Цвета

Пурпурный       Эзра Фитц был не из тех, кто обращает внимание на детали. Когда он вспоминал прошлое, в памяти то и дело всплывали его поступки и чувства. Эзру никогда не беспокоила внешняя сторона вещей: для него эта «обёртка» была лишь ничтожной частью большого рассказа.       «Нет никакого смысла тратить время на то, что уже нельзя изменить. А вещи хорошие, стоящие внимания — те сосредоточены в мимолётных взглядах, словах и прикосновениях»       Фицджеральд повторял эти слова словно мантру, когда встретил Арию Монтгомери — за двадцать лет до их свидания. В его разуме навечно запечатлелось всё до малейшей детали, ведь тогда он впервые обратил внимание на любовь всей его жизни.       Он помнил её прямые волосы, тёплую улыбку, сломанные часы на стене, которые показывали три минуты шестого. Он помнил первые слова, сказанные ей. Он спросил, в порядке ли она. Она ответила, что устала после перелёта. Парень пил шотландский виски, а она заказала чизбургер — это выглядело нелепо, поскольку она не ела мясо.       Эзра рассказывал историю их знакомства, должно быть, уже тысячу раз. Историю, которая была частью его свадебного обета и сказкой на ночь для двух любимых дочерей, Дейзи и Одри.       Шли годы, Эзра начал спрашивать сам себя, когда же те мелкие детали полностью сотрутся из памяти. Он был уверен, что однажды забудет точное время на тех сломанных часах или тот тёмно-синий пуловер. Фитц не хотел, чтобы те детали выскользнули из его памяти, но понимал — это неизбежно. Единственной мельчайшей деталью, которую Эзра никогда не забудет — цвет платья Арии.       В тот день девушка облачилась в маленькое пурпурное платье. На тот момент парень считал, что этот цвет отлично подходит к её карим глазам. Но вряд ли бы он вообразил, что однажды будет шептать в примерочной Victoriaʼs Secret ей на ухо, что пурпурный ей чертовски идёт. Он никогда бы не подумал, что детская комната их малыша будет окрашена в лиловый. То, что он вовлечет Арию в череду страстных и пылких поцелуев на полу детской после того, как она шутя проведёт мокрой шваброй ему по щеке. Он бы никогда не подумал, что подвенечный наряд будет лавандовым, а во время их медового месяца Ария потеряет бикини цвета фиалок в джакузи. Нет, Эзра понятия и не имел, что девушка в лиловом платьице однажды станет дня него целым миром.       Он знал, что Ария всё ещё хранит это платье, даже несмотря на все её утверждения о том, что после рождения их сына, Логана, она больше в него не влезет. Она сказала, что одна из дочерей получит его в наследство: Дейзи было почти одиннадцать, а Одри — восемь. Перед тем как они примерят платье матери, у них столько ещё всего будет впереди, и кто знает, захотят ли они носить такую «старую» вещь. Но Эзра догадывался, как обрадуется его любимая, когда одна из них примерит его. Ведь они тоже любили пурпурный. Красный       Однажды она запачкала его простыни. Капли алой крови просочились сквозь постельное бельё, оставив на нём коричневатые пятна. Краска залила щеки Арии, когда она увидела учинённый ей беспорядок. Заикаясь, девушка стала приносить извинения изумлённому, но довольному Эзре. Кажется, она знала, что так будет. Когда она замолчала, Эзра прижал её к своему телу и заверил её, что не злится и не чувствует отвращения. То, что произошло между ними, было естественным и правильным, и грязные простыни были тому подтверждением.       После стирки пятна не сошли, но Эзра и не хотел этого. Каждый раз, когда он смотрел на те простыни, он вспоминал о первой ночи любви. Он вспоминал, как она нервничала, и как он боялся причинить ей боль. В его памяти сразу же всплывали изображения её щек, залитых румянцем после первого оргазма, то, как вздымалась её грудь при каждом толчке, и как она пыталась восстановить дыхание.       Большую часть лета супруги провели в постели, чтобы получше узнать друг друга и поэкспериментировать со своими ощущениями. Эзра узнал, что Арии нравится, когда её кусают или дёргают за волосы. Постепенно Эзра стал наслаждаться этими двумя вещами одновременно. Когда та была пьяна, то любила жёсткий секс, а когда она была трезва, предпочитала нежно, но в то же время страстно. После каждого занятия любовью, Эзра всё больше и больше благодарил то маленькое красное пятнышко, поскольку если бы не оно, то он бы никогда не смог узнать Арию больше, чем любой другой человек за те месяцы.       Когда они ссорились, Эзра, чтобы утешить себя, смотрел на те простыни. Это было странно, немного пошловато, но всё же помогало. Она напоминала ему о тех временах, когда у них не было ещё детей, когда они не писали детективных романов, временах до кукольного домика и колледжа, временах, когда никто не мог встать между ними.       Он оставил простыню, когда уехал в Таиланд, зная, что она будет ждать его возвращения. После его приезда простыня была единственным его утешением, но со временем она стала причинять ему боль. Он скучал по Арии больше, чем мог выразить. Если вдруг она больше не будет его любовницей, он хотел, чтобы та осталась хотя бы другом.       Любой здравомыслящий человек давно бы избавился от той простыни, даже сжёг, но Эзра не мог. Он цеплялся за неё, как ребёнок за ремень безопасности. То, что она оставила после себя годы назад, стало его тихой гаванью.       Он вновь расстался с этим элементом постельного белья в день отъезда из Роузвуда, дабы присоединиться к Арии в Бостоне. На её кровати уже была новая простыня, так что он не нуждался в её старой копии. Фитц предполагал, что так даже лучше. Та простынь была помятой, дырявой, а концы были порваны; но от того, что он её бросил, он ощущал сладко-горькое чувство. Казалось, он выкидывал вещь, с которой начинались его отношения с Арией, ради чего-то нового, лучшего.       Годы спустя, Ария вновь запачкала простынь кровью. Это произошло среди ночи, неожиданно. Это событие сопровождалось отчаянными мольбами и громкими рыданиями. Эзра поднял её с кровати и повёз в станцию скорой помощи, где они и провели остаток ночи.       Когда они вернулись домой на следующее утро, Эзра сдёрнул с кровати простыню и разорвал её при виде неровного пятна крови, в то время как Ария молча лежала на диване. Он бросил простыню в мусорное ведро и вынес его на улицу. В отличие от первой простыни, Фицджеральд больше не желал её видеть. Жёлтый       Лишь одну вещь Эзра любил больше, чем вид его обнажённой возлюбленной — возлюбленную в его футболке. Он не знал почему. Просто вид этой женщины в мужской одежде сводил его с ума.       Его жёлтая футболка была любимым предметом гардероба девушки. Парень получил её даром, когда выпускался из Холлиса. И совершенно не понимал, почему именно эта футболка стала её любимой. Насколько он знал, жёлтый не был особо её любимым цветом, но почему-то каждую ночь она надевала именно её.       Когда они отправлялись в различные поездки, Ария Монтгомери всегда упаковывала её в чемодан первой. Да и когда она была в командировках, Эзра во время разговора по скайпу часто видел её этой футболке.       Когда он спрашивал её, почему именно эта футболка, Ария никогда не давала ему прямого ответа. Лишь начинала плести небылицы о том, что, надев эту жёлтую футболку, она чувствует близость с ним и запах его кожи, хотя Эзра знал, что после стольких лет от футболки исходил именно её аромат.       Иногда Эзра специально прятал футболку и смотрел, как она сходит с ума в попытках найти её. В такие моменты она напоминала ребёнка, потерявшего плюшевого мишку. Он всегда от души смеялся, и получал за это сильный удар по бицепсам и отказ от секса на всю неделю, если он ещё раз вздумает подшутить над ней.       Эзра разделял любовь Арии к этой одежде, но совершенно по другой причине. На Арии была именно эта футболка, когда она узнала, что беременна Дейзи. Вместо того, чтобы покупать одежду для беременных, Ария решила использовать футболку из Холлиса, дабы сэкономить 40 долларов. Все девять месяцев Эзра наблюдал, как под ней растёт животик, и от этого он каждый день влюблялся в жену и будущую дочь всё больше и больше.       Неудивительно, что однажды вечером в октябре 2019 года, Ария была в той же футболке, когда у неё отошли воды. Эзра был уверен, что если бы не строгие больничные правила, то она и родила бы в этой футболке.       С того дня прошло одиннадцать лет, Ария больше никогда не надевала эту футболку. Она лежала аккуратно сложенной в ящике с нижним бельем и собирала на себе пыль. Эзра больше никогда не видел девушку в ней. Он скучал по тому, как она раскачивалась взад и вперёд, когда его любимая готовила завтрак. Он скучал по тому, как Ария раньше волновалась, когда не могла найти её. Он скучал, и так и не понимал, почему она так сильно её любила.       Ария стала тщательнее следить за футболкой с тех пор, как стала матерью. Когда дети были дома, она не позволяла им срыгивать на футболку, которую она так любила. Теперь, когда они повзрослели, она понимает, что ходить по дому в одной футболке — неприемлемо. Хотя она и дразнит Эзру обещанием, что она вновь начнёт носить эту футболку, когда трое их детей переедут из дома. — Когда я буду старой и седой, — добавляет она. Чёрный       Новости поразили их в самое сердце.       В голове не укладывалось, что примерно три года назад Уэсли, брат Эзры, был жив и здоров, обсуждал с ним визит к его семье; теперь он был мёртв.       Когда все собрались за обеденным столом, раздался звонок. Ария в это время кормила грудью Дейзи, любуясь дочерью и разговаривая с мужем о прошедшем дне. Он сказал, что может подождать, пока та не закончит кормить малышку, чтобы потом вместе поесть, но она отказалась. Ведь Дейзи сразу же уснёт после еды, а Ария хотела, чтобы они все вместе посидели за столом.       В их семье было правило: за ужином беседы по телефону отменяются. Но когда тот же номер высветился на дисплее третий раз подряд, Эзра решил взять трубку. Подумав, что кто-то ошибся номером, он остался на месте, продолжая улыбаться любимой. Когда ему сообщили, что Уэсли погиб, Эзра вышел из-за стола и закрылся в спальне.       Он не мог взять себя в руки или рассказать Арии обо всём около часа. Когда же он сообщил жене неприятную новость, она тоже села на пол, заливаясь слезами.       Похороны состоялись на следующей неделе в Нью-Йорке. Весь день шёл дождь, что как нельзя лучше соответствовало ситуации. Все были облачены в чёрный. Ария изо всех сил пыталась одновременно и утешить своего мужа, и позаботиться о малышке, что капризничала из-за долгой поездки и нервничала из-за громких раскатов грома.       Супруг ценил её старания, но хотел, чтобы она беспокоилась о Дейзи, а его оставила в покое. Его уже достало, что люди приносят соболезнования его утрате; Ария повторяла подобное каждые пять минут, и это сильно раздражало.       По дороге в центр Ария попыталась сказать что-то утешительное, чтобы облегчить страдания мужа. Только от этого ему не стало лучше, наоборот — только разозлился. Он сорвался, накричал на неё и стал бить по рулю, совершенно забыв о дочери. Он увидел, как подпрыгнула на месте, а затем мигом обернулась, чтобы убедиться, что Дейзи в порядке.       К счастью, малышка, уснувшая после того, как они вышли с кладбища, по-прежнему спала как убитая. К тому моменту Эзра осознал, что он натворил, но извинение не улучшило ситуацию. Ария посмотрела на Эзру заплаканными глазами и отвернулась к боковому окну, переведя взгляд на дорогу.       Когда они приехали в оздоровительный центр, где они планировали провести приём, Ария выскочила из машины, взяла Дейзи и исчезла в здании до того, как Эзра успел выйти из машины.       Двое встретились друг с другом лишь после окончания торжества. Ария натянула улыбку, когда родственники Эзры сделали комплимент их дочери и попрощались. В какой-то момент он подумал, что Ария, должно быть, простила его за произошедшее, но ледяной взгляд, коим она одарила его, вмиг разрушил все надежды. Он знал, что был не прав: она просто пыталась помочь. Это был не первый раз, когда злость одерживала над ним верх. Голубой       Ария страдала от панических атак. От бессонницы. От ночных кошмаров. Она страдала — из-за Э.       Она пыталась скрыть это от Эзры, когда они воссоединились спустя пять лет, проведённых порознь. Она сказала, что оставила прошлое позади. Что психотерапия помогла ей, и в этом больше нет необходимости. Что лекарства — лишь мера предосторожности, чтобы свести на нет ненужные подозрения.       Тайна открылась, когда они начали жить вместе. Эзра заметил, что она каждую ночь встаёт и бродит по квартире. Он мог почувствовать её присутствие только тогда, когда будильник умолкал; он чётко видел усталость в её глазах, когда она говорила, что спокойно спала.       В первую совместную ночь Эзра узнал, что Арию мучает паническое расстройство. Когда он ушёл за фонариком, Ария свернулась калачиком в углу и стала тяжело и глубоко дышать. Она кричала, умоляла Эзру уйти. Кричала, что не хотела предстать перед ним в таком виде, но Эзра Фитц не сдвинулся с места. Он положил посреди комнаты включённый фонарик, из-за чего комната приобрела мягкое свечение, и присел рядом с девушкой в углу. Он обнял её и стал гладить ей спину, нежно успокаивая.       Прошёл целый час, прежде чем Ария успокоилась. Её тело медленно перестало дрожать, дыхание стабилизировалось. Тем не менее Эзра не отпускал её, пока в комнату не проникли первые лучи солнца. На рассвете он увидел следы от туши на её щеках и смущённую улыбку. Ария Монтгомери начала извиняться, но её тут же прервали. Он заверил, что ей не за что просить прощения. Он заверил её, что он всегда будет рядом, несмотря ни на что. Прошло двенадцать лет, с тех пор, как он дал ей это обещание. И ни разу его не нарушил. Зелёный       Продавщица в ювелирном магазине сообщила ему, что изумруды — это редкие драгоценные камни, символ любви и молодости. Впрочем, Эзра надеялся, что Ария ещё об этом не знала.       Он сидел на кровати, рассматривая кольцо с изумрудом в золотой оправе и вздыхал. После двадцати лет любви к ней, одиннадцати лет брака и рождения троих детей, Эзра по-прежнему не знал, какие подарки подойдут для годовщины. Он не хотел дарить ей что-то дешёвое, вроде классической открытки и цветов, но также не хотел, чтобы она ругала его за излишние траты. Он желал, чтобы ей понравилось, но не хотел, чтобы она чувствовала себя неполноценной. По её словам, «покупать подарок для мужчины намного труднее, чем женщине».       Дверь ванной комнаты распахнулась, а свет погас, после чего Эзра быстро засунул коробку с кольцом в карман, чтобы не испортить сюрприз.       У него перехватило дыхание, когда Ария открыла дверь. Прошло столько лет, а эта женщина по-прежнему захватывает его дух. На ней было восхитительное фиолетовое платье, что выставляло напоказ все достоинства, а причёска идеально обрамляла черты лица. Хоть Эзра и думал, что она выглядит сногсшибательно в одежде, он внезапно захотел снять с неё платье и осыпать любимую поцелуями. — Учти, оно продержится на мне дольше обычного, — усмехнулась Ария, заметив, как смотрит на неё муж. Эзра засмеялся: — А… дети же сегодня не придут домой, да? Ария прошла мимо него, чтобы достать из шкафа сумку: — Да. Дейзи — с Эммой, Одри — у Эйвы. А Логан у Даниэля. Эзра встал с кровати, непринуждённо подошёл к Арии, обвил руки вокруг талии и прижал к себе поближе: — Хорошо. Тогда мы ночью можно быть настолько громкими, насколько мы пожелаем. Ария засмеялась и осторожно прилегла ему на грудь: — Притормози, тигр. У нас ещё зарезервирован столик в ресторане. — Но мы можем от него отказаться, — поддразнивал её Эзра. — Ну уж нет. Я хочу вручить тебе подарок в красивой обстановке, а не в ванной после секса. Этот подарок заслуживает большего, — с этими словами Ария отошла от него.       Эзра Фицджеральд не смог сдержать улыбку. Он был без памяти влюблен в эту женщину. Он точно знал, кто сейчас самый счастливый человек в мире. Если бы не было Арии, на свет бы не появились трое замечательных деток. Если бы не было Арии, он бы не знал, что существует чистая, искренняя и бескорыстная любовь. Если бы не было Арии, он бы не обращал внимания на детали. Но в реальном мире именно эти крошечные детали — единственное, что имеет значение. Именно эти крошечные детали сделали его чёрно-белую жизнь цветной.