yes.

***

      Я помню, как мы целовались при любой выпавшей нам возможности. Как ты обнимал меня около входа в школу, в коридорах, в библиотеке, словом, везде. Как ты крепко держал меня за руку, когда я боялся чего-то, поглаживая большим пальцем мою ладонь. Я помню, как ты меня спас.       В общем-то, мне было всего лишь пятнадцать, когда ты вошел в мой класс, приглашая всех на выступление твоих друзей в понедельник, 19 октября. Я тогда, честно говоря, просто залип на твою улыбку. Ты когда-нибудь замечал, как она прекрасна?       Естественно, я пришел на мини-концерт Джона и Доди, они талантливые, знаешь. Я был рад познакомиться с ними в тот день. Но больше всего я был рад знакомству с тобой. Это было началом нашей истории. Я просто стоял рядом с тобой, а ты спросил, свободен ли я сегодня ночью, и я, конечно же, был свободен для тебя.       Ты повел меня по ночным улицам, рассказывая забавные истории из жизни. Я никогда в жизни до того дня не смеялся так сильно. Мы проходили по мостовой, и ты, указывая на ночное небо рукой, споткнулся и полетел на асфальт, я полетел вслед за тобой. Признайся, ты ходячая катастрофа.       На следующий день ты словил меня около кабинета истории. Я ненавижу историю, но ты заставил меня полюбить ее, рассказывая очередной очаровательный факт про королевскую семью. Ты усадил меня на скамейку рядом с собой, нервно теребя завязки на своей кофте. Когда я спросил у тебя, в чем дело, ты поднял на меня взгляд, а я уже не смог отлипнуть.       Спустя неделю ты подсел ко мне на ланче. Я поделился с тобой своим йогуртом. Я никогда не делюсь своей едой ни с кем. В тот день ты рассказывал о том, что боишься засыпать в темноте, я не сдержался и сказал, что хотел бы быть там, чтобы тебе не приходилось быть смелым. Ты сказал, что тоже хотел бы этого.       А потом ты пригласил меня прокатиться на колесе обозрения. Я не смог отказаться, хоть и жутко боюсь высоты. Ты сидел рядом со мной, приобнимая за талию, а я жался к тебе, как к чему-то, без чего я не мог жить. Я и сейчас не могу. Помнишь, тогда я впервые поцеловал тебя?       Ты стал провожать меня после школы. Ты держал меня за руку и не обращал внимания на гневное "педики", брошенное в нашу сторону. Ты рассказывал о том, как Крис пытался сфотографировать учителя английского, за что получил наказание. А я наслаждался звуком твоего голоса. Ты позвал меня по имени, а когда я повернулся, ты обхватил мое лицо ладонями и поцеловал. Я люблю твои губы.       Ты предлагал сбежать с урока, чтобы посидеть в парке. Я отказывал, потому что у тебя был выпускной класс. Мне оставалось еще три года. И два из них были уже без тебя. Я боялся того, что меня ждет, а ты говорил, что мы справимся. Я верил тебе.       Ты позвал меня на выпускной. Мама купила мне костюм. Она была не против нас. Я боялся, что ее реакция разобьет мне сердце, но ты ей понравился. Ты заехал за мной около восьми вечера. Где-то полчаса мы потратили на “подойди к нему поближе, Дэн, я вас сфотографирую” и “Фил, милый, мы надеемся, что ты вернешь его в целости и сохранности”. Ты потрепал моего братишку по волосам перед тем, как, взяв меня за руку, вывести на улицу. Я улыбался.       Ты поступил в лондонский университет. Единственное, что у нас было - интернет. Ежедневные звонки в скайпе, постоянные переписки, звонки. Мне жутко не хватало тебя рядом со мной. Ты пропадал все чаще. Учеба занимала слишком много времени, и я не мог осуждать тебя.       Я все больше и больше времени проводил с Доди. Она реально спасала меня от глупых поступков тогда. Джон иногда присоединялся к нашим субботним марафонам. Я чувствовал себя неуютно, когда он обнимал ее. Я скучал по тому, как ты обнимал меня.       Я чувствовал, как постепенно сдаюсь, но держался. Я так чертовски сильно любил тебя. Я не знаю, почему я не сломался, но у меня получилось. У тебя, видимо, тоже. Рождество мы провели вместе. Ты приехал рано утром, 23 числа, я выглядел ужасно, но ты сказал, что я красивый. Я так сильно скучал. Ты заплакал.       У нас была замечательная неделя впереди. Мы гуляли по ночному Манчестеру, валяясь в снегу и смеясь над всякой ерундой. Ты рассказывал о ПиДжее, с которым познакомился в университете. Если быть честным, я жутко ревновал, пока ты не начал рассказывать о свидании, которое ты устроил для этого парня и Софи. Она нравилась ему так давно. Помнишь, в тот день, когда был самый сильный снегопад, какой я только мог бы вспомнить, ты сказал, что любишь меня?       Но тебе пришлось уехать, а я ждал тебя. Ты приезжал и уезжал снова. Я радовался каждой твоей маленькой победе. Когда ты стал ведущим университетского радио, гордость переполняла меня. Кажется, я тогда достал всех наших друзей постоянной трескотней о том, какой ты молодец. Марция, серьезно, однажды просто заклеила мне рот скотчем. Мне пришлось пообещать, что я перестану говорить об этом. Но я не перестал.       Как-то летом мы поехали с тобой в Брайтон. Мы взяли машину твоего отца и просто поехали. Я тебе этого не говорил, но эта поездка стала моей самой любимой, потому что это было наше первое совместное путешествие. Ты сосредоточенно вел машину, а я чирикал в своем блокноте короткие очерки. Иногда ты шутил, что я летний писатель. Ты и не догадывался, как был прав тогда.       Я помню свои последние месяцы в школе так отчетливо. Со мной на тот момент была только Марция. Остальные уже давно распрощались с Манчестером и уехали. Нам было так одиноко вдвоем. Иногда мы устраивали ночевки, болтая о театре и собаках. Тогда Марция познакомилась с Феликсом. Он жил в Швеции, но они держались. Это придавало мне сил, и я с еще большей одержимостью думал о том, когда же ты приедешь вновь. Я все еще очень сильно скучал по тебе.       Я пригласил тебя на выпускной. Ты прогулял пары, но приехал ко мне. Я хотел было тебя отругать за такую безалаберность в плане учебы, но не смог, ты так отчаянно целовал меня. В этот раз я зашел за тобой. Ты выглядел так чертовски хорошо. Мы танцевали весь вечер. Я не мог перестать смотреть на тебя.       Мы целовались, стоя на той самой мостовой, где всего лишь три года назад валялись на асфальте. Я не мог поверить в это. Знаешь, будто все мечты разом стали реальностью. Это необъяснимо в некотором роде. Я не собирался отпускать тебя. Никогда.       Это было мое последнее лето перед поступлением. Я хотел провести его, лежа с тобой на крыше моего дома. Мы смотрели на звезды, гадая, что нас ждет завтра. Ты говорил мне о том, как очаровательны мои разодранные коленки, а я рассказал тебе о теории оливок. Ты смеялся, когда я рассказывал, но я знал, что она работает. Ведь я ненавижу оливки, а ты слишком любишь их, чтобы отказываться от пиццы с ними, каждый раз забирая все с моего куска.       Я поступил в тот же университет, что и ты. Мы не жили вместе. Я был не готов к этому, решил, что могу пожить в общежитии. Но я не выдерживал. Мои соседи были редкостными идиотами. Однажды ты в этом убедился. В тот же день ты перевез все мои вещи в теперь уже нашу квартиру.       Мы лежали на белых простынях, смотря сериалы и обнимаясь. Ты поглаживал мою спину, а я обнимал тебя за талию. И я просто подарил тебе себя. Ты оглаживал мои бедра, подкладывая под поясницу подушку, чтобы мне было удобнее. Я задыхался от нежности, которую ты дарил мне. Ты получил меня целиком и полностью.       Учеба давалась тяжело. Я плакал ночью в постели. Ты обнимал меня. Ты говорил, что я справлюсь. Ты говорил, что я не один. И я верил тебе. Ты помогал мне с домашней работой, подготовкой к сессии и различным экзаменам. Я не знал, как отблагодарить тебя и просто варил кофе по утрам, принося завтрак в постель. Казалось, тебе хватало и этого. Но я, правда, не мог дать большего. Я мог дать только себя.       Мы встречались с друзьями по вечерам, разгуливая по Лондону. Мы знакомились с новыми людьми. Но всегда оставались вместе. Мы всегда были и останемся Дэном и Филом, только вдвоем, никак иначе. Люди шутили о сиамских близнецах, а я просто держал тебя за руку.       И теперь, когда мы стоим в том самом кафе, где мы познакомились, на нашу десятую годовщину, я хочу сказать тебе, как сильно люблю тебя. Мы ждали слишком долго этого момента. Раньше мы были такими эмоциональными, импульсивными и молодыми. Теперь же мы просто любим все, что связано друг с другом. Если бы меня спросили, что такое искусство, я бы сказал, что это то, как ты выглядишь, когда просыпаешься по утрам, что это то, как ты улыбаешься, когда я приношу завтрак в постель, что это то, как ты с завидным постоянством покупаешь кактусы, которые занимают всю гостиную. Я бы сказал, что искусство - это ты. Ты все еще смеешься над теорией оливок, а я все еще верю в ее реальность. И я все еще люблю тебя больше жизни. Филипп Майкл Лестер, станешь ли ты моим мужем? — Да.