«Наверное, я схожу с ума.»
На самом деле, странно видеть в маленьких пикселях человека, душа которого отражается в этих черных буквах. Я часто представлял — а иногда и пытался внушить себе — как я сидел напротив и вел с ним беседу вживую. И с каждым днем мне все сильнее и сильнее хотелось увидеться с этим человеком.«Кажется, я стал зависим от него.»
Я даже не успел заметить, как прошло полгода. Дни будто пролетали мимо меня, совсем позабыв о моем существовании. Хотя... кажется, я и правда перестал быть часть этого мира, который обведен по контуру этими нелогичными возможностями. Перед моими глазами всегда был экран телефона или ноутбука. Слова, пробуждающие самые глубокие чувства. Слова — такие необходимые, словно кислород.«Я и правда сошел с ума.»
Мы оба жили в одиночестве, отстранившись от этой мерзкой реальности, в которой для нас просто не было места. Мы создали свою. Она была идеальной. Нам не нужно было думать о каких-то посторонних мелочах, которые были безумно важными в той помойке. И мы сближались. Прошло уже чуть больше года, а он забил собою всю мою голову. Я думал лишь о том, как мне хочется быть рядом с ним. Не на экране. В жизни. Кажется, в этом нет ничего странного. Ведь так?.. И все же, не знаю как, но мы заговорили о том, чтобы встретится по-настоящему. Впервые я узнал место, в котором он живет. Впервые я стал зачеркивать дни в календаре, который превратился из простого хлама в вещь, которая впитывала в себя все мои надежды и ожидания. И приближаясь черными квадратиками к этому дню, я ощущал, как уменьшается эта черная, гложущая душу мразь. Как я освобождался от нее. Как с каждым днем становился все счастливее. Мне совсем не было страшно. Я совсем не боялся этой длинной дороги, которая уже давно ждала меня. Такое долгое путешествие в один конец я запланировал впервые в жизни. Так много новых событий, цепочкой идущих одно за одним. Все чаще я думал — может это мой чистый лист? Может я еще не достиг предела своих возможностей? И чем больше я думал об этом, тем правдивее и реальнее казались мне эти мысли. Ночь перед поездкой оказалась бессонной. Все эти хаотичные мысли не давали мне покоя. Я в миллионный раз представлял, как он встречает меня на вокзале. Пытался уловить его шум хотя бы краем уха. Представлял все — от его лица до своих эмоций, которые захватят меня , заставив забыть о таком понятии, как дыхание. Я слишком эмоционально возбужден. Совсем не удивительно, что я снова выпал из времени. Раздражающая трель будильника очень напугала меня — крупно вздрогнув, я чуть ли не панически пытался выключить его дрожащими пальцами. Завтракать мне совсем не хотелось. Стоило лишь посмотреть на приготовленные заранее сендвичи, как мой желудок болезненно сжался. Лучше возьму их с собой. Небрежно запихав контейнер с едой, шумно выдыхаю. Нет, мне совсем не тяжело расставаться с этим местом. Наоборот, я счастлив уехать из клетки, в которой меня насильно заперли и просто забыли. Как-то грустно у них получилось... Бесчеловечно. С другой стороны, не все люди должны жить яркой жизнью, чересчур наполненной огромным спектром событий. Кто-то должен иметь пустую, безобразно короткую судьбу. И я один из них. Не думаю, что этот громадный шаг так круто изменит всю мою жизнь. Утро оказалось холодным. Сам воздух был настолько ледяным, что бы даже как-то холодно дышать. Будто с моим уходом вся эта помойка стала медленно покрываться льдом, обрастая и становясь одной огромной глыбой. Глыбой, где наконец-то утихла жизнь. На вокзале почему-то было слишком мало людей. Не знаю почему, но я ожидал шумную толпу, которая пугала бы своей безумной хаотичностью, через которую было так трудно пробираться. Купив билет в один конец, я спешно вышел на платформу. Как и улицы, она сегодня пустовала, брызгаясь своим одиночеством. Заходя в вагон, я даже не обернулся. Не хочу. Я уже попрощался с этой жизнью. Оторвал эту ее часть, как корку на загноившейся ране. Разве что мне было совсем не больно. Наоборот, я чувствовал такое облегчение. Наблюдая за пейзажем, так быстро проносящимся перед моими глазами, я ощущал себя ветром. Несколько часов я несся сквозь города — большие и маленькие — сквозь пустые поля и пугающие леса. Я проносился практически несуществующим комком через жизни людей, городов и природы, а они совсем не замечали меня. Немного странно... Я задевал их, но они не ощущали ни одного моего касания. Безмятежные пейзажи, плавно летящие мимо моего окна внушали мне неописуемое спокойствие, что реальность начала казаться мне сном. Все это — поездка, наша с ним дружба, даже мысли просто очень хороший и долгий сон, который не хочет заканчиваться. Совершенно ни о чем не думая, я не заметил, как скорость поезда начала медленно снижаться. Невообразимо длинная платформа, обрамляемая другим поездом, скользила, как нож по тёплому маслу, рассекая ее ровно пополам. И только сейчас я начал переживать и сильно волноваться — настолько, что мои пальцы ощутимо задрожали. В животе что-то нежно свернулось комком, а по ногам ручейками побежала расслабленность и нежелание двигаться. Я боялся этой встречи. Странно даже — то, чего я жаждил в жизни больше всего, резко напугало меня. Едва ли заставив себя, я вышел в прокуренный тамбур. Я задрожал. Не знаю, от страха ли или от холода. А встретит ли он меня? Не было ли все напрасно? Все мысли, все планы и все мечты? Осторожно ступая на сырой асфальт, вдыхаю полной грудью. Я переродился. С этим вздохом началась моя новая жизнь. Неспешно шагая среди редкой толпы, сжимаю пальцы в кулаки, спрятав их в карманы куртки. Я просто иду вперёд, совсем не представляя то, что может случиться со мной через несколько минут. И с каждым шагом моё нервное напряжение грозится порваться, громко щелкнув в пустоте. Пройдя в крытое здание, я оцепенел. Оно было огромным, красивым в своей простоте и... и так же пустующим. На секунду я подумал, что тот выдуманный мир стал действительностью. А может это я просто сошёл с ума. Глазами я стал искать выход из этой огромной коробки. Это место пугает. Пройдя немного вперёд, вижу заветную табличку с искомой надписью. Я нуждался в ней так же, как в таблетках успокоительного. А справа, рядом с колонной, заключённой в многоугольник из низких металлических ограждений, сидел человек. Один-единственный. Тот, кто повернул мою жизнь. Я просто стоял на месте, как вкопанный. Не знаю почему, но я не мог сделать ни одного шага, не произнести ни одного слова. Впервые в жизни. Вот он, тот, с кем я хотел увидеться больше всего на свете. Он в нескольких метрах от меня, а я забыл о том, что такое слова. Он видит меня, но продолжает сидеть на месте. Неужели с ним происходит точно то же самое, что и со мной? Я не понимаю. Кажется, время совсем остановилось. Нет. Остановилась вся реальность. Замерли, а затем и вовсе исчезли люди вокруг нас, затем и по всему миру. Их словно и не существовало ранее. Абсолютно. Наверное, в этом есть частичка некой странности. Ведь мир, вся реальность бесследно исчезла, а мы стали двумя призраками, что застряли черт знает где. Удивительное событие, захватывающее дух. До боли сжимая кулаки в карманах, я уставился на человека, ставшего для меня идолом. Его глаза и волосы действительно были до невозможности черными. Чернее ночного полотна. Тонкие губы искривила легкая улыбка. Так мог улыбаться только тот, кто знал и понимал намного больше, чем простой человек: одновременно радостно и устало, даже огорченно. В эти секунды мы оба лишились ровно одной мечты. Мне и самому сейчас и печально, и радостно. Странное чувство, которое нужно ощутить на собственной шкуре, чтобы понять. Никак иначе. Ни он, ни я до сих пор не шелохнулись на месте. Может, все для того, чтобы вдоволь насладиться этим чувством?.. Я снова не знаю. Это пугает и успокаивает одновременно.«Я действительно сумасшедший. На всю голову.»
— Здравствуй. Этот голос разорвал мою плоть изнутри. Насмерть.__________
Мне было трудно начать разговор, словно я проглотил собственный язык. Даже странно, что я просто не мог произнести даже звука в течение нескольких часов подрят. Кивал молча. Мотал головой. Молча. Со мной такое происходит впервые в жизни. В моей новой жизни. — Ну, что? Как тебе? Расскажешь о своей поездке? — слегка улыбаясь, он взглянул на меня. Прямо в глаза. Снова. Коснулся клочков моей души, согревая нежным, таким желанным теплом. Я тяжело вздохнул, стараясь собраться с мыслями, а он немного отпил своего пива, переводя взгляд на обычный ночной пейзаж города. Мы сидели на балконе , привычно разговаривая о сложных вещах, пытались найти в них самое ценное и ухватить по маленькому кусочку. — Я понимаю, что ты сильно устал за день, но пойми, что мне не плевать на то, как ты жил эти полдня без меня. О чем ты думал? Что увидел? Что почувствовал? Помнишь слова, сказанные на обломках Старой реальности? Наше общее обещание, разделенное на двоих? Я помнил. Помнил каждое слово, будто оно было сказано только что. Я просто не имею права забыть. — Знаешь, — тихо начинаю свой рассказ, привлекая к себе каждую каплю его внимания к себе, — я действительно счастлив. Кажется, я ждал этот день всю жизнь. Правда, мне именно так и кажется. Будто я жил только ради этого. Странно? — Нет. Ни капли. В этом даже слишком много нормального. Просто этому было велено случится, никак иначе. — Помнишь, ты говорил мне о том, как уезжал по работе на полмесяца: О том самом... О ветре. Сегодня я тоже стал им. Это и правда незабываемо и волшебно. Те люди... Их голограммы... Это так страшно.«Тогда я и правда испугался.»
— Но в любом случае, ты, я... Мы. Мы настоящие. Мы единственные, кто действительно живет. Мы — нечто большее. Как сверх человек Ницше. — Ты никогда не говорил со мной о природе. — Зачем нам с тобой говорить о том, что по сути умирает вместе с человечеством? стоит ли оно вообще нашего внимания? — Ты просто не понимаешь. — Да ну? — он сильно удивился, передумав сделать очередной глоток. — Она стоит нашего внимания. Забыв о ней, ты сильно, безумно сильно и больно ударил по ней. В самый больной участок той раны, что нанесли люди. Она беззащитна. Она плачет. Она кричит. Ей настолько невыносимо больно и страшно. Как ты этого не понимаешь? Я видел ее муки вот этими глазами. Слышал раздирающий вопль своими ушами. Мы обязаны унести ее с собой. Она заслуживает спокойствия. И тем более... представь, как красив будет наш мир вместе с ней. — Ладно. Если тебе так этого хочется. — Спасибо, — чуть улыбнувшись, закутываюсь в теплый плед. Впервые за несколько часов повисла тишина. Необычайно теплая, нежная тишина, наслаждаться которой хотелось хотя бы пару часов. Я никогда был настолько счастливым. Не хочу даже думать, чтобы со мной было, если я не встретил его. Просто видя его перед собой, я понимал, что в жизни бывает что-то хорошее. Оно приходит с такими людьми. С твоим одним-единственным человеком. Тихо выдыхая, он поставил почти пустую банку на холодный бетонный пол и подошел ближе ко мне. Присаживаясь на колени, прямо напротив, чуть улыбнулся той невозможной улыбкой, заставляя смотреть в глаза. Мир снова исчезает, оставляя нас одних. Удивительно страшно и приятно знать, что никто нас не потревожит. Теплая ладонь мягко сколько по волосам вниз ложится на мою впалую щеку, уже давным-давно замерзшую. — Скажи, ты счастлив? Ты чувствуешь то, чем раньше был обделен не по своей воле? — Да... Это так... волшебно. Я до невозможного счастлив, что ты нашел меня, а я — тебя. Ты тоже чувствуешь это, не так ли?«Это настоящее безумие — знать то, что чувствует другой. Разделять одно чувство на двоих.»
— Конечно, можешь в этом не сомневаться, — он даже засмеялся. Смотря на это лицо, я совершенно точно покинул эту реальность и оказался в той, что мы сотворили вместе. Лишь дня нас двоих. Скрытую от чужих глаз. Идеальную. Нашу. Крупно вздрогнув, я ощутил ужасную боль. Отравленная жизнью кровь хлынула из шею сильной струей, плавя твоим огнем кожу. — Знаешь, пускай ты другой... Тебе все это только кажется. Ты не был тем, кем считал себя. Есть лишь один Я. Только Я, и никто больше. Никто, слышишь? Все — совершенно все просто фальшивка. Все было простой иллюзией, ловушкой, в которую ты так просто угодил. ты не тот. Ты не достоин жизни. Обычная голограмма. Посмешище. Ничтожный фрик из цирка уродов. Он ушел, оставив меня умирать, как ничтожную шавку в подворотне. Я прожил зря. Да и вот он, мой предел. Я не хочу умирать. Я обманут. Столько лет... Это больно. Невыносимо больно. Невозможно. Страшно, больно, но так спокойно... Ненавижу. Захлебываясь собственной кровью, я беспомощно лежал. А он, нарыв в моем портфеле сендвичи, с аппетитом ел, даже не посмотрев в мою сторону. Я ведь не достоин этого.«Я просто умер, сыграв роль глупой жертвы, откормленной фальшивыми надеждами и мечтами. Он просто убил меня, получив наслаждение, и остался не виновным. Меня словно и не существовало. Ни в жизни. Ни на бумагах.»