Кое-что о снах

— Пьем! — говорит Дестини. — Пьем, — соглашается Роман и опрокидывает свою порцию водки. Они сидят у барной стойки, и Дестини — это не Питер, но Роману уже почти все равно. Один Руманчек вместо другого — какая разница? — Знаешь, мне приснилось, что я тебя убил, — признается он тихо. Дестини пожимает плечами. — Зачем? — спрашивает она без особого любопытства. Содержимое бокала интересует ее явно больше. Похоже, она не воспринимает его всерьез. — Хороший вопрос, — говорит Роман. Он смотрит на дно своей стопки, словно пытаясь найти в ней истину, но там только водка, — Ты мне скажи, цыганка. Дестини фыркает: — Ну мне-то откуда знать! Это ж ты меня убил. Роман пытается припомнить детали того странного сна: — Я не хотел. Ты же мой друг, знаешь. Ну, или почти. У тебя нет друзей, говорит внутренний голос, а того единственного, кто мог бы им быть, ты сам оттолкнул. — Ну и? — голос Дестини вырывает его из раздумий, — Так зачем ты это сделал, если не хотел? — Ты меня разозлила. А у меня проблемы с контролем. Не думал, что ты такая… хрупкая. Дестини снова фыркает, тянется за бутылкой, взгляд Романа выхватывает блики цветомузыки на ободке ее кольца, пока она наливает себе еще выпивки. Роман чувствует, как-то же бешенство, что и во сне, начинает просыпаться в нем наяву. Проклятый кошмар никак не желает оставить его в покое, а то, что Руманчек — несмотря на то, что он ей рассказал, — хладнокровна, как лед в бокале, только усиливает раздражение. Словно почувствовав его настроение, Дестини спрашивает, но в голосе больше насмешки, чем сочувствия: — И чем это я могла разозлить тебя, красавчик? — Ты мне не поверила. Я рассказал тебе правду о твоем женишке, а ты не захотела меня слушать. Ты ударила меня по лицу! Почему ты мне не поверила? — зло выкрикивает он. Хорошо, что музыка орет и никто не обращает внимания. — Тише, тише, это всего лишь сон, — успокаивающе бормочет Дестини. Ди, некстати вспоминает Роман, Питер зовет ее Ди. — Господи, у тебя действительно проблемы с самоконтролем! И с алкоголем, похоже, тоже. — Ну почему? — жалобно спрашивает Роман, — Почему? — Любовь ослепляет, — Дестини спокойна, как сфинкс, — Тебе ли не знать? — Я ничего не знаю о любви, — мрачно отвечает ей Роман, — Моя мать об этом позаботилась. Он запрокидывает голову, алкоголь обжигает горло, вышибает слезы из глаз. — Отцы и дети, — нараспев тянет Дестини, — Вечная тема. Хороший способ оправдать любое мудачество, да? — Только не тогда, когда твоя мать — дряхлый упырь без сердца и совести. Давай не будем говорить об Оливии! — Давай, — легко соглашается Дестини, — Поговорим о ваших отношениях с Питером? Это ее любимая тема. Во всяком случае, в беседах с ним. Роман морщится: — Нет, давай лучше об Оливии! Какое-то время они молчат и просто пьют. От каждого движения Дестини россыпь браслетов на ее руках тихо позвякивает в такт тающим кубикам льда, бьющимся о стенки бокалов. Это звук успокаивает Романа, почти усыпляет. — Знаешь, мне очень жаль, что я тебя убил, — наконец, говорит Роман, — Пусть даже это было и во сне. Просто… не стоило тебе меня злить! — Это ты так сожалеешь? — голос Дестини полон сарказма, а сочувствия в нем по-прежнему нет, — Не умеешь ты извиняться. — Я сожалею, — возражает Роман, — И о том, что сделал потом, тоже. Вернее, не сделал. Не сказал Питеру. Бросил тебя там, в той холодной земле. Наверное, я должен извиниться именно за это. Я просто… испугался. — Потерять Питера? — Дестини всегда была такой понимающей, видела людей — и нелюдей — насквозь. И только в его сне она совершила ошибку, — На самом деле, ты ведь только об этом и сожалеешь? — Я не хочу говорить о Питере, — он пытается свернуть разговор с опасного пути, но Дестини так просто не сдается. — Ну, уж ему ты должен был сказать. Представь, как бы он сходил с ума, будь это правдой. Ведь он твой друг. Без всяких «почти». Разве друзья так поступают? Что ты там говорил об упыре без сердца и совести? Я же сказал тебе, что не умею любить, хочет ответить Роман, но у него заплетается язык. Когда он успел столько выпить? Он поворачивается, чтобы сказать ей об этом. Но Дестини уже ушла. Цыгане — они такие. Раз — и испарились, забрав с собой все сколько-нибудь ценное, а тебе оставив только боль и сожаления. И поминай как звали, ищи ветра в поле… — Кажется, я знаю, кто поможет нам ее найти! — возбужденно выпаливает Питер, плюхаясь на место, которое недавно занимала его кузина, — Тот хорват, с которым работал Андреас. Дестини в последнее время была им просто одержима. Ты со мной? — Конечно, — говорит Роман, на языке у него покалывает и в глазах пощипывает. Наверное, это от алкоголя, — Можешь на меня рассчитывать. Когда идем? Он вытаскивает мятую купюру из бумажника и кидает ее на стойку, рядом с бутылкой и пустым бокалом. Самое ужасное в снах, думает он, слушая сбивчивые объяснения Питера, что иногда они оказываются правдой.