***
Когда последняя битва с Волдемортом осталась позади, Гарри думал, что он выполнил свой долг перед магическим миром и теперь сможет наконец спокойно вздохнуть и забыть о том, что он кому-то что-то должен. Но не тут-то было. Кингсли Шеклболт, занявший министерское кресло, выждал пару недель после официального объявления о победе добра над злом, позволив Гарри помечтать о свободе, а затем пригласил его к себе для серьезного разговора. Вот тут-то Поттеру и объяснили, что груз «Герой номер один» ему придется тащить на себе еще очень долго, если и вовсе не до скончания времен. Никакие отговорки о том, что ему нужно хотя бы закончить пропущенный по независящим от него причинам седьмой курс, в расчет не брались и отметались жестким: – Доучишься по вечерам. Я в тебя верю, Гарри. Ты не можешь подвести наш мир. После двух часов изнурительной беседы Гарри вышел из кабинета министра магии, будучи облеченным полномочиями его почетного помощника по международным связям. Хотя это только звучало так до жути серьезно, а на самом деле Поттеру отводилась все та же роль героя, однако на этот раз не требовалось ни с кем сражаться, а достаточно было присутствовать в составе всяческих делегаций и быть «лицом» на множестве светских и деловых мероприятий Министерства Магии. Так что, когда его самые близкие друзья Рон Уизли и Гермиона Грейнджер вернулись в Хогвартс, чтобы преспокойно закончить учебу, ему по большей части пришлось мотаться по всему свету, улыбаясь чиновникам разных стран, помогая налаживать контакты новому составу правительства магической Британии. Не то чтобы Гарри не нравилась его должность, позволявшая увидеть мир, но он постоянно чувствовал ущербность своего образования, к тому же незаконченного. Пришлось засесть за учебники, пользуясь любой свободной от работы минуткой. К удивлению Поттера, трудно ему было только первый месяц, когда он силой воли заставлял себя не отвлекаться от того, что написано в книге. А затем дело пошло веселей, да настолько, что уже к марту он смог сдать все экзамены специально собранной ради него комиссии и получить аттестат о базовом магическом образовании. Больше всех ему завидовала Гермиона, ведь им с Роном еще оставалось учиться почти три месяца. Но этого было мало, чтобы не замечать той глубочайшей пропасти, которая отделяла Поттера от его более взрослых коллег, проработавших в Министерстве не один год. Гарри надоело выглядеть нелепым мальчиком, не умевшим связать и двух умных слов, которого все выставляли напоказ перед именитыми гостями из разных стран. Он начал наводить справки, узнавая, где волшебники обучаются всяким дипломатическим тонкостям, и уже подумывал о поступлении в какой-нибудь маггловский университет, понимая, что придется основательно выложиться, чтобы подготовиться к такому шагу. Однако выяснилось, что магический мир закостенел в консерватизме и маггловское образование здесь вряд ли окажется полезным, учитывая специфику существования волшебников. Все, к кому Гарри обращался за советом, твердили одно и то же: «Найди себе толкового наставника». А еще довольно часто в разговорах чиновников, занимавших высокие посты, мелькали приправленные сожалением фразы вроде: «Малфой этот вопрос решил бы, не напрягаясь», «Люциус мог бы нам помочь», «такие тонкости знал только Малфой» – и все в том же роде. Тогда Гарри встретился с Кингсли и поинтересовался – действительно ли Малфой был таким незаменимым, что о нем постоянно вспоминают даже через год после его ареста? – Малфой – врожденный политик, если можно так сказать, – ответил ему Кингсли тоскливым тоном, тем самым подтверждая, что тоже жалеет о его отсутствии. – Так давай его амнистируем и заставим работать на благо нашего мира, – наивно предложил Гарри. – Неужели ты не догадываешься, что нас как минимум не поймут? Даже выдернув Малфоя из Азкабана, что тоже достаточно проблематично, мы не имеем права допустить его к важной информации. Ему теперь нельзя занимать серьезные должности в Министерстве, – Кингсли покачал головой и тяжко вздохнул, показывая, что бесполезно обсуждать этот вопрос. – Ладно… – Гарри на пару минут задумался, а затем предложил: – Тогда его можно заставить стать мне наставником. Пусть научит меня своим штучкам. – Этим «штучкам», как ты сказал, учатся годами. Здесь очень важен опыт, – тем не менее Кингсли заинтересовался идеей Поттера. – Но наставник из него должен выйти неплохой. А ты сможешь пересилить себя и принять Малфоя в этом качестве? Он высокомерный сноб, тебе ли не знать? – С Волдемортом справился – и с Малфоем как-нибудь все утрясется. Запускай дело – пусть его освободят. Я готов у него учиться, раз все считают, что он лучший, – решительно заявил Гарри, тогда еще не имея ни малейшего представления, во что выльется его учеба у Люциуса Малфоя. Оказалось, что попасть в Азкабан намного проще, чем выбраться оттуда даже при прямой поддержке этой идеи самим министром магии. Согласие Малфоя стать наставником для Поттера, а возможно, и еще для некоторых молодых работников Министерства Магии, получили на первой же встрече с ним, а вот чтобы вытащить его из тюрьмы, переводя под домашний арест, пришлось адвокатам попотеть, изыскивая для этого законные возможности. Не мог же министр одной своей волей помиловать такого известного Пожирателя Смерти. Закон для всех одинаков. Освобождение Люциуса Малфоя растянулось на несколько месяцев. Гарри за это время успел побывать в заслуженном отпуске и прослушать пару курсов общеобразовательных лекций в маггловском институте. А также он заставил себя прочесть дюжину очень умных книг по психологии общения, искусству ведения беседы, политологии и смежным областям наук, к сожалению, тоже маггловских. На удивление, в изученном он нашел много полезного для себя, хотя, если честно признаться, больше половины для него так и осталось вовсе непонятым. В октябре Гарри впервые отправился в Малфой-мэнор для того, чтобы поближе познакомиться со своим будущим наставником и бывшим Пожирателем Смерти, а заодно и выслушать от него слова признательности за освобождение из Азкабана – никто не скрывал, по чьей инициативе был предпринят этот беспрецедентный в магической Британии шаг. Несмотря на бледный и довольно потрепанный после Азкабана вид, Люциус благодарил таким тоном, словно одаривал своей «монаршей» милостью – холодно, с презрением и высокомерием. Это Гарри очень не понравилось – как бы там ни было, но ему за прошедший год все же удалось хорошенько пообтереться среди чиновничьей верхушки, и желание учиться абсолютно не говорило о том, что он не умел вести беседу или не знал себе цену. Гарри весьма быстро научился ставить на место ушлых заносчивых политиков, желавших посмеяться над мальчиком-символом. Люциус тогда с трудом скрыл удивление словесному отпору, полученным от Поттера, но спеси в его тоне поубавилось не меньше, чем наполовину. Да и смотреть на Гарри он стал с некоторой опаской, поняв, что тот лишь внешне все еще оставался похож на недокормленного воробья, зато зубки отрастил волчьи. Видимо, это убедило Люциуса не манкировать своими обязанностями, и к обучению они приступили уже со следующего дня, составив весьма плотный, но гибкий график занятий, учитывавший профессиональную деятельность Поттера. Уроки проходили в виде долгих бесед, во время которых Гарри получал ответы абсолютно на все вопросы, кроме личных. Так и вышло, что, по сути, Люциус стал наставником во всем: он учил тонкостям дипломатии и ведению двусмысленных бесед, рассказывал, как не пропустить полезный намек и как правильно общаться с гринготтскими гоблинами, объяснял основы родовой ритуалистики и важность сохранения древних магических родов. На обеды и ужины в Малфой-мэноре Гарри тоже иногда оставался, особенно сложно ему было отказаться, если приглашала Нарцисса. Вот она, несмотря на свою показную холодность, была искренне благодарна Поттеру за все, что он вольно или невольно сделал для их семьи – как-никак ни она, ни сын не попали под каток репрессий, и все благодаря заступничеству Гарри. Так продолжалось ровно до того момента, когда к Рождеству из Франции возвратился Драко, где он набирался опыта управления имением у дальнего родственника. Гарри отлично помнил этот день. Он тогда после занятий с Люциусом спешил на вечернее заседание руководителей отделов Министерства у Шеклболта и просто нос к носу столкнулся с выходившим из камина Драко. В тот раз впервые в жизни Гарри вдруг осознал – насколько Малфой-младший симпатичен. Никто из случайных любовников Гарри и близко не был так «вдохновляюще» красив. Ему захотелось плюнуть на встречу с министром и начать «виться» вокруг Драко с целью его соблазнить и затащить в постель.***
Гарри улыбнулся своим воспоминаниям, которые не помешали ему заметить очередную «жертву упрямства» и отправить в нее щекочущие чары, наблюдая, как она немедля ретировалась, возмущенно распушив перья и нелепо подпрыгивая. Поттер все-таки тогда отправился в Министерство, однако свои планы не оставил и впоследствии почти каждый день оказывался за одним столом с семейством Малфоев, пытаясь очаровать Драко. Выяснилось, что настойчивости Гарри не занимать, и через пару месяцев бастион пал, сдаваясь на милость победителя. Люциус был недоволен поведением своего наследника, Нарцисса подчеркнуто не вмешивалась в ситуацию, а Драко настоял на том, чтобы Поттер жил с ним в одной комнате, чем ужасно раздражал отца. Стоило только проучить чарами очередную вредную птицу, как из парка в поле зрения вышел Люциус Малфой. Весь его вид говорил о том, что он пребывает в состоянии крайнего раздражения. – Поттер! – злобно окликнул Люциус, спешно приближаясь к окну, из которого выглядывал Гарри. – Поттер! – грозно повторил он, подтверждая предположение о его исключительно плохом настроении. Следом за Люциусом увязались три белых павлина – тех самых, в которых уже около часа Гарри пулял щекочущими чарами. Видок у них, скажем прямо, был потрепанный, – Поттер, ты совсем ополоумел?! Что ты сделал с несчастными птицами?! – Тш-ш-ш… – зашипел Гарри, приложив палец к губам и чуть не вываливаясь из окна второго этажа, высунувшись на улицу как можно дальше. – Драко спит, – пояснил он свое требование. – Мне наплевать! Что ты сделал с… – в этот момент один из обиженных подал голос, присоединившись к возмущениям хозяина, – с ними! – Люциус, оглянувшись, указал на павлинов. – Драко спит, – громким шепотом упрямо повторил Гарри, бросая вниз гневные взгляды – он знал, как его любимому нравилось поваляться подольше и понежиться утром в постели. – Уже не спит, – раздалось настороженное из-за плеча Гарри, который в тот же миг забыл и про Люциуса, и про несносных павлинов. – Доброе утро, родной, – Гарри принял в объятия с радостью прижавшегося к нему Драко. – Что здесь случилось? – шепотом поинтересовался Драко, уже понявший, что его отец снова чем-то недоволен. Оставаясь наставником Поттера, Люциус вне занятий все же частенько с ним спорил и всячески показывал Гарри, что в качестве партнера Драко он его не очень устраивает, несмотря на весь свой «народный героизм». – Поттер, по тебе «Мунго» плачет! Зачем ты покалечил птиц?! – словно в ответ на заданный сыном вопрос, разразился обвинениями Люциус. – Что? Ты тронул отцовских павлинов? – не осмеливаясь выглянуть в окно, зашептал Драко, сделав испуганные глаза и еле сдерживаясь от злорадной ухмылки. Он терпеть не мог крикливых птиц, с приходом теплых деньков повадившихся заявляться ни свет ни заря под окна их спальни и устраивать здесь невыносимый шум. – Да он теперь с тебя живого не слезет. И «Мунго» – это еще выгодный вариант. Может, подумаешь над его предложением? – окончательно проснувшийся Драко с хитрой улыбкой еще теснее прижался к Поттеру. – Поттер, повернись лицом к собеседнику, когда с тобой разговаривают, – презрительно выплюнул Люциус – он уже взял себя в руки и перестал кричать, но от этого его требование не прозвучало менее резко. – А я и так лицом к собеседнику, – парировал Гарри, разворачиваясь боком к окну, чтобы Люциус сумел разглядеть в его объятиях Драко. – Я понимаю, что тебя воспитывали магглы в хлеву, но ты обязан проявить хотя бы минимум уважения к… – Люциус, я глубоко уважаю родителей своего партнера, но Драко для меня дороже всех на свете, так что прости, что я предпочел его тебе, – в голосе Гарри появились нотки холодной самоуверенности – этому его научил Люциус. – Но птицы… – Ваши птицы уже вторую неделю приходят сюда и орут, как стадо фестралов. Они мешали спать Драко. И вообще – ничего с ними не случится от щекочущих чар, – Гарри, глядя на то, с каким высокомерием смотрели на него три пострадавших павлина, становясь похожими на своего хозяина, с трудом удерживал на лице маску воспитанного отчуждения, демонстрируя Люциусу личные успехи как его ученика. – Что?! Щекочущие чары? Поттер, ты в своем уме? Да птицы лишатся перьев из-за этого колдовства! – было видно, что выдержка снова начинала отказывать Люциусу. – По тебе точно «Мунго» плачет! – он развернулся и нервно направился прочь. – А нечего было им так упрямо стремиться к клумбам, на которых, между прочим, миссис Малфой собственными руками высаживала цветы, – бросил ему вслед Гарри. – Да и летом в жару без перьев им будет комфортнее, если такое в самом деле произойдет, – добавил он тихо – так, чтобы слышал лишь один Драко. – Отец не шутит – щекочущие чары действуют на птичьи перья, и те выпадают, – сдерживая смех, подтвердил Драко, наблюдая, как павлины кинулись следом за Люциусом, не забыв перед этим возмущенно заорать, глядя на окно с их обидчиком. – Я после второго курса тоже как-то решил проучить павлинов с помощью этих чар. Видел бы ты их, когда они наполовину облысели, – Драко все же засмеялся, вспоминая незабываемое зрелище. – Меня отец в наказание заставил тогда за лето наизусть выучить кодекс Малфоев, хотя до этого достаточно было его только прочесть. Ты не представляешь, какой там объем! Пятьсот семнадцать пунктов! – Так вот почему ты на третьем курсе был полной задницей и так злорадствовал из-за казни Клювокрыла, – Гарри, чуть отстранив от себя Драко, соскочил с подоконника, на котором до сих пор сидел, и, продолжая обниматься, направился к постели. Его жадно блестевшие глаза выдавали все коварные планы на ближайшее время, роившиеся у него в голове. – Я вообще птиц с трудом теперь переношу, – признался Драко, послушно подчиняясь нежным рукам партнера. – А насчет «Мунго» ты в самом деле подумай, пока отец не выбрал тебе более неприятное наказание за издевательство над его павлинами, – все же заметил он чуть ли не серьезно. Спустя полчаса Поттер, удовлетворенно улыбаясь и разглядывая шелковый полог над кроватью, продолжил разговор с того же места, будто и не прерывался для занятий, более приятных для тела и души. Драко растянулся на постели рядом с ним и решал – еще немного подремать или все же спуститься в гостиную на завтрак, чтобы выяснить, насколько сердит отец. Вариант со сном уверенно выигрывал. – Значит, предлагаешь мне отправиться в Мунго? Ты же составишь мне компанию? – заметив прикрытые глаза Драко, Гарри, не дожидаясь, сам себе ответил: – Конечно составишь. Куда ты денешься от своего любопытства… Уговорил – я подумаю над твоим предложением, – пообещал он, касаясь губ Драко легким поцелуем. – А скажи-ка мне, что бы ты хотел получить в подарок на день рождения? – этот вопрос занимал Гарри уже вторую неделю, а времени до торжества оставалось все меньше и меньше, поэтому он решил спросить напрямик. – Если я скажу, то мне потом будет неинтересно, – сонно проговорил Драко. – Так что, Поттер, придется тебе самому помучиться над этим вопросом. – Самому так самому. Только потом не обижайся, что ты хотел что-то другое, – заметил Гарри, поднимаясь с кровати и намереваясь отправиться на работу – Министерство ждало своего героя.***
Через пару дней Поттер сидел в кабинете министра и каялся в своих просчетах. – Вот, поверишь, я же в самом деле не знал, что нельзя птиц чарами щекотать. А теперь они ходят по вольеру такие облезшие – даже мне их жалко… Хотя порой становится смешно, – Гарри не сдержался от хулиганистой улыбки. – Пострадавшие павлины пытаются свои хвосты распускать, а там такое убожество… – он покачал головой. – Но они хоть больше не мешают вам спать? – Кингсли тоже посмеивался над приключениями незадачливого Гарри, который до сих пор ухитрялся постоянно попадать в переделки. В последний год Поттер стал для Кингсли кем-то вроде сына – и за советом, и поплакаться на неудачи Гарри прибегал именно к нему, как-то постепенно отдалившись от своих прежних друзей. – Не мешают, но не потому, что осознали собственную неправоту. Их заперли в вольере и интенсивно лечат – без этого павлины, оказывается, могут даже умереть из-за потери большого количества перьев, – Гарри поделился новыми знаниями о птичьей природе. – Только мне теперь перед Люциусом неудобно – он же павлинов любит чуть ли не сильнее жены и сына. Драко рассказывал, что у них раньше было три дюжины таких птиц, так Волдеморт посчитал их настырными крикунами – в чем я с прискорбием вынужден с ним согласиться. Одним словом, перебил он павлинов тогда, всех до одного. Так Люциус неделю ходил в трауре. В общем, сейчас вот думаю, как загладить вину перед Люциусом – он ведь как-никак отец Драко, да и наставник он толковый, правду-то некуда девать. – У меня есть кое-что… – Кингсли полез в ящик стола. – Ты давно просил меня об этом, – он достал пергамент, перевязанный синей лентой с печатью, и передал его Гарри. – Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы Люциус простил тебе «стрельбу по павлинам». – Оу! Послабление наказания! – Поттер внимательно прочел документ. – Домашний арест отменен, и мистеру Малфою разрешено покидать место жительства. А на колдовстве пока ограничения не сняли. Но это и понятно – пусть благодарит, что вообще не запретили применять магию, – прокомментировал он. – Отлично – за это он мне простит своих ощипанных птиц и перестанет ежедневно напоминать про «Мунго», – помолчав минутку, Гарри довольно покивал головой собственным мыслям. – Кингсли, а скажи мне – Люциус может и за границу теперь выехать? Ведь отдельно не было никаких запретов, и сейчас ни о чем таком не упомянули, – он постучал по пергаменту в руках. – Хоть на Луну, – подтвердил его догадку Кингсли. – В пределах магической Британии он не имеет права колдовать в полной мере. Все. Больше никаких ограничений. А что ты задумал? – Подпишешь мне разрешение на портключ до Парамарибо? На четверых, – Гарри подобострастно улыбнулся – уроки Люциуса не прошли напрасно. – Что ты забыл в Суринаме? Там и наших-то – раз два и обчелся, – Кингсли удивился странной просьбе. – Хочу устроить экскурсию для Малфоев в качестве извинения за нападение на птичек. Не жадничай, я оплачу из своего кармана, мне не нужен дипломатический портключ – дай санкцию на обычный, – Гарри уже предвкушал развлечение. – На сегодня. Туда и обратно. Свожу своих почти родственников попробовать экзотическую кухню, – вслух прикинул Поттер увеселительную программу. Кингсли на это лишь громко фыркнул, заполняя бланк разрешения – он ни в чем не мог отказать Гарри, который стал его опорой в Министерстве. – Ну да – ты прав, это только в том случае, если они согласятся. Кухня там специфическая. – Шести часов достаточно? – поинтересовался Кингсли, ставя свою размашистую подпись внизу бланка. – Вполне. Возможно, даже придется активировать обратный портключ раньше, если с погодой не подфартит, – Гарри взял бланк разрешения на зачаровывание межконтинентального портключа. – Побегу – пусть мне побыстрее смастерят билетик в рай, – он спрятал в карман документ о снятии домашнего ареста с Люциуса. – Спасибо, Кингсли. Ты меня выручил! – А уж сколько раз ты меня выручал, – тепло улыбнулся Шеклболт. – Постарайся не вляпаться там ни во что. – Со мной будет сам Люциус Малфой – он не позволит мне баловаться, – пошутил Гарри и покинул кабинет министра магии.***
Вернувшись в Малфой-мэнор, Гарри первым делом предупредил Драко: – Собирайся, мы отправляемся в Мунго. – Что стряслось? Ты себя плохо чувствуешь? – Драко оторвался от своих учебников по магическому праву и внимательно присмотрелся к Поттеру, пытаясь отыскать признаки болезни. – Нет. Вполне здоров. Я решил сводить вас на экскурсию. Чтобы Люциус знал, куда меня пытается все время направить. Да не волнуйся ты так, – Гарри успокаивающе погладил Драко по плечу. – Все будет отлично. – Отец не согласится, – предположил Драко, но все же поднялся из-за стола. – Согласится – я тебе обещаю, – Гарри показал документ, полученный от министра. – Спасибо за отца! – Драко кинулся к Поттеру, обнимая его и целуя везде, куда мог достать. – Уверен, что без тебя не обошлось. – Ты прав – это я попросил Кингсли. Не мог же я допустить, чтобы мой наставник был ограничен в передвижениях по миру. Ты давай переодевайся в маггловскую одежду, а я пойду обрадую Люциуса, – все же по пути до кабинета хозяина поместья, где обычно днем можно было отыскать Люциуса, Гарри наведался в гостиную к Нарциссе. Ей единственной он рассказал все без утайки о своей затее – не хотелось ставить в неловкое положение женщину, которая была лояльна к нему в последние месяцы. На этот раз Люциус выглядел более искренним, когда благодарил за выторгованную ему свободу. – Надеюсь, что это поможет мне загладить свою вину. Я действительно не желал причинить вреда твоим птицам, – наконец-то извинился Гарри за покалеченных павлинов. – А еще у меня есть предложение отпраздновать твое освобождение от домашнего ареста на природе. Думаю, мой сюрприз придется вам по душе. Я заказал портключ для нас четверых. Нарцисса и Драко, должно быть, уже готовы. Так что дело за тобой. Форма одежды – маггловский летний костюм, – поставил в известность Гарри и, чтобы избежать вопросов, поспешил удалиться, бросив напоследок: – Мы ждем возле камина. Отправка с министерской площадки. – Так мы за границу… – начал Люциус, но Гарри уже скрылся за дверью. – Решил пыль в глаза пустить, – сделал Малфой вывод о действиях Поттера, но все же обрадовался возможности выбраться из поместья хоть куда-нибудь.***
До пункта, специально оборудованного для межконтинентальных перемещений, добрались каминной сетью. Уже занимая место на мраморном подиуме, откуда они отправятся в путешествие, Драко растерянно спросил: – Ты же говорил, что пойдем в «Мунго», тогда что мы делаем здесь? – он обвел рукой вокруг себя. Его вопрос вызвал настороженный интерес Люциуса, однако в ответ Гарри, протянув всем цепочку-артефакт, чтобы они могли до нее дотронуться, лишь пообещал: – Будет тебе, дорогой, и Мунго, и джунгли, и экзотическая кухня, – и активировал портключ. А уже после перемещения добавил: – Добро пожаловать в Суринам. Мы на окраине столицы – Парамарибо, – переждав пару минут, давая возможность Люциусу и Драко осознать услышанное, Гарри приступил к обещанной экскурсии, выступив в качестве гида. – Официальное название – Республика Суринам. Это наименьшее по площади государство Южной Америки… – начав рассказывать, Гарри повел Малфоев прочь от места, куда они прибыли – здесь не было ничего красивого и интересного. Поттеру приходилось ранее бывать в этих краях. Не с дипломатической миссией – это был исключительно деловой вояж. В джунглях Суринама находилось небольшое поселение волшебников, выращивавших одну очень редкую травку, которая использовалась в зельях для лечения последствий некоторых проклятий. Гарри в тот раз сам напросился в компанию, желая побывать в как можно большем числе мест мира. – А сейчас я аппарирую нас в Мунго, – лукаво ухмыляясь, поставил в известность Гарри. Он протянул перед собой руку, предлагая всем за нее взяться. – Здесь тоже есть больница? – удивился Драко, но его вопрос остался без ответа. Поттер ему только подмигнул. – А осилишь? – Люциус с трудом мог аппарировать двоих, поэтому засомневался в способности Гарри доставить их всех без повреждений в какое-то там Мунго – то, что это не больница, он и без объяснений догадывался. – Без проблем. Не волнуйся, у меня накопился отличный опыт за время моих визитов по всему миру, – Гарри говорил без хвастовства, а лишь констатируя факт. Через несколько мгновений они уже стояли в тени какого-то ветхого с виду здания. – Драко, этот город называется Мунго. И расположен он на востоке Суринама. Неподалеку есть поселение волшебников – туда мы и отправимся после небольшого знакомства с городом. Смотреть здесь для таких дельцов, как ты, Люциус, почти нечего, так что в Мунго мы не задержимся, если, конечно, вы сами того не пожелаете. Прогулка по джунглям пойдет на пользу нашему аппетиту. Здесь преимущественно живут рыбаки, так что на обед у нас будет запеченная рыба. Это единственное, что я рискну вам предложить попробовать из местной кухни, потому что у меня самого воспоминания об этом блюде только превосходные. Местные приправляют рыбу какими-то особыми травами, от чего она становится просто изумительной на вкус. И кстати – о травах, – Гарри посмотрел на Люциуса очень серьезно. – Здесь есть возможность подзаработать, – он вкратце рассказал о своем прошлом вояже в эти места, чем чрезвычайно заинтересовал Малфоя, который еще больше проникся предложенной идеей, когда Поттеру удалось свести его с нужным человеком из местных волшебников. Рыба и впрямь всем понравилась, как и непродолжительная прогулка на открытом автомобиле по лесу – называть джунглями накатанную дорогу среди деревьев с сочной зеленью не хотелось. Уже вернувшись в Малфой-мэнор, после ужина, на котором обсуждалось их небольшое путешествие, Гарри не удержался от замечания: – В следующий раз, когда сгоряча возникнет желание намекнуть мне на специальное отделение магической больницы Святого Мунго, – Поттер ни к кому конкретно не обращался, но Люциус понял, что камешек брошен в его огород, – то выражаться стоит поконкретнее. Просто «Мунго» – для меня не адрес. Могу в другой раз устроить прогулку на реку Мунго в Камеруне. Это в Африке, если кто не в курсе, – он с любовью взглянул на Драко. – А еще есть интересное место в Австралии – высохшее озеро Мунго. – Ого, сколько всяких Мунго ты знаешь, – Драко смотрел на Поттера с восхищением – тот прямо-таки вырос в его глазах. – И ты везде побывал? – Не везде, но это ведь не проблема, если есть желание куда-то отправиться. И «всяких Мунго», как ты сказал, гораздо больше, чем я вспомнил, – после собственных слов Гарри задумался – ему на ум пришел еще один мунго.***
Вечером, когда они уже уединились в своих комнатах, Гарри решил поддразнить Драко: – Я придумал, что подарю тебе на день рождения. – Не рассказывай только, а то все испортишь, – попросил Драко, прикидывая, что же выдаст фантазия Поттера. – Почему нет? Я, пожалуй, подарю тебе мунго. Буду бегать к тебе, когда Люциус в следующий раз напомнит, что по мне «Мунго» плачет, – лукаво усмехаясь, заявил Гарри. Он знал, что Драко теперь изведется от любопытства. – Мне понятно, что речь идет не про город и не про реку. Значит, ты намекаешь… – Драко насмешливо фыркнул. – Я, конечно, в курсе, что ты невероятно крут и баснословно богат, но покупать нашу больничку «Мунго» и дарить мне на день рождения – это перебор. Тебе так не кажется? – Нет. Не кажется, – Гарри был доволен своей проделкой. – И все же я не отступлюсь – подарю тебе мунго. Потерпи немного – до твоего дня рождения всего неделя осталась. Вот тогда ты и станешь его хозяином.***
Гостей было много, несмотря на то, что в последнее время Малфои вели замкнутый образ жизни из-за ограничений, наложенных Визенгамотом на Люциуса. Все же слухи о том, что Поттер стал партнером Драко Малфоя, постепенно распространились среди волшебников Британии. Да и наставничество Люциуса тоже не прошло мимо внимания заинтересованных лиц. В Малфой-мэноре звучала музыка, столы ломились от угощений, гости не давали имениннику ни минуты покоя, а сам Драко никак не мог дождаться, когда же Гарри преподнесет ему свой подарок. Поттеру пришлось повертеться, чтобы к сроку раздобыть то, что он имел неосторожность пообещать. Оказалось не так-то просто достать пару мунго, да еще и провести их магическую акклиматизацию для жизни в Британии – Гарри ведь не хотел, чтобы милые животные сдохли через несколько дней. А уж чары приручения он и сам выучил под руководством специалиста, собираясь проследить за собственным подарком Драко. Решив, что не стоит больше испытывать терпение партнера, Гарри сходил в свою комнату, где он практически не бывал, предпочитая апартаменты Драко, и забрал оттуда красивую зачарованную клетку с двумя симпатичными зверьками. Драко был заинтригован, когда увидел приближавшегося Гарри с чем-то габаритным в руках. Чем ближе тот подходил, тем все более явным становился факт – он держал клетку, в которой наверняка находилась не птица. Животных Драко никогда не дарили, поэтому ему было неимоверно интересно, что же придумал Гарри. – С днем рождения. Эта парочка мунго теперь твоя. Заботься о них, и они станут тебе друзьями, – Гарри было приятно видеть, как радостно загорелись глаза Драко, рассматривавшего содержимое клетки, в которой, свернувшись, лежали два пушистых красновато-коричневых комка, размером с кошку, обернувшихся полосатыми хвостами. – Они спят? И почему ты их обоих зовешь Мунго? – Драко решил, что Мунго – это кличка. – Я их усыпил – вряд ли им понравился бы шум, – Гарри взмахнул рукой вокруг себя, намекая на праздничный прием. – А зову их так, потому что это мадагаскарские кольцехвостые мунго. Имена ты им сам придумаешь – здесь самец и самочка. Они плотоядные, так что придется запастись мышками и тому подобным, чтобы кормить их, – пояснил Гарри не только Драко, но и собравшимся вокруг них любопытным гостям, уставившимся на необычный подарок. – Они магически адаптированы для нашего климата, но нужно будет немного подождать и хорошенько приручить их, прежде чем выпускать в парк. Подарок Драко очень понравился, особенно если учесть, что к парочке мунго прилагались несколько акров леса с охотничьим домиком, выкупленные Гарри у какого-то обедневшего волшебника. Люциус тоже оценил усилия Поттера, сумевшего угодить выбором подарка для Драко даже ему. Ночью в комнате именинника долго не затихали вздохи и стоны, показывавшие Гарри всю меру благодарности Драко.***
Мунго оказались свободолюбивыми, но вместе с тем обожавшими поиграть с людьми животными. Конечно, Драко понимал, что их послушность обусловлена приручением с помощью чар, но все же было приятно, когда Рокот и Фея спешили к нему, выпрашивая еду. В парк их рискнули выпустить только через месяц. Мунго были достаточно сообразительными и быстро выяснили, куда выходят окна из апартаментов Драко – Гарри оттуда зачастую угощал их вкусненьким. Как-то в середине июля Гарри, проснувшийся раньше Драко, по привычке сидел на подоконнике, радуясь хорошей погоде и строя планы на будущее. Между клумбами время от времени мелькали спинки мунго, резвившихся на утреннем солнышке. Гарри и не заметил, когда они исчезли из поля зрения, зато это явно отлично увидел Люциус, который быстрым шагом подошел к зданию и сдержанным тоном полюбопытствовал: – Поттер, признавайся – ты специально притащил в наш дом этих ужасных животных? – И чем тебе уже мунго не нравятся? – Гарри по тону вопроса понял, что Малфой-старший, несмотря на то, что он не повышает голоса, все же чем-то, похоже, недоволен. – Эти звери гоняют павлинов! – упрекая, заявил Люциус. И в это время Гарри услышал доносившийся издали крик поправившихся после щекочущих чар птиц. – Но они их не съедят, не волнуйся. Рокот и Фея не вырастут больше, так что вашим павлинам ничего не грозит, – Гарри не удержался от хитрой ухмылки. Его труды по подкармливанию мунго не пропали даром – они теперь считали клумбы под окнами апартаментов Драко своей территорией и не пускали сюда павлинов. – Но они их гоняют! – повторил Люциус. – Что ж поделать – выживают сильнейшие. Разве это не ваш негласный девиз? – Гарри научился виртуозно находить выход из любой неловкой ситуации во время беседы – спасибо наставнику. – У меня такое чувство, что ты говоришь не про тех зверей, что носятся по моему парку, – подозрительно посмотрев на то, как Гарри, преувеличенно невинно улыбаясь, неопределенно пожал плечами, Люциус предпочел ретироваться. Похоже, в Малфой-мэноре появился хищник пострашнее мунго, подумалось ему. – Научил на свою голову, – пробормотал он себе под нос, отправляясь в сторону павлиньих вольеров, намереваясь закрыть своих птиц от беды подальше. Кто их знает этих мунго – съесть не съедят, а придушить могут. – Что отец хотел? – сонный Драко обхватил Гарри руками, прижимаясь к его груди. – Ему не нравится, что Рокот и Фея гоняют павлинов, – прозвучало честное признание. – Так вот почему птицы перестали приходить и орать у нас под окнами… – понял Драко, ранее не придававший значения этому факту. – Нужно отблагодарить милых крошек за наш спокойный сон по утрам. – А меня? – Гарри невольно облизнулся, подстегивая фантазию Драко. – Так ты знал, что Рокот и Фея будут себя так вести? – Надеялся, – признался Гарри. – Мунго, говорят, «неравнодушны» к домашней птице, а павлины не сильно от кур отличаются. Уж не умом – это точно. – Ты – лучший! Теперь я верю, что Распределяющая Шляпа предлагала тебе Слизерин, – Драко восхищался изящностью хода Поттера, который нашел все же способ убрать крикунов из-под окон. Люциус, возвращаясь в особняк, бросил взгляд на окно спальни сына и увидел там Драко, самозабвенно целовавшегося с Поттером, не смущавшегося и не переживавшего, что кто-то может их заметить. – Поттер точно говорил не о вредных мунго, – сделал окончательный вывод Люциус, все еще обдумывавший короткую утреннюю беседу. Он расчетливо улыбнулся. – Но он прав – выживают сильнейшие. И Малфоям повезло, что свою силу Поттер отдает на защиту их наследника.Конец