* * *
Уставшие старшие ввалились в общежитие никакие. Уставшие, поникшие, будто из них высосали все соки. С диким грохотом они разошлись по комнатам, ища свои койки в полутьме. Джин, обеспокоенный здоровьем макнэ, направился с начала к нему и — к его удивлению — не обнаружил младшего в своей постели. — Джин-хён, они здесь! Надо было видеть лица мемберов, когда они увидели Ви и Чонгука, лежащих вместе на кровати Тэ. Обычно старший приходит в постель к Чону, а тот смотрит по настроению: если есть силы, то уносит хёна в его кровать, а если сил нет, то просто плюхается рядом, даже не укрываясь одеялом. Сейчас они представляют картину маслом — Чонгук лежит на спине, а Тэхён рядом, на его плече, и обнимает, что даже с расстояния видно, как Тэ крепко прижимает младшего к себе. — Тэхён! Ты вообще отпаивал его чем-нибудь? — негодовал старший, прикасаясь ладонью к лбу младшего. Макнэ отвернулся от Джина, приобнимая Тэ одной рукой, а Хосок с Чимином уже достали телефоны, фоткая это "чудное мгновенье". — Вот теперь ты и будешь сидеть с ним еще пару дней... На этом Джин закончил свою пламенную речь и вышел из комнаты под дикий хохот Хосока и Чимина. Намджун успокоил Джина, потому что вроде как "Мелкие... Сами разберутся". А они, те самые мелкие, лежат на кровати и обнимаются дальше, потому что вдвоем хорошо и спокойно. Потому что никакая болезнь не помешает любить. Тем более любить так, как Тэхён любит Чонгука, и как Чонгук любит Тэхёна. Они очень рады, что им предстоит еще пара дней наедине и, что самое главное, вместе. А сейчас Тэхён закидывает все конечности на Гука, обнимает его рукой за шею и шепчет тихое, едва различимое, но самое важное: — Люблю тебя. Чонгук улыбается, чувствует себя счастливым и так же искренне отвечает: — И я тебя. — Какой придурок оставил яичницу на столе?!Часть 1
26 июня 2016 г. в 12:20
Это утро должно было быть обычным. Но парни, одеваясь, заметили кое-что странное.
— Чонгук, ты где там застрял? — негодовал Джин, попутно натягивая на себя любимый розовый плащ.
Но никто не отозвался. Дверь в комнату была плотно закрыта.
— Тэхён-а, иди проверь мелкого, он там уснул походу, — Тэхён, почти завязав шнурок, недовольно посмотрел на Шугу, но пошёл по указанию.
Зайдя в комнату, его охватила легкая паника. Чонгук лежал на кровати, наполовину раздетый, и очень тяжело дышал. Его грудь поднималась неестественно высоко, рот был приоткрыт, а на лбу виднелась испарина.
Тэхён ошеломленно подбежал к изголовью кровати, накрывая лоб Чонгука рукой.
— Черт, у тебя температура! Чонгук-и! Надо предупредить хёнов...
— Хён, подожди, — старшего схватили за запястье, когда он дернулся в сторону двери, — Джин меня убьёт!
— Ты с ума сошёл?! Я тебя убью сейчас. Как не говорить? Подожди меня здесь.
Глупо было говорить человеку "Подожди меня здесь", который лежит чуть ли не при смерти. Но Тэхён понесся сломя голову в прихожую, высматривая среди пяти хёнов самого старшего.
— Тэхён, ты пнул Чонгука? — донёсся голос Джина с кухни.
— Хён, он... Он заболел, хён!
— Что ты сказал?
Через полчаса общежитие посетили пара врачей, помучили бедного Чонгука расспросами о самочувствии, а потом, прописав какие-то лекарства и отдав наставления Джину, тихонько ушли, переговариваясь.
— Ну и кто останется с этим чудом?
Все, конечно, очень любят Чонгука, но сейчас моментально сделали такие лица, будто впервые его видят. Сам Джин тоже хотел поехать с парнями, но понимал, что мало кому можно доверить оберегать Чонгука. Точнее, поухаживать за ним немного, пока тот сам не будет в состоянии следить за собой.
— Окей, давайте разберемся, как настоящие мужики! — засверкал своими глазами Чимин и протянул в центр "круга" кулак.
Тэхён поднялся с тумбы, которая стояла рядом с кроватью Чонгука, хотел пойти скидываться со всеми, как почувствовал, что его ладонь схватила другая, более теплая.
— Хён, останься ты со мной, — как будто молил Чонгук, заглядывая своими пепельными глазами в глаза старшего. — Пожалуйста...
И не то, чтобы Чонгук любил остальных хёнов меньше, просто... Нет, так и есть. Тэхён — это что-то совсем родное. К нему какая-то особенная привязанность. Чонгук был бы счастлив, если бы именно этот хён остался с ним. Остался ухаживать за Чоном.
Тэхён непонимающе смотрит на Чонгука, но намеренно проигрывает в "камень-ножницы-бумага". Делает вид, будто это произошло случайно,наигранно хмурится, а потом, улыбаясь, идет к Чонгуку. Кричит что-то напоследок остальным ребятам, закрывает за собой дверь и садится около младшего.
Тот весь светится, несмотря на болезненный вид, и берет руку хёна в свою.
— Ну? И зачем я тебе? — парень провел второй рукой по лбу младшего, а потом на автомате зарылся в черные волосы, немного оттягивая их. Он всегда так делает. Чонгуку нравится, и Тэ об этом знает.
— Просто так. Я правда очень хотел, чтобы остался ты.
— Ох уж, мелкий, ладно. Что там тебе Джин прописал?
— А...
Оказалось, Чонгук почти ничего не запомнил из того, что ему говорил Джин. Тэхёну пришлось разбираться самому. Он никак не мог подвести Чонгука ровно так же, как и отойти. Не хотел его оставлять ни на минуту.
Постоянно прикладываясь губами ко лбу младшего, Тэхён ощущал, как температура спадает, и улыбался. Когда мелкий такой беспомощный — одно удовольствие издеваться над ним. Например, предлагать ему конфету, а потом демонстративно засовывать ее себе в рот. Чон хмурился, сводя брови к переносице, но потом улыбался, потому что не улыбаться под заливистый смех Ви — невозможно.
Ближе к вечеру Чонгук отключился прямо на коленях Тэхёна, что-то говоря во сне и смешно причмокивая. Неосознанно Ви положил ему руку на волосы и начал поглаживать мягкую макушку.
Макнэ — просто сплошная прелесть. Наблюдать утром и вечером за ним одно удовольствие. Как он неуклюже одевается, иногда спотыкаясь о свои же ноги или руки (и такое бывает...). А потом так невинно пьет молоко, поданное Джином или Чимином, будто совсем грудной ребенок, оставляя белую коронку на верхней губе. Когда он предлагает куда-нибудь пойти, Тэхён непременно соглашается. Этот через чур накаченный ребенок — его ребенок, его собственный сорт счастья.
Но сейчас его счастье болеет, спит на его ногах.
— Чонгук-и, пойдем. Я уложу тебя на свою кровать.
— А в душ? Я хочу в душ! — сразу же очнулся тот, подмечая, что хён пригласил его к себе спать.
— А больше мне для тебя ничего не сделать?
— Если можно, то еще покормить! Покорми меня, хён.
— Совсем обнаглел, мелочь... Вставай давай.
Нехотя Чонгук поднялся с колен и медленно пошёл в душ. В это время Тэхён сварганил по-быстрому яичницу и поставил ее на стол. Младший в душе слишком долго мылся, и Ви решил проверить, не уснул ли там Чонгук где-нибудь на полу. Прислонившись к двери, он услышал шум воды.
Еще один способ увидеть милого Чонгука — напугать его.
Тэхён резко открывает дверь и проходит к раковине в тот момент, когда Чонгук ничего не успевает сделать кроме как выкрикнуть смазанное "Хён" и упасть в ванну, заполненную водой. Большой и шумный всплеск, половина воды на полу, дикий ржач Ви и недовольное бурчание Чонгука.
— Хё-ён! Я ударился из-за тебя... — почесывая голову, промычал Чон.
— До свадьбы доживёт, — смеется Тэ и подходит к ванне. — Иди сюда.
Чонгук в руках Тэхёна сразу же таял. Будто и нет никаких мускул и крепкого тела. Но сейчас очень хотелось хёну отомстить. Поэтому он резко дернул Ви на себя, отчего тот чуть не навернулся в ванну. Тэ усмехнулся, увидев разочарование в глазах Чона. В идеале старший должен был плюхнуться в ванну полностью.
Однако то, что месть не свершилась, даже на руку обоим, потому что их лица оказались в неприличной близости друг от друга. Кажется, месть — блюдо, которое подается холодным? Чонгук резко сократил расстояние между губами парней. Тэхён, на секунду испугавшись таких быстрых действий, сразу сориентировался, взяв ситуацию под свой контроль. Он знает, что Чонгук мстит и просто хочет напугать хёна, но младший недооценил Ви. Тэ целует нежно, самозабвенно, посасывая губы Чонгука одну за другой, постепенно овладевая всем пространством вокруг мелкого. От недостатка воздуха Чонгук отстранился, виновато взглянув на хёна.
Он ожидал всего: ярости, злости, может, пощечины в порыве гнева, или хотя бы просто выражения недоумения на лице Тэ. Этого и добивался ведь. Чонгук не знал, радоваться этому или нет. Он просто поцеловал любимого хёна, ну, что тут такого?.. Самому смешно, черт. Сдался с потрохами, прокололся на самом простом.
— Тэ, я... Прости, я не хотел...
— Врёшь.
— Но...
— Хочешь еще? — Тэхён наклонил голову набок, сделав попытку приблизиться, и получил неуверенный кивок в ответ.
На этот раз Чонгук протянул руки, чтобы обхватить ими шею Тэ, но тот вовремя перехватил их, переплетая пальцы, продолжив свою пытку над младшим, невесомо касаясь его губ своими. Чон смутился, пытаясь отвести взгляд. Все его страдания прекратились, когда Ви, наконец-то, поцеловал его. Как хотел Тэхён. Как хотел Чонгук.
Его Тэхён. Его любимый хён и опора с самого дебюта группы. Когда Чонгук видит его, кажется, настроение сразу поднимается. Когда Тэхён говорит, внутри Чонгука разливается тепло. ТэТэ такой родной. И был им всегда.
Отстранившись, Тэхён прислонился лбом ко лбу Чонгука и замер. Одногруппники могут приехать в любую минуту, но пусть вообще всё подождёт. Пока Ви с Чоном, можно считать, что все в округе не имеет никакого значения.
Сон как рукой сняло, спать не хотелось совсем. Но под натиском серьезного взгляда Ви, Чонгук неохотно согласился, вылезая из ванны. Он всё ещё помнит, как Тэхён предложил уложить его в свою постель.
Дойдя до своей кровати, Чон надел его любимую — и не только его — пижаму и хмуро взглянул на свою постель. Наверняка Намджун, вернувшись рано утром с ребятами, не заметит какой-нибудь косяк и споткнется, а Чонгук совсем не любит ранние подъёмы. Поэтому он решает идти по другому пути.
В соседней комнате, где спят Чимин, Хосок и Тэхён очень душно. Но макнэ не обращает на это внимание и направляется к кровати самого любимого хёна.
— Тэ... А можно я?..
И не договаривает, нервно сглатывает, все еще боится и немного стесняется.
— Чего тебе можно? — Тэ смотрит на него с неким недоумением, но и особой любовью. Так он смотрит только на макнэ. Смущенный Чонгук очень милый.
— Я бы хотел поспать с тобой... Можно?
Тэхён засмеялся, пряча лицо в подушку, а Чонгук откровенно расстроился. Он хотел уже уйти в свою комнату, как почувствовал, что его ладонь сжимает другая. Буквально сегодня утром он лежал без сил на кровати, просил хёна остаться с ним посидеть, а теперь этот же хён, его самый любимый, умученный ухаживанием за мелким, так же держит его за руку. А второй как бы невзначай раскрывает одеяло, открывая вид на его голубую пижаму с инопланетянами, приглашая.
— Залезай.
И Чонгук, улыбаясь, залезает, обнимая своего хёна крепко-крепко, на что получает одобрительный вздох и оставленный на макушке хозяйский поцелуй. Наконец-то его мечты сбылись.