Ты – сумасшествие с первого взгляда.
The Script – Flares
— Какого ебанного хера, Маркус? Мартина, упираясь руками в стол, нависала над мужчиной, сверля его яростным взглядом. Тот, в свою очередь, не обращал на шатенку совершенно никакого внимания, продолжая перебирать кучу документов. Он давно привык к характеру этой девушки и предпочитал игнорировать подобные выходки. — Это твоих рук дело, так? — переспросила девушка, прищурив глаза. — Ты правда думаешь, что мне есть до тебя дело? — усмехнулся Фостер, одарив Мартину скептическим взглядом. — Не стоит в очередной раз напоминать, насколько тебе плевать на меня, это взаимно — фыркнула шатенка, закатив глаза. — Тогда проваливай с моего кабинета. Девушка лишь усмехнулась и покачала головой в знак отрицания. — Я с места не сдвинусь, пока ты уберешь этого недонапарника. — Хватит — рыкнул мужчина, ударив ладонью по деревянной поверхности стола — Единственный, кто здесь должен подчиняться, так это ты. — Вот как ты заговорил — Штоссель удивленно вскинула брови — Забыл кто я? — Ты? — рассмеялся Фостер, обнажая ряд ровных зубов — А кто ты? Дочь нищего алкоголика? Мартина замерла, тяжело сглатывая. Этот подонок опять напомни ей о том, что она пытается выбросить из своей памяти уже десять лет. А самое худшее, что это было правдой. Да, ее отец пил, пил много и долго; да, его выгнали с работы за его образ жизни из-за чего им приходилось голодать; да, он сам ввязался во все это дерьмо, ставя под угрозу своих детей; черт возьми, да если бы не он, они с братом никогда бы не оказались в этом ужасном месте, где их превратили в бездушные машины для истребления человечества. Но он был ее отцом, и Мартина знала, что он старался, пытался снова встать на ноги, но некому было помочь ему. Возможно, он и сломал им жизнь, но даже спустя столько времени Мартина любила своего отца и хотела видеть его живым. Сейчас, когда она так сильно в нем нуждалась. — Никто, слышишь? — вдруг сдавленно прошипела шатенка, склоняясь к надменному лицу Фостера — Никто, блять, не имеет права осуждать моего отца, а уж тем более такой кусок дерьма, как ты — выплюнула Штоссель, наблюдая, как лицо мужчины искажается в гримасе злости — Ты знаешь, кто я! Я убийца, Фостер! Я гребаная убийца, которая, ни секунды не колеблясь, может пустить пулю тебе в лоб. И я сделаю это, если ты продолжишь мешать мне, потому что, блять, я не нахожу ни одной причины, которая бы остановила меня. Я убью тебя, Маркус. Мужчина замер. Да, он боялся, потому что знал, что она не шутит. Он сам сделал из неё убийцу. Он знал, на что она способна. Но вряд ли он ожидал, что это девчонка будет выдвигать такие жесткие аргументы, угрожая ему. Сбито дыша шатенка отстранилась, чувствуя, как все дело кипит от злости. Ее глаза переполняли гнев и ярость. Она злилась. Чертовски злилась на все, что происходит. Такой злости она не испытывала давно. И это пугало её, потому что она была такой…Эмоциональной. Эмоции? Неужели она ещё помнить, что это такое? — Ты перестала принимать таблетки? — нахмурился мужчина, заметив ее состояние. — Это не твоё гребанное дело — выдохнула Штоссель, направляясь к двери. Он наблюдал, как хрупкое худое тело девушки скрывается за массивной деревянной дверью. И усмехнулся. Возможно, она и могла убить его, но он может сделать это гораздо раньше.***
Неспешно спускаясь по бетонной лестнице, высокий шатен, поджав губы, витал в своих мыслях пока не споткнулся о поломанный выступ ступеньки и покатился вниз. — Блять! — сорвалось с губ парня. Поднявшись на ноги, он отряхнулся от пыли, потирая ушибленное место. Мельком осмотревшись вокруг, парень отметил, что хоть «The Foster Crew» и была одной из самых известных и влиятельных криминальных группировок Бронкса, на ремонт они явно скупились. Несмотря на то, что здесь каждый рабочий кабинет имел все новинки различной техники и оборудования, с виду это здание можно было легко спутать с заброшенной свалкой, которых здесь имелось достаточно. Услышав непонятные звуки за стеной, парень, насторожившись, прошёл в коридор и завернул налево. В темном коридоре он рассмотрел силуэт, по всей видимости девушку, которая, оперевшись на стену, сбита дышала, глубоко втягивая воздух через лёгкие словно рыба, выброшенная на берег, изредка покашливая. — Ты в порядке? Парень шагнул ближе, пытаясь рассмотреть ее лицо и замер, как вкопанный. Все бы ничего, если бы этой самой девушкой не была Штоссель. Он и сам не понял, что именно его так удивило. Ведь нет ничего необычного в слабости человека. Каждый человек может дать слабинку, отдаться эмоциям, чувствовать себя плохо. Но эта девушка, казалось она не способна на эмоции вообще. Ещё в кабинете Франциско, когда он впервые увидел ее, посчитал бесчувственным роботом. Да, он наблюдал за ней. Наблюдал за ее непроницаемым лицом, за медовыми глазами, от которых веяло холодом, впитывал каждую частичку ее равнодушного слегка хриплого голоса, рассматривал ее хрупкое тело, которое не позволяло себе ни одного лишнего движения, словно отточенное. Девушка изнеможённо выдохнула и широко распахнула глаза, приходя в себя. Сфокусировав взгляд и увидев, кто стоит перед ней, девушка хмыкнула и сделала шаг вперёд слегка пошатнувшись, обходя шатена. Закатив глаза, он перегородил ей путь, складывая руки на груди и устремляя на шатенку вопросительный взгляд. — Выглядишь жутко. — Хочешь обсудить это? — раздраженно выдохнув, вскинула брови Мартина. — Не особо — качнул он головой — хочу обсудить нашу работу. — Нашу? — усмехнулась девушка, понимая, что до него так ничего и не дошло — Никакой работы не будет, парень. Советую найти другого напарника. Обойдя растерянного парня, Мартина быстрым шагом скрылась в темном коридоре, оставляя его одного. Бланко поджал губы, смотря ей вслед и чувствуя смешанные эмоции. И что прикажете делать теперь: радоваться, что ему не придётся терпеть эту малолетнюю грубиянку или же биться головой о стенку, понимая, что его план с грохотом провалился?***
Буквально влетев в комнату, Мартина с разбегу плюхнулась на небольшую кровать, чувствую как та издаёт противный скрип. Черт. Он не должен был видеть этого. Не должен был видеть, как она, впервые за долгое время просто расслабилась и поддалась эмоциям. Которых у неё так давно не было. Приняв сидячее положения она открыла дверцу тумбочки и достала белый бутылёк. Открыв крышку, Мартина высыпала на ладонь пару голубых таблеток, поднося их к губам, чувствуя как глубоко внутри что-то остро кольнуло. Она правда надеялась, что все закончилось; надеялась, что ей больше не придётся глотать эти мерзкие таблетки цвета, который она терпеть не могла; она правда надеялась, что больше не будет ловить жалостливые взгляды окружающих, от которых внутри все выворачивалось наизнанку; она правда надеялась, что больше не будет так больно, тело не будет ломить словно ее переехала машина, а сердце не будет сжиматься с дикой силой каждый раз от осознания реальности; она правда надеялась, что больше не будет мыслей о суициде, когда она в истерике забивалась в углу, рвя волосы на голове от бешеной боли в висках. Она правда надеялась, что стала нормальной. Хочется истерически рассмеяться от всей абсурдности ситуации. Штоссель, человек, который, не чувствуя ни единого укола жалости, может уничтожить сотни людских жизней за долю секунды никогда не будет нормальным. Особенно, если он ещё и псих. Убийца — психопат. Звучит до дрожи жутко. Хоть и правдиво. Только почему вновь и вновь произнося эту фразу она чувствует только рвущуюся наружу истерику и осознание того, что она больше не хочет быть такой?