Free falling

Июль 1999. В этом году лето выдалось жарким. Мало кто из людей решался выходить на улицу в полдень, когда солнце находится в зените и палит так нещадно. Так уж получилось, что малышу по имени До Кенсу совсем уж не сиделось дома, а Ким Чонин снова объелся конфет - за что всегда получал нагоняй от матери, и этот раз не был бы исключением, поэтому, дабы избежать материнской кары, мальчик "сделал ноги" из дома, пока его шалость не обнаружила госпожа Ким. Неудивительно, что на детской площадке не было ни единой души, когда До Кенсу забирался на невысокие качели. Еле дотянувшись маленькой ножкой до земли, он таки сумел оттолкнуться и привести качели в действие. Поскрипывая, качели раскачивались взад-вперед; ветерок обдувал личико мальчика, подставленное под лучи солнца. Качели не просто раскачивали До Кенсу, а уносили его в мир грез и мечтаний, заставляя мальчика расплыться в улыбке. В это время Ким Чонин вышагивал по дорожке и размышлял, что же ему делать с последними шоколадными конфетами, которые зажаты у него в маленькой ладошке. От сладкого его уже начинало мутить - ведь он съел слишком много глюкозосодержащего продукта для его детского организма - поэтому желания доедать их совсем не было. Мальчик хотел свернуть в проулочек между двумя высотными домами, как на глаза ему попался ребенок, мечтательно уставившийся в небо. Казалось, что его счастливая улыбка слепила Чонина еще больше, чем солнце. Ким Чонин тоже взглянул в небо, чтобы узнать, что вызвало восторг незнакомца, но ничего особого там не нашел. Чтобы выяснить в чем же дело, Чонин направился прямо к мальчику. Ступив на детскую площадку, Чонин думал, что его сразу же заметят, но нет, кажется, ребенок на качелях находится где угодно, но не в этом мире, не видит и не слышит ничего вокруг. Когда Ким Чонин зовет мальчика, он не отзывается. Чонин хмурится и тыкает пальчиком в плечо До Кенсу. Это вырывает юного мечтателя из его собственного мира. Сначала он выглядит перепуганным, а потом успокаивается, замечая перед собой мальчика в полосатой маечке с конфетами в руке, которые он протягивает ему. - Хочешь? До Кенсу нерешительно кивает и тянется за сладостью. - Спасибо, - смущение овладевает Кенсу, и его щечки мигом заливаются румянцем. - Меня зовут Ким Чонин, - мальчик садится на лавочку напротив качелей, но все так же смотрит на мальчика, ожидая, когда тот представится в ответ. - До Кенсу, - мальчик спрыгивает с качелей и подходит к своему новому знакомому. - Будешь моим другом? - вопрос срывается с губ Чонина, и мальчик тут же подумал, что сказал какую-то глупость, поэтому виновато опускает глаза на поверхность детской площадки, находя ее чрезвычайно интересной. Он не решается посмотреть в глаза До Кенсу: он боится, что мальчик посмеется над ним. Но страх как будто рассеивается в летнем воздухе, когда Кенсу снимает с себя синюю кепочку и надевает ее на голову Чонина. - Чтобы голову не напекло, - маленькие пальчики поправляют челку, а потом ладошка Кенсу оказывается в ладони Чонина. В тот день зародилось одно из самых чудесных явлений во вселенной - дружба. На это потребовалось всего лишь пара конфет, старенькая кепка и два большущих сердца в столь маленьких телах. Март 2000. Два мальчика в одинаковой школьной форме, застыли у дверей их класса. Сегодня их первый день в школе. Они, несомненно, рады, что будут учиться вместе, и теперь они стали совсем взрослыми, ведь они гордо могут называться школьники. Но страх перед неизведанным притупляют их радость: их пугает то, что ждет за дверью. - Ничего страшного не случится, мы ведь вместе, - Ким Чонин протягивает руку другу, второй мальчик хватается за нее, словно утопающий за тростинку. - Вместе, - повторяет До Кенсу. Им все еще страшно, но тепло чужих рук успокаивает. Мальчики ободряюще улыбаются друг-другу и наконец-то решаются сделать шаг вперед. Их руки сцеплены, как и они сами. Их связь только крепчает с каждым днем. Поэтому страх исчезает, когда каждый из них понимает, что ничего плохого не может случиться, пока рядом есть друг. Ноябрь 2008. - Где ты их взял? – взволнованный, чуть слышный шепоток прошелся по небольшому помещению. - Ифань дал, - голоса были слишком тихими, но этого хватало, чтобы звук смог разнестись по комнате, отскочить от стены и превратиться в звонкое эхо. - Я нервничаю. - Я все еще считаю, что нам не нужно этого делать, но ты сам хотел, поэтому, - речь высокого мальчика заглушается голосом второго. - Давай сделаем это, - его голос приобрел твердость и решительность. Чонин был поражен на несколько секунд. Он всегда удивлялся, как быстро мог его друг подобрать все осколки эмоций с земли и соединить воедино. Это качество Кенсу не заставляло завидовать, наоборот, давало стимул Чонину. Он знал, в какую сторону нужно двигаться, чтобы усовершенствовать себя. Благодаря другу. Темноту помещения озарил маленький огонек, появившийся в руках Чонина. Его чувства выдавало его лицо: брови сведены, губы поджаты, взгляд сквозит недовольством. Он против этой затеи. Он изначально был против. Но Кенсу… Кенсу хотел попробовать. Он не мог назвать точной причины. Это было мимолетное желание. Он обосновывал это тем, что в жизни все следует попробовать и понять, что тебе нужно. С одной стороны, он прав. Но с другой… Как бы там ни было, для Чонина любая просьба Кенсу, пусть самая глупая, была крайне важной. Поэтому сейчас они здесь. Помещение стал заполнять ядовитый и удушающий запах табака. Кенсу, немного улыбаясь, поднес сигарету к губам и сделал несмелую затяжку. Чонину не было понятно, нравится ли это его другу. Ему, Чонину, точно не нравится. Когда Кенсу делает вторую затяжку, вбирая в себя больше воздуха, его начинает трясти от боли где-то внутри. Едкий дым просачивается в легкие и душит, не давая кислороду нормально циркулироваться по венам. Он давится химикатами и хватает ртом как можно больше чистого, свежего воздуха. Он бьется в агонии, слезы льются из глаз и он проклинает себя за то, что в его глупую голову пришла такая идиотская мысль. Чонин не знает, как помочь его Кенсу. Он знал, что все именно так и будет. Он предупреждал, а Кенсу не послушал. Ким притягивает Кенсу к себе и гладит по спине, говоря какие-то утешающие слова. Из глаз Кенсу все так же градом текут слезы, но першение в горле постепенно уменьшается. - Нужно было послушать тебя, - его голос ужасно осипший и сухой, он говорит это и снова заходится приступом кашля. Чонин гладит друга по волосам и просит помолчать. - Все познается методом проб и ошибок. Теперь ты понимаешь, что это было ошибкой. Кенсу кивает и сильнее прижимается к груди друга. Он благодарит Вселенную за то, что подарила ему такого человека, как Чонин, который не смотрит на все промахи, неудачи и недостатки Кенсу, не смотря ни на что, он всегда остается рядом. Май 2009. Для Ким Чонина сегодня сверхважный день. Сегодня его первый выход на поле. Первая игра. Для него это волнительно. Очень. Слишком. Крайне. Чрезвычайно. Но Кенсу понятия не имеет, кто в данный момент испытывает большую нервозность, он или Чонин. Ладошки Кенсу покрываются испариной каждый раз, когда его долговязый друг, так внезапно возмужавший, сильными руками ведет мяч и ловко забрасывает его в кольцо. Неприятный звук из-за соприкосновения кроссовок и гладкого паркета сначала раздражал До, но со временем его уши привыкли, из-за тысячи проведенных часов ожидания друга в спортивном зале так, что в данный момент, Кенсу даже не слышит скрежета резины, лишь удары мяча и стук его собственного сердца. Шаг за шагом, бросок за броском, его друг приводит команду к победе. До Кенсу ликует. Он до потери голоса кричит с трибун, желая, чтобы именно его голос звучал громче всех из толпы. Чонин одаривает Кенсу мимолетным счастливым взглядом, а, затем его подхватывают члены команды и стискивают в объятиях. Его почти не видно среди таких же высоких парней. Из комка сплетенных тел выглядывает только его макушка. Тренер гордо смотрит на своих игроков и качает головой, как бы говоря «Я знал и верил». Боевой клич разносится по спортивной площадке, а ученики их школы подхватывают и вторят ему. Все как обезумевшие смеются, кричат, обнимаются. Почему-то Кенсу чувствует себя одиноким и покинутым, когда толпа двигается в сторону выхода, подхватывая победителей и унося их в сторону соседнего кафе, предусмотрительно арендованного кем-то. Крохотная фигурка Кенсу застыла на месте, не смея двигаться. Он с тоской оглядывает огромное помещение, а спустя несколько минут, когда голоса шумных подростков стихают, медленно спускается по ступенькам, и так же неторопливо выходит из здания школы. Июль 2010. Сбитое дыхание, мокрые ладошки, легкий озноб, слишком тихий с небольшой хрипотцой голос. Кенсу думает, что Чонин болен. Он уже собирается бежать в аптеку, выбираясь из вороха одеял, но горячая, слишком большая для его руки ладонь ловит его за руку и тянет на себя. - Кенсу, - До скорее читает это по губам, чем слышит. – Со мной все в порядке. Просто останься, пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что сказать. - Это так важно? Это может подождать немного? Тебе срочно нужно принять лекарства, иначе … - Ты мне нравишься, Кенсу. - В каком смысле нравлюсь? – парнишка сконфуженно изучает лицо друга напротив, старательно пытаясь найти намек на улыбку, чтобы это можно было свести к шутке. - Примерно в таком. Чонин привстает и оказывается близко-близко к ошарашенному Кенсу. Пару секунд он только рассматривает лицо парня, а потом, что-то решив у себя в уме, накрывает губы Кенсу своими. Поцелуй длится всего мгновение. Чонин боится, что для его Кенсу это будет противно. Но, когда он видит, что реснички До подрагивают, прикрывая его глаза, похожие на две далекие Луны, Чонин снова целует друга. Руки мягко касаются щек парня, губы медленно, даже слишком медленно двигаются, вторя движениям губ парня напротив. А сердца бешено бьются в унисон, удар к удару, как будто у них вовсе всего одно сердце на двоих. Февраль 2016. - Я нашел, - Чонин заботливо проталкивает Кенсу вперед себя и указывает на два сидения у иллюминатора по правую сторону борта самолета. - Я сяду у окна. И это не обсуждается. - Кенсу, это окно называется иллюминатором, - Чонин посмеивается над До, а тот лишь фыркает. - Окно - оно везде окно. - Хорошо-хорошо, - Чонин наклоняется, якобы проверяя кресло, а сам пробегается губами по шее любимого. – Все как ты захочешь. - В такие моменты я ощущаю себя капризной барышней, - будущий Ким Кенсу оставляет быстрый поцелуй у краешка губ и тянет Чонина на соседнее место. - Обожаю, когда ты так себя ведешь, - Чонин наконец-то усаживается в свое посадочное кресло. Руки возлюбленных сами находят друг друга, их обладатели даже не замечают, как их пальцы сплетаются. Большая темная ладошка поглаживает маленькую. Хозяин маленькой ручки пристраивает свою голову на плече любимого и устало вдыхает. - Потерпи немного, - Чонин с нежностью целует в висок Кенсу. – Это была последняя пересадка. Нам осталось лететь каких-то три часа. Поспи пока, хорошо? Во сне время быстрее бежит. Чуть больше, чем неделю назад парни вылетели из аэропорта Инчхона. Через несколько часов у них была пересадка в Праге. У них даже было два часа на прогулку по городу. Они чуть не опоздали на свой рейс до Лондона, но это мелочи. Ведь они успели, а значит и переживать нечего. В Лондоне они остановились на два дня. За два дня они успели посетить множество музеев и даже выстояли в огромной очереди за билетами на известный Лондонский глаз. Покидали Лондон они с легкой грустью. Но на очереди их ждал огромный Нью-Йорк, где они целых три дня зависали в клубах, куда обычным людям лучше не ходить. Конечно, и в их стране такого хватает, но такого разврата они еще не видели. Но именно там они не боялись почувствовать себя свободными. Им не нужно было прятаться, чтобы взяться за руки. Они могли спокойно целовать друг друга, а вокруг них все взрывалось подбадривающими криками и дружелюбным смехом. Им остался ровно один перелет. Из одного штата в другой. Всего пара часов и До Кенсу навсегда станет Ким Кенсу. Пожениться в Лас Вегасе сначала было глупой шуткой, но затем переросло во что-то большее: в настоящий план и мечту. И вот теперь они уже на борту самолета, который донесет их до места Х. Чонин приглаживает взлохмаченные волосы будущего мужа и опускает свою голову на его затылок. - Тебе не тяжело? – тут же интересуется он. В ответ он получает глухое мычание, которое символизирует, что все в порядке. Кенсу тянет свои руки к Киму и притягивает к себе еще ближе, словно любимую игрушку. Он все еще бубнит себе что-то под нос и причмокивает пухлыми губками. Сейчас он скорее находится в мире снов, чем в реальности. Чонину действия До кажутся безумно забавными и милыми. На какое-то время оба парня выпадают из реальности и попросту засыпают в объятиях друг друга. Самолет давно взлетел. Кто-то из пассажиров мирно спит, кто-то смотрит мультфильм по маленьким телевизорам, которые встроены в кресла, а кто-то чуть слышно переговаривается между собой. Эту мирную атмосферу нарушает резкое покачивание салона. Люди затаили дыхание в страхе, но капитан воздушного судна своим спокойным голосом заверяет, что они всего лишь попали в зону турбулентности. Все разом выдохнули. Десять минут в салоне царил покой. Кенсу снова посапывал на плече у Чонина. Командир объявил, что до посадки осталось около получаса. Чонин смотрит в иллюминатор и не верит, что совсем скоро, парень, который спит у него под боком, станет его мужем. Кто же знал, что маленький мальчишка, задумчиво смотрящий в небо, сидя на качелях, так сильно западет в душу Чонина. Ким заботливо убирает челку Кенсу с лица и замечает, как кривится носик из-за того, что та самая челка щекочет гладкую кожу парня. Чонин не может себя удержать и целует сморщившейся носик. И в этот самый момент огромную махину начинает трясти. Из заднего отсека начинают выбегать люди, а за ними следует белый клубящийся дым. Его ядовитый запах достигает и Кенсу. Он испуганно открывает глаза и сильно вцепляется в руку Чонина. Из динамика раздается шипение, но слов не разобрать, вскоре и шипение пропадает. Железная махина наклоняется носом вперед и все, кто в это время стоял, теряют равновесие. Тела, не люди, уже просто тела, впечатываются в стену, отделяющую отсеки друг от друга. Чонин успевает услышать хруст ломающихся позвонков и костей, а потом в ушах страшно фонит и, кажется, что вот-вот пойдет кровь. Именно из-за этого не слышно криков, которые разносятся по салону падающего лайнера. Дым расползается, тянет щупальца к каждому, кто еще жив. Люди заходятся в кашле, хрипят, цепляясь за обивку сидений, чтобы не упасть и взывают всех богов, чтобы они хоть чем-то помогли им. Глаза Кенсу слезятся. Чонин не знает, по какой причине: от едкого отравляющего дыма или от осознания, что они обречены. Чонин, кажется, смотрит на Кенсу бесконечно долго. Он ждет, что тот хоть что-то скажет. Но нет, Кенсу боится оторвать взгляд от единственного человека, которого любит больше жизни. Он не может вымолвить и слова. Он в один миг забывает все слова. Он видит, как позади Чонина полыхает пламя. Он знает, что через пару мгновений, это спокойствие, которое он нашел в глазах Чонина, исчезнет. Чонин чувствует жар огня. Он открывает рот и пытается собрать пазл из своих мыслей и чувств, как всегда умел делать Кенсу. Сейчас самое время. Ведь больше такого шанса не будет. - Послушай, Кенсу, - Чонин обхватывает руками заплаканное лицо парня и шепчет в самые губы. – Я знаю, что наша история не должна была так закончиться. И я верю, что это не конец. Раньше мне казалось, что я знаю тебя целую вечность. Сейчас я осознаю, что эта вечность была ничтожно мала. Мне нужно еще время. Я не… Я дурак, не будем сейчас о грустном. Знаешь, Кенсу, я помню тот день, когда увидел тебя в первый раз, тогда в детстве, как будто это было мгновение назад. Я помню того маленького мальчика, в чью улыбку влюбился на всю жизнь. Не плачь, Кенсу, пожалуйста. Улыбнись для меня еще разок. Да, не в такой обстановке я хотел это сделать. Чонин достает из кармана маленькую бархатную коробочку красного цвета. Он ухмыляется и прикусывает губу, не сводя взгляда с Кенсу. - До Кенсу, ты выйдешь за меня? – парень напротив всхлипывает и тут же кивает много-много раз. Чонин дрожащими руками надевает кольцо на безымянный пальчик Кенсу, а Кенсу, чуть не роняя, надевает кольцо на палец Чонина. - Теперь мы официально муж и муж, - Чонин дарит самую теплую улыбку, на которую способен и едва касается губами губ любимого. – Но перед тем как я поцелую своего мужа, я хочу сказать еще пару слов. Во-первых, хочу тебя обрадовать, что мы первые, кто женился во время крушения самолета. Во-вторых, мы умрем молодыми. А в-третьих, мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас. Вот скажи мне, разве это не лучший конец? Мы, как в сказке, умрем в один день, взявшись за руки. В поцелуе. Я буду целовать тебя, пока мы не умрем. Ты ведь согласен? Ким Кенсу, заявляю тебе, что я самый счастливый человек на земле. Чонин целует в последний раз. Он жадно впивается в самые желанные губы, почти до крови терзая их. Кончиками пальцев он стирает слезы со щек Кенсу и понимает, что плачет сам только тогда, когда маленькие пальчики делают то же самое. Они целуются до потери дыхания. Они ненасытно хватают ртами воздух, которого уже не осталось, и снова припадают друг к другу. Они умирают, как герои сказки. Они не чувствуют боли, только горячее дыхание друг друга. Последний глоток воздуха они делят пополам.