Противники латекса

— Горизонтальный или вертикальный? — спрашивает Артур, закатывая рукава и надевая стерильные перчатки. Они не совсем по размеру и латексные края врезаются в запястья. Имс думает, что на руках Артура (божественных, прекрасных руках, он мог бы слагать о них оды) пусть на пару минут, но останутся тонкие, розовые полосы. След. Это так странно. Ведь это Имс — тот, на ком остаются следы. Иногда он думает, что Артур наслаждается этим слишком сильно даже для такого контрол-фрика как он. Металлическая спинка стула еще не нагрелась, и Имс, морщась, пытается незаметно отстраниться. По затылку бегут мурашки. — Не дергайся, — Артур даже не поворачивается к нему, поглощённый своими скальпелями-пинцетами-иглами. — Даже не думал, детка, — самым честным голосом отвечает Имс. — Но может ты отринешь думы о медицинской стали и снизойдёшь до своего покорного слуги? Пока я на этом стуле не состарился. Артур оборачивается и подходит к нему. В его взгляде легко читается — «как я умудрился в это влипнуть». Имс обожает это выражение лица, ведь за ним идёт — «я буду нести свою ношу до конца». По крайней мере, в прочтении Имса. В руке Артура кубик льда и Имса пробивает дрожь. Он просто ненавидит лёд. — Детка, а без этого никак? Ты у нас конечно знатный садист, но может остановимся на том, что просто продырявим во мне дырку вторую? — осторожно интересуется он. — Нужно отметить место прокола, — машет маркёром Артур. — Холод — лучший вариант. Он протягивает руку и трогает сосок Имса. Перчатка ощущается странно — будто Имса лизнула кошка с абсолютно сухим языком. Зима близко и спасти Имса могут только решительные действия. Он расстёгивает джинсы, немного приспускает трусы и вытаскивает член. На головке блестит шарик штанги. Имс тяжело вздыхает, будто приступая к тяжёлой, нелюбимой работе, и начинает дрочить. Артур молчит и смотрит. — Тебе нужны возбуждённые соски, ты получишь возбуждённые соски, тыковка. Только убери от меня эту мерзость, — Имс сжимает пальцы и двигает рукой вверх-вниз. — И сними эти жуткие перчатки, они напоминают мне о презервативах. С пальцев Артура срывается капля воды. Он провожает её взглядом и идет к столу: кидает лёд в миску, немного нервно сдирает перчатки и берет иглу. Возвращается к Имсу, смотрит на его вставший член и тихо смеётся. — Это абсолютно негигиенично, — Артур наклоняется и, быстро поцеловав Имса в щеку, смыкает зубы на его соске. Отстраняется, щиплет ареол, размазывая по нему слюну, и легко черкает маркёром. Игла протыкает плоть, и Имс дёргается от боли. Артур дует ему на грудь и слизывает тонкую струйку крови. — Оденем кольцо, — его рука опускается на член Имса. — Конечно, если ты не скончаешься от заражения крови.

***

Имс опасливо посмотрел на него и закинул ногу за ногу. Выглядело смешно – здоровый голый мужик, сидящий на бортике ванной, и пытающийся прикрыть пах. Артур бы посмеялся, но так испортить игру он не мог, поэтому старательно держал лицо. — Откуда у нас вообще опасная бритва? — Имс поёрзал и будто для надёжности накинул на колени полотенце. — Мой день рождения в Валенсии, ты тогда еще делал вид, что купил подарок заранее, — Артур ополоснул лезвие горячей водой и повернулся к Имсу. Тот сглотнул и пробормотал себе под нос: — Дорогая, я купил тебе хуйню… Артур великодушно сделал вид, что не расслышал. — Имс, — он демонстративно отложил бритву и смочил горячей водой тряпичную салфетку. — Тебе придётся это сделать. Не усугубляй. И быстро шагнул вперёд, прижимая импровизированный компресс к подбородку Имса, поверх курчавой бороды. Имс попытался было возмутится, но Артур нежно придержал его подбородок и покачал головой: — Не. Усугубляй. Имс закатил глаза, но придержал салфетку самостоятельно, давая Артуру возможность отойти за пеной. — Ну, детка, я ведь люблю тебя любым, — снова заныл Имс. — Даже попытка отрастить косичку как у Сигала, не отвернула меня от тебя. Так почему ты так категоричен? Артур обмакнул помазок в пену и, повернувший к Имсу, медленно провёл им по своей груди, нарисовал круг на животе — это было приятно, мягкие ворсинки и тёплое прикосновение. Остановился на уровне тазовых косточек и повёл ниже, к лобку. И ответил: — Поэтому, — и для демонстративности потыкал в красную, воспалённую кожу вдоль лобковой борозды. — Или ты избавляешься от бороды, или держи свой язык от меня подальше. Он отнял салфетку от лица погрустневшего Имса, и обмакнув помазок в пену, начал его намыливать. Имс молчал и тихо, несчастно сопел. Артур в очередной раз подумал, никогда не мог противостоять этому щенячьему взгляду. Он поцеловал Имса в нос и примирительно предложил: — Ну, хочешь, я побрею себе лобок?