Быть ближе

Старый приемник никак не хотел настраиваться на нужную волну. Аомине пару раз постучал ладонью по бесполезной железяке и, вздохнув, перевел взгляд в окно. На улице набирало обороты новое лето, которое с первых дней своего правления било все известные рекорды по температурным показателям. Большой уродливый кактус, росший в треснувшем горшке на подоконнике, кипа папок на столе и беспорядочно разбросанные повсюду документы — атмосфера хаоса в кабинете Аомине не менялась с тех пор, как он пришел сюда в свой первый рабочий день. Попытки Сакурая приучить Дайки к порядку всякий раз терпели фиаско, и поэтому теперь Ре либо закрывал на все это безобразие глаза — что случалось чаще — молча брал тряпку и начинал прибираться. Аомине посмеивался над энтузиазмом коллеги, считая его благородные порывы пустой тратой времени: не пройдет и дня, и здесь все станет прежним. Сдунув пыль с самой верхней папки, Аомине положил ее перед собой. Бумажная работа не вызывала у него никакого интереса, и поэтому выполнял он ее всегда через силу. Еще большему снижению работоспособности способствовали дурацкие мысли о Кисе, которые с некоторых пор не покидали голову Аомине ни днем, ни ночью. Дайки понимал, что с этим нужно что-то делать, но пока нужного решения не находилось, хотя он и очень старался его разыскать. Два месяца назад они с Кисе съехались. Для Аомине это было немного странным решением, ведь несмотря на то, что он давно уже решил для себя, что Рета — это именно тот человек, с которым он хочет провести вместе всю жизнь, он никогда не представлял их бок о бок в одном доме. Дайки устраивало, что у каждого из них есть свое личное пространство, что после работы всегда есть выбор, куда пойти: в большую уютную квартиру Кисе или в свою неопрятную, но такую родную «берлогу». Возможно, именно из-за этого Аомине никогда всерьез не воспринимал прозрачные намеки Кисе на то, мол, а давай-ка, Аомине-чии, мы будем жить вместе. Дайки казалось, что Рета шутит, ведь частенько и ему самому, разморенному вкусной едой и умопомрачительным сексом думалось, как было бы здорово вот так всегда, никуда не уходить. Но потом наступало утро и, разойдясь каждый в свою сторону — Кисе в аэропорт, Аомине в полицейский участок — они понимали, что и так все хорошо. Позже оказалось, что хорошо было одному Аомине. Кисе же все это время тихо страдал, боясь, что эти отношения для Аомине всего лишь игра, и что она рано или поздно ему надоест. Когда, наконец, измученный недосказанностью и подозрениями, Рета все же открылся Аомине, Дайки в прямом смысле был шокирован услышанным. Кисе плакал, Аомине молчал, потом они занялись сексом, и уже на следующее утро все вещи из квартиры Аомине перекочевали в дом к Рете. Все были счастливы. Временно… Уже через неделю выяснилось, что Аомине не был готов к так называемой семейной жизни. Кисе было слишком много, и это раздражало. Аомине ненавидел себя за это чувство, ведь он любил Рету, но ощущение загнанности в угол не покидало его двадцать четыре часа в сутки. «Аомине-чии, что хочешь на завтрак?». «Аомине-чии, давай я постираю твои вещи». «Аомине-чии, иди смотреть новый фильм». «Аомине-чии, ложись раньше, завтра рано вставать». Аомине-чии, Аомине-чии, Аомине-чии… В школе подобным образом с ним носилась Сацуки. Напоминала про уроки, загоняла на тренировки… Но почему-то ее присутствие не так сильно взрывало мозг. Может потому, что она была просто подружкой, и не была в поле зрения целыми днями. «Аомине-чии, ты в туалете уже полчаса. Все в порядке?» Ками-сама, посрать спокойно нельзя. Ну, и в чем прелесть совместной жизни? Секса больше не стало, еды тоже. Зато с лихвой контроля и запредельной заботы. Посмотрев на часы, висящие на противоположной стене, Аомине еще раз вздохнул. Нужно напрямую сказать Кисе о своих переживаниях. Он не готов. Ему тяжело. Это не для него. Не сейчас. Возможно, когда-нибудь, но не сейчас. Рета должен принять это спокойно. Это же, черт возьми, не предложение расстаться. Они вместе, только, как прежде, каждый на своей территории. Мысли прервала раскрытая со всего маху дверь. Напуганный непонятно чем Сакурай с белым, как мел лицом застыл на пороге, тряся перед собой руками. — Ну, что такое? — Аомине строго посмотрел на Ре. — Тебя снова вызывают на место преступления, а ты до сих пор не привык к виду крови? Так? — Аомине-сан, радио… Там новости… — голос Сакурая дрожал. — Эта хрень снова барахлит, — Аомине ткнул пальцем в приемник. — Извините, Кисе-сан сегодня в рейсе? — Приглашаешь меня пропустить по кружке пива вечером? Ну, я всегда знал, что ты ко мне не равнодушен, — Аомине усмехнулся. — Аомине-сан, там в аэропорту… Простите… Самолет… на взлете обнаружилась какая-то неисправность… Сейчас уточняется точное число погибших… Улыбка с лица Аомине стала медленно исчезать. За восемь лет работы в полиции он привык спокойно выслушивать информацию о разных преступлениях и происшествиях, не показывая ни единой эмоции. Вот и сейчас он холодно смотрел на Сакурая, выстраивая в голове план дальнейших действий, и только сердце, предательски бешено стуча, выдавало его всего с потрохами. — Вакамацу-сан и Имаеши-сан уже выехали… Аомине-сан, вы не волнуйтесь… Дайки резко встал со своего места. Выдвинул ящик, взял ключи от служебной машины. Прошел на выход, задев плечом Сакурая. Он должен все увидеть сам. Уже на улице Аомине догнал Сакурай. Ре выхватил ключи, попросив разрешения самому сесть за руль. Дайки согласился. Ему было плевать, кто поведет машину — хоть сам Дьявол, лишь бы поскорее. «Кисе… О чем я только думал?» Хаос в кабинете был ничем по сравнению с тем, что творилось в аэропорту. Крики людей, гудки пожарных машин и машин скорой помощи, голос дежурного аэропорта, доносящегося из громкоговорителя, плач детей — все эти звуки, смешавшиеся в один жуткий гул, пугали так, что мурашки бежали по спине. Выйдя из машины, Аомине лоб в лоб столкнулся с Имаеши, который, схватив его за плечи, принялся заталкивать обратно. — Да что, твою мать, происходит?! — Дайки пытался противостоять Шоичи. — Не ходи туда. Тебе лучше поехать домой… Аомине, никто не выжил, — Имаеши нервно моргал. Никто… что?! У Дайки потемнело в глазах. Плюхнувшись на сидение, он приложил ладони к лицу и громко в них зарычал. Этого не может быть. Не может… Как же так? Глупое, такое раздражающе «Аомине-чии» — он что, больше его не услышит? Никогда? Аомине усмехнулся. Еще час назад он думал о том, что не готов жить с Кисе рядом, что им нужно все вернуть на свои места и просто встречаться, а оно вон как все повернулось. Теперь они действительно не будут жить вместе. Кисе не будет мельтешить постоянно перед глазами, не будет раздражать своей заботой. Потому что… Его больше нет. Дайки со всей дури стукнул кулаком по приборной панели. А потом еще раз. Из разбитых костяшек пальцев засочилась кровь, но это ничуть не отрезвило. Аомине вмиг возненавидел весь мир, и ему захотелось вымещать эту злобу на всем и на каждом. — Аомине, иди домой, — осторожно повторил Имаеши. Дайки смерил Шоичи злобным взглядом и, выйдя из машины, пошел в здание аэропорта. — Мне нужна запись… Хочу услышать его последние слова, — Дайки, словно ураган, ворвался в переговорную, перепугав и без того взволнованных сотрудников. — Аомине! — к Дайки стремительно подбежал Касамацу. Юкио еще со школы, не меньше Кисе грезил небом, но из-за непереносимости полетов, пилотом не стал, выбрав более «земную» профессию — диспетчер. — Какого ты здесь? — Капитан… я… — Дайки чувствовал, как к горлу подкатывает ком. — Кисе… он… Касамацу взял Аомине под локоть и вывел в коридор. Купил в автомате воды и протянул бутылку Дайки. — Давай, я отведу тебя в мед кабинет, — Юкио потер пальцами переносицу. — На тебе лица нет. — К черту врачей! — Аомине скрипнул зубами. — Скажи, я могу сейчас хоть что-то сделать? Бездействие меня убивает. — Идем, — Касамацу снова взял Аомине под локоть и настойчиво потянул к мед кабинету. Еще одна душная комната. Чистая и уютная, в отличие от его кабинета, но в данной ситуации будь это хоть президентский номер в отеле — Аомине все равно было бы сложно в нем находиться. Усаженный на кушетку он недобро раздувал ноздри и готов был в любой момент налететь на Касамацу с кулаками. — Семпай? — откуда-то из-за ширмы послышался… родной, раздражающий голос. Это что, шутка? На ватных ногах Аомине дошел до соседней кушетки и заглянул за ширму. — Аомине-чии?! — недоуменно хлопая ресницами, спросил Рета. Галлюцинация? Розыгрыш? Аомине сглотнул слюну и сел рядом с Ретой. — Ты живой… — Дайки протянул руку и коснулся Кисе. Теплый. Даже горячий. — У него утром температура поднялась, и поэтому в рейс отправили другого пилота, — объяснил Касамацу. — Извини, — Аомине оглянулся на Юкио, — ты мог бы нас одних оставить? Касамацу пожал плечами и без лишних вопросов удалился. В образовавшейся тишине, такой странной, учитывая происходящее за стенами, Аомине слышал только биение своего сердца и немного неровное дыхание Кисе. Подавшись вперед, Аомине заключил Кисе в свои объятия. Прижался носом к горячему лбу Реты, до хруста в костях сжал его плечи. — Дурак… я такой дурак, — Аомине, дрожа, поцеловал Кисе в губы. — Будь со мной всегда. Просыпаться вместе — это так здорово. И сериалы вместе смотреть классно. И есть… И… Я люблю тебя. — Аомине-чии, это похоже на предложение, — Кисе негромко хихикнул. — Поедем домой, — Дайки еще раз поцеловал Рету. — К нам домой. Кисе лишь молча кивнул в ответ. Так и живут.