Фестиваль будет длиться три дня, так что никто не уйдёт обиженным. «Или просто не уйдёт, ─ подумал Багги, которого подобная щедрость дозорных сильно напрягала. ─ На своих двоих». ─ Кто хочет участвовать в одиночных, парных или коллективных танцах, могут написать своё имя на шаре и бросить в одну из корзин. Шапку после долгого обсуждения решили заменить чем-то более приличным, поэтому шарики сложили в глубокие миски ─ столы для жеребьёвки поместились в зал со скрипом, но это лучше, чем пробираться сквозь толпу с шапкой, как попрошайка или цыган какой-нибудь. Заинтересованные взгляды пиратов мигом прикипели к столам, игнорируя даже лёгкие закуски и выпивку. ─ А победитель что получит? ─ крикнул кто-то. ─ «Спасибо» и конфетку, что ли? ─ Победитель получит всё, ─ откликнулся Фуллбоди, пытаясь понять, кто же оказался таким любопытным и жадным до наживы. Голос был определённо женским. ─ Не Ван Пис, конечно, но приз стоит того, чтобы за него побороться. Кроме того, можно голосовать за понравившегося участника. Шарики быстро разбирали и опускали в корзины. За одним из столов сидел Фуджитора и ободряюще улыбался, что пугало некоторых пиратов до дрожи. ─ И кто выступает первый? ─ Сейчас узна-а-аем, ─ Кизару появился рядом с Фуджиторой и с интересом взглянул на шарик, который тот вытянул. ─ О, одиночный номер, тринадцатый, счастливый… Кто у нас тринадцатый? Джанго не успел сказать, что сперва идут парные выступления: Фуллбоди быстрее сообразил, что запланированный сценарий полетел в тартарары, и утащил друга прочь со сцены. Толпа расступилась вокруг одного печально известного человека. Зоро нашёл взглядом Ташиги, сунул ей катаны со словами «Подержи пока!» и невозмутимо поднялся по небольшой лестнице на сцену. ─ А он в живую ещё круче, чем на постере, ─ томно вздохнула девушка-дозорная. ─ Вот бы его поймать и в наручники!.. ─ Мечтай, дорогуша, ─ отодвинув соперницу бедром, мурлыкнула Сади-чан. Взглядом она буквально раздевала Зоро, не обращая внимания даже на смешную белую рубашку с рюшами, которая добавляла особую пикантность образу. ─ Он мой. Зоро понятия не мел о битве за свою душу и тело. За его спиной появились музыкальные инструменты: напряжённый перестук кастаньет унёс фантазию в жаркую страну, полную страсти и сражений; вплелась в мелодию гитара и труба, добавляя энергии и стремительности звучанию. Зоро закрыл глаза, отрешаясь от гудения зала, попытался прочувствовать музыку, что выпала ему по воле главного музыканта ─ Апу. Перестук кастаньет не мог не напомнить Арабасту, и Зоро сделал несколько шагов на пробу. Чёрные облегающие штаны с поясом не скрывали впечатляющей мускулатуры, отчего девушки, пробившиеся в первые ряды, возбуждённо повизгивали, хотя ничего ещё толком не началось. Дофламинго был горд собой ─ национальная музыка Дресс Роуз оказалась как никогда к месту. Танец Зоро был больше похож на бой: он сражался с невидимым врагом, порывисто разворачивался, взмахивал руками и замирал так естественно и точно, словно знал каждую ноту или тренировался лет пять подряд. Рядом с ним не хватало партнёрши в ярко-алом платье и трупа убитого в порыве ревности соперника. ─ А он ничего, ─ заметил Кизару вальяжно. ─ Пираты Мугивары и тут не подвели. ─ То ли ещё будет! ─ пообещал Гарп, который уже заметил в толпе Луффи и не сомневался, что дорогой внучек обязательно вылезет на сцену вне очереди. Пока его отвлекала еда на столах и Хенкок, устроившая на него настоящую охоту. ─ Где взял рубашку? ─ спросила Ташиги, когда Зоро под бурные овации спустился вниз. Она сама не понимала, почему отдала ему катаны, а не швырнула их вместе с хозяином в самое глубокое и тёмное подземелье. Может, виной тому было красивое платье и причёска, с ними и без меча Ташиги чувствовала себя почти голой. ─ Неважно, ─ отозвался Зоро, окинув Ташиги таким взглядом, что она невольно зарделась и зачем-то поправила подол платья. ─ Ты сегодня… странная. ─ Все сегодня немного не в себе. ─ Ага, ─ он вдруг усмехнулся: ─ Помню, кое-кто хотел меня поймать и победить в честном бою. ─ До сих пор хочу! ─ с жаром воскликнула Ташиги, каким-то чудом перекрикивая вновь сунувшегося на сцену Джанго ─ он объявлял-таки парный танец. ─ Небось струсишь танцевать против меня, ─ Зоро ухмылялся уже неприкрыто, очень вызывающе. Ташиги гордо вскинула голову и сверкнула глазами. Вызов был принят. Тем временем по сцене кружились в паре Нико Робин и Монки Ди Гарп, на которых все смотрели дикими глазами, но не могли не признать, что вместе смотрелись они роскошно. Робин в облегающем чёрном платье с открытой до неприличия спиной и Гарп в белоснежном мундире, усыпанном медалями, как небо звёздами. Она казалась хрупкой изящной статуэткой в его руках, а он вёл опасную партнёршу удивительно мягко и уверенно, ни разу не наступил на ногу и даже заставил выгнуться во время поворота так, что волосы Робин почти коснулись сцены. ─ Она ему во внучки годится, ─ проворчал Кузан, наблюдая за танцем с явным неодобрением. ─ А тебе в дочери, ─ парировал Кизару. ─ Твоя забота об этой девочке так умиляет. В этот момент Дофламинго наконец нашёл того, кого хотел увидеть уже давно (и посмотреть в наглые глаза, само собой). Люди послушно расступились, пропуская вперёд полного энтузиазма Шичибукая, а вот Росинант попятился и ожидаемо упёрся спиной в стену. Бежать было некуда. ─ Хочу с тобой спарринг, ─ хищно оскалился Дофламинго. ─ Как там это правильно называется? ─ Баттл, ─ охотно подсказал Джанго, глядя на семейную драму с интересом. Росинант шумно сглотнул, ища спасения хоть где-нибудь. В попытке оттянуть неизбежное он выдавил сквозь зубы: ─ Я… Я не танцую! Дофламинго улыбнулся ещё шире, хотя шире, казалось бы, некуда. Словно со всех сторон, усиленный звуковыми ден-ден муши, раздался злой голос Сенгоку, которого не оставляла подлая мысль, что закончатся три дня беспредела очень и очень плохо. ─ Ты танцуешь, Роси. Давай, это приказ. ─ Так точно, главнокомандующий Сенгоку… ─ буркнул Росинант, нахмурился и медленно снял пиджак, оставшись в нежно-голубой рубашке. ─ Я вам это припомню. ─ Надери ему зад! ─ выкрикнул кто-то из толпы, на что Дофламинго метко швырнул схваченным со стола пустым бокалом. Судя по звуку разбитого стекла, не попал. Заиграла бодрая музыка, усиленная барабанами и тарелками. Посмотреть на битву титанов, каковой для всех людей нормального роста был этот танец, хотели многие, но в жаркой схватке за первые места победили Ло и Детка 5. Пихаясь локтями, они болели каждый за своего участника, и не было никаких сомнений, голоса каких команд улетят к братьям Донкихот. Те, кто ничего не видел за спинами других гостей, сперва приуныли ─ такое зрелище пропускают! ─ но вдруг Коби услышал оборванную реплику адмирала Кизару, обращённую к адмиралу Фуджиторе. ─… не беспокойся, тут везде видео ден-ден муши, они снимут выступления с самых лучших ракурсов! Так что, будем тотализатор организовывать или ты пас? Коби ущипнул себя за руку, боясь, что ослышался или музыка встряхнула и перекрутила его разум. ─ Они скоро закончат, Борсалино. Пускаем девочек? ─ Кузан всё ещё выглядел недовольным, но даже он поддался общей эйфории и казался не таким отмороженным, как обычно. ─ Читаешь мысли, ─ откликнулся Кизару и пояснил для Фуджиторы: ─ Специальный номер. Все любят красивых девушек, а многие приплыли только ради них. Музыка стихла, толпа в едином порыве принялась обсуждать противостояние Донкихотов ─ кто-то считал, что победил Дофламинго, кто-то ставил на Росинанта, а некоторые дружно твердили, что обоих следует отшлёпать и не выпускать в люди, пока не перевоспитаются. К некоторым относилась Цуру-сан, так что спор потихоньку сошёл на нет. А когда на сцену после небольшой паузы вышла Хенкок, приняла высокомерную позу и заявила, что будет танцевать лишь для Луффи, мужчины окаменели в прямом смысле слова. Те счастливчики, что пережили атаку красотой, получили новый удар: к Хенкок присоединились Сади-чан и Хина, от которой такого никто не ожидал. Вполне ожидаемо, что всем было плевать на перемещения по залу кого-либо, кроме фривольно одетых женщин, так что Борсалино спокойно кинул в корзину шарик и подал знак Фуджиторе. Тот легко «видел» движения танцоров с помощью воли, но язык у Борсалино был подвешен очень хорошо, так что от комментариев отказался бы только дурак. К завершению танца Фуджитора уже держал в руках два шарика с именами, и Коби почему-то не удивился, услышав: ─ Внимание, минуточку внимания! ─ от Джанго, к которому отправили гонца со срочным сообщением. ─ У нас просто невероятная новость! Угадайте, кому выпала честь зажечь зал? А? А?! Акаину вздрогнул, почувствовав знакомый холодок, пробежавший вдоль позвоночника. Он всё это время подпирал стену и не собирался участвовать в творящемся вокруг безобразии, но благодаря чьей-то злой шутке был вынужден подняться на сцену и взять в руки микрофон. Фуджитора пожал плечами и виновато сказал: ─ Ваше имя было на шарике, Сакадзуки-сан. Акаину обвёл зал недобрым взглядом. Ему было странно и зло. Странно из-за почти забытого чувства недоумения, когда тебя втягивают во что-то настолько ненормальное, что проще согласиться, чем потом разгребать последствия. Зло потому, что он догадывался, кому нужно говорить «спасибо». ─ Я не буду танцевать. Не знаю, кто подкинул шар, но я точно не подписывался ни на что подобное. Росинант поморщился: он-то танцевал, хотя и не желал этого! Пусть адмирал тоже помучается. Но вместо карающего голоса Сенгоку вдруг раздалось насмешливое: ─ Арара, Сакадзуки, боишься, что проиграешь мне? ─ на сцену поднялся Аокидзи, имя которого было на втором шаре, вытащенном Фуджиторой. Зал окутала гробовая тишина. ─ Берёшь на слабо, Кузан, ─ процедил сквозь зубы Акаину. ─ Низко. ─ С тобой иначе не получается, ─ развёл руками Аокидзи, и взгляд его был таким наглым, что, будь на его месте кто-либо другой, Акаину без раздумий плюнул бы ему в лицо. Но беда в том, что Аокидзи ─ это Аокидзи, ему нельзя уступить ни в коем случае. Иначе гордость загрызёт до смерти. ─ Я размажу тебя по этому чёртовому танцполу, Кузан. ─ Это мы еще увидим. Они смотрели друг другу в глаза, пока звучал проигрыш. Обоих заставили сменить привычные адмиральские плащи на что-то более праздничное, так что на Акаину был бордовый костюм с розой в петлице, а Аокидзи подобрали тёмно-синий смокинг, хотя бабочку он всё равно снял, оставив воротник незастёгнутым. Первым движение начал именно он ─ лениво и медленно, словно неохотно. Повёл плечами, делая волну, которая прокатилась по рукам до кончиков пальцев и вернулась обратно, закрутив в пока рваном ритме ноги. Ритм стал твёрже и чётче. Сакадзуки хлёстко стукнул каблуком в такт и надвинулся на оппонента со всей яростью и гневом, на какие был способен. Подошвы его ботинок задымились, но от пожара спасло новое движение Аокидзи: он оказался за спиной Сакадзуки, едва касаясь его рук своими, провёл пальцем по напряжённой щеке и отступил, любуясь на морозный узор. От ботинок повалил пар, но сцена плавиться не начала ─ Сакадзуки умел держать себя в руках. ─ Ты это снимаешь? ─ тихо спросил Фуджитора. На него зашикали: все боялись пропустить малейшее движение танцоров. Они по-настоящему накалили атмосферу. ─ Что б я да не снял, ─ так же тихо отозвался Борсалино. Пальцы его немного дрожали. ─ У них такие лица, будто ещё секунда, и они сорвут друг с друга одежду. Или начнут сражаться в полную силу. ─ Лучше первое, ─ разумно заметил Фуджитора. ─ Меньше жертв. ─ Ой-ой, сомнева-а-юсь… Появление нового действующего лица из-за танца не на жизнь, а на смерть благополучно пропустили. Михоук скептически оглядел сборище подозрительных личностей, ища своего ученика в своей же любимой рубашке, вероломно украденной из шкафа, и наткнулся на презабавнейшее зрелище. В стороне от основного действа зажигательно танцевали диско зомби Мории, рядом с ними крутился Гарп, обожавший веселье, а последней каплей стал Мугивара, который разлёгся на пустом столе и спокойно храпел. Михоук подумал, что не зря послал дополнительный билет Шанксу. Это будет славной местью за потрёпанные Пероной нервы. Девчонка ни в какую не хотела оставаться в замке и теперь кружилась в танце с Хельмеппо, счастливым от неожиданно прилетевшей удачи в лице прекрасной леди. Ученик нашёлся в тёмном углу вместе с весьма серьёзно настроенной девушкой. Она так зыркнула на Михоука, что тот счёл благоразумным не мешать молодёжи развлекаться. ─ Вы танцуете? ─ голосом профессиональной стервы поинтересовались слева. ─ А вы любите рисковать? ─ в тон ответил Михоук, оценив фигуру стервы и отточенные движения опытного убийцы. ─ Обожаю, ─ улыбнулась Калифа, показав зубы. Что ж, с такой женщиной Михоук был не против станцевать, хотя ни он, ни она шарик в корзину не бросали. Запретить им всё равно никто не набрался бы смелости. ─ Они все меня бросили, ─ жаловался Багги Спандам, опрокидывая в себя третий стакан шампанского. ─ Веселятся, а мне страшно! Тут столько головорезов, пиратов, преступников! А у меня только девять дорики… Багги не слушал, но на всякий случай кивал. Он всё ещё чувствовал подвох, что не мешало ему искать выгоду даже среди адской мешанины пиратов, дозорных и просто полупьяных людей. ─ А вот и «Горилла»* приплыла! ─ объявил вдруг Джанго, увидев среди гостей Луччи. Фуллбоди вовремя забрал у друга микрофон и, послав агенту виноватую кривую улыбку, поспешил скрыться в толпе, пока их не раскатали в тонкую лепёшку. Узнавать, что это за «горилла», Луччи счёл ниже своего достоинства, но на всякий случай восстановил статус-кво парочкой обмороков и седых волос. От его «доброжелательной» улыбки передёрнуло даже Дофламинго, хотя объективно они оба заслужили звание самых человеколюбивых созданий. Откуда на столах появилась более крепкая выпивка, никто не понял, но все восприняли это как должное. С трудом прогнав Аокидзи и Акаину со сцены, Джанго объявил танец очень творческого коллектива Импел Дауна, из-за чего количество обмороков возросло в геометрической прогрессии. Не то чтобы Магеллан и Ганнибал танцевали плохо ─ скорее подошло бы слово «ужасно» ─ просто многие пираты трепетно хранили «приятные» воспоминания о неприступной подводной тюрьме, так что аплодисменты получились бурными лишь за счёт сработавшего инстинкта самосохранения. Когда Сенгоку решил, что контроль потерян, а ведь первый день ещё даже не закончился, на сцене в лучах софитов появился Борсалино. Он сиял: улыбкой, смокингом, сшитым точно по фигуре, начищенными носками ботинок и, главное, привлекал внимание всех присутствующих. Не уступавший ему в росте Брук объявил ранее никогда не звучавшую песню ─ Соул Кинг мог развернуться сегодня на полную катушку ─ и ударил по струнам. О, какой это был танец! Растяжка у Борсалино на зависть многим, а ещё у него никогда не было проблем со скромностью. Он двигался так, что у женщин перехватило дыхание, он выстукивал чечётку каблуками, он щёлкал пальцами в такт паузам песни ─ вспышки вливались в разноцветные пятна от кружившихся по залу зеркальных шаров, что висели под потолком. Борсалино знал, что танцует лучше всех, и пусть новость о том, что Акаину тоже может танцевать, затмевала его эффектное появление, зависти он не испытывал. Только пузырьки веселья от ощущения невероятной лёгкости и свободы прямо здесь и сейчас, на этой сцене. Он стал звездой на бесконечные три минуты, а затем в зал вошёл Шанкс, и случилось то, чего так боялся Сенгоку. Танцы незаметно и естественно перетекли в иную плоскость. Два следующих дня фестиваля словно провалились в чёрную дыру, так думал Сенгоку, мучаясь похмельем в какое-то утро какого-то дня. Гарп заботливо предлагал рассольчику и печенье, но Сенгоку отмахивался от него и прожигал мрачным взглядом. Наконец, язык перестал завязываться морским узлом и сумел произнести самое простое: ─ Что… там происходило? ─ О, было здорово! ─ с энтузиазмом откликнулся Гарп. ─ Немного выпили, потом потанцевали, ты знал, что Цуру может танго? С Дофламинго? Дрейка по всему залу гонял Борсалино, пока не загнал в угол, и заставил станцевать канкан на столе. Луффи молодчина, всех уел, но он этого не помнит, так что не считается… Момонга признался в любви Хенкок, кто-то украл чертежи Вегапанка, а ещё у нас валерьянка закончилась. ─ Что?! ─ Ну, не всё так плохо же, ─ примирительно хлопнул его по плечу Гарп, не замечая бешено вздувшихся вен на шее друга. ─ База цела, сипи-номер-опять-забыл поймали к концу третьего дня самых медленных пиратов, клоун этот смешной продал нам свою новую пушку, а если не веришь, что всё хорошо, то выгляди в окно. Сенгоку послушно выглянул. Во дворе сушился Капоне Бег, Детка 5 и почему-то Смокер. ─ А он что сделал? ─ Вызвал Ророноа на дуэль, когда узнал, что тот соблазнил Ташиги-чан, ─ доверительно сообщил Гарп. ─ За него вступился Михоук, сказав, что молодость нельзя загонять в рамки, а потом его поддержал Шанкс и как-то так вышло, что Смокер-кун танцевал стриптиз на столе и всем рассказывал, что Крокодайла победил не он, а мой внук. Мы ему, конечно, не поверили, но за аморальное поведение Цуру-чан и его немного постирала. Сенгоку схватился за голову. ─ Приз зрительских симпатий выиграл Борсалино, а лучшей парой объявили Коби и Альвиду, ─ скромно добавил Гарп, словно все предыдущих бед ему было мало. В комнате Акаину на диване спал Аокидзи, сам Акаину мечтал о кофе и массовом расстреле. Борсалино считал прибыль от тотализатора и радовался, как ребёнок, получивший желанный подарок на Рождество. Смокера овевал ветерок и обуревало чудовищное чувство стыда. Зоро на пару с Пероной пришивали рюши обратно на рубашку Михоука, а Ташиги с облегчением снова надела привычные и такие родные штаны. Росинант, что неудивительно, страдал ─ брат стряс с него обещание приехать в гости. Джанго с Фуллбоди исчезли в неизвестном направлении на второй день и их до сих пор никто не видел. Одно Сенгоку знал точно. Больше. Никаких. Танцев.