Легкая дымка тумана окутывала пустые улицы когда-то любимого ночного города. Местами можно было разглядеть тусклое мерцание звезд, но даже то было столь мимолетным, что уже спустя какие-то считанные секунды, они скрылись в тяжелых и мрачных, как настроение, тучах. Холодящие потоки ветра пронизывают бледную тонкую кожу, отчего та покрывается мурашками, но мне срать. Срать, как и на все. Я просто хочу, чтобы сейчас, открыв красные от нескончаемых горьких слез глаза, я осознал, что вся эта чертова жизнь, чьи картинки так стремительно мелькают в памяти, оказалась лишь страшным сном. Чтобы сейчас, открыв их, ты был рядом. Хочу утонуть в пучине твоих нефритовых глаз, прижаться и не отпускать. Хочу согреть тебя своим теплом, защитить от всего мира. Поднимаю голову к небу. Чувствую, как что-то теплое быстро бежит по щеке. Вновь слезы. Я думал, что выплакал все, но вспоминая тебя, твою детскую и такую согревающую душу улыбку, они сами накатывают и с новой силой вырываются наружу. Я не могу ничего поделать с собой. Я просто падаю на колени, все так же устремив взгляд в небеса. Холодная и возвращающая к реальности капля нарастающего с каждой минутой дождя, тихо упала на лицо, медленно скатываясь по лбу, сливаясь со слезами. Я больше не могу! Я терпел, я не верил во все, что произошло. Сердце разрывается, слезы градом катятся из глаз, а душа с громким криком рвется наружу. Я так хочу забыть все, но знаю, что тебя я не забуду никогда. Это бесполезно. Все эти воспоминания. Все, что с нами было. Я прокручиваю эти мысли по несколько раз в день, словно какой-то фильм. Хотя, это и есть фильм. Фильм под названием «Жизнь». Фильм, в котором мы с тобой актеры, которым досталась самая паршивая роль.
Я помню тот день. День, когда тебе резко стало плохо и мы уговаривали тебя вызвать скорую, но ты наотрез отказывался и с присущей тебе жизнерадостной и такой заразительной, западающей в самую душу, улыбкой утверждал, что все отлично. Что тебе просто немного нехорошо. И мы поверили. Поверили, как наивные дураки. Уже через десять минут тебе стало невыносимо больно и ты, схватившись за сердце, с шумом рухнул на пол. Крик, паника, скорая, звук сирен. Все произошло настолько быстро, что я даже не успел что-либо осознать. Вот ты уже лежишь в больнице, а нежный женский голос утверждает, что все хорошо, что ты сейчас в реанимации. Какой, сука, хорошо?! В какой, блять, реанимации?! Сигареты исчезали одна за одной, а дрожащие руки несколько раз либо роняли, либо, не сумев зажечь, с силой швыряли зажигалку на стол. На следующий день ты смог позвонить мне, позаимствовав у кого-то телефон, ведь свой ты взять не успел. Ты говоришь, что все хорошо, но голос какой-то вялый, но ты вновь с усмешкой списываешь все на какие-то лекарства. И вновь я верю тебе, хотя внутри бушует настоящая тревога и закрадывается сомнение.
Новый день. Тебя перевели в отдельную палату. Я пишу тебе записку, дабы передать ее. Вновь раздается звонок. В надежде услышать твой любимый голос я хватаюсь за телефон и уже спустя минуту с шумом роняю его. Все тот же нежный женский голос сообщает мне, что ты в коме и что состояние резко ухудшилось. Я в панике сижу на диване, облокотившись о холодную стену, раскачиваюсь взад-вперед. Время уже четыре утра. Я не сплю больше суток в ожидании этого гребанного звонка, и вот музыка вновь заиграла. Твоя любимая песня. В надежде нажимаю на зеленую иконку и, поднеся к уху, вслушиваюсь во все тот же женский голос. Жду хороших новостей, но я ошибался. Ошибался как никогда. Ты скончался. Сегодня в три сорок. И вновь телефон улетает в неизвестном направлении. Я падаю на нашу кровать и крепко сжимаю ту саму записку, что не успел передать тебе, кричу. Кричу что есть мочи. Слезы катятся по щекам. Мне плевать на соседей, мне плевать, сколько сейчас времени. Я хочу к нему! Прямо сейчас, но это невозможно. На мои крики прибежали Дима и Сережа. Они здесь с того самого дня, как тебя забрали. Они не стремятся расспросить меня. Они сами все поняли. Без слов. Комната заполнялась всхлипами. Всем сейчас было херово. Мир остановился, так же как и время остановило свой ход. Я потерял тебя. Навсегда потерял….
Я помню день, когда в последний раз смог увидеть тебя, попрощаться. Помню, словно это было вчера, хотя прошел уже год. Февраль. Мороз под минус двадцать пять, если не больше. Тогда я еще до конца не мог поверить, что это была наша последняя встреча. Вместе с друзьями мы прошли в какую-то комнату, где в тусклом свете я и увидел тебя. На тебе был черный костюм и белая рубашка. Ты ненавидел костюмы. Твое такое умиротворение лицо без единой морщинки, без той самой родной душе улыбки. Ноги дрожали. Твоя кожа не казалась такой бледной из-за огромного слоя какой-то дряни, которой тебя покрыли, но даже под ней я смог разглядеть то, что довело меня до пика. Огромный шрам идущий вдоль всей головы. Мне стало настолько плохо, что ноги окончательно отказали и лишь благодаря Сереже и Диме, что вовремя подхватили меня, я смог устоять. Свечка упала на пол, но не потухла. Отпевание закончилось, и все расселись по машинам. Мы ехали в Воронеж. В твой родной город. Я молил пустить меня в одну машину с тобой, возможно ты сам это видел, но меня не пустили. Мы ехали по безлюдной трассе. Пейзаж завораживал своей красотой. Огромные сугробы, покрытые тонкой коркой льда, блестели под лучами яркого слепящего солнца, так же как и веточки деревьев. Каждая была покрыта снегом и свисала под его весом, напоминая иву. Словно, даже природа прощалась с тобой. В глазах вновь защипало, но я сдержался, ведь рядом были дорогие тебе люди. Твоя семья. Мы ехали в абсолютной тишине. Я даже и не заметил, как мы приехали. Я, Сережа, Дима и еще кто-то, видимо, твой знакомый, несли гроб. Твой последний дом. Странно, но в тот момент я был в прострации. Я не чувствовал словом ничего. Ни боли, ни грусти, лишь пустоту. Каждый подходил к тебе, и, склонившись, целовал в ленточку на лбу. Прощались. Я просто ждал своей очереди. Через месяц мы подарим тебе последний подарок. Надгробная плита с твоим аккуратно высеченным лицом. На ней ты словно прячешься под тонкими веточками березы, внизу догорает одинокая свеча, а в самом низу такими же аккуратными буквами будет высечено: «Ты жизнь любил и многое хотел успеть, но рано жизни оборвалась нить, не дав тебе мечты осуществить.» Фраза, описывающая всю твою жизнь. Ты действительно мечтал о многом. Больше думал о других, чем о себе, но смерть забрала тебя, а ведь тебе было всего двадцать пять. И вот я вновь стою перед тобой. Ты так близко ко мне, но и так далеко одновременно. Я просто застыл, смотря на твое лицо. На тонкие синие губы. Я просто стоял и смотрел в надежде что вот, вот именно сейчас эти пушистые реснички взметнутся, и я вновь смогу увидеть их, эти так любимые мною зеленые, бездонные глаза. В глубине души я верил, что ты просто спишь, что это очередная твоя шутка. Просыпайся, сукин сын! Как же ты, блять, не поймёшь, что шутка не удалась! Прошу, умоляю, очнись, открой глаза, я же вижу, что ты шевелишься, я же вижу, как тихо вздымается грудь! Прошу…. Но ты молчишь. Мое сознание отчетливо говорит мне, что уже пора, и я, склонившись над тобой и положив руки на стенку этого деревянного ящика, целую тебя как и все, в лоб, хотя душа кричит мне, что это все ложь. Лишь в лоб, а ведь я так хочу коснуться твоих губ, ощутить их вкус и их тепло на своих, но я знаю, что это невозможно, а потом, дабы не мучить себя, закрываю глаза и медленно шагаю в сторону Серёжи. И вот, словно кто-то разом активировал во мне все чувства. Все до единого. Я просто утыкаюсь в плече Матвиенко и, не сдерживаясь, плачу. Он лишь понимающе похлопывал меня по спине. Я слышу шум, но не нахожу в себе сил оторваться от теплого плеча. Я не чувствую пальцев, но мне плевать. Болезненная судорога сводит ноги. Я все-таки оборачиваюсь и, в последнюю секунду подойдя к тебе, кладу к тебе маленькую каменную статуэтку кошки. Да, ту самую статуэтку, размер буквально сантиметров пять. Ты помнишь, ты подарил ее мне. Я сам выбрал ее. Я просто сказал, что она мне понравилась, и в этот же миг ты протянул ее мне. В тот момент я был счастлив, как ребенок. Правда. И вот тяжелая крышка гроба опустилась, а я в последний миг смог уловить твое лицо. Темнота. Дальше я ушел. Я не мог смотреть, как тебя опускали в эту яму. Было невыносимо больно осознавать, что это была наша последняя встреча. Теперь уже действительно последняя.
Я просто закрылся в машине и позволил эмоциям взять верх. Я просто согнулся пополам, уткнувшись лицом в колени. Я ревел навзрыд, чувствуя, как с этими горячими слезами уходит та боль, что прожигает огромную дыру в моей душе. Я даже не заметил, как ко мне подсели Сережа и Дима, но поняв, что сейчас они бессильны, просто ушли, оставив меня наедине с самим собой. Со своими мыслями.
Сейчас я один и отчаянно пытаюсь понять - за что? За что судьба так жестоко обошлась с тобой? Со мной? Где мы так согрешили? Ты лучик света! Мой личный лучик света, чье сияние освещало мне путь, согревало, оберегало. Я дико скучаю по тебе. Ты снишься мне очень редко. В одном сне ты пришел ко мне и простил. Просто простил. За все простил. Я уже устал плакать. Откуда во мне столько слез. Почти каждую ночь забиваюсь в угол и, вспоминая о тебе, слезы сами подступают к глазам. При других я спокойно рассказываю о тебе с улыбкой на лице, но стоит мне остаться одному, как весь мир рушиться в мгновение ока. Хотя, рухнул он уже год назад. Я же больше не живу. Лишь существую. Плыву по течению. Жизнь потеряла смысл. Ты единственный человек, который мог понять меня с полуслова, ты словно читал мои мысли как и я твои.
Я стою на нашем месте. Крыша одного девятиэтажного дома. Мы часто приходили с тобой сюда. Так же смотрели на улицу, на дома, людей. Лежали, сцепив пальцы в замок, гадая, на кого похоже то или иное облако. Мы даже отмечали тут твой день рождения. Причем, несколько раз. Да и мой тоже. Много чего связывает меня с этим местом. Ведь именно тут мы признались другу в своих скрытых чувствах. Вновь спасибо Сереже и Диме. Вспоминаю все, что мы видели, все, что делали.
Дождь уже перешел в настоящий ливень, забирая с собой горькие слезы, что я уже не чувствую. Пытаюсь встать с колен, немного приподняться и посмотреть в экран телефона, который почему-то включился. СМС от Серёжи : «Ты где?». Коротко отвечаю, что уже иду, хотя, с грустной улыбкой сам прекрасно понимаю, что больше мы не увидимся. Поднимаюсь и, пройдя к самому краю, останавливаюсь. Галерея. Все с той же улыбкой просматриваю наши совместные фотографии, отмечаю, что на всех ты безупречен. Вот мы в парке, где ты купил мне сладкую вату, вот парикмахерская, где тебя красят в зеленый, ибо ты проспорил. Усмехаюсь. Листаю дальше. Мой день рождения, где мы с тобой делаем сэлфи с тортиком, а за ним сразу же следует другое сэлфи, с поцелуем. Множество однотипных фотографий, некоторые смазанные. Я уже не понимаю, что изображено на экране. Капли дождя застилают глаза. Убираю телефон. Одежда промокла до нитки, волосы противно прилипли ко лбу. Последний раз сминаю в руке ту саму записку, мысленно вспоминая ее содержание:
«Привет, Антош. Надеюсь, тебе уже лучше и скоро я смогу лицезреть тебя дома. Я знаю, ты сильный. Если бы ты только знал, как я скучаю по тебе. Сережа и Дима тоже очень ждут твоего возвращения. Уже планируют, как отметить. Лишь бы нажраться. Я верю, что скоро мы встретимся.
Целую тебя и люблю. Твой Арс :))»
Закрываю глаза. Делаю вдох свежего, холодного воздуха. На лице сияет счастливая улыбка. Тихо прошепчу: «Я же говорил, что мы скоро встретимся. Встреть меня.» И, сжав в руке один из твоих браслетов, делаю шаг в пропасть, в неизвестность. Этот мир не нужен мне без тебя. Мне не за кого здесь держаться. Я хочу быть рядом с тобой…
Крик, паника, скорая, звук сирен. Но я не слышу всего этого. Я парю среди чистых белых облаков. Я вижу тебя. Ту самую, радующую сердце, улыбку, те пленяющие меня глаза. Ты обнимаешь меня, а я обнимаю в ответ, зарываясь тебе в волосы. Мы простояли так несколько секунд, пока ты не отстранился и укоризненно не посмотрел мне в глаза. Ты никогда не смотрел на меня так прежде. Этот взгляд был полон боли и еще чего-то, чего я не мог понять. Мы просто смотрели друг на друга, а пальцы были сцеплены в замке. Я перевел взгляд на твои губы, а ты тихо прошептал лишь одно, коснувшись моих: «Живи».
Яркий свет болезненно ударил по глазам. Открыв их в следующий раз, я увидел белый потолок. Я вспомнил всё. Я все понял. Прости меня. Прошу, прости. Перевожу взгляд на руку, где вижу тот самый браслет. Другая рука в гипсе, так же, как и левая нога. Из-за двери доносятся знакомы голоса. Говорят, что я чудом выжил при падении с такой высоты. Зацепился за дерево. Везунчик. На календаре, что висит у двери, отмечено шестнадцатое октября. Три дня прошло, хотя пробыли мы вместе каких-то секунд двадцать, но мне и этого достаточно. Я вновь смог увидеть эту улыбку, эти глаза, прикоснуться к тебя. Спасибо тебе. За все спасибо. Антоша, я буду жить ради тебя, ради друзей, ради себя. Ты и есть то самое чудо, что спасло меня. Я уверен, ведь теперь ты мой ангел хранитель! Я люблю тебя. За все люблю.
А где-то высоко в небесах, один зеленоглазый ангел с детской улыбкой прошепчет:
«Я тоже люблю тебя…»
