Nobody But You

      Кэссиди проснулся за несколько часов до захода солнца, если судить по лучам солнца, пробивающимся через плотные занавески на мансардных окнах. Он застонал и перевернулся на бок, лежа на маленькой раскладушке, что взамен кровати отрыл для него Джесси. Не роскошь, конечно, но он спал и в местах похуже. Намного хуже.       Шлёпнувшись обратно на спину, Кэссиди потянулся и скинул с себя короткое потрёпанное одеяло, найденное как-то в церковном ящике для пожертвований. Сон для него не являлся необходимостью, но время от времени ему нравилось экспериментировать. По большому счёту он делал это из-за скуки… Джесси пропал на весь день, не то свалил в гости к бедным, не то пошёл выполнять другие свои церковные дела, и, учитывая тот случай в сарае на прошлой неделе, наказал Кассу «исчезнуть с его, блять, глаз», поэтому у того оказался скудный список развлечений.       Этот ебучий сарай. Кэссиди грубо провёл рукой по лицу и принял сидячее положение, стараясь не углубляться в мысли об этом. Какой кошмар. Если бы случилось что-то похуже того, что уже случилось, и если бы Джесси убили…       Касс вскочил на ноги, выбивая из головы тёмные образы. Он натянул свои новые джинсы, которые Джесси нашёл для него после всё того же паршивого инцидента, потому что старые настолько сильно впитали в себя грязь и кровь, что их уже было бесполезно стирать. Новые оказались чуть свободные, но в целом подходили. Конечно, на чердаке было по-прежнему жарко, ведь кондёр был по-прежнему сломан. Во всяком случае, дома не было никого, кого бы это заботило.       Кэссиди знал, что у него в распоряжении есть несколько часов до прихода Джесси, так что пополз вниз по чердачной лестнице, тщательно избегая любых солнечных пятен. На втором этаже церкви было всего несколько комнат, и в одной из них, в той, в которой жил проповедник, имелась парочка книг, которые, как подумал Касс, могли бы его заинтересовать. Пройдясь по коридору и завернув за угол в нужную комнату, Кэссиди с прискорбием для себя обнаружил, что мужчина оставил все свои окна широко распахнутыми.       — Ну ёбана… — пробормотал про себя он, пробираясь по стенкам, осторожно и поочередно опуская шторки одну за другой. После того, как комната погрузилась во мрак, он вздохнул и присел на край кровати Джесси. Она была расстелена, а простыни беспорядочно разбросаны по матрасу. Кэссиди улыбнулся, заметив пару чёрных брюк, смятых на полу с правой стороны. У Джесси было множество положительных черт характера, но, по всей видимости, аккуратность в этот список не входила.       Кэссиди задумался о том, когда это он успел понять, что Джесси был неаккуратным. О проповеднике он знал достаточно, учитывая то, что он прибыл в город всего несколько недель назад. Он знал, что тот любил бурбон и был убеждён, что «Большой Лебовски» хороший фильм, который, очевидно, был абсолютным говном. Касса резко бросило в зуд, когда он предположил, что Джесси, может быть, знает о нём не меньше. Откровенно говоря, по большей мере своего существа Кэссиди был открытой книгой… он практически сразу признался в том, что вампир. Для Джесси было ошибкой не поверить ему. Для Джесси было также ошибкой быть столь хорошим парнем, позволившим тем мусорным мешкам броситься на него, позволившим себе привыкнуть к роли приманки… просто для того, чтобы они могли добраться до Кэссиди.       У вампира бешено забилось сердце, когда он вспомнил свои ощущения при виде связанного в том сарае Джесси. Когда он вошёл внутрь, он уже чувствовал запах крови, и это сводило его с ума так, как не сводило ещё никогда. Джесси был его другом, а они набрались смелости сделать ему больно. Кэссиди разорвал их на куски, оставляя после лишь шматки, и даже этого ему не было достаточно. Он хотел хуярить их до тех пор, пока не осталось бы и следа.       За окном садилось солнце. Кэссиди в момент осознал, что сидит на кровати Джесси уже довольно долгое время. Хорошая койка, думал он, разглаживая мятые простыни. Мягче, чем та, на которой он спал. Он на миг прикусил губу, а потом откинулся на спину, вытянутыми ногами всё ещё касаясь пола. Он громко вздохнул, когда позвоночник звонко похрустел в нескольких местах. Бессмертный он или нет, расслабиться хоть иногда было чертовски приятно.       Расслабься.       Он вдруг вспомнил голос Джесси в сарае после мочиловки. Тот сказал ему лечь, расслабиться, и, блять, если бы он только мог сделать что-нибудь ещё. Голос Джесси по обыкновению был глубоким и размеренным, читал он проповеди или матерился на американский футбол. Но именно в ту ночь в этом голосе было нечто ещё. В нём была сила, какая-то сила прямо позади него, вынуждающая до самых костей подчиниться. Кэссиди думал, что это было чертовски восхитительно. В последующие дни Джесси избегал рассуждений об этом, но Касс полагал, что тот совсем не торопится мириться с такой силой. Он не настаивал на разговоре, поскольку и сам не имел желания говорить об остальных частях той ночи.       Конкретно о тех частях, где он рвал полудюжину мужчин в клочья, а затем пытался спасти Джесси от потери крови, вылизывая его раны на горле добрых три минуты подряд. То, что он говорил о сгущающем эффекте в его слюне, было абсолютной правдой… остановить кровотечение у него получилось быстро. Но не достаточно для него самого, чтобы точно распознать, какова кровь проповедника на вкус.       Касс тихо застонал и в отчаянии провёл рукой по волосам. Даже вдоволь насытившись кровью ублюдков, кровь Джесси нехило опьяняла. Это был адреналин; горячо сжавшийся в кишечнике комок страха, пугающая мысль о том, что, разбираясь с одними, он мог не успеть добраться до Джесси… затем уткнуться лицом в его горячую шею и попробовать его кровь, вдыхая и впитывая запах его кожи… это уже слишком.       Настолько слишком, что Джесси держал его чёртову руку после того, как всё было сказано и сделано. Кэссиди знал, что проповеднику больно; ушибленные рёбра и сломанное запястье заживали ещё около недели. Но Джесси сказал ему расслабиться, схватил его за руку как в сраном фильме, и они стали так сильно смеяться, что на глазах проступали слёзы, пока они лежали друг с другом рядом среди моря кровь и кишок.       Кэссиди сжал кулаки, вспомнив те ощущения. Руки Джесси были такими тёплыми.       Вздохнув и склонив голову набок, Касс уловил запах Джесси на его одеялах. Его обоняние было поистине великолепным даром, если задуматься. Кажется, это было частью любой вампирской истории. Он, как правило, игнорировал это как только мог, но именно сейчас всё, что он мог делать, это не прижиматься лицом к простыням ещё сильнее в попытке угнаться за смесью пота, пыли и одеколона, который определённо принадлежал Джесси. Будто бы призрачное напоминание о том, какого это, прижиматься ртом к горлу Джесси, заставляло его сердце биться чаще, заставляло его…       — О, ну пиздец, — Кэссиди осознал, что в джинсах становилось тесно. Если уж совсем честно, он осознал это ещё раньше, но если и было что-то, что Касс усовершенствовал за последние сто лет, так это искусство лгать самому себе. Думая о драке и крови, лёжа на мягкой кровати, окружённый запахом Джесси, стояк был всего лишь вопросом времени. Кэссиди старался не смотреть на своего друга так, как на самом деле хотел, но Джесси был красив настолько, что фактически ослеплял. Более того, он был добр. Он поражал Кэссиди своей добротой, приветствуя его в своём доме, говоря с ним и слушая, как настоящего друга, словно они знают друг друга уже очень долго, словно Кэссиди не был каким-то простым бродягой с улицы…       Расстегнув пуговицу на джинсах, чтобы немного ослабить давления, Кэссиди позволил собственным пальцам остановиться под краем хлопковой ткани. Он вдохнул, медленно закрывая глаза, и представил тепло кожи Джесси. Кэссиди не знал, как ещё справиться с теми чувствами, которые тот в нём пробудил. Касс хотел зажечь его изнутри, хотел накрыть его хрупкое тело своим, чтобы он никогда больше не испытывал боль. Это было невозможно, Кэссиди понимал это, потому что такие хорошие парни обычно и попадали под раздачу, но, блять, как же сильно он хотел защитить его.       Прикусив губу, Кэссиди скользнул рукой чуть глубже, на ходу расстёгивая молнию. Если Джесси использовал свою непонятную силу, чтобы так сильно на него повлиять… нет, он бы так не сделал, точно бы не так. Кэссиди прошипел, почувствовав, как обхватил себя слишком сильно. Его руки предательски тряслись, он нервничал из-за того, что в данный момент пересекал черту, которую, вероятно, пересёк давным-давно. Сжав кулак посильнее, он коснулся себя и подумал о вкусе крови проповедника. Она была схожа с электрическим ударом на языке, такая же острая и яркая. Тогда в его голове промелькнула мысль о том, какого было бы на самом деле укусить его, не просто вылизывать края ран, а по-настоящему вонзить зубы у мягкую кожу на его шее и сосать, сосать…       Кэссиди застонал, извиваясь на кровати. Джинсы соскользнули с бедёр ещё ниже, пока он продолжал водить рукой по собственному члену, изящно прогибаясь в спине. Остановившись и на секунду задержав дыхание, он обильно смазал пальцы слюной, прежде чем вновь вернулся к дрочке. Он был готов к разрядке позорно быстро. Он занимался этим совсем недавно, но в действительности не мог вспомнить и раза, чтобы он хотел кого-то настолько сильно, что мог бы кончить от одного лишь запаха.       Он застонал громче, ложась вполоборота, чтобы дать себе возможность глубже зарыться лицом в простыни. Запах Джесси переполнял его так, как если бы был здесь, рядом. Было легко различить разные нотки здешних ароматов, будь то запах стирального порошка, которым он пользуется, или мускусный запах его пота… Касс судорожно вздохнул, ускоряя движения рукой. Внезапно особенный аромат наотмашь вдарил ему прямо в живот и почти сразу же исчез. Аромат был слабым, но на простынях оставался запах Джесси и не нужно было больше ничего. Ведь когда-то проповедник дрочил прямо здесь, прямо на этой кровати, на которой лежал Кэссиди...       И это было всем, в чём он когда-либо мог нуждаться. Ещё несколько движений и, потирая большим пальцем головку члена, Кэссиди ломано простонал, кончая и дрожа всем телом от удовольствия.       Громкий хлопок снизу прорезал воздух, заставляя Кэссиди резко подпрыгнуть и с испугу размазать сперму на руке по животу.       — Бля, сука, бля, — он подорвался на подкашивающиеся ноги, неуклюже подтягивая джинсы свободной рукой, оглядываясь по сторонам в поисках салфетки. Ничего не найдя, он бросился через дверь в коридор и мигом ворвался в ванную.       — Касс? — голос Джесси эхом разнёсся по церкви. — Ты наверху?       — Да, конечно! Сейчас спущусь, дорогуша! — на свои же слова Кэссиди закатил глаза, продолжая при этом смывать с себя улики. Он слышал шаги от лестницы, они точно приближались к нему. Сделав глубокий вдох, Касс пригладил волосы и открыл дверь, встречая уставшее, но всё ещё удручающе красивое лицо Джесси Кастера.       — Привет, — одна лишь его улыбка напоминала Кэссиди солнечный свет. Если кто-нибудь когда-нибудь снова попытается причинить ему боль, Касс заставит их поплатиться за это.       — Привет.       — Эм… Кэссиди, это ты зашторил все мои окна?