Another love

...I wanna sing a song, that'd be just ours But I sang 'em all to another heart And I wanna cry, I wanna fall in love But all my tears have been used up On another love, another love... Стало бы все проще там, в Мадриде, будь он беспечным туристом, ищущим приключений, а она незнакомой красоткой, затерявшейся в толпе шумных улиц? Для короткого бурного романа безусловно, но для настоящих отношений требовались как минимум два сердца, бьющихся во имя друг друга, а не ради другой любви. Яркий солнечный день совершенно неожиданно свел их за тысячи километров от дома. Калеб радостно улыбнулся, а Спенсер первая сказала «привет». Как хорошо встретить родного человека в чужом городе. Одна чашка кофе в привокзальном кафе, потом другая, ужин и долгая ночь, полная приключений, за которые Спенсер сначала была готова задушить Калеба, а потом расцеловать. Они вернулись в гостиницу уже под утро, смеясь от души и строя планы на вечер. Спенсер распустила длинные волосы, которые были собраны в пучок из-за жары, а Калеб смотрел на нее с порога номера. Он ушел к себе, пожелав спокойной ночи (или вернее дня) и попросив не делать высокую прическу, когда они вновь пойдут ужинать. Имея общее прошлое, за все время, проведенное вместе, они ни разу о нем не заговорили. Спенсер и Калеб прозвали себя путешественниками, хотя честнее было бы назваться беглецами, которые на каком-то этапе своего бегства вдруг стали убегать, держась за руки. Реабилитация красивым городом и приятной компанией прошла успешно. Кошмары стали сниться Спенсер заметно реже, а разбитое сердце Калеба болеть меньше. С лекарствами нужно знать меру, об этом Спенсер знала не понаслышке, но привыкание началось раньше, чем она успела понять, что происходит. Она позвонила Калебу в первый же день в Роузвуде, и он приехал в рекордные сроки, будто только и ждал, когда его позовут вернуться. Они, наверное, совершили огромную ошибку, но Спенсер так нравилось, что он оставлял ей первую чашку кофе по утрам, а Калебу нравились ее подгоревшие тосты. Им вообще все очень нравилось друг в друге, вот только тому, что происходило между ними, было все еще непостижимо далеко до той, другой любви. Калеб честно хотел быть верным парнем, но снова целовал губы Ханны, и зажившее сердце виновато билось в груди. Спенсер надеялась начать новую жизнь, но вновь просыпалась от ночных кошмаров. Таблетки с необычным названием «Калеб Риверс» больше на нее не действовали.