Спасибо, друг мой...

Доктор Фредерик Тривз! Мой дорогой друг! Если Вы читаете это письмо, то это значит, что Всевышний призвал меня в свою обитель. Прошу Вас, дочитайте его до конца. Я помню тот день, когда Вы меня впервые увидели. Никогда его не забуду, потому что Вы сразу показали себя истинным джентльменом и добрейшей души человеком. Я уже привык к тому, что на меня смотрят со страхом, с отвращением, а иногда — с презрением и ненавистью. Я привык к тому, что меня всегда ненавидели. Легче всего ведь ненавидеть то, что выглядит не так, как ты. В особенности - если оно настолько уродливо, что и в страшном сне не привидится. Так было со всеми... Но в Ваших глазах я увидел то, чего не было ни у кого из них. Вы первый, кто взглянул на меня с состраданием. Даже не с жалостью - жалость презренна. Вы увидели во мне то, от чего мне пришлось отречься многие годы назад. Я сохранил это, и Вы это разглядели. Мне до сих пор стыдно за то, что пришлось долго изображать из себя слабоумного перед Вами - мне все еще было страшно. Но и от страха Вы меня избавили. В больнице все были так добры ко мне... Я даже не верил, что могу получить что-то кроме побоев и помоев на завтрак, обед и ужин. У меня появилось много новых друзей - и все это благодаря Вам! Мне даже не выразить словами той радости, что я чувствую сейчас. Моя жизнь наконец-то стала полной. Я сам стал полным. Нет, не то слово - целым, целостным. Я стал самим собой. И это тоже Ваша заслуга. Спасибо Вам и миссис Кендалл за этот чудесный вечер в театре. Это было воистину прекрасно. Как бы я хотел, чтобы это повторилось... Но не могу. За все это время Вы стали мне добрым другом, мистер Тривз. Но больше я не могу обременять Вас. Я в курсе своего положения. Я знаю, недуг мой чудовищен, и разрешить меня от этого бремени Вы не сможете, даже при всем Вашем таланте. По правде говоря, я даже не хочу, чтобы Вы пытались. Право, не стоит - Вы и так для меня сделали очень много. Даже слишком много, больше того, чего Ваш покорный слуга достоин. Потому и в недуге моем не вижу повода для грусти - всем нам вымерен срок и удел. И если удел мой - умереть здесь, в больнице, которая стала моим домом, - что ж, пусть так и будет. Я не жалею ни дня прожитой жизни. Потому что она была. И у меня в ней было все. Горе, радость, смех сквозь слезы и слезы радости - все. И в ней были Вы. Человек, который дал мне все это. Человек, который разглядел во мне человека и заставил меня почувствовать себя таковым. Ночь сгустилась надо мной, а это значит, что пора спать. И если это моя последняя ночь, то я хочу уснуть как человек. Пусть это будет моей последней отрадой. Прошу Вас, дружище, не печальтесь обо мне. Я всего лишь хочу помочь Вам. А посему я знаю, что делаю. Знайте лишь то, что где бы я ни был, я всегда буду помнить Вас. И мистера Карра Гомма. И миссис Кендалл. Всех, поименно и без исключения. Помнить с теплом и благодарностью. За сим остаюсь вечным Вашим другом, Джозеф Кэри Меррик.