Мне нужен только он, азарт его и пыл. Я знаю тот вагон, я номер не забыл. Он снегом занесен, он в угле и в дыму, И я приговорен пожизненно к нему. Сергей и Татьяна Никитины – «Сон об уходящем поезде» (17-18 марта 1976 г.)
Бывало ли у вас, что в один прекрасный день вам на голову вдруг сваливаются призраки прошлого, бесцеремонно вмешиваясь в привычную суету, и огромный город превращается в большую деревню, где невозможно и шага сделать, чтоб не столкнуться с кем-нибудь из знакомых? Как надоевшее радио, повторяющее набор из дюжины песен десятым кругом: надо переключить, да одна рука занята (допустим, руль держит), а тянуться другой далече. Я заставил себя не сразу: думал, само пройдет... Началось же как-то без моего участия. Обычным утром, ярким, точно натертое до блеска стекло, благоухающим сиренью с каштанами, я ехал на студию, попутно слушая наш ненавязчиво журчащий канал: в эфире как раз был Тошия, и его бодрый голос вдохновлял горожан на подвиги в промежутках между популярными треками. Когда я вырулил на проспект, гармонично вливаясь в общий поток, в динамиках зазвучала незатейливая Cake by the Ocean. Я широко улыбнулся: не знаю почему, но мне нравилась эта песня. - Talk to me, baby, I’m going blind from this sweet sweet craving, let's lose our minds and go fucking crazy... – оригинально высокие ноты забавляли, заставляя думать, как же все-таки важны такие вот мелочи, делающие в общем-то примитивную вещь цепляющей. Впереди мигнул запрещающий сигнал, верная «тойота» мягко качнулась, останавливаясь в своем ряду и равняясь с «хондой», чьи обтекаемые бока выгодно отбивали лучи. Машинально покосившись, я невольно напрягся: нечто до боли знакомое мелькнуло в гордом седане, словно он не ранее чем вчера парковался в моем дворе. Проспект все еще стоял, давая зыбкий шанс рассмотреть водителя, что я и сделал. Мне не мерещилось. Токио правда тесней наперстка. Постукивая пальцами по рулю, хозяин «Аккорда» что-то тихо напевал, улыбаясь светлой улыбкой. Его безмятежность зашкаливала. Лениво поправив шторку от солнца, он почесал голову, закапываясь ладонью в каштановую копну, – на запястье, поймав солнечный зайчик, что-то сверкнуло – то ли часы, то ли широкий браслет с металлической застежкой. «Зеро», – я охнул. Секунды вдруг стали вязкими, забив горлышко мировых песочных часов. Расширенными глазами я сверлил бывшего коллегу, пока тот терпеливо ждал светофора, совершенно меня не замечая. Человек из моего прошлого находился в нескольких метрах, но был все так же недостижим, как и навсегда ушедшие годы. В горле у меня пересохло. Растерявшись, я не мог окликнуть басиста, мысленно умоляя его обернуться, но он, как назло, не обращал внимания на притаившуюся рядом «тойоту». Из магнитолы по-прежнему лилась издевательски беззаботная мелодия. «Не видит, – с горечью понял я. – Не смотрит». Поток тронулся. Автомобильная река неумолимо потекла по проспекту, лишь в последний миг мне удалось вырваться вперед, призывно мигнуть. «Пожалуйста, посмотри: вот она, здесь – тойота-красавица, помнишь, ты расхваливал ее совершенные изгибы? Знакомые номера. Ну, давай, напрягай память, чертов басист!..» Не сработало. Я отвел глаза от зеркала заднего вида, а когда через секунду опять их поднял, «хонда» умудрилась слинять. Зеро исчез, точно его не существовало. *** На работу я прикатил сам не свой, коллега, которого я сменял в эфире, настороженно спросил, не плохо ли мне. Я отмахнулся, поспешив приземлиться за пульт да опрокинуть чашку крепкого кофе, чтобы немного успокоиться. В голове все еще крутились аккорды приевшегося хита, но пред глазами маячил абсолютно другой, четырехколесный «Аккорд». Досада безжалостно жгла мне душу. Вот почему я всегда такой?.. Додумать не дали. - Пять секунд до эфира! – скомандовал звукорежиссер, махнув из-за непробиваемого стекла, и, стряхнув оторопь, я дежурно улыбнулся: мне-то не знать, что улыбку слышно. - Доброе утро, жители и гости столицы! Приветствую всех, кто уже на работе или еще в пути, но тоже загадывает о скорейшем окончании рабочего дня. За окнами весна, пора хорошего настроения, сохранить которое даже в душном офисе поможет по-настоящему хорошая музыка. В ближайшие полчаса я, Йошида Хироши, попробую найти ее для вас на столичных волнах, – к концу фразы я деликатно понизил тон до чуть хрипловатого. Мой голос по праву считают особенным, единственным в своем роде – что ж, ради этого мне пришлось немало отдать когда-то. С деловитым прищуром пробежав глазами по тексту, об утренней встрече я забыл очень быстро, но прошлое не сдалось без боя, подло подкараулив из-за угла. - Далее у нас Maroon 5, Adele, SHINee, GACKT, THE MICRO HEAD 4N'S... – черные буквы вспыхнули, задыхаясь, я с трудом подавил эмоции, стараясь оставаться предельно невозмутимым: – ...и многие другие. Не переключайтесь. И на автомате запустил музыку, зная, что больше не отверчусь: внутренний приемник поймал-таки заразную волну памяти. Говорят, у каждого есть багаж, который мы всюду, желая того или нет, возим за собой – незримый латаный чемодан. Мой, скажу без утайки, ужас какой тяжелый. Там все – от сомнений до слез, от надежд до отчаяния, от изматывающих репетиций, затягивающихся на шее проводом микрофона, до рожденных в муках стихов, за которые меня назовут поэтом. Что неведомо поклонникам за красивой картинкой – ночи без сна, дни на перекладных, концерты на воспаленных связках, безденежье, срывы, стресс... Сейчас я в ужасе понимаю, как же устал и как... скучаю. Да, скучаю, черт меня побери! Безумно – до нытья в подреберье, и если меня поставить к стенке, не стану врать: мне страшно жаль, что сегодня мы далеко. Сожалеть о прожитом – удел слабых, мои решения, верные или нет, останутся на моей совести, однако старые раны в сердце никогда не затянутся. И будут болеть, болеть... Похоже, я пожизненно приговорен к своему составу, умчавшемуся во тьму много лет назад. Память о нем тлеет во мне, делает меня мной, подспудно толкает на те или иные поступки, даже если я предусмотрительно запер чемодан на замок, а ключ швырнул за борт. Да что там говорить? Даже сюда, на радио, я пришел чтобы восстановить голос – протянуть невидимую ниточку в прошлое... Казалось бы, чего проще – взять и вернуться, ребята поддержат, но... Не обманывайся: былого не вернешь, в одну реку не войдешь дважды, и воссозданная группа будет уже не той. Мой поезд ушел, а другие мне не годятся. Остается только... Беглый взгляд на отсчет секунд: до выпуска девять, восемь, семь... Переключить. - В столице полдень, дамы и господа, время узнать о последних событиях в стране и за рубежом, – резко отодвигаю чашку, остатки кофе чудом не разливаются, хватаю страницы, принимаясь озвучивать заголовки. Так, очередное укрепление иены, торговое соглашение, фестиваль... Читаю нарочито ровно, методично глуша чужой информацией свою дурацкую память – и вот она наконец-то перекрывается спасительным белым шумом. Трещат помехи, сигнал теряется, неминуемо тонет... все, отключилась. Я выдыхаю. – К другим новостям.The end
Написано и отредактировано: 30–31.05.2016 г. Минск, Беларусь