Зимняя роза

Тот год был известен как «год ложной весны». Лорд Уолтер Уэнт устроил грандиозный турнир, на который съехались все лорды и рыцари королевства. Доблестные мужи испытывали себя в поединках, бились за возможность наречь прекрасную даму титулом королевы любви и красоты. Но Лианна не старалась потешить свое эго, ей не было никакого дела до венков, возложенных на чьи-то колени. В самый первый же день она увидела, как три оруженосца толкали и пинали несчастного юношу. Ее кровь вскипела от возмущения при виде подобного бесчестья. Ни один рыцарь, уважающий себя, не посмеет так жалко выступать в численном перевесе против единственного соперника, да и к тому же безоружного, подумала тогда Лианна. А поскольку трое оруженосцев не являлись рыцарями, ей было отвратительно поверить в то, что однажды они ими станут. — Вы бьете человека моего отца! — Заявила леди Старк, вооружившись сломанным копьем. Она прогнала обидчиков и отвела юношу в свой шатер, где промыла и перевязала его раны. Ни ей, ни братьям не удалось уговорить Хоуленда Рида отстаивать свою честь на турнире, и тогда Лианна поклялась самой себе, что над ним никто не станет больше смеяться, никто и не подумает обидеть, ведь она сама сразит всех обидчиков. Словно насмехаясь над ними, на щите ее смеялось чардрево. В тот второй день турнира Лианна, прозванная в народе Рыцарем Смеющегося Дерева, сразила рыцаря-дикобраза, а затем рыцаря с вилами и рыцаря с двумя башнями. Рев и восхищение толпы удивили ее, никогда подобного в своей жизни она не испытывалась. Но совесть ее теперь была чиста — она отстояла чужую честь и скрылась, не оставив, как она думала, ни следа после себя. Ее застал принц Рейгар, в чьи глаза она попросту не могла смотреть. — Ваше Высочество, — вымолвила она, растерявшись и даже не поклонившись. Ее тайну раскрыли. Но принц, так благородно воспитанный, пообещал сохранить ее тайну, не попросив ничего взамен. Однако Лианна Старк сильно ошибалась на этот счет… Подошел третий день турнира. Лианна глядела на ристалище и хотела вернуться туда. Сидеть верхом на коне и быть рыцарем — то, о чем она мечтала с детства. Она хотела почувствовать себя вновь свободной, не подчиняясь, как думала, несправедливым для нее приказам. Сидеть в четырех стенах, как в клетке жить — ограничивать себя во всем, чего так хотелось, а иногда и лишать себя этого вовсе. Раз за разом ее сердце подскакивало, когда очередной рыцарь летел со своего коня пораженный. Даже вкус поражения был для нее незнакомым, ведь сражения на мечах с братом было сугубо поучающим. Свободолюбие Лианны било в самые больные места, как будто всю волю северного народа поместили в нее, но лишили возможности ее высвободить и насладиться. Внимание Лианны привлек рыцарь в ослепляющих белых доспехах — это был сир Барристан Селми Отважный. Глаза Волчицы загорелись как два огонька в долгую ночь, неподдельная улыбка осветила ее лик. Прославленный рыцарь, герой множества сражений и турниров, он был воплощением доблести и отваги. В детстве Лианна любила слушать, как тот сразил принца Дункана и Дункана Высокого на одном из далеких турниров. Как спас короля Эйриса во время восстания и был ранен стрелой в грудь. Он был живым героем из рыцарских легенд, их тех самых, которые не были выдумкой. Соперником его оказался крон-принц Рейгар Таргариен. Он выехал в черных доспехах, а на груди его, словно налитый кровью, величественно восседал трехглавый дракон из драгоценных рубинов. Лицо его было скрыто, но даже через шлем виднелся индиговый, проникающий в глубину взгляд. Лианна вспомнила пир в честь турнира, когда молодой дракон отчужденно играл на арфе. Она слышала ноты отчаяния и безысходности, словно окруженный множеством людей, принц чувствовал себя одиноким. Никто не понимал о чем он играет, не понимал эту печаль, даже Лианна не понимала с чем это связано. Но она слышала тихий плач высокой арфы. Тогда она впервые встретилась с Рейгаром Таргариеном взглядом. Его индиговые глаза проникли так глубоко в сокровенное, что Лианна смутилась подобной откровенности. Принц не показался ей чем-то возвышенным над прочим народом, напротив, она почувствовала, что он был готов отдаться всем полностью, лишь бы утихла печаль. В Волчице взвыло сострадание, а по щекам заструились слезы. Она ушла с пира под провожающий ее взгляд Дракона и обиженный взгляд младшего брата, на голову которого она вылила вино за передразнивания. Принц один раз осмотрел трибуну, а затем оба рыцаря помчались навстречу, выставив пики перед собой. Удар. Толпа визжала от перевозбуждения. Удар за ударом сопровождался оглушительным треском. Поражение неизбежно. Белый рыцарь был свержен. И тогда он сохранил достоинство, поклонившись королю, покорно покинул поле брани. Толпа приветствовала победителя, ожесточенно ударяла ладонью об ладонь и выкрикивала его имя. «Рейгар Таргариен! Принц-дракон!», кричали они. Но ликование вскоре умолкло. Непобедимый дракон проехал мимо своей жены и не взглянув на нее. Даже прекрасная Эшара Дейн, которая сидела подле Элии Мартелл, не удостоилась внимания. Черный конь остановился возле ложа северных волков, а восседавший на нем крон-принц протянул пику Лианне, на конце которой висел венок из тех самых голубых роз, на которые девушка любовалась в зимнем саду Винтерфелла. — Зимняя Роза, — тихо сказал тогда принц. Внутри что-то оборвалось. Тишина, окружившая Лианну, едва не задушила ее в своих силках. Она более не слышала ни себя, ни кого-либо еще. Сердце замедлилось, а руки в одно мгновение похолодели, словно ледяные северные снега. Она, безусловно, поняла, что венок королевы любви и красоты предназначен ей, но подобное публичное проявление симпатии ставит под сомнение ее благочестие и дает повод для насмешек над домом Старков. Лианна приковала взгляды каждого сидящего в тот день на трибунах ристалища. Она чувствовала, как медленно и мучительно сгорает под их пристальной слежкой, а в голове лишь голос принца-дракона: «Зимняя Роза…». Он шептал это с искреннем трепетом, словно уважал эту девушку за что-то достойно сотворенное. Не понимая, что могло толкнуть Рейгара Таргариена на этот поступок, Лианна протянула дрожащие руки и сняла венок из голубых роз с пики. Она ощутила, как чья-то крепкая рука схватила ее кисть и сжала так сильно, что боль эта отвела дурман, сковавший сознание. Раскрепощенный Брандон счел сей жест за оскорбление, он едва не вскочил с места, чтобы натворить что-то еще более ужасное. Его хватка приказывала не принимать венок, но когда Лианна подняла свой опустошенный взгляд, Брандон разжал пальцы и будто все понял: меня вновь лишили права выбора, братец, говорили тогда первый раз в жизни не серебристые, а тускло серые глаза. Лицо его исказилось от злости и ненависти, суженные глаза метали искры и испепеляли молодого принца. Никогда прежде Лианна не видела брата таким разъяренным, и боль за причастность к его агонии непомерно усиливалась. Она не замечала Неда, а тем более Роберта, но чувствовала их напряжение — оно витало в воздухе. Рейгар Таргариен, во всем своем королевском великолепии, развернулся и отправился прочь. Лианна проводила его взглядом и невольно заметила Элию Дорнийскую. В ее глазах застыли слезы, как два крупных алмаза они глядели на Волчицу. Прилюдно униженная, принцесса держалась как истинная королева, но боль искажала ее золотистое лицо. Поневоле Лианна Старк разрушила хрупкий покой, с трудом державшийся до сей момента. Во главе Волка-вожака Старки покинули трибуны и не появлялись после на пире в честь Победителя. «Зимняя роза», крутилось у Волчицы в голове. Живот скрутило от необъяснимых нахлынувших чувств. Она желала поскорей вернуть на Север, в родной и спокойный Винтерфелл, где она не стала бы объектом для отвратительных обсуждений. Те прохладные стены могли утешить ее, помочь забыть подобный позор, к которому, видят Боги, она некоим образом непричастна!

~

Вскоре после этого случая развернутся ужасающие сердца события. Годы спустя барды сложат об этом печальные песни: кто-то скажет о великой трагедии любви, кто-то о безжалостном бесчестье. Зимние розы окрасятся кровью, а волки сорвутся на Юг.