Сердце одно на двоих

Он был опустошен. Подавлен. Разбит. Уничтожен. Потеряв в этой чертовой войне свою душу, он исчез с лица магического мира. Магглы думали, что у рыжих нет души. Но она была. Была, а сейчас от нее осталась гребаная половина, которая грозила рассыпаться на куски. Он понимал своих родителей, братьев, сестру и знал, что им тоже нелегко, но черт возьми... Когда он проснулся утром, то решил, что это всего лишь кошмар, но колдо в черной рамке разбило все надежды, как и он почти все зеркала в доме. Просто потому что больно. Потому что от них не хочется уходить, а разговаривать часами с иллюзией и верить, что не сошел с ума. С мечтой, которой никогда не суждено сбыться. Глянув на свои руки он осознает, что больше не чувствует боли, что он - пустая оболочка, инвалид, оставшийся без половины сердца, ведь вторая уже мертва и закопана в землю, и больше никогда не продолжит твою фразу, не разделит мысль об одной и той же разработке или же розыгрыше, не вылетит на квиддичное поле. А они были идеальной командой. Близнецы же читают мысли друг друга. Точнее, читали. Не помогает ничего. Абсолютно. И до безумия хочется сломать эту чертову палочку, ведь даже она напоминает об одинаковых сердцах. И бежать. Бежать так далеко от этого мира, оставить его за своей спиной, уйти по-английски, не попрощавшись. Уже ноябрь, и близилось первое его рождество без НЕГО. Первое из многих. Он уже не интересуется жизнью своей семьи. Не может. Не хочет портить их идиллию своей затянувшейся депрессией. Джинни и Гарри наверняка помолвлены, если уже не женаты и счастливы, Рон и Гермиона тоже. Перси, по слухам, нашел себе подружку в лице Пенелопы Кристалл и вроде как собирается делать предложение. Мать и отец... Возможно все еще беспокоятся о нем, а может и погрузились в свадебную подготовку. По крайней мере, так он считал, гуляя по Гайд-парку, пиная листья ногами. И одна из его воображаемых карт рушится, когда он видит не менее убитую жизнью Гермиону Грейнджер, сидящую на скамейке и едва сдерживающую слезы. "Не иди к ней!"- зашипело нечто в его голове, но ноги решили иначе. Голос тоже. -Грейнджер,- хрипло, как у курильщика со стажем, говорит он, поражаясь тому, что вообще не разучился разговаривать. Она поднимает голову и смотрит прямо на него, но словно не видит. Точнее, глядит куда-то сквозь него. И одного взгляда в глаза ему достаточно, чтобы понять одну вещь - она тоже потеряла себя. И если ему еще могло помочь чудо, то ей уже нет. Она в них перестала верить, хотя раньше надеялась. Сильно и крепко. Хотя это было всего лишь пару месяцев назад. - Гермиона,- продолжает он, в надежде привлечь внимание. И помогает. Ее взгляд фокусируется на нем, но эмоций нет. Вымерли. Безвозвратно, наверное. -Привет,- также хрипит она и кивает на место рядом с собой. Слова не нужны сейчас. Лишние. Она скажет, что ей жаль, он попытается узнать в чем дело, а когда узнает, то тоже начнет жалеть. А оно надо? Нет. Ни ей, ни ему. Просто помолчать рядом. Они знают, что им обоим паршиво до смерти, что преодолеть себя сейчас нереально. Но его снедает любопытство. Ведь он не знает, что она стерла родителям память, чтобы обезопасить их от Пожирателей, не знает, что попытка ее вернуть оказалась провальной, не знает, что они погибли в автокатастрофе даже не помня о своей единственной дочери. Не знает, что Рон даже не утешил ее, когда она узнала об этом, а ушел к Лаванде, не знает, что сбежала от Уизли лишь потому, что смотреть на изрядно поседевших Молли и Артура невыносимо больно, не знает того, что ее магия медленно исчезала из-за проклятия Беллатрисы. Всего этого не знает почти никто. Даже Гарри и Джинни. Но он догадывается о том, что ей не только противно быть здесь, но и быть живой. Жить, когда все близкие люди закопаны в могиле, жить в полном одиночестве. Она это чувствует тоже. И когда он незаметно аппарирует вместе с ней в его квартиру, не сопротивляется. Они теперь два сапога пара: сломанные, убитые жизнью, но все еще дышащие. Они не победили в той войне, они выжили, а это совсем иное. Победитель рад, выживший несчастен. И оба с радостью поменялись бы местами с погибшими: он с братом, она... Да с кем угодно, кто погиб тогда сражаясь за Хогвартс. И так они разговаривали всю ночь. Не словами, но душами. И каждому становилось чуточку легче. Каждый крикнул свое "Не уходи", когда желал спокойной ночи, хотя на дворе было раннее утро. А потом, спустя несколько лет, в вечерней тишине, обоим послышалось в душе "Люблю тебя", и от произнесенного ими признания вслух их души склеились, собирая старые осколки заново, постепенно превращая их в новое чистое и любящее сердце. Одно на двоих.