< < Рон Уизли > >
Булгария. Евразийский хребет Бывший Румынский заповедник драконов. Рон с отвращением посмотрел на высоченные горы, на склонах которых ничего не росло, что его очень удивило: в районе Хогвартса лес покрывал горные склоны как минимум до половины высоты. А здесь тёмную, почти чёрную поверхность не нарушал ни один мазок зелени. Гряда в высоту закрывала полнебосвода и тянулась насколько хватало глаз и, насколько помнил Рон, с севера на юг, пересекая весь континент. С удивлением Рон отметил, что его начинает напрягать молчание последних недель. За прошедшее время они с Ля Феем, дай Мэрлин памяти, поболтали не более двух дюжин раз, и то по большей части разговор сводился к указанию направления к очередному странному белому дереву. Странному – так как в учебниках травологии таких деревьев не упоминалось, и таких деревьев разного размера они нашли около десятка. Самые крупные находились легко: на сделанных Ля Феем на скорую руку летающих досках, они поднимались над лесом (Рон до сих пор чувствовал себя некомфортно, и жалел что с собой нет метлы, на которой было бы гораздо удобнее), и на фоне тёмно-зелёной массы листвы кое-где виднелись вкрапления ярко-алых листьев. А потом в течении нескольких минут или часов добираться до нужного места, летя на этих досках в полуметре от земли. А попытки намекнуть, что можно и пролететь и побыстрее над деревьями, наткнулись на отповедь, что у Ля Фея нет времени и желания накладывать на скорую руку ещё какие-то заклятия устойчивости, но если у Уизли есть такое желание, то… Рон больше не поднимал этот вопрос, не только потому, что не знал этих заклятий устойчивости (а Бейлор не хотел сообщать, если конечно знал), но и потому что видел, что бывший однокурсник находится на грани срыва. Да и как бы ни были привычны мётлы, но и такое средство передвижения облегчало передвижение и экономило силы. И как бы Рон скептически не относился к утверждению Фламеля, что девчонку могло выбросить к одному из белых деревьев, ему пришлось в него поверить: сам видел как у одного огромного, росшего на холме дерева появилась группа людей, не обратившая на них особого внимания, неизвестные прошли мимо и, спустившись при помощи верёвок с отвесного склона, направились по дороге, ведущей вдоль склона куда-то направо. После этой встречи людей или похожих на них существ они видели только в паре деревушек, где им рады были только странствующие торговцы, выставлявшие свой разнообразный товар (от газет и ингредиентов до готовых зелий и бакалеи) в повозке, а местные жители, даже владельцы гостиниц смотрели на них с изрядным подозрением. – Следующее вон там, в паре миль на север, – сообщил спустившийся с небес Ля Фей. – там ещё какая-то деревушка будет… если по дыму судить. Рон пожал плечами: пара лишних миль сегодня погоды не сделает, всё равно девчонку не найдут, если вообще найдут. Может быть, другим повезло больше? Узнать не представлялось возможным, может быть у Ля Фея и был способ связи с Фламелем, например зачарованный протеевыми чарами пергамент или у Фламеля почтовая сова где-то завалялась, например, в той деревушке… Рон недовольно нахмурился: Чарли как-то упомянул название деревушки рядом с румынским заповедником, но он не запомнил. Может Ля Фей уже связывался с учителем, ведь он периодически исчезал на несколько часов под предлогом осмотра большей территории. И это раздражало Рона, так как он не знал как выглядит сестра Моргана, не тащить же каждую попавшуюся девчонку на опознание? Да и куда тащить? – Эй, Ля Фей! – окликнул направившегося на север Моргана Рон. – Конечно, посмотреть на эти деревья с кровавыми листьями интересно, но мы вроде твою сестру ищем, а я до сих пор не знаю, как она выглядит. – Что? – Ля Фей удивлённо посмотрел на Уизли. – В смысле не знаешь? – А вот так! Ни в Хогвартсе, ни в Цветке Папоротника она не появлялась, в газетах её фото не печаталось ежедневно, а всё что я от тебя знаю, это то, что она рыжая, – заявил Рон. – Моя сестра тоже рыжая, но это не делает её и твоей сестрой тоже! – А что раньше не спросил? – А откуда я, по-твоему, знаю, что она рыжая и ей тринадцать? – фыркнул Рон. После недолгого молчания Ля Фей достал бумажник из внутреннего кармана куртки, откуда достал фотографию, на которой было изображение шести человек: рыжая женщина, темноволосый мужчина и четверо детей: Морган и девочка, лет одиннадцати на вид, и двое темноволосых детей, не старше двух – трёх лет. На обороте стояла дата «31 июля 97-го года». «Странно, что не нашлось фото посвежее» – подумал Рон, возвращая фотографию, и поморщился от собственной недогадливости. Хэллоуинское побоище 98 года, живые виновник которого так до сих пор и не найдены. – Ладно, пошли. Через несколько часов они добрались до огромного дерева, и Рон невольно порадовался наличию летающих досок и отсутствию мётел, доски облегчали перемещение, позволяя экономить силы и находится под укрытием леса, так как несколько раз над ними пролетали огромные существа: то ли виверны, то ли ещё какие порождения сумеречного гения местных магов. Приближение данных существ можно было заметить по тому, как мелкая живность начинала разбегаться и прятаться. Когда твари подлетали поближе, парни слышали их пронзительные вопли, резавшие слух. Нужное дерево находилось на возвышенности, и вокруг него была большая поляна, усыпанная красными листьями. Морган остановился на краю поляны и с растерянным выражением лица стал оглядываться, периодически кидая взгляд на кристалл, раскачивающийся на цепочке. Внезапно кристалл взмыл воздух и указал влево и через несколько секунд дёрнулся вправо. – Чего? – грубовато спросил Рон. – Клара была здесь… – хрипло ответил Морган. – И пошла туда… – Петлять придётся? – в голосе Рона скользнуло заметное недовольство, которое он не счёл нужным скрывать. – Давай уж сразу направо. – Тут все заклятия сбоят и работают через раз или ты забыл? – с раздражением спросил Морган. Рон пожал плечами и, встав на летающий скейт направился налево, облетая поляну по краю. – Осторожно! – раздался вскрик Ля Фея, и в Рона, с утробным рыком врезалось нечто. Несмотря на предупреждение, Рон не успев ни увернуться, ни защититься, слетел со скейта. После удара о землю Рон несколько мгновений промаргивался, а когда зрение прояснилось он разглядел, что его пытается придушить нечто гуманоидное, с коричневой кожей на измождённом лице. Внезапно душивший Рона инфернал, так и не разжав сомкнутые на его шее руки, поднялся в воздух под воздействием заклинания. В следующую секунду руки инфернала были… перекушены невидимыми тварями, и Рон с радостью оторвал ладони мертвеца от своей шеи. Подоспевший Ля Фей помог Рону подняться и, порывшись в своём рюкзаке, достал склянку с каким-то зельем. Рон рассеянно взял колбу, с изумлением глядя как рухнувшего на землю инфернала разодрали на куски за несколько мгновений. – Пить то будешь? – из созерцания Рона вывел насмешливый голос. – А? Что? Что это? – Рябиновый отвар, – ответил Ля Фей. – А что вон то я не знаю. – И что за Гримы раздирают инфернала тоже не знаешь? – спросил Рон, изучая содержимое флакона, в котором по всем внешним признакам содержался рябиновый отвар. – … Гриммов знаю, – дождавшись, когда Уизли выпьет зелье, ответил Ля Фей. – И почему инфернал? Он же похож на… мумию. – Видел я мумию… моталась одна по Англии несколько месяцев назад… Ребята еле загнали тварь в угол и уничтожили. И та тварь лишь отдалёно походила на этого, а вот инферналы похожи. Морган пожал плечами, ему было всё равно, что за твари бегают здесь: инферналы, мумии, да хоть феи размером с тролля. Ему было важнее найти сестру и не свихнуться от всяких нехороших предположений, настойчиво лезущих в мозги. Болтовню Уизли и беспокойство Ля Фея прервали утробные рыки, вырвавшиеся из нескольких глоток. – Мордред! Не знал что инферналы такие разговорчивые, – попытался пошутить Рон. – Скейт цел? – спросил Морган. – Пора валить! Рон магией призвал скейт, и стоило ему взять доску в руки, как в неё врезались несколько топоров. Удары оказались настолько сильными, что доска раскололась. – Фигасе…! – экспрессивно удивился Рон собственному везению. Мимо него, в сторону метальщиков топоров, пролетела струя пламени. – Валим, Уизли! Валим, мы не знаем, сколько их, – крикнул Ля Фей, тяжело дыша – контроль адского пламени давался ему с трудом. Рон отбросил бесполезные обломки, выхватил палочку и направил связывающее заклятье в направлении рычания. Из леса в их сторону двигались человекообразные фигуры, у некоторых в руках были топоры, вилы и дубинки, Рон нервно сглотнул, когда некоторые вышли из под полога леса на прогалины под солнечный свет или на некоторых падали отсветы адского пламени и он смог рассмотреть внешность пришедших – инферналы, и количество их удивляло. Внезапно Ля Фей обернулся, словно что-то услышал и, выругавшись, сотворил очередное огненное заклятие. «В таком возрасте и адским пламенем швыряется? Не плохой Фламель учитель!» – в мысленном послании Бейлора послышалось удивление. Рон был согласен со своим демоном, к тому же его кольнула зависть: заклятье то невербальное, а он мог невербально и главное быстро сотворить всего полтора десятка чар. Бомбарда, которым он закидывал приближающихся инферналов, было одним из них. «Что ты знаешь о Фламеле, Бейлор?» – мысленно спросил Рон, применяя к нападавшим бомбарду. Бейлор рассказал, что знал, а Рон гадал, что же телепат забыл или не счёл нужным рассказать. А ведь нерассказанное могло быть важным в случае чего, или… Рон оборвал бесполезные гадания, надо было обдумать услышанное. И что-то в данной ему информации смущало, а именно утверждение Бейлора, что Фламель ненавидит Британию: давно и качественно. И даже Бейлор перечислил несколько неприятных для Англии событий, к которым был причастен Фламель, хоть и причастность была косвенная Физических улик виде документов, писем или других следов было мало, а ведь Билиус Уизли старался искать. «Почему дядю заинтересовала деятельность Фламеля? И когда она началась?» – ответов Рон не знал, Бейлор тоже, или не хотел делиться. – «Может быть, вот это вот всё тоже план Фламеля?» Вскоре инферналов или мумий, или чем были нападающие, не осталось, и юноши уничтожив случайно уцелевшие ошмётки направились к краю поляны, на который указывал кристалл Ля Фея. Следуя за Ля Феем, Рон досадовал, что на поиски взяли и старшего брата пропавшей, который даже не задумался над неприятными вопросами: Когда здесь прошла его сестра? Сама прошла или её привели? А может она здесь и сталась в виде инфернала? Рон покосился на Моргана и не стал озвучивать вопросы, к тому же слева послышался тихий утробный рык, или ему показалось? Рон поудобнее взял палочку и ускорил шаг, втайне радуясь, что спутник не использовал летающую доску, иначе давно пропал бы из виду. Идущий впереди Ля Фей с тихим ругательством остановился перед обрывом, с которого открывался вид на дорогу, по которой тащилась большая крытая повозка, в которую был запряжён крупный зверь серовато-лиловой масти, с горбом на спине и двумя длинными, острыми рогами. – Что это за тварь? – удивился Рон, следя за ярко размалеванным фургоном. – Дромарог, – ответил Ля Фей. – Странно, что его смогли подчинить, они же агрессивны… Рон пожал плечами, его не интересовало, как неизвестные подчинили дромарога. – Пошли спуск искать, он где то там, – Ля Фей махнул вправо, как раз в ту сторону катилась повозка. Поиск спуска занял около часа, в течение которого на них несколько раз нападали инферналы, к сожалению Рона оказавшиеся достаточно сообразительными, чтобы не сваливаться с обрыва всей толпой, пытаясь убить или столкнуть своих жертв. Наконец спуск был найден и юноши вышли на дорогу, инферналы за ними не последовали. – И куда теперь? – устало спросил Рон. – Туда! – Ля Фей указал налево. – И что там, на западе? Очередное белое дерево или твоя сестра? – Сестра… – как-то неуверенно ответил Ля Фей, глядя на дёрнувшийся в ту же сторону кристалл поиска. – И дерево… Рон закатил глаза: такой поиск пропавшего его порядком достал и не приносил никаких результатов. Может девчонка аки сыч сидит на ветке и ждёт когда её найдут и всё это подстроено Фламелем? Может её вообще в живых нет, или она под империо в какой-то банде? Ля Фей, поджав губы (Рон предположил, что похожие мысли приходили спутнику в голову, только почему он следовал указанию Фламеля?), молча приманил кусок дерева и за каких-то пять минут превратил бревно в четыре скейта, и занялся наложением полётных и прочих необходимых чар. Рон с любопытством наблюдал за действием, пытаясь угадать, что именно делает Морган, но он не знал таких заклинаний. Даже Бейлор предположил, что это разновидности чар, используемых создателями мётел. «Зачем ещё три? Один скейт мне, чтоб не отставал, а остальные три? В качестве щитов? Но тогда наложенные чары лишние… Неужели сегодня мы найдём девчонку?» – недоумевал Рон, однако предположение приподняло ему настроение, взяв доску у Ля Фея спросил. – Три-то зачем? Одна для твоего сиблинга, а остальные? – На всякий случай, – буркнул Ля Фей и, встав на свой хаверборд, отправился по дороге на запад. Пустые скейты полетели за ним. Рон раздражённо фыркнул и последовал за Ля Феем. Через полчаса они долетели до перекрёстка асфальтированной дороги с грунтовым просёлком, где и сделали небольшой привал. Использовав, скейт как скамейку, Рон, грызя сухарь, со скукой наблюдал за попытками Ля Фея определить направление. Кристалл метался между севером, куда вела грунтовая дорога с глубокими колеями, и северо-западом, где простилались холмы, поросшие лесом. – «Бейлор, что делать? Как найти девчонку побыстрее? Меня ж уволить могут!» – мысленно обратился Рон к узнику зазеркалья. – «Тебя уже уволили неделю назад» – обрадовал Бейлор. – «Проверил пару часов назад. А с девчонкой… сложно сказать, я не могу её увидеть. То ли она мертва, то ли находится там, где нет зеркал и отражающих поверхностей, то ли кто-то неплохо умеет скрывать от поисков» – «Фламель?!» – предположил Рон, которому надоело наблюдать за безрезультатным колдовством Ля Фея, и встав на скейт использовал отработанную за два месяца тактику. – «Возможно, знать бы ещё зачем» – ответил Бейлор и хохотнул от действий Уизли. – «Вот так и раскрывают вас, магов!» Рон поморщился: Бейлор, находившийся в безопасности зазеркалья, мог насмехаться сколько угодно, но им здесь, по эту сторону зеркал, приходилось сложновато и иногда они попадались на глаза простецам, как при ловле той мумии, или поиске контрабандистов, возивших шкуры бумсланга, рога двурога, части туш драконов. Рон помотал головой, отгоняя воспоминания о деле контрабандистов. Тогда группа стражей правопорядка попыталась задержать контрабандистов при сделке, о которой удалось узнать от осведомителя. Но всё пошло не по плану: контрабандистами оказались простецы, подвергнутые империо, а их клиентами оказались приспешники ордена Феникса, очень горяче, причём буквально, встретившие стражей. Итогом скоротечного обмена заклятиями стала гибель пары простецов, одного стража правопорядка и трёх членов ордена Феникса. И в довесок появились статьи во всех газетах магического мира о произволе стражей правопорядка, убивших честных граждан и их родственников маглов. Некий Эзра Уэтли, со ссылками на газеты простецов, напечатавших о беспределе «свидетелей Мерлина», сокрушался о возобновлении традиции похищения магглов для воспроизводства полукровок. Рон поморщился, растирая левый бок, куда попало одно особо мерзкое проклятие орденцев, вызывавшее сильнейшее жжение, а впоследствии и разложение кожи. Целители до сих пор твердят, что ему повезло, так как задело по касательной немного правее и его бы уже не спасли. Оглядывая простёртый под скейтом лес Рон заметил красную листву нужного дерева далеко впереди и ближе к Хребту, и, спустившись к дороге, сказал спутнику: – Дерево примерно в полумиле на север, и слегка восточнее. К вечеру может и доберёмся… Расчёт времени оказался верным, к поляне они прибыли в сумерках. И в дороге никакие инферналы, ни то ли очень крупные птицы, то ли летучие мыши, то ли птеродактили, ни туристы их не беспокоили и даже не попадались на глаза. Пару раз они видели пустые кемпинги, и только. Когда юноши добрались до поляны в центре которой росло огромное белое дерево с красными листьями, само дерево вызвало у Рона лишь вопрос: есть ли деревья больше чем это? Любил бы он гербологию как Невилл, то заинтересовался бы этим деревом, и даже попытался разжиться саженцами и привести их в Англию. А так его внимание привлёк длинный, ярко раскрашенный фургон со сломанным колесом и кое-где обгоревшими бортами и, несмотря на повреждения от огня, на бортах можно было разобрать «Цирк всего тревожного». В этот фургон был так же запряжён дромарог. Беглый осмотр выявил пару трупов, находившихся кололо повозки: карлик, около тридцати лет, и существо с телом человека и головой рыбы. «Кто их убил?» – удивился Рон рассматривая дохлую тварь серовато-лиловой масти, с горбом на спине и двумя длинными, острыми рогами. Он поморщился от отвращения, когда увидел, что рот твари состоит из щупальцеобразных придатков. – Насмотрелся? Тогда прикрой меня, – сказал Морган, и не дожидаясь ответа направился ко входу в фургон. – Что ты собираешься найти? Вряд ли твоя сестра там. Морган не ответил и направился в фургон. Рон, выругавшись, стал осматривать полянку. Но единственное, что он обнаружил это следы от второй повозки ведущие туда, откуда они с Ля Феем пришли. Но следов ведущих на полянку не было, собственно следы фургонов начинались в полуметре от дерева. «Что же это за портал?» – удивился Рон, не слышавший даже баек о подобных возможностях порталов. Внезапно очень сильно заболела голова, в глазах потемнело, и Рон потерял сознание.< < ОЛИВИЯ ГРИН > >
Окрестности Евразийского хребта За прошедшие пять дней леса основательно Оливии надоели, как и комары, мошки и ядовитая тентакула, на которую у неё была аллергия, помимо стандартного зуда от ожога. А тут на берегу залива была целая плантация этой тентакулы, в которую они и угодили. И как она подозревала совершенно не случайно. Ругаясь вполголоса и всуе поминая Мордреда, Моргану и Мэрлина, Оливия выбралась из зарослей ядовитой тентакулы. – Ну спасибо, мистер Люпен, – насмешливо сказала Оливия, доставая зелье от аллергии. – Всегда пожалуйста, мадам! – ухмыльнувшись ответил Франсуа – Хайзеньберг рассказывал, что эта деревушка, Ливония, находится на северном побережье Булгарии, здесь же находится одна из булгарских школ магии. Местная отличается тем, что отсюда ученики пересылаются в академию Дурмстранг. А здесь в местной, кхм, школе, обучаются те, кого не целесообразно допускать до главной школы Северной Европы. «Не здесь ли наш предыдущий министр магии разжился идеей раздельного обучения?» – Оливия хмыкнула. – Знаете ли, Грин, приятно осознавать, что английские снобы, позаимствовали идею у народов, которым подгадили насильственным объединением стран, – самодовольно заявил Люпен, направляясь к воротам деревушки. «Он что, мысли читает?» – удивилась Оливия, покосившись на табличку на которой было написано «Livonijos miestas» (латыш. Город Ливоня). – Думаете девчонка здесь? – Может быть, а может и нет, – безразлично ответил Люпен. Оливия с удивлением посмотрела на спутника, подошедшего к воротам и позвонившего в колокольчик, приделанный к калитке, расположенной в кованых воротах. Через несколько минут к воротам подошёл мужчина средних лет. И прикинувшись с Люпеном парой фраз, привратник впустил их в деревню. – Мы вроде потеряшку ищем, и раз её тут нет, что мы здесь делаем? – Знаете ли, мадам, искать на такой огромной территории одного человека силами пятерых людей это как-то слишком оптимистично. Эйфорийного эликсира перепили? И, если честно, из всех собранных на девчонку не плевать только её брату, а у меня сын волнуется за школьную подругу… Люпен замолчал и направился дальше к центру деревни, Оливия стала рассматривать деревню. Только центральная улица была заасфальтирована, а в отходивших от неё проулках мостовые были из брусчатки. Из-за огромного количества деревьев домов было не разглядеть, кое-где видны были крыши двух и трёхэтажных домов. Через полчаса они вышли на большую площадь, на которую выходило ещё несколько улиц. В центре площади, образуя идеальный круг, стояло несколько статуй в виде женщин с покрывалами на голове и державших в руках чаши, в которых горел огонь. Гадая о странной расстановке светильников, Грин пропустила момент, когда спутник зашёл в один из домов, судя по вывеске – магазин. Она попыталась проследовать за спутником, но не смогла даже дотянуться до ручки двери. Резонно предположив наличие какого-то пропуска, Оливия стала ждать. Люпен вышел минут через сорок, когда Оливия уже начала терять терпение, да и две якобы праздно шатающиеся уже минут двадцать личности, вызывали беспокойство. Ей казалось, что они слишком часто косились в её сторону. Ладони вспотели от беспокойства, в памяти всплыли криминальные слухи об этом районе, курсировавшие по министерству и которыми так любила делиться её приятельница Долорес Клербон, являвшаяся то ли помощником, то ли секретарём министра и выполнявшая курьерские функции между министром и отделом Тайн. – Сабина не слышала ни о какой рыжей девочке, появившейся из неоткуда, – заявил Люпен, окинув внимательным взглядом праздно шатающихся личностей. – Но обещала послушать, как только найдётся, если отдадите ей тот артефакт в виде песочных часов. – НЕТ! – воскликнула Оливия, гадая когда Люпен узнал об артефакте. Она же его почти всегда при себе носила, а остальное время прятала. – «Неужели в её вещах рылся?» – Я же знаю с к… кого мне навязали, – ухмыльнулся Люпен глядя на потрясённую Оливию. – Так что мадам невыразимка, готовьтесь расстаться с артефактом и попутно сочиняйте правдоподобную версию утраты. «Нет! Нельзя отдавать маховик времени! Меня же не просто уволят, меня и палочки лишат и продавать запретят!»» – Грин чуть было истерично не расхохоталась, вспомнив, что и продавать то некому, а без портала она не доберётся до других производителей. Минут через десять они добрались до гостиницы расположенной в небольшой роще и разошлись по снятым номерам. Оливия порадовалась, что её денег хватит, чтобы снять комнату на длительное время. Оставалось только придумать, когда и как переговорить с Люпеном, чтобы даже не заикался о маховике. Как раз почти два часа назад они покинули бывший заповедник драконов, достав маховик времени и накинув цепочку на шею и только собралась отмотать время назад на максимально безопасный период в пять часов, как за дверью послышались шаги и около двери кто-то остановился. Оливия замерла и прислушалась. Кто бы не стоял за дверью он ничем не выдавал своего присутствия: ни пытался войти, ни уходил. Выждав несколько мгновений, Оливия прокрутила пять раз маховик и оказалась в «Золотой Короне». Разыскивая Люпена, попутно стараясь не пресечься с собой, Оливия порадовалась, что откатилась назад во времени на максимально возможный срок: поиски заняли полтора часа, и на разговоры оставалось всего ничего, не более двадцати минут, чтобы объяснить всё что можно и выставить требования. – Мистер Люпен! – Оливия в последний момент перехватила будущего спутника. – Вы же ушли! – Нет времени объяснять, откуда вы узнали о маховике времени? – потребовала Оливия. – Это что за ерунда? – удивление Люпена было искренним. – Ах да, такая штука наподобие Тардиса в «Докторе Кто?». Значит, будет, что предложить в обмен Матушеску за содействие. «Мордред побери! Он что, не знал о существовании маховика?!» – мысленно выругалась Оливия, проклиная себя за собственную глупость. – «И что такое Тардис и кто этот доктор Кто?» – Вы идёте? – спросил Люпен, направляясь к выходу. – А? Да… – откликнулась Оливия, направляясь за Люпеном, и при первой же возможности скрылась в ближайшей комнате, где наложив на себя чары хамелиона, тихо вышла за пределы городка и аппарировала в гостиницу в Ливонии. Оставалось надеяться, что они уже сняли номера и она уже покинула свой, чтобы сделать глупость. Придя на нужный этаж она попыталась вспомнить номер комнаты и не смогла, пришлось как когда-то в детстве загадывать в замочные скважины, наконец она нашла свой номер. Пришлось подождать и когда другая она аппарировала из номера, самобичевание Оливии дополнилось тревогой, от осознания того, что как минимум в её номере нет антиапарационных чар. «Пожаловаться владельцу? Сказать Люпену? Глупо»,– терзалась вопросами Грин. – «Самой наложить? Или плюнуть на всё и вернуться домой?» Грин задумалась, прикидывая какое решение принесёт ей меньше проблем, и, после не долгого размышления решила, что «утрата маховика вследствие форс-мажорных обстоятельств, вызванных аномальным воздействием Евразийского хребта» предпочтительнее, и достав волшебную палочку наложила защиту от трансгрессии и порталов. От нападения она как-нибудь отобьётся, а вот быть похищенной не хотелось. Покончив с защитой, она достала лист с протеевыми чарам и написала начальству доклад о ходе «поисков» девчонки. Они скоро ответят, и если с ней что-то случится, то… могут ничего и не сделать. Вспомнился кузен Роберт, с которым в последний раз она пересекалась в живую лет пять назад во время мирового чемпионата по квиддичу. Будет ли он искать ее, если она вдруг исчезнет? Может, написать ему? Он как охотник американской сборной известен, но в основном в Америке, хотя шумиху создать может… в письменном столе, стоявшем слева от кровати нашлась бумага и чернила, и, приведя перо в порядок, Олимпия задумалась над посланием, на случай если его перехватят. Через полчаса письмо было готово, и Оливия надеялась, что у кузена не будет очередной тренировки или пьянки с друзьями, или ещё какого важного занятия и он не только ответит на письмо, но и попытается связаться с ней через пару – тройку месяцев. А если не получится, то поднимет шумиху. Постучавшись в соседний номер, она поинтересовалась у Люпена, где тут можно отправить письмо кузену, с вопросами о здешних достопримечательностях, раз уж им придётся ждать пока собираются слухи. Люпен если и удивился, то вопросов не задавал, а показал местное почтовое отделение, откуда Оливия и послала письмо. Потянулось ожидание, Оливия осматривала деревушку, надоевшую ей уже на пятый день пребывания, Люпен же мотался куда-то по своим делам, причём не только по деревне, но и за её пределы. Она видела как какой-то неприметный мужчина, пришёл с Люпеном к площади, где стояли статуи. Дождался, когда Люпен зайдёт внутрь и нажал в какой-то последовательности на символы, нарисованные на чашах. И Люпен исчез, а появился он в гостинице только часа через четыре с какой-то сумкой. Через полторы недели после прибытия в городок, изволил ответить главный невыразимец, или кто-то назвавшийся главным невыразимцем (Оливия не была уверена, что на листе отразился почерк начальника). Невыразимец писал, что пока они заняты нелепым поиском девчонки она должна попытаться попасть на некий полулегальный рынок, известный почему-то как «Цирк всего тревожного», где продаются и обмениваются артефакты, диковинки, зелья, заклятия и прочие волшебные или просто дорогие вещички. На душе у Оливии стало тошно, Люпен был прав: на девчонку не плевать только её брату. Прошло два месяца и наконец информатор Люпена, кажется, Сабина, но Оливия не была уверена, что запомнила правильно, возможно говорили о Сабрине, наконец собрала слухи. – Ну что могу сказать, – протянула старая морщинистая женщина, сидевшая за прилавком тускло освещённого магазина, на полках которого стояли кристаллы, банки с травами, зельями, засушенными насекомыми и порошками, вперемешку с книгами, колодами карт и чучелами животных. – Как минимум три дня назад девчонка была жива. Её видели на выступлении труппы «Всего тревожного», выступавшей на окраине Нарвы… – Всего тревожного, мадам Сабина? – переспросила Оливия, с удивлением глядя на женщину, говорившую на английском со странным акцентом, опознать который она не могла. – Не цирк ли это часом? При рынке всякого разного магического в том числе? Женщина кивнула, а Оливия пыталась понять, что её смущает в этой женщине. И, наконец, поняла: кожа на шее, плечах и руках были гладкими словно у молодой, а лицо покрывали морщины, характерные для шестидесятилетней женщины. – Мадам Сабина, где они собираются постоянно и как туда попасть? – спросила Оливия, доставая маховик времени и кладя на прилавок. – Ну и, разумеется, уйти оттуда с девочкой? – Ну, билеты оплачены два месяца назад, – по губам женщины неопределенного возраста скользнула еле заметная улыбка. – А вот что бы девчонке покинуть цирк может и хватит, но говорить надо не со мной, а с Германом Фаулером. И как раз, труппа вернулась на… хм… базу. Как раз около одного из десяти проездов через Евразийский хребет. Сабина взяла лист бумаги набросала записку, и, положив её в конверт, протянула Оливии, а затем взяла какие-то амулеты на длинных цепочках и провела рукой над вещами, в этот момент с кольца женщины слетела красные искры, и впитались в цепочку. – Беритесь оба сразу. Время прибытия обговорено, вас встретят. Оливия и Люпен взялись за цепочки амулетов и перенеслись в неизвестном направлении. Грин покачнулась, когда портал доставил её на место. Местом оказалось небольшое помещение, площадью примерно 9 квадратных футов (8 м2), освещаемое четырьмя шарами, парившими в воздухе. Спустя мгновение рядом появился бледный Люпен. – Ненавижу порталы! – заявил Люпен, оглядываясь. – Где мы? – Вы в помещении номер тридцать два би, – отозвался мужской голос с тем же акцентом что и у мадам Сабины, и, как показалось Оливии, повторил туже фразу на нескольких языках. – Мы найдём здесь труппу всего тревожного? – по-английски спросил Люпен. – Да, если есть пропуск, – безразлично ответил неизвестный, зайдя на освещённый участок. – Вот они, – ответил Люпен, протягивая цепочку с амулетом, послужившую порталом и толкнув локтем Оливию, с любопытством смотревшую на альбиноса, лет семнадцати на вид. Оливия вздрогнула и протянула свою. Альбинос рассмотрел амулеты, и, сверив символы на них с записями в блокноте, жестом показал следовать за ним. Они вышли из комнаты в длинный коридор, куда выходили ещё несколько дверей, из некоторых выходили люди и не-люди. Оливия удивилась такому обилию гоблинов: из нескольких комнат вышло около 20 – 30 штук. Пара эклингов и даже полувеликан, несколько леших, пара вейл и вампиров. И нескольких существ, выглядевших как человек, то ли с лягушачьими то ли с рыбьими чертами лица, она не смогла опознать, то ли трансфигурация, для конспирации, то ли такая разновидность полукровок. Размышляя над тем у кого может быть настолько буйная, больная и извращённая фантазия, чтобы скрещиваться с русалками и тритонами, Оливия последовала за альбиносом, приведшего их в большую пещеру. Оглядываясь, насколько позволял поток прибывших, входивших в пещеру из множества коридоров, Оливия увидела, что оказались в огромной пещере, примерно 30 километров длиной, разделенной провалами на четыре неравные части, и они находились в самой высокой и самой небольшой части: к остальным частям вели лестницы, начало которых обозначали колонны с чашами, в которых пылали огни. – Это Рынок и база труппы Всего тревожного. Здесь вход для гостей, он же и выход, аппарация, трансгрессия, порталы блокированы на всей пещере, – сказал по-английски сопровождающий и указал вниз. – Вон там прямо под нами, куда ведут лестницы, городок и самый большой рынок как магических предметов и существ, так и не магических, но наиболее популярных у некоторых рас вещей… Юноша пустился в описания товаров, перечисляя всяких пегасов, гиппогрифов, грифонов, обычных коней, и даже драконов, что вызвало возмущение у Оливии, но она его быстро задавила. Что толку возмущаться: здесь свои законы, и им в Англии не помешал бы свой заповедник, если найдут изготовителя палочек. Упоминание альбиноса о том, что есть так же рынок людей: где продавались разные люди. – О, мадам! Не надо смотреть на меня с таким возмущением. Большинство наёмники: воры, контрабандисты и убийцы, – с насмешкой заявил юноша. – Бежать в отдел правопорядка бесполезно: у вашего отдела нет здесь власти, а Булгарский не будет вмешиваться и вашему не позволит, даже если они и захотят. К тому же сюда просто так не попасть, пропуска абы кому не дают, и разболтать не сможете, да и не захотите. «Большая часть рынка – наёмники… а меньшая? Рабы?» – хмуро подумала Оливия, невольно вспомнился открытый «только для своих» магазинчик «У Морибанда», где по слухам нанимали людей слуг, хотя чем этих нанимателей не устраивали «Пророк» или «Новости Волшебного мира»? Хотя если так «предлагали услуги» те же, или похожие по роду деятельности, личности что и тут, то… – Вон там, на втором ярусе пещеры, – юноша указал на освещённый фиолетовыми и зелёными огнями ярус пещеры. – Расположены частные дома, более дорогие рестораны и гостиницы чем на нижнем ярусе рынка. В принципе, пройти туда можно, но внимание будет пристальным. Для тех кто сделал очень интересное предложение владельцам рынка внимание менее пристальное. Как вы понимаете, товар должен быть эксклюзивным, или не слишком распространенным. «Маховик? И что мне это даст?» - подумала Оливия и покосилась на Люпена, стоявшего со скучающим видом, было заметно, что он такое слышит не в первый раз. – А вот там, – юноша указал на самый дальний ярус, расположенный под самым потолком пещеры, и как показалось Оливии был самым маленьким участком, возможно не много побольше чем этот, где они находились сейчас. – Там находится администрация рынка, цирка и школы, пройти туда можно только по специальному приглашению. А теперь идёмте. Очередь пришедших как раз почти закончилась, осталось всего несколько человек, и Оливия с сопровождающими последовали вниз. – Мистер Люпен! – раздался женский голос, стоило им только спуститься. Оглянувшись на голос Оливия увидела рыжую девушку лет четырнадцати, судя по показанной Люпеном фотографии, Клара Ля Фей, пропавшая два месяца назад. Рядом с девчонкой стояли её брат Морган и Рональд Уизли, которые непонятно когда и как оказались здесь. Но это мало удивило Оливию, её больше напугали собаки, сопровождавшие Ля Феев. Две крупные, полтора метра в холке, с шипами на спине, стояли около Моргана и его сестры, и чуть поодаль ещё две, только без шипов.