Долгая тайна

      Когда происходит первая течка, Каннет думает, что это просто какая-то ошибка. Так же думает и врач, вытаращившийся на здоровенного омегу, которого в панике привезли его родители, кстати, тоже считавшие, что у них растёт самый настоящий альфа.       Ошибка природы — Каннет Талер — омега.       Почти двухметрового роста, с агрессивно всклокоченными рыжими волосами и хмурым тяжёлым взглядом карих глаз из-под густых бровей — и он слабого пола, да как так?       О том, что никаких отношений, кроме дружеских перепихов и снятых шлюх, ему не светит, Каннет смекнул очень быстро, а потому решил удариться в спорт, вымещая на тренировках всю злость на несправедливость жизни.       Волейбол — лучшее занятие для того, чтобы избавиться от ненужных мыслей. Он всё же твёрдо решил, что никто не будет ему указывать, тыкая тем, что он слабого пола, и уж тем более никто и никогда не будет за него решать, если уж все вокруг принимают его за альфу.       Любимый спорт заменил пустоту в душе и потребность в чужом тепле, а когда он поступил в колледж, то тоску с лихвой заглушили друзья.       И один, пожалуй, самый неожиданный.       Острый запах сильного альфы тогда буквально застал врасплох, заставив тяжело и учащенно задышать. Ноги едва ли не подкосились, но Талер списал это на только недавно полученную травму. Запах, что словно перевернул все внутренности, вынудил омегу внутри трепетать, скулить и сжиматься под давлением чужой ауры.       Джей Адерли.       Он пах дождём. Не просто дождём — настоящей грозой. Яркая, ослепительная, обжигающая смесь мокрой пыли и озона. Свежесть, мгновенно проникающая в каждую клетку организма, заставляющая трепетать всё естество от какой-то непонятной свободы и почти мистического очищения. И внешность его была под стать запаху: синие глаза, выражающие лишь презрение и высокомерие, короткий ёжик тёмных волос и смуглая кожа, под которой бугрились натренированные мышцы.       Талер долго дышал полной грудью после ухода Адерли, стараясь привести мысли в порядок.       Тогда он подумал, что ещё никогда ни один запах так его не будоражил, а после поменял подавители на более сильные и купил мазь для носа, чтобы в присутствии Джея не выглядеть идиотом с дрожащими от возбуждения коленками.       Победа его колледжа над командой колледжа Адерли стала началом их дружбы и вечного соперничества. Они и в работе непременно находили повод посоревноваться, хотя выбрали совершенно разные профессии — Каннет пошёл в пожарные, Адерли же предпочёл стать полицейским. Таблетки, то и дело меняемые, отлично подавляли запах Каннета. Джей и по сей день считает, что пинает мяч в свободное от работы время со своим лучшим соперником и другом — прирождённым альфой.       Наверное, единственным, кто догадался об истинной сущности Талера, был Курт. Старый друг, с которым они немало прошли и немало пережили. Спрятаться от его пристального взгляда, закрыться, стараясь контролировать собственный запах, что начинал вспыхивать, так и норовя выдать с головой, было очень тяжело.       Именно поэтому во время течек Каннет не всегда сидел на таблетках — проще было отлежаться дома, сославшись на похмельную голову или красивого омегу в кровати. Да и опасался он, что однажды все таблетки ему ещё аукнутся, и не факт, что только бесплодием.       Талер вздохнул и отошёл от окна, устало опускаясь на больничную койку. Видимо, и впрямь надышался дымом, раз ударился в воспоминания. Хотя в глубине души Каннет прекрасно понимал, что оплошал, и что не подоспей тогда ребята из его бригады, он бы остался среди ещё десятка обгоревших трупов в догорающих развалинах рухнувшего торгового центра.       Телефон привычной тяжестью лёг в руку — ни звонков, ни смс. Хотя репортаж об инциденте и крутили по всем каналам… Что ж, это ожидаемо. Курт далеко, а Джей… Ну, наверное, ему плевать.       Сейчас их дружба и общение сошли на нет: Адерли заебался как коп вечно вытаскивать его из всякого дерьма, а Каннет заебался с ним пить в честь этого.       Им просто нужно… Отдохнуть? Отдалиться?       Да чёрт его знает.       Во время последней пьянки Джей был очень задумчивым и поделился, что пару раз слышал запах… Своего истинного.       Сердце в этот момент предательски дрогнуло и сжалось, кажется, вместе с лёгкими, потому что дышать Талеру стало враз сложно.       — Чёрт, хорошо бы Курт или кто-то такой… Вроде…       Нелогичную фразу он не закончил, опрокидывая в себя рюмку текилы. Каннету тоже пришлось — боль, выплескивающаяся из грудной клетки, слишком горчила на языке.       А через месяц Адерли сказал, что ему настохуело унюхивать отголоски запаха его пары, и он… Скоро женится. На симпатичном, смазливом и вертлявом омеге, не затыкающемся ни на мгновенье. И увы, его, Талера, в друзья жениха он взять не может, потому что его избранник отчего-то ревнует Джея к Каннету.       Талер тогда еле выдавил улыбку из себя, говоря, что жутко рад за друга. А после занёс номер Адерли в чёрный список.       Ещё спустя полтора месяца, сдыхающий от тоски и безумно скучающий по Джею, он всё же сдался, заглянул в программу и… Ничего. Не было никакого смысла в скачивании проги, блокирующей вызовы и смс, но сохраняющей в журнале эти попытки — Адерли так ни разу и не позвонил.       Талер откинулся на подушку, включая какую-то дурацкую игрушку в попытке убить время до обхода.       Ещё полчаса, и надо делать ноги. Митчел, ещё один старый друг, не дурак: симптомы и анализы, что так не понравились ему, говорят не о том, что со здоровьем альфы-Каннета что-то не так, а о том, что Каннет-омега в преддверии течки. Два и два Шон сложит быстро и тут же доложит остальным: ложь Митчел не переваривал и сдаст сугубо в поучительных целях.       Наверное, всё не так уж и страшно. На работе? Пока он спасает людей и является лучшим пожарным, плевать на то, какого он пола. Друзья? Курт наверняка давно всё знает, просто молчит. Митчел? Подуется и перестанет, уговариваемый своим мужем Такером. Кайл, ещё один старый друг, работающий моделью? Попытается завалить его в койку. Адерли… Может и не простить. И именно поэтому Каннет до сих пор молчит.       — Телефоны запрещены, — строгий глубокий голос раздаётся от дверей, а в нос бьёт сильный запах альфы — зелёные яблоки с примесью горечи полыни. Митчел смотрит грозно, и Талер спешит спрятать телефон под подушку, а руки выставить в примиряющем жесте. Помнит он, как в прошлый раз Шон чётко так, с навесом, по крутой дуге отправил его телефон в полёт в окно. Гаджет, на прощанье показавший заставку с сине-жёлтым мячом, пролетел через весь больничный двор и приземлился точно в дальнюю урну. Митчел же лишь поправил очки, пока ошарашенный и обиженный Каннет хлопал глазами и открывал рот, словно рыба на суше.       — Выписываешь? — с надеждой посмотрел на друга ещё со старшей школы Талер.       — Нет, Каннет. Нужно взять ещё анализы и провести обследование. К тому же, у тебя сильная интоксикация, тебе в любом варианте оставаться здесь на ночь.       — Нормально со мной всё, — недовольно протянул Каннет. Он, конечно, надышался, но не так уж и сильно. Хотя в ушах по-прежнему шумело, лоб и виски ломило, сама голова казалась просто чугунной, а в глотке словно наждачкой прошлись — симптомы отравления не прошли, но были не столь критичны. Как Талер и думал — придётся бежать.       — Мне лучше знать, нормально или нет, — Митчел, сощурившись, залез под подушку, отбирая телефон, и продолжил: — Скоро придёт медсестра, возьмёт кровь. Отдохни пока.       Врач направился к двери, но на пороге вдруг внезапно повернулся, повёл носом и, нахмурившись, обронил: — Не натвори глупостей, Кан.       Именно так Талер и поступит: прыгать с третьего этажа, согласитесь, глупость большая. Поэтому все простыни с пяти кроватей в палате, которую он сейчас так удачно занимал один, связаны прочными узлами и развеваются белым палевом в ночной тишине больничного двора.       Где-то на уровне потолка первого этажа низ живота скручивает, а в задницу, кажется, насыпали перца. Судорога пробегает по всему телу, и руки бессильно разжимаются. Каннет падает вниз и больно ударяется ногами, тут же заваливаясь вбок. Встать удаётся далеко не с первой попытки, но он всё же поднимается на дрожащие ноги и, натянув скинутые заранее из окна вещи, медленно идёт к воротам больницы.       Скорее, скорее, времени совсем нет.       Слабость во всём теле просто невероятная, мир вокруг кружится, но Талер упрямо двигается к цели, зная, что если остановится, то слишком многое потеряет.       Чувствительный нос улавливает на стоянке один запах среди прочих, висящих в воздухе тяжёлым маревом, от которого сердце радостно подпрыгивает в груди.       Омега — водитель такси — поражённо смотрит на него, распахнувшего двери и буквально упавшего на заднее сиденье. Талер хрипло диктует адрес, но хрупкий парнишка продолжает шокировано хлопать глазами, разглядывая его. Каннету хочется сказать, что, мол, да, и такие омеги бывают, но вдруг взгляд водителя становится злым и колючим, и он думает, что сейчас тот откажется его везти, но водитель смотрит не на него. Омега ещё пару секунд сверлит заднее стекло презрительно-раздражённым взглядом, а затем, повернувшись, поворачивает ключ в зажигании и коротко бросает:       — Держись! — парень резко газует, слышится запах жжёной резины и голоса за пределами машины. — Завалитесь, грёбаные альфы.

***

      Как он попал в собственную квартиру, Каннет не помнил. Наверное, тот самый парнишка помог добраться и выпить таблеток. Застонав, Талер перевернулся набок и действительно увидел графин с водой, стакан и… Пустой блистер от таблеток.       — О нет, нет…       Точно! Он же с прошлой течки хотел попробовать новые подавители и благополучно забыл их купить. Одна таблетка, и, чёрт бы всё побрал, её действия хватит лишь на несколько часов.       И попросить о помощи некого. Никто ведь…       — Сука, Кан, открой!       Только тут до одурманенного разума дошло, что с самого момента его пробуждения в дверь настойчиво стучали, звонили и матерились очень знакомым голосом.

***

      — Слушаю, — хриплый спросонья голос раздался в трубке.       — Адерли.       —О, Мич! Чем обязан? — зевок, более похожий на рык, едва не оглушил врача.       — Как давно ты видел Каннета?       Молчание в трубке несколько затянулось, и Шон кашлянул, напоминая о себе.       — Пару-тройку месяцев не видел точно. Это всё? — Джей был явно недоволен и собирался свернуть разговор как можно скорее.       — У меня тут посреди ночи из больницы сбежал пациент, — проигнорировав грубость, продолжил Митчел.       — Звони в дежурную часть и…       — Рыжий такой пожарный. Болван болваном: ему хватило ума связать простыни и вылезти в окно третьего этажа, представляешь? Какой там номер у полицейского участка нашего района?       Адерли застонал в трубку, прекрасно понимая, на что намекает старый друг, и коротко бросил в ответ:       — Скоро привезу этого придурка.       — Джей.       — Да что?       — Он очень плох, как для альфы.       В трубке раздались короткие гудки, заставив в панике натягивать штаны и рубаху, по привычке надевая кобуру и выскакивая из дома.       — А для омеги так самое оно, — тихо обронил Шон, сверкнув стёклами очков и ставя на блокировку телефон Талера, на котором до этого высвечивался календарь с циклом течек.

***

      Блядский гадский Каннет не брал трубку и не открывал дверь, доведя инспектора полиции Джея Адерли до белого каления в башке и сжимающихся от страха яиц.       — Сука, Кан, открой! — Джей снова зло и как-то обречённо ударил кулаком в дверь, уже приняв решение и начиная вытаскивать телефон, вызывать спецназ, полицию, скорую, да хоть всю армию с главнокомандующим во главе. Но за дверью послышались шаги и ругательства невнятным голосом, а после перед Адерли предстал бледный и помятый Талер.       — Ты охренел, дебил? — Джей оттолкнул друга и прошёл внутрь. Окна нараспашку, одежда на полу — не очень-то похоже на чистюлю Каннета.       — Что тебе нужно? — грубо спросил Талер, привалившись к стене в прихожей.       — Мич звонил. Собирайся.       — Отвали.       Адерли на мгновенье завис, переваривая откровенный, но пока мягкий посыл, и лишь хлопал глазами, смотря на Каннета, двинувшегося в гостиную.       — Не понял, что…       — Уходи. Я никуда не поеду. Со мной всё отлично.       — Ты, блядь, охренел? — в ярости прорычал Джей. Он, значит, как перепуганный идиот, подорвался посреди ночи, примчался сюда, а его выставляют. — Совсем страх потерял, ублюдок?       И тут Талера прорвало. Взбесившиеся гормоны, запах столь любимого альфы, невозможность даже прикоснуться к горячей коже желанного тела…       — Уходи! — зло выплюнул Каннет. — Блядь, вали нахуй отсюда, Адерли! Вали! Найди наконец своего ёбаного истинного и трахни его, а потом женись. На нём, трус ты чокнутый, а не на той тупой шалаве, что ты обозвал своим женихом! Пошёл вон!       Да, Талер давно понял, что если бы это был тот самый истинный Джея, то он бы… Смирился. А тут всё негодование и злость вылились наружу в виде всего лишь глупых и безосновательных оскорблений. Что ж, уж лучше пусть Адерли думает, что он обиженный друг, чем влюбившийся в него извращенец.       Джей сверлил его яростным взглядом, а потом выплюнул:       — Пошёл ты, больной! — развернулся и направился к двери.       Мир качнулся, низ живота обожгло огнём, ноги стали ватными, а время будто замедлилось.       Вот Адерли подходит к двери. Каннет успевает лишь вдохнуть, дурея от запаха сильного альфы и чувствуя, как мокро становится между ягодиц. Вот Джей кладёт ладонь на ручку двери и с силой, до побелевших костяшек, сжимает и давит вниз. Талер прикрывает глаза.       Адерли наполовину открывает двери и резко замирает, словно каменея. Каннет тяжело выдыхает, чувствуя, как по внутренней стороне бедра потекла первая капля густой смазки, тут же пачкая ткань белья.       Таблетка перестала действовать.       Мир Талера только что рухнул.       И только тут инстинкты, не подавленные таблетками, донесли реальность вместе с невероятно манящим запахом — перед ним его истинный. Господи, каким же идиотом он был всё это время! Вот почему он с первой встречи так отреагировал на запах Джея. А потом он и не виделся с ним, не намазав предварительно нос кремом, а потому не чувствуя, что перед ним на самом деле его пара.       Каннет медленно открыл глаза, глядя на широкую спину, обтянутую форменной голубой рубахой. Джей шумно втянул носом воздух, и мышцы спины, покатые плечи чётче обозначились через ткань. А затем он обернулся.       Талер лишь дважды в жизни видел Адерли в приступах безграничной ярости, но сейчас…       Сейчас Джей был в бешенстве. Зрачок почти поглотил собой синюю радужку, верхняя губа приподнималась, будто у зверя, готового броситься и вцепиться в горло.       — Кан-нет… — хрипло и низко прорычал Адерли и кинулся к нему.       У Джея всегда были чудовищные инстинкты. Он жил на них, играл, двигался. Именно сейчас, когда его ноздри трепетали от запаха течного омеги, инстинкты снова управляли им — удары, наносимые со всей злостью, прилетали по ребрам, лицу, ногам, но в живот так и не было ни одного.       Талер закрывался и блокировал удары, но всё же отступал. Куда ему, даже с такой комплекцией, противостоять взбешённому альфе.       Адерли просто давил его своей аурой, заставляя отступать, а омегу внутри Каннета скулить от ужаса и желания упасть к ногам альфы, вымаливая прощения. Сущность Талера бунтовала внутри, гормоны, реагирующие на запах Джея взбесились, заставляя и желая подчиниться и прогнуться под давлением дикой сущности Адерли, но Каннет всё ещё мог держать природу в узде, хотя только лишь благодаря собственному упрямству.       И всё же он пропустил удар в скулу. Перед глазами заплясали искры, он повалился на пол, но встать не успел — Джей придавил всем весом сверху, не позволяя даже шевельнуться.       — А-а-а, твою блядь! — не своим голосом закричал Каннет. Этот ублюдок укусил его! Талер прижал руку к основанию шеи, чувствуя острую боль и жар, распространяющийся от места укуса. Пальцы тут же перепачкались в чём-то горячем и мокром. — Ты… Ты что… Что ты наделал? Да как ты мог, кретин?       Каннет ошарашенно открывал и закрывал рот, не зная, что ещё сказать — Адерли поставил ему метку.       Джей медленно и как-то тягуче начал поднимать лицо от шеи Талера, и, пожалуй, именно в этот момент Каннету стало по-настоящему страшно, даже без трепетной слабой омеги внутри.       Адерли прожигал его абсолютно безумным и ненормально кровожадным взглядом хищно сощуренных глаз. Зрачок почти скрыл синюю радужку, крылья носа альфы трепетали, продолжая жадно ловить запах течки, тонкие губы растянулись в зверином оскале, показывая зубы, перепачканные кровью Талера. Джей низко и глухо зарычал, словно далёкий гром, будто ещё больше усиливая этим звуком свой запах, сжигавший Каннета изнутри, плавящий разум. А затем Адерли наклонился, яростно и агрессивно сталкиваясь с его губами, настойчиво кусая и зализывая, заставляя подчиниться и впустить его внутрь жаркого рта. Смуглые ладони с нажимом провели вдоль боков Талера, задевая только недавно полученные синяки, и Каннет болезненно охнул, чем тут же воспользовался Джей, проникая наконец языком в его рот и ещё больше наваливаясь сверху, стараясь окончательно обездвижить и прекратить сопротивление.       А Талер и сам не знал, то ли он старается вырваться, то ли прижаться к Джею ещё теснее, потереться об него, слиться с ним в одно целое, полностью раствориться в своём альфе, укутавшись в его запах и сильные объятия.       Он понимал остатками разума, ещё не съехавшего от возбуждения и инстинктов, что это всего лишь реакция Адерли на его течку. Гормоны взыграли от запаха омеги, всё это нужно прекратить.       Джей зло зашипел, проводя языком по укушенной губе и потирая бок, по которому локтём ударил Талер. От запаха Каннета рвало последнее самообладание, его хотелось до звона в яйцах. Член больно упирался в треклятую ширинку, норовившую натереть на налившейся головке приличную мозоль за то время, что Адерли лизался с Талером и пытался трахнуть его прямо через брюки.       В один прыжок достав пытающегося смыться Каннета, Джей навалился ему на спину, не дав встать с колен, вжав грудью в сиденье дивана и вклиниваясь своей ногой между его ног. Дрожащие пальцы потянули джинсы вниз, и тут же ему пришлось крепко зажмуриться, сжимая бёдра Талера, оставляя синяки и пережидая острейшую и болезненную вспышку возбуждения. Запах, который, казалось, и так забился в каждую живую клеточку организма альфы, пьянил и заставлял быть нетерпеливым и грубым. Два пальца легко вошли в текущий ароматной смазкой проход, и Каннет в ответ застонал, прогибаясь и подсознательно подаваясь навстречу.       — Не надо… Ах! Адерли, прекра… Аа… — Талер всё меньше пытался вырываться, инстинкты полностью захватили его. Он прогибался и таял от поцелуев-укусов, насаживаясь на растягивающие его пальцы.       — Хочу твою кожу… Всего тебя… — остервенело хрипел Джей, выпрямляя его и стягивая майку, прижимая одной рукой к своей груди, до боли щипая соски, вгрызаясь в загривок и трахая задницу Каннета тремя пальцами.       И Адерли едва не кончил, когда, снова грубо уткнув Талера лицом в диванные подушки, вынул пальцы с пошлым хлюпаньем, слушая разочарованный стон и смотря на то, как желанная столько лет задница вертится перед ним. Сфинктер Каннета немного распух по краям от грубых движений мозолистых пальцев, но так жадно сокращался, желая впустить в себя нечто гораздо большее, что вновь пришлось зажмуриться и передавить узел, чтобы волна возбуждения хоть немного схлынула.       Джей спустил до колен собственные брюки и бельё, принимаясь водить членом в ложбинке между ягодиц, лишь слегка надавливая головкой на просящую дырочку.       Талер зло рыкнул и сам насадился на дразнящую плоть, тут же удовлетворённо застонав. Адерли сжал его упругие ягодицы в ладонях, пару раз звучно шлёпнул, так и не входя глубже, а потом максимально развел половинки в стороны, низко и как-то тягуче выдохнув:       — Давай… Я хочу видеть, как ты примешь его полностью.       Каннет снова зло рыкнул и пообещал себе обязательно дать Джею по наглой роже, но это потом. Сейчас его здоровенного твёрдого члена хотелось как можно глубже, как можно быстрее.       Талер принялся двигаться, постепенно насаживаясь всё больше и больше на член альфы, и его последний рывок был особенно сильным. Они застонали вместе, а после Адерли принялся глубоко и размеренно трахать его, плавно засаживая на всю длину. Каннет то скулил, то почти кричал от удовольствия, двигаясь навстречу таранящему его зад члену. А Джей лишь хрипло и надрывно дышал, иногда низко постанывая на особенно глубоких толчках.       Кончить хотелось до безумия, и Талер потянулся к своему члену, который до этого лишь изредка тёрся об обивку дивана, но Адерли не позволил, перехватив его руки и прижав их к дивану своими, полностью ложась ему на спину.       — Ты… Ммм… Наказан, — Джей, кажется, стал входить ещё глубже, доводя своего омегу до исступления. — За своё враньё.       Каннет извивался, не в силах терпеть такую пытку, но Адерли держал крепко. Оргазм будто ударил в голову, расплываясь цветными пятнами в глазах и тихим звоном в ушах.       Талер едва мог дышать, одурманенный запахом дождя и дезориентированный удовольствием, и отрезвила его лишь тянущая боль в заднице.       — Ты совсем спятил? С узломвхм…       — Заткнись.       Джей накрыл его рот ладонью, просовывая пальцы сквозь зубы и начиная играть с языком. Одновременно с этим он сделал круговое движение бёдрами, и Каннет, содрогнувшись несколько раз, снова кончил.       Когда сцепка спала, Адерли встал с пола, стягивая брюки с себя окончательно и отбрасывая их в сторону пинком ноги, стянул с вялого Талера джинсы и, подняв его на руки и крякнув от натуги, понёс в спальню.       Бросив Каннета на кровать, Джей тяжко выдохнул:       — Жирный омега.       — Хилый альфа! — тут же отбил подачу Талер и развратно раздвинул ноги, приглашая взять то, что и так по праву принадлежало Адерли, демонстрируя припухшее розовое кольцо мышц и смазку, перемешанную со спермой, вытекающей из него.       Перед ним лежал лучший… Лучший омега для него, извечного зверя.       — Сам напросился!       Адерли с радостью кинулся к нему, закидывая его сильные ноги себе на плечи, кусая и оставляя засосы от щиколоток до внутренней стороны бёдер, а затем резко входя в податливую задницу по самые яйца. Талер извивался под ним, прогибался, комкая простыни, гладил сильные смуглые руки и царапал мощную спину. Отдавался весь, без остатка, без раздумий, позволяя Джею наслаждаться его сильным телом, чётко очерченными мышцами груди и пресса и выражением полного экстаза на лице.       — Да! Да, ещё!       И Джей делал ещё. И глубже, и больше, и быстрее.

***

      Адерли сидит на развороченной постели и… Просто дышит полной грудью. Наконец он чувствует настоящего Талера.       От Каннета пахнет костром. Да, именно так — горящими листьями и обожжённой корой. Пеплом и искрами, теми самыми, что горели в его глазах во время их встреч, если уж совсем удариться в описания и никому не нужную романтику.       И для Адерли этот запах был желанен до странной нежности, необычен, как и сам его хозяин — здоровенный, как оказалось, омега. С великолепными кулинарными способностями, отличным апперкотом с правой и охренительным ударом по мячу. Запах невероятно манящий, отчего Джей ликовал в глубине души.       А так… Всё тот же тупой несносный Талер. С дурацкими бровями и забавными веснушками. И тёплыми губами. И заботливыми руками. И горящим взглядом.       И слава богу, что всё так произошло.       Адерли наклонился, ведя кончиком носа по подбородку Каннета, по абрису челюсти, к глазам, легко поцеловал в висок. Он и раньше так делал, когда знал, что Талер крепко спит — просто не мог отказать себе в этой минутной и запретной близости.       Раньше запретной.       Телефон разорвал тишину, и, судя по мелодии, Джей влип. Звонил Ирвин, его начальник, которому придётся объяснять, какого чёрта он не вышел на работу.       Каннет проснулся, когда Адерли наконец нашёл второй носок. Джей чувствовал его взгляд, знал, что должен что-то сказать. Холодно, или накричать, или ласково назвать кретином. Но он только тихо обронил:       — Я постоянно чувствовал этот запах, но никак не мог понять, от кого. Да и не хотел.       Джей имел в виду запах, которым он насквозь пропах за эти три дня. Ему, копу, Джею Адерли, не нужен был его истинный. Не нужен, потому что он, как распоследний дурак, был столько лет влюблён в своего друга-альфу. А этот дебил оказался омегой. Захотелось сильно стукнуть этого засранца!       Но Талер, как истинный омега, сам придумал, сам додумал, сам обиделся, забыв предупредить о своих выводах. Ну да, Адерли узнает и въедет в это позже.       — Почему? Ты ведь хотел омегу, как Курт, — в голосе Каннета явно сквозила обида, причину которой Джей не понял, а потому безразлично пожал плечами:       — Ну да, я думал, что мой истинный будет именно таким.       Талера словно окунули в ледяную воду, но Адерли не видел этого, стоя спиной. Лицо Каннета окаменело, спина выпрямилась, а глаза зло прищурились. Вот, значит, как. Он поспешно встал с кровати, прикрывая наготу стянутой простынью, и подошёл к шкафу, принимаясь доставать вещи.       Увы, терпение никогда не было его благодетелью — гордое и обиженное молчание прервалось едкими словами, слетевшими с губ:       — Спасибо, кстати, что избавил меня от дальнейших проблем, — в ответ на вопросительный взгляд Талер постучал кончиками пальцев по метке, даже не поморщившись от прострелившей резкой вспышки боли. Внутри болело куда как сильнее.       — Теперь-то ко мне точно ни один альфа не подойдёт. То, что надо!       И прежде, чем Джей успел что-либо сказать, Каннет скрылся в ванной, напоследок шандарахнув со всей силы дверью.       Додумать на тему того, какого хрена это только что было, помешал вновь зазвонивший телефон и отборный мат Велдона, которого вызвали на дежурство вместо него.

***

      — Кан, открой! — Джей уже минут двадцать пытался добиться ответа с той стороны двери, но Талер упорно игнорировал и стук, и звонок, и вызов мобильного. — Открой, иначе я вынесу эту ёбаную дверь и оттрахаю тебя на глазах у всех соседей!       Тишина в ответ привела альфу в ярость, и он, недолго думая, выхватил пистолет. Грохнул выстрел, на пол осыпалась крошка с потолка подъезда, в который угодила пуля. Зато дверь перед Адерли распахнулась столь резко, что, казалось, Каннет хотел сорвать её с петель.       — Ты спятил? — тут же гаркнул милый омега лужёной глоткой заправского альфы.       Джей без разговоров вщемился мимо Талера в квартиру, слушая витиеватый монолог по поводу своих умственных способностей, который наверняка затянулся бы ещё на пару часиков, если бы он не притянул к себе брыкающегося Каннета и не принялся бы жадно его целовать, лапая за шикарную задницу.       — Заткнись уже, — прошептал Джей на покрасневшее ухо Талера после поцелуя. — Таким балаболом стал в последнее время.       — С чего бы?       — Я так сказал.       — Три ха-ха два раза.       Адерли посмотрел на него с нехорошим прищуром и, зло зарычав, толкнул к стене, тут же наваливаясь следом. Каннет болезненно застонал, когда лопатки и затылок встретились с холодным бетоном, и тут же растерянно посмотрел на Джея. Но тот продолжал давить и наконец глухо произнёс:       — Боишься меня?       — Нет.       Запястья Талера, прижатые ладонями Адерли к стене, чуть дрожали, на дне зрачков плескались слабость и страх, врождённый, природный страх слабого перед сильным. Желание подчиняться тому, кому принадлежал. Но вот на лице Каннета были лишь злость, упрямство и гордость.       — Я твой альфа! — низко и хрипло произнёс Джей, ведя самыми кончиками пальцев по свежей метке. — Подчиняйся!       — Никогда.       — Отлично, — скалясь, прошептал Адерли. — А теперь твоё наказание за молчание…

***

      Нюх. Нюх-нюх. Нюх-нюх-нюх.       Этот звук под ухом уже порядком достал Талера.       — Какого хрена ты вытворяешь? — он с силой упёрся ладонью в наглую рожу Джея, отталкивая от себя.       — Нюхаю, — как-то зло ответил Адерли и опять потянулся к нему.       — Да отвали! — Талер гневно вскочил с дивана, не забыв столкнуть Джея на пол, и двинулся на кухню. Адерли, не отставая, последовал за ним.       Каннет остановился около холодильника, раздумывая над чем-то, и Джей тут же воспользовался этим, прижимаясь к нему со спины, утыкаясь носом куда-то в загривок и с силой втягивая носом запах омеги. Пальцы его вдруг с силой сжались на бёдрах Талера, а над ухом раздалось рычание:       — Ты пахнешь по-другому!       — Тобой провонял! — Каннет вывернулся из захвата и толкнул Адерли в грудь, заставив отойти.       Синие глаза полыхнули яростью и жгучей ревностью.       — Не шути со мной, Талер! — снова прорычал альфа, давя своей сущностью. — Ты изменяешь мне?       Каннет вытаращился на него, словно впервые увидев. Джей подскочил к нему, вдавливая спиной в холодильник и стискивая его плечи руками:       — С кем? Какого чёрта? На работе? Имя! Мне нужно его имя, Кан! Я пристрелю его!       — Да не был я ни с кем, идиот!       — Почему тогда ты… — Адерли осёкся, как-то завороженно смотря на Талера, а затем начал улыбаться, словно полоумный.       — У тебя окончательно отказало то, что ты так старательно выдаёшь за мозг? Или просто батарейки сели?       Джей лишь улыбнулся ещё шире, едва не выворачивая челюсть наизнанку, и положил ладонь на его живот, пока что плоский и рельефный.       — Что ты… — теперь осёкся Каннет, до которого только дошло. — Оу, да ну нах…