***
Годы летели быстро. Вот братья спят в милой кроватке с подвесной игрушкой, играют в песочнице, делают первое домашнее задание. Не меняется лишь одно — Шуга все еще не может уснуть без Юнги. Сначала это было умилительно. Малютки-близнецы, которые не могут уснуть друг без друга. Через четыре года это было уже просто привычно. Ребятам обустроили комнату, купили две кровати в форме машинок, но смысла в этом было не много, ибо дети продолжали спать вместе. С поступлением в школу это начало настораживать. Неминуемый разговор был начат отцом семейства в один из вечеров, когда мальчишки уже сладко спали в обнимку в своей комнате и не могли ничем помешать. — Дорогая, тебе не кажется, что с этим пора завязывать? Им уже восемь лет! Многие их сверстники уже даже с игрушками не спят, считая себя слишком взрослыми для такого. В глазах женщины можно было ясно увидеть беспокойство. Но нельзя сказать точно, было ли это беспокойство из-за странного поведения сыновей, или же страх за то, что попытавшись их разделить, они сделают мальчикам больно. — И что ты предлагаешь? Они же еще дети, — госпожа Мин невольно сжала полотенце, которым протирала кухонный стол. — Для начала давай с ними поговорим. Они довольно смышленые и должны сами все понимать. А если не поймут, тогда и будем думать, — казалось, что для мужчины не было преград в этом вопросе. Нет, конечно, его волновала судьба сыновей, но их «вредную привычку» он считал гораздо более серьезной проблемой, чем-то, к чему могло привести давление со стороны родителей. — Шуга, ты же не бросишь меня, правда? — сонно пробормотал Юнги. — Конечно нет, глупенький, с чего ты взял? — Шуга ласково провел ладонью по щеке брата, завел непослушную прядь за ухо и крепче прижал к себе, — ты самое дорогое, что у меня есть, как же я тебя брошу? — Спокойной ночи, братик. Я тебя люблю.***
Разговор с близнецами показался родителям продуктивным. Ребята понимающе кивали и даже легли каждый в свою кровать, уверив родителей, что не чувствуют сильного дискомфорта. Только вот на следующее утро, когда мама пришла будить детей в школу, они вновь спали вместе. Так было и через день и даже через неделю. Каждый раз они находили все новые отмазки: то Юнги приснился плохой сон, то вдруг в комнате стало холодно, то гроза за окном, пугающая до чертиков. В конце концов, на семейном совете было единогласно решено переехать в дом, где для каждого из них будет отдельная комната. Правда совет состоял лишь из обеспокоенных и, от части, разгневанных родителей, а мнения детей никто так и не спросил, что оказалось большой ошибкой. Переезд — дело не быстрое. Поиски нового дома, продажа старого, договоры, бумаги, сборы. Все это целиком захватило внимание родителей, что позволило детям вновь, без глупых отговорок и скандалов, проводить ночи вместе. Они искренне не понимали, зачем им новый дом, зачем лишние комнаты и главное — зачем им спать раздельно. Что такого страшного может быть в том, что близнецы, связанные особой, невидимой связью, хотят быть еще ближе друг к другу? Они ведь хорошо учатся, их любят учителя, они помогают по дому и вообще просто ангелы. А то, что друзей у них нет, так это не правда. Они есть друг у друга, а лишние люди в их маленьком, до невозможности уютном мире, будут только мешать. К чему все это? Для восьмилетних Шуги и Юнги было непонятно. Также непонятно, как и то, что в новом доме их все-таки разделили по комнатам и даже заперли на ночь. Юнги, отражающий спокойствие в их паре, растерянно смотрел на закрытую дверь, изредка смахивая слезы с глаз. Он был крайне не согласен с решением родителей, но понимал, что сделать с ним он ничего не сможет. Простояв так час, быть может больше или меньше, он лег на новую кровать в надежде на то, что все это окажется лишь дурным сном. Что завтра он проснется утром, а его любимый братик будет как обычно обнимать его и крепко прижимать к себе. Шуга же просто так сдаваться не собирался. Сначала он спокойно, но довольно громко, просил родителей открыть дверь. Когда его терпение, и так собранное по крупицам, закончилось, он начал барабанить в дверь кулаками, кричать, что они не имеют права забирать у него Юнги. Когда волна истерики схлынула, на ее место пришло отчаяние. Шуга не представлял, как можно спать в пустой кровати. Ведь Юнги такой ласковый и теплый, словно плюшевый мишка. Но ни одна мягкая игрушка на свете не сможет заменить его теплого дыхания в шею и сонного «Спокойной ночи, братик». Оказавшись по другую сторону своего окна, Шуга понял, что это была не очень хорошая идея. Хотя окно брата было открыто, но расстояние между ними было внушительное, а падать со второго этажа не хотелось абсолютно. — Юнги, выгляни в окно, — позвал Шуга. Из соседнего окна послышалось копошение, и вскоре оттуда показалась взлохмаченная макушка. — Дурак, ты что творишь?! — закричал Юнги. — Тихо ты, родителей разбудишь, — вопреки всему Шуга счастливо улыбался, видя своего брата, — я хотел перелезть к тебе, но потом понял, что ничего не получится и решил, что хотя бы увидеть тебя перед сном я обязан. — Залезай обратно, — смущенно улыбнулся Юн. Ему было очень приятно, что братику тоже важно, что ему не все равно. Пусть он и так никогда не сомневался в том, что Шуга его любит, но лишнее подтверждение этому никогда не помешает, — спокойной ночи, братик. Я тебя люблю, — легкая улыбка. — Сладких снов. Я тоже тебя люблю.***
Нельзя сказать точно, сработал ли план родителей. Да, ребята уже не спали вместе, но в остальное время они стали проводить еще больше времени вдвоем. К последнему классу старшей школы их привязанность друг к другу начала переходить любые границы. Несмотря на то, что со временем их характеры разошлись как в море корабли, они все равно оставались друг другу самыми близкими. Шуга прослыл грозой школы, но слава эта распространялась лишь среди учеников. Учителя по-прежнему считали его умным и тихим парнем, который во всем помогает брату. Только вот в старшей школе их чрезмерно близкие отношения начали высмеивать, а Шуга такого терпеть не собирался. Так и начались бесконечные драки и разборки, о которых Юнги он старался не говорить, потому что тот слишком переживает за своего любимого братика. Со временем образ плохого парня дополнился красным цветом волос, пирсингом в хряще уха и пачкой «Винстона» в кармане школьного пиджака. А Юнги? Юнги лишь робко забирал частичку сигаретной горечи с губ брата, целуя его перед сном.***
— Эй, Юнги, ты идешь на математику? — издалека послышался басистый голос, обладатель которого был веселый парень Ким Техен, с которым Юн познакомился при поступлении в универ. — Еще двадцать минут есть, иди без меня, — сообщил он другу и стремительно побежал к выходу. Его дорога лежала к заднему двору, где в тени деревьев вольготно расположился его любимый брат. Несмотря на то, что факультеты им пришлось выбрать разные, они не переставали общаться ни на день, чему поспособствовала общая комната в общежитии. — Ты опоздал, опять с этим рыжим возился? — настроение Шуги было явно не таким радужным, как у брата. Однако положение как всегда изменил Юнги. Он коротко чмокнул брата в губы, а затем достал из рюкзака спелое яблоко, отказаться от которого Шуга не мог ни в коем случае. — Не дуйся, братишка, — ласково пожурил Юн, укладывая лохматую голову на коленки брата, — ты сегодня опять в ночную работаешь? — Нет, у меня выходной, так что не смей сидеть до ночи в библиотеке, этот вечер только наш, — одной рукой Шуга держал надкусанное яблоко, а другой нежно перебирал волосы брата, зная, как тот обожает прикосновения к своей голове. — Прибегу сразу после пар! А сейчас мне пора бежать на математику. — Буду ждать дома, — крикнул Шуга вслед удаляющейся фигуре брата, после чего устроился поудобнее и закрыл глаза — у него есть еще целый час, чтобы успеть отдохнуть. Войдя в комнату, первое, что увидел Юнги, была сгорбленная спина брата у окна и сигаретный дым, заполнивший помещение. Он медленно подошел к Шуге и аккуратно обнял, забираясь ладонями под растянутую домашнюю футболку. Юн ласково поглаживал живот брата, будто извиняясь за свое опоздание, проводил пальчиками над краем шорт, надеясь своими действиями расшевелить обиженного братика и развеять тягостное молчание. Когда истлевшая до фильтра сигарета начала жечь пальцы, Шуга раздраженно швырнул окурок в окно, а затем резко убрал руки Юнги от себя. Но не успел тот оскорбиться подобным действием, как распаленный обидой Шуга прижал близнеца к подоконнику спиной, а затем, будто извиняясь за грубость, нежно поцеловал в шею. — Ты обещал, — сдавленный выдох, — но все равно шлялся где-то со своим Тэхеном, — объятья сдавливают ребра Юнги с такой силой, что тот даже не уверен, что сможет ответить. Но это и к лучшему, ведь он не знает, что сказать в свое оправдание. — Я просто не уследил за временем, — в голосе четко слышен стыд, а руки обвивают плечи брата, в попытке успокоить, — мы не можем всю жизнь общаться лишь друг с другом, понимаешь? Мы выросли, нам нужны новые знакомства, друзья. Это неизбежно. — Если я скажу, что ты должен принадлежать только мне, ты сильно испугаешься? — глаза Шуги — океан. Океан из страха, надежды и любви. Океан, который создал один единственный человек еще 19 лет назад, впервые вложив свою малюсенькую ладошку в его. — Глупый, я и так только твой.